Документированная информация о детях, оставшихся без попечения родителей, - это анкета ребенка, оставшегося без попечения родителей. 21 глава

АВТОР: Любовь Грибанова

К кампании по семейному устройству детей-сирот можно относиться по-разному. Радоваться, что дети покидают интернатные учреждения.
Негодовать, что не все отлажено в этом процессе – не до конца продуманы вопросы подготовки замещающих родителей, часть ребят вернулись в детские дома. Факт остается фактом. Взятый государством курс на устройство детей-сирот в семьи россиян вряд ли изменится. Большинство детей дошкольного возраста уже воспитывается вне стен интернатных учреждений. По свидетельству Министерства образования и науки РФ , в Федеральном банке данных детей-сирот, подлежащих семейному устройству, остались в основном подростки (более 60%), братья и сестры (по закону их нельзя разлучать – 9,6%) и инвалиды (около 14%). Есть ли у них шанс найти новых родителей? Готово ли сегодня государство и общество стимулировать этот процесс? И нужно ли его форсировать?

Рассмотрим ситуацию на примере детей с инвалидностью. Вырастить ребенка, требующего особого внимания и заботы, нелегко. Ведь у него существуют потребности, которые семья не всегда в состоянии удовлетворить – и в отношении лечения, и учебы, и последующего трудоустройства…

Зарубежный опыт показывает – детей с особыми потребностями устраивать в семьи можно. Так, в США ребенка, которого по какой-то причине не получается вернуть в кровную семью, передают на усыновление или патронат. Помимо так называемого традиционного патроната бывает патронат медицинский и психотерапевтический. В двух последних случаях речь идет о детях с соматическими и психическими особенностями. При этом психотерапевтический патронат даже для Америки – явление новое. Лет 20 лет назад к созданию программы по семейному устройству детей с психическими особенностями приступили общественные организации, работающие в сфере защиты семьи и детства.

Через год работы с замещающими и кровными семьями, а также с самим ребенком решается вопрос о целесообразности его возвращения в отчий дом или передаче на усыновление. Но и после усыновления замещающие родители вправе рассчитывать на помощь государства – в виде консультаций специалистов, предоставления медицинских и социальных услуг, а также средств на содержание ребенка с учетом его потребностей. Как результат, только в Нью-Йорке из 60 подопечных Общества помощи детям (CAS), находящихся на терапевтическом патронате, 10 было усыновлено.

В России особых детей тоже передают в семьи, но говорить об этом как о массовом явлении не приходится. Впрочем, в некоторых регионах органы власти уже предпринимают конкретные шаги в этом направлении. Так, в Хакасии решили «оптимизировать» деятельность интернатных учреждений – в том числе с помощью реабилитации и последующего семейного устройства особых детей. Все сиротские социальные учреждения региона объединили в Республиканский дом-интернат для детей с интеллектуальными особенностями «Теремок». Построили новое здание, собрали детей в возрасте от рождения до 18 лет, приняли в штат логопедов и психологов. И стали искать подходящие варианты для своих воспитанников, которые, по мнению специалистов, могли бы жить в семье. Несколько ребят уже обрели новых родителей.

Казалось бы, что здесь необычного? В большинстве стран Европы, да и в США в вопросах семейного устройства принято отталкиваться от интересов ребенка. А в нашей стране, как правило, идут от запроса кандидатов на роль замещающих родителей, отмечают эксперты. Этим и объясняется то, что в первую очередь из детских домов забирают дошкольников «с голубыми глазами и светлыми волосами».

Безусловно, многое в деле семейного устройства особых детей зависит от готовности к нововведениям руководства детского учреждения, да и социальной сферы в целом. Но на одном желании изменить сложившуюся ситуацию – когда по достижении 18 лет не получившие школьного образования воспитанники детских домов-интернатов навсегда попадают в психоневрологические интернаты с двусмысленной аббревиатурой ПНИ – и голом энтузиазме сотрудников детских домов далеко не уедешь. Прежде необходимо просчитать имеющиеся и – возможно – изыскать дополнительные ресурсы, которые потребуется привлечь для решения поставленной задачи.

На Псковщине искать замещающих родителей попытались с помощью информационной кампании. Ее инициировала общественная организация «Росток» при поддержке областной администрации. В «районках» печатались материалы о стереотипах в отношении людей с интеллектуальными особенностями, условиях их жизни в закрытых учреждениях. И семьях, которые вопреки предрассудкам берут воспитанников Бельско-Устьенского дома-интерната для детей с интеллектуальными особенностями. На местном ТВ транслировались социальные ролики, созданные на основе фильма «В семью». В итоге психолог, дежуривший на горячей линии, отобрал 17 потенциальных кандидатов, пожелавших принять детей с особенностями развития в свою семью.

По мнению устроителей кампании, ее можно считать успешной. Благодаря информационной кампании возможностью воспитывать детей с инвалидностью заинтересовались люди, не слышавшие прежде о доме-интернате в Бельском Устье. У детского учреждения и общественной организации уже был многолетний опыт устройства ребят в семьи сотрудников. И вот – появился новый. Немаловажно, что кампании предшествовало всероссийское исследование по изучению ситуации с семейным устройством особых детей. Сотрудница «Ростка» Анастасия Неретина, занимающаяся проведением информационной кампании, сама побывала в ряде регионов, в том числе в Абакане.

Другое дело, что, будучи во многом первопроходцами, организаторам псковского эксперимента не удалось просчитать затратность социальной службы по сопровождению новых семей. Большинство кандидатов живет в сельской местности – такова специфика региона – одними консультациями по телефону не обойтись, надо регулярно навещать своих подопечных. Без дополнительных ресурсов это невозможно. Поэтому процесс работы с большинством кандидатов, откликнувшихся на призыв организаторов кампании, временно приостановлен.

На провокационный вопрос – гуманно ли призывать россиян к воспитанию особых детей в условиях несовершенства системы сопровождения замещающих семей и ненадлежащей инфраструктуры – не у всех же регионов, как у Москвы, есть возможность пандусы устанавливать и вводить инклюзивное образование – мои собеседники отвечали по-разному. Одни соглашались («пока наша страна не готова перенимать зарубежный опыт; лучше заниматься профилактикой сиротства в семьях, где родился особый ребенок»). Другие воспринимали вопрос в штыки («если надо помочь утопающему, вы же не будете ждать, пока река обмелеет; человека надо спасать здесь и сейчас»). Третьи были более лаконичны, ссылаясь на личный опыт.

Мама Насти Неретиной живет в Поволжье вместе с 20-летней подопечной, выпускницