ОБЩИЙ ВЕКТОР ЭВОЛЮЦИИ ТРАДИЦИИ

РАЗДЕЛ III ДИНАМИКА КУЛЬТУРНОГО ЛАНДШАФТА

ГЛАВА 1 КУЛЬТУРНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ

Философия с самого начала имела основой фи­лософствования какие-то базовые метафоры: то метафоры «Ландшафтных Стихий», то метафору «Числовая Гармония», то метафору «Механизм», то метафору «Орга­низм» и т.д. Культурный Ландшафт меняется: он, кажущийся незыблемым для одного поколения, на самом деле может быть представлен в виде потока, движущегося в турбулентном режиме, если мы изменим масштаб времени. Потому культурный Ландшафт может быть представлен мыслительной метафорой – «Турбулентный Поток», взятой из тео­рии нестационарных процессов в гидродинамике, хотя этот образ производен от типич­ного видения человеком мира как «реки». В этом «турбулентном потоке» можно вы­явить разные траектории движения отдельных составляющих этого потока, направле­ний движения траекторий этих составляющих и общих направлений общего потока ис­тории культуры.

Этот поток нестационарен и описывается синергтикой. Зачинателем синергетической концепции истории в России можно назвать выдающегося историка Н. И. Кареева. Синергетическая концепция Н.И. Кареева с большим трудом пробивает себе дорогу в современной отечественной историографии. Кареев писал следующее: «История не прямая ли­ния, не правильный узор, построенный по математическому плану, а жи­вая ткань ли­ний, неправильных и извилистых, переплетающихся самыми разнообраз­ными и неожидан­ными способами, то спутывающихся до бесконечности, то слагаю­щихся в не­сколько ограниченных систем, то сближающихся, то удаляющихся, то иду­щих по од­ному на­правлению, то по разным – ткань, полная узоров, обрывков, причудливых узо­ров, нево­образимой путаницы и невероятного хаоса» (Кареев Н.И. Основные вопросы философии истории. 3-е изд. СПб., 1897. С.33)

КОЭВОЛЮЦИЯ. КУЛЬТУРОЛОГИЯ НЕСТАБИЛЬНОСТИ

ВРЕМЕННЫЕ ПОТОКИ КУЛЬТУРЫ.

Открытие «Времени» в философии можно отнести к XIX веку – веку «Истории». Но историцизм уже историософских концепциях Тюрго, Кондорсе и Гердера играл ведущую роль. У завершителя философии Просвещения – И. Канта, время получило фундаментальное значение в по­строении ментальных структур сознания. Время истории – это не физическое время. Вот как выражал многомерность времени Николай Бердяев: «..события ис­тории происхо­дят в ином времени, чем события природы, они происходят в историче­ском времени, в то время как события природы происходят в космическом времени. Космическое время есть круговорот, ис­тори­ческое же время есть линия, устремленная вперед» (Опыт эсх.,245) Это подчеркивал и Н.Н.Трубников в своей работе «Время человеческого бы­тия» (М.,1987): « «Физическое» время, т.е. время естественнонаучного описания реаль­ности и время человеческого личного и человеческого осуществления жизни» – не одно и то же время» (С.8).

ВРЕМЯ КУЛЬТУРЫ

Любая сфера человеческой дея­тельности дви­гается в этих двух мирах – это мир заданных «паттернов» поведения, ко­торые построены по принципу «иерархии», и мир реальных желаний и интересов, ко­торые двигают человеческой деятельностью в реальности. Время культуры конкретно. Время культуры – это последовательность значимых событий. Георг гурвич выделял восемь категорий времени культуры.

Есть длящщееся время, есть время неустойчивостей, есть время взрывное – революции.

Интересна концепция В.К. Карнауха, которая определенным образом подытоживает рассмотрение понятия «социального времени». Он выдвигает понятие «темпоральной революции». Он определяет её так: «Темпоральные революции выражают радикальные сдвиги в социальном времени, в результате которых происходит изменение историче­ских типов тем­поральности. Исторический тип темпоральности представляет темпоральную матрицу, которую следует рассматривать с онтологических, гносеологи­ческих и аксиологических позиций. В он­тологическом аспекте тип темпоральности ха­рактеризуется соответствующим масштабом вре­мени, ритмом, темпом перемен, фор­мами синхронизации человеческой деятельности, в гносеологическом – определенными измерительными устройствами времени и соответствую­щими единицами измерения, в аксиологической – характерными ценностными ориентациями» (Карнаух В.К. Волны цивилизации. Спб., 1998 с.17) Основой изменения принципа темпораль­ности, В. Кар­наух считает формы трудовой деятельности в обществе: «Именно темпоральные ру­бежи, разделяющие периоды господства охотничье-собирательной деятельности, сель­скохозяйственного труда, индустриальной и информационной деятельности, соответст­вуют революции во времени» (там же, с.17)

Суть хронометрии истории: «Общественные науки своими средствами подходят к вы­воду о том, что в современном обще­стве, в отличие от традиционного, нет единого для всех социальных групп пространства-вре­мени» (Панарин А.С. Философия политики. М.,1996. с.73)

Сущностью традиции является то, что она транслируется в истории. Потому она имеет темпоральный характер, образует последовательности. Традиция живет и су­ществует во времени, но само время имеет сложный характер

Н.Бердяев различал три типа времени: «Есть время космическое, время историческое и время экзистенциальное. Время кос­мическое исчис­ляется математиче­ски по движению вокруг солнца, с ним связаны календари и часы, оно символизируется круговоротом. Время историческое как бы вставлено во время кос­мическое, и оно мо­жет исчисляться математически по десятилетиям, столетиям, тысячелетиям, но в нем каждое собы­тие неповторимо и оно символизируется линией, устремленной вперед, к новизне. Время экзи­стенциальное не исчисляется математически, его течение зависит от на­пряженно­сти переживаний, от страдания и радости, в нем происходит творческий подъем и бы­вают экстазы, оно более символизируется точкой, говорящей о движении вглубь» (Бер­дяев Н.А. Опыт эсхатологической мета­физики. Творчество и объективация \\ Царство духа и царство ке­саря. М..1995. С.263)

Время традиции и есть экзистенциальное время, её продолжительность зависит от степени интенсивности, творческого подъема её. Она возникает часто не­ожиданно, в неожиданных местах, в неожиданном месте исторического времени.

На принципах пространственной упорядо­ченности и временной динамики культуры (историцизма) основывается сама онтология культуры. Если следовать терминологии О. Конта, то культура держится на символах-идеях «По­рядок» и «Прогресс». Первая идея реализуется на принципах соци­альной статики путем достижения гармонического соотношения между системными элементами культуры, их «композиционного» единства культурного пространства; вторая – на принципах временной динамики системных элементов культуры, изменения их взаимной расположенности друг с другом. Люди всегда хотят «Порядка» и «Прогресса», но, хотя и культура определенным образом организована и имеет тенденцию к совершенствова­нию, реально же организована она плохо и тенденции к развитию в большей степени перекрываются деструктивными процессами деградации и вырождения. Потому все ут­верждаемое далее имеет характер лишь общих схем и гра­ниц, в рамках которых воз­можны разнообразные вариации и мутации – и именно в этой хаотичности и стихийно­сти культурных процессов во многом кроется тайна этого крайне сложного и динамичного образования – человеческой культуры.

1. ЦИКЛЫ ИСТОРИИ

Наиболее фундаментальное понимание времени – это цикличное его понимание. Оно имеет базой календарные циклы смены времен года и циклы посевных компаний.

Как утверждал Ю.М. Лотман: «Цикличная повторяемость – закон биологического су­щество­вания, ему подчинены мир животных и человек как часть этого мира. Но человек не весь по­гружен в этот мир, «мыслящий тростник», он находится в исконном противоречии с коренными законами окру­жающего» (Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.,1992. С.49)

Полибий был последним великим греческим историком. Он более четко, чем его пред­шествен­ники сформулировал теорию циклизма:

Как Аристотель и стоики, он считал, что каждая из государственных форм- царская власть, аристократия и демократия неизбежно вырождаются: первая в деспотию, вторая в оли­гархию, третья в охлократию.

2. ПРОГРЕСС

Идея прогресса – это идея, сформировавшаяся в недрах иудео-семитического мира, перейдя потом в христианство. К примеру, известна «Теория Четырех монархий». Эта теория возникла в Персии незадолго до написания книги Даниила в первой половине II века до н.э. Потом через посредство комментатора этой книги св. Иеронима (IV в. до н.э.), эта периодизация стала основой средневековой историографии. Согласно этой концепции гибель четвертой монархии последует перед появлением мессии, после чего будет установлено вечное Божье царство («пятая монархия»), в это время будут воскрешены мертвые. По­том эта идея получила воплощение в христианской идеологии, на базе которой и сфор­мировалась новоевропейская концепция прогресса. Хотя, в принципе, идея прогресса, присуща и греко-римской культуре: мы знаем развернутую картину прогресса человеческого рода у эпикурейца Лукреция Кара.

Вообще античный человек всегда ощущал движение времени истории. Историцизм присущ был не только семитическим народам, с их обостренным пониманием времени. Ошибочно мнение, что грекам было не свойственно ощущение времени, их «антивре­менная» идеология, как правильно подчеркивал Доддс, это не бо­лее как сублимация страха перед хаосом и временностью бытия.

Первые зачатки новоевропейской теории прогресса можно увидеть в известном споре «между новыми и древними» в конце XVII века. Потом развернутое изложение она получила в историософских кон­цепциях Тюрго и Кондорсе. Идея прогресса с на­чала XIX века стала центральной в общественной мысли. Ее ре­ше­ние тем или иным образом задает ритм и «архетип» для истолкования че­ло­ве­ческой культуры.

Прогресс – это идеология линейного движения истории, но надо учитывать линейные движения истории бывают разных типов. Есть финалист­ское линейное движение, кото­рое свойственно иудео-христианскому менталитету. Есть движение прерывистого ха­рактера, которое свойственно новоевропейскому ментали­тету XVII-XVIII веку – про­светители утверждали, что средневековье было вообще тьмой истории, а Новая исто­рия идет от античной истории. Есть линейное движение, которое представляет совокупность прерывистых отрезков, как трансцендентных про­рывов – такого рода ментальность была свойственна охотникам и скотоводческим племенам. Для них – реальное время – это время набега, захвата добычи. После этого наступал перерыв времени – до следующего набега. Но есть и время, которое присуще революционерам – для них идентично – время – это время революции, до этого не было времени. Также это свойственно тоталитарным ре­жимам – для них появление нового властителя – это время правления – с его смертью прерывается время.

Революции представляют в основе трансцендентные прорывы, которые совершаются даже вне времени, ибо это перерыв какой-то последовательности. В этот период, как при смене фараонов Египта – время «останавливается». Летоисчисление прерывается, потому для всех революций типично стремление к изменению календарей – это было свойственно и Французской революции 178 и Октябрьской революции 1917.

Вернее всего развитие носило спирально-стрессовый характер, и здесь можно согла­ситься со сторонниками катастрофизма Кювье.

3. ДЕГРАДАЦИЯ

Но возможно и другое понимание – это понимание культурного процесса как процесса линейной деградации. Тем более эта теория жестко фундирована в человеческой мен­тальности с первобытных времен. В античности она была популярна, ей придержива­лись Гесиод, Платон и многие другие.

В принципе это подчеркивал А. Тойнби со своей концепции «упрощения».

Динамика культуры во многом отрывается от исходной типологии различения «доин­дустриальных» и «индустриальных» обществ. Типология идет в диахронном плане пу­тем раз­личения у Г. Спенсера на теологически-милитарист­ское и индустриально-мир­ное общество. У Ф. Тённиса на общность и об­ще­ство, у Дюркгейма –на механиче­скую и органическую солидарность, у Т.Парсонса на – аск­риптив­ную и функциональ­ную со­лидарность.

Это различение имеет и синхронную составляющую – типичное различение ойкумены культуры человечества на «Запад» и «Восток». Один из самых толковых российских социальных философов А.С. Панарин довольно четко и сжато излагает в своей работе «Философия политики»(1996): «Запад представляет уникальный тип земной цивилиза­ции, которой в каких-то сущест­венных аспек­тах жизни удалось вырваться из плена цикличного времени и войти в ли­нейное, кумулятивное. И­н­ституты западной цивилизации являются своего *рода лин­зой, фокусирую­щей добываемую в обще­стве информацию таким образом, что она ста­новится источником пре­образующих технологий, про­мышленных и социальных. Со­временной общественной науке еще не до конца известна природа этой линзы» (Панарин А.С. Философия политики. М.,1996. С.75-76)

Базовыми моментами он считает: логический дискурс, иудео-христианский монотеизм, кото­рый по­зволил сформировать инструментальное отношение к миру; индивидуализм. Существенным момен­том является не то, что Запад известен драматизмом своей исто­рии, кон­фликтным развитием исто­рии, Панарин правильно подчеркивает, что Восток также насыщен драматическими событиями в своей истории значительно большего масштаба. Суть состоит в том, что Восток в своей истории шел путем перераспределе­ния – возвышение одних за счет других. Существенным отличием Запада явля­ется на­копление и освоение драматического опыта истории. И «высшим га­рантом линейного времени является творчество: там где общественная жизнь лишена творчества, там ре­сурсный потенциал скоро оказывается исчерпанным, что оз­начает приближение «по­пятной фазы» цикла: возврат старых запретов или реванш старых групп, новый ви­ток перераспределительства» (Панарин А.С. Философия политики. М.,1996. С.78)

Панарин правильно пишет, что: «Значительная часть общественных процессов и на За­паде по-преж­нему пребывает в цикличном времени; внутри самого линейного времени хранятся следы циклического, например, в виде экономических или поколенческих циклов, либо непредвиден­ных «откатов назад» в отдельных сферах жизни. Но остается фактом, что непрерывные кумулятивные процессы в ряде сфер жизнедеятельности придают им линейный характер» (Панарин А.С. Философия политики. М.,1996. С.77)

«Гибкость общественных структур и открытость системы, допускающей непрерывные мелкие изме­нения, являются гарантией от взрывов циклического времени, сменяющего застои неожиданными ка­тастрофами.

В целом следует отметить растущую ценность линейного времени, потрясающего об­щество и де­лающего жизнь непредсказуемой.

В этом смысле линейное время является «образцовым» и эволюцию многих общест­венных ин­ститу­тов современности можно оценить как движение в сторону линейного времени» (Панарин А.С. Философия политики. М.,1996. С.78)

СПИРАЛИ ИСТОРИИ

1. СМЕНА ПОКОЛЕНИЙ

Динамика культуры идет по логике триады, которая была подмечена Г. Гегелем. Сна­чала существует определенная данность, затем идет её отрицание, а далее происходит восстановление, «ренессанс» исходно заданного принципа в новой форме. Триадич­ность играла особое значение в философской системе Г. Гегеля, который этот закон триады сделал основным, и свою систему строил именно по этому закону, - всем из­вестно как увлекает эта логика триады.

Но она вы­ражается не только в динамике. Она находит выражение в «триадичности» стратифика­ции культуры. Но ранее эта черта «триадичности» динамики культуры была подмечена еще пифа­горейцами (Ион Хиосскоий, Гипподам). Более подробно феномен «триадичности» индоевропейского строя культуры и ментальности исследовали Ж. Дюмезиль и Ж. Дюби. В частности Ж. Дюби в своей работе «Трехчастная модель, или представление средневекового общества о себе самом» (1978), исследовал разделение средневекового общества на «трудящихся», «воюющих» и «молящихся», которое было изложено еще в XI веке епископами Адальбероном Ланским и Герардом Камбрейским. По моему мнению, эта «триадичность» основана не сколько на «индоевропейском» строе культуры, а вернее на «возрастной» динамике смены поколений. В каждом срезе культуры существует именно три поколения. В первобытном строе культуры, который является базисом современной и отдельные её черты в измененном виде присутствуют в низовых слоях культуры, было ярко выражен этот механизм смены поколений. Суще­ствует юное поколение, зрелое поколение и старое поколение. Юное поколение осваивает обычаи культурной общности, находит себе в нем место, зрелое поколение формирует настоящее культуры, старое поколение в основном выполняет функцию обучающего поколения. Это темпоральное измерение в статике проявляется в виде трех страт: это ущербный слой «трудящихся», престижный слой «воюющих», и слой «молящихся». Конечно нельзя проводить тут прямую связь, ибо темпоральное измерение отлично от пространственного измерения. Но аналогии прослеживаются: юноша всегда ущербен также как и представитель низового «третьего сословия, не зря воины-вожди любят обращаться к своим подчиненным как «дети мои!», и сейчас на­блюдается именно такая архетипическая настроенность относиться к своим подчинен­ным «по-отечески», считая это «хорошим тоном». То же имеет отношение к аналогиям между стариками и «молящимися». Старик – это мудрец, который либо удаляется от реальной жизни, посвящая себя молитвам, либо (или одновременно) выступает в каче­стве «учителя» – т.е. выполняя функции, которые свойственны именно «молящимся».

Именно динамика поколений формирует и ментальность человека. В этом отношении интересна концепция «экзистенциального» времени Аврелия Августина, который ут­верждал следующее: «… есть три времени – настоящее прошедшего, настоящее настоящего и настоящее будущего. Некие три времени эти существуют в нашей душе, и нигде в дру­гом месте я их не вижу: настоящее прошедшего – это память; настоящее настоящего – его непосредственное созерцание; настоящее будущего – его ожидание» (Августин А. Исповедь. М.: Канон. 1997. С.222). Августин нашел эти три времени в душе, но, вернее всего, они находятся в самом теле культуры.

В формировании традиции смена по­колений имеет одно из основных мест. Смена по­колений – это та базовая основа «флуктуаций», на основе которых формируется по­ток культуры. Оп­ределенный срез истории культуры представлен тремя поко­лениями. Этот за­кон трех по­колений играет немаловажную роль в динамике ис­торического про­цесса. В ев­ропейской философии XX века большое внимание про­блеме поколений уделял также Х. Ор­тега-и-Гассет, который выражал удивление том, что та­кое фун­даменталь­ное явление в истории игнорируется в социальной философии. Он писал сле­дующее: «Три разных жизненных времени живут, разместившись в одном и том же внешнем хронологиче­ском времени. Это то, что я обычно называю главным анахро­низмом исто­рии. Благодаря этой внутренней неустойчивости она движется, ме­няется, поворачива­ется, течет. Если бы все современники стали ровесниками, то исто­рия, ли­шившись вся­кой способности к коренным изменениям, застыла бы, разбитая па­раличом» (Ортега-и-Гас­сет Х. Что такое философия? М., 1991. С.62-63). Интересно, что он пра­вильно раз­деляет «современников» и «сверстников».

3. Триадичность поколений и устойчивость культуры. Еще выдающийся арабский культуролог Ибн-Халдун подчеркивал, что социокультур­ное образование (он рассматривал проблемы устойчивости прежде всего государствен­ных образований) ус­тойчиво на протяжении трех поколений .после же смены трех по­колений оно либо ста­новится неустойчивым, либо подвергается интерпретации. Дей­ст­вительно, на примерах истории заметно, что на протяжении, как правило, шестиде­сяти- девяноста лет, какая-либо инновация в менталитете или социальном устройстве либо выдерживает испытание временем и становится устойчивым, традиционным, либо же не выдержи­вает, либо подвергается существен­ной интерпретации. Каждое поколение, вступая в жизнь, всегда настроено оппозици­онно к существующему порядку вещей, выступает крайне оппозиционно, но со временем соглашается с тем или иным порядком инноваций, введенных первым поко­лением, подвергнув его определен­ной интерпрета­ции. Для последующего же третьего поколения этот порядок вещей, подвергнутый адаптации вторым поколением, уже при­обретает характер достаточно устойчивого за­кона, а потому уже носит характер традиции.

Далее надо учитывать, что разные слои населения живут в разных измерениях. Одни живут в средневековье, другие в настоящем, третьи – в будущем.

На этой базе сформировалась идеи о времени Аврелия Августина, который утверждал следующее: «… есть три времени – настоящее прошедшего, настоящее настоящего и настоящее будущего. Некие три времени эти существуют в нашей душе, и нигде в дру­гом месте я их не вижу: настоящее прошедшего – это память; настоящее настоящего – его непосредственное созерцание; настоящее будущего – его ожидание» (Августин А. Исповедь. М.: Канон. 1997. С.222). Августин нашел эти три времени в душе, но, вернее всего, они находятся в самом теле культуры.

Но приобрела особое значение в философской системе Г. Гегеля, который этот закон триады сделал основным, и свою систему строил именно по этому закону, - всем из­вестно как увлекает эта логика триады. При­чина этого в этой изначальной динамике за­кона «трех поколений» традиции, который не только структурирует время истории, но структурирует человеческое сознание и стратифицирует культуру.

2. Закон трех поколений. Важным фактором в формировнии традиции имеет смена по­колений. Оп­ределенный срез истории культуры представлен, как правило, тремя поко­лениями. За­кон трех по­колений играет вообще немаловажную роль в динамике исторического про­цесса. В ев­ропейской философии XX века большое внимание про­блеме поколений уделял Х. Ор­тега-и-Гассет, который выражал удивление том, что та­кое фундаменталь­ное явление в истории игнорируется в социальной философии. Он писал следующее: «Три разных жизненных времени живут, разместившись в одном и том же внешнем хронологиче­ском времени. Это то, что я обычно называю главным анахронизмом исто­рии. Благодаря этой внутренней неустойчивости она движется, ме­няется, поворачива­ется, течет. Если бы все современники стали ровестниками, то исто­рия, лишившись всякой способности к коренным изменениям, застыла бы, разбитая па­раличом» (Ортега-и-Гас­сет Х. Что такое философия? М., 1991. С.62-63). Интересно, что он пра­вильно разделяет «современников» и «сверстников».

ПОТОК ИСТОРИИ

Открытие «Времени» в философии можно отнести к XIX веку – веку «Истории». Но первые симптомы «громовых раскатов» этого судьбоносного для Европы века были подмечены в историософских концепциях Тюрго, Кондорсе и Гердера. У завершителя философии Просвещения – И. Канта, время получило фундаментальное значение в по­строениии ментальных структур сознания, что стало потом предметом «медитаций» М. Хайдеггера в «Бытии и времени

1. ТИПЫ ВРЕМЕНИ КУЛЬТУРЫ

Интересна концепция В.К. Карнауха, которая определенным образом подытоживает рассмотрение понятия «социального времени». Он выдвигает понятие «темпоральной революции». Он определяет её так: «Темпоральные революции выражают радикальные сдвиги в социальном времени, в результате которых происходит изменение историче­ских типов тем­поральности. Исторический тип темпоральности представляет темпоральную матрицу, которую следует рассматривать с онтологических, гносеологи­ческих и аксиологических позиций. В он­тологическом аспекте тип темпоральности ха­рактеризуется соответствующим масштабом вре­мени, ритмом, темпом перемен, фор­мами синхронизации человеческой деятельности, в гносеологическом – определенными измерительными устройствами времени и соответствую­щими единицами измерения, в аксиологической – характерными ценностными ориентациями» (Карнаух В.К. Волны цивилизации. Спб., 1998 с.17) Основой изменения принципа темпораль­ности, В. Кар­наух считает формы трудовой деятельности в обществе: «Именно темпоральные ру­бежи, разделяющие периоды господства охотничье-собирательной деятельности, сель­скохозяйственного труда, индустриальной и информационной деятельности, соответст­вуют революции во времени» (там же, с.17)

1. Циклы в истории

Наиболее фундаментальное понимание времени – это цикличное его понимание. Оно имеет базой календарные циклы смены времен года и циклы посевных компаний.

Как утверждал Ю.М. Лотман: «Цикличная повторяемость – закон биологического су­щество­вания, ему подчинены мир животных и человек как часть этого мира. Но человек не весь по­гружен в этот мир, «мыслящий тростник», он находится в исконном противоречии с коренными законами окру­жающего» (Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.,1992. С.49)

ПОЛИБИЙ

Полибий был последним великим греческим историком. Он более четко, чем его пред­шествен­ники сформулировал теорию циклизма:

Как Аристотель и стоики, он считал, что каждая из государственных форм- царская власть, аристократия и демократия неизбежно вырождаются: первая в деспотию, вторая в оли­гархию, третья в охлократию.

2. Линейные движения истории

Многие считают, что идея истории и линейности времени появилась лишь только в христианской ментальности, что ошибочно. Человек всегда ощущал движение времени истории. Историцизм присущ был многим семитическим народам, именно это обостренное понимание времени через Библию было перенесено в христианскую мен­тальность. Но ошибочно и мнение, что грекам было не свойственно ощущение времени, их «антивременная» идеология, как правильно подчеркивал Доддс, это не бо­лее как сублимация страха перед хаосом и временностью бытия.

Но надо учитывать линейные движения истории бывают разных типов. Есть финалист­ское линейное движение, которое свойственно иудеохристианскому менталитете. Есть движение прерывистого характера, которое свойственно новоевропейскому ментали­тету XVII-XVIII веку – просветители утверждали, что средневековье было вообще тьмой истории, а Новая история идет от античной исторри. Есть линейное движение, которое представляет совокупность прерывистых отрезков, как трансцендентных про­рывов – такого рода ментальность была свойственна скотоводческим племенам.

КУЛЬТУРНЫЙ ПРОГРЕСС.

Идея прогресса – это идея, которая сформировалась в недрах иудео-семитического мира. К примеру, известна «Теория Четырех монархий». Эта теория возникла в Персии незадолго до написания книги Даниила в первой половине II века до н.э. Потом через посредство комментатора этой книги св. Иеронима (IV в. до н.э.), эта периодизация стала основой средневековой историографии. Согласно этой концепции гибель четвертой монархии последует перед появлением мессии, после чего будет установлено вечное Божье царство («пятая монархия»), в это время будут воскрешены мертвые. По­том эта идея получила воплощение в христианской идеологии, на базе которой и сфор­мировалась новоевропейская концепция прогресса. Хотя, в принципе, идея прогресса, присуща и греко-римской культуре: мы знаем развернутую картину прогресса человеческого рода у эпикурейца Лукреция Кара. Первые зачатки новоевропейской теории прогресса можно увидеть в известном споре «между новыми и древними» в конце XVII века. Потом развернутое изложение она получила в историософских кон­цепциях Тюрго и Кондорсе.

Идея прогресса является одной из центральных проблем в общественной мысли. Реше­ние ко­торой тем или иным образом задает ритм и «архетип» для истолкования че­лове­ческой культуры. Интересна точка зрения французского позитивиста начала XX века, который, отмечая крайнюю про­тиворечивость понятия прогресса, утвердил понятие «ритма прогресса».

1. Революции. Революции представляют в основе трансцендентные прорывы, которые совершаются даже вне времени, ибо это перерыв какой-то последовательности. В этот период, как при смене фараонов Египта – время «останавливается». Летоисчисление прерывается, потому для всех революций типично стремление к изменению календарей – это было свойственно и Французской революции 178 и Октябрьской революции 1917.

2. Два типа обществ. Динамика культуры во многом отрывается от исходной типологии различения «доин­дустриальных» и «индустриальных» обществ. Типология идет в диахронном плане пу­тем раз­личения у Г. Спенсера на теологически-милитарист­ское и индустриально-мир­ное общество. У Ф. Тённиса на общность и об­ще­ство, у Дюркгейма –на механиче­скую и органическую солидарность, у Т.Парсонса на – аск­риптив­ную и функциональ­ную со­лидарность.

Это различение имеет и синхронную составляющую – типичное различение ойкумены культуры человечества на «Запад» и «Восток». Один из самых толковых российских социальных философов А.С. Панарин довольно четко и сжато излагает в своей работе «Философия политики»(1996): «Запад представляет уникальный тип земной цивилиза­ции, которой в каких-то сущест­венных аспек­тах жизни удалось вырваться из плена цикличного времени и войти в ли­нейное, кумулятивное. И­н­ституты западной цивилизации являются своего *рода лин­зой, фокусирую­щей добываемую в обще­стве информацию таким образом, что она ста­новится источником пре­образующих технологий, про­мышленных и социальных. Со­временной общественной науке еще не до конца известна природа этой линзы» (Панарин А.С. Философия политики. М.,1996. С.75-76)

Базовыми моментами он считает: логический дискурс, иудео-христианский монотеизм, кото­рый по­зволил сформировать инструментальное отношение к миру; индивидуализм. Существенным момен­том является не то, что Запад известен драматизмом своей исто­рии, кон­фликтным развитием исто­рии, Панарин правильно подчеркивает, что Восток также насыщен драматическими событиями в своей истории значительно большего масштаба. Суть состоит в том, что Восток в своей истории шел путем перераспределе­ния – возвышение одних за счет других. Существенным отличием Запада явля­ется на­копление и освоение драматического опыта истории. И «высшим га­рантом линейного времени является творчество: там где общественная жизнь лишена творчества, там ре­сурсный потенциал скоро оказывается исчерпанным, что оз­начет приближение «попятной фазы» цикла: возврат старых запретов или реванш старых групп, новый ви­ток перераспределительства» (Панарин А.С. Философия политики. М.,1996. С.78)

Панарин правильно пишет, что: «Значительная часть общественных процессов и на За­паде по-преж­нему пребывает в цикличном времени; внутри самого линейного времени хранятся следы циклического, например, в виде экономических или поколенческих циклов, либо непредвиден­ных «откатов назад» в отдельных сферах жизни. Но остается фактом, что непрерывные кумулятивные процессы в ряде сфер жизнедеятельности придают им линейный характер» (Панарин А.С. Философия политики. М.,1996. С.77)

«Гибкость общественных структур и открытость системы, допускающей непрерывные мелкие изме­нения, являются гарантией от взрывов циклического времени, сменяющего застои неожиданными ка­тасрофами.

В целом следует отметить растущую ценность линейного времени, потрясающего об­щество и де­лающего жизнь непредсказуемой.

В этом смысле линейное время является «образцовым» и эволюцию многих общест­венных ин­ститу­тов современности можно оценить как движение в сторону линейного времени» (Панарин А.С. Философия политики. М.,1996. С.78)

«История повторяется, но ее темы выступают во все новых вариациях, когда изменяются не только содержание, но ритм и тема» (Sorokin P. Social and Cultural Dunamics. Vol. 1-4. V.1. N.Y. P.201-202).

Конец истории

ДИНАМИКА КОНВЕРГЕНЦИИ

1. КОНВЕРГЕНЦИЯ

2. ТЕОРИИ ЗАВИСИМОСТИ

3. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ

ЛИТЕРАТУРА:

1. Яковлев В.П. Социальное время.

2. Марахов В.Г. Виноградский В.Г. Социальная организация пространства.

3. Сунягин Г. Ф. Промышленный труд и культура Возрождения.

4.

ГЛАВА 2 ЭВОЛЮЦИЯ ТРАДИЦИИ

ОБЩИЙ ВЕКТОР ЭВОЛЮЦИИ ТРАДИЦИИ

В процессе культурной истории видно, что характер действия традиции меняется, появ­ляются новые её формы. Видно, что общим вектором этого изменения является усиление осознанного элемента в традиции, усиляется его субъективная составляющая. Идет усиление рациональных элементов. В принципе можно интерпретировать традицию как элемент, который является переходной формой от генетических механизмов регуляции жизни к культурному механизму сознательной регуляции пове­дения. Но этот процесс идет противоречивым путем. Достижение конечного пункта до­вольно проблематично для ближайшего будущего, если оно вообще возможно и необ­ходимо.

ТРАДИЦИЯ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ.

Европейское общество XX века двигается под воздействием двух течений. Течения мо­дернизма и постмодернизма. Как пишет П. Козловски: Модерн – это вера в обоснован­ность притязаний естественных наук на тотальное просвещение, он – в упрощении тео­рии и собственного проекта общетсва до функций и коммуникативных средств, а наде­жды – до внутримировых утопий; достижением же постомодерна является критика сциентизма, функционализма и утопизма» (Козловски П. Культура постмодерна. М.,1997. С.47).

«В постмодерную эпоху наука лишилась своей функции конституирования мировоз­зрения. Её парадигмы – универсальный механизм, или эволюционизм, - как теории все­охватности самим развитием естествознания были оспорены в своих притязаниях на тотальность» (Козловски П. Культура постмодерна. М.,1997.С.47)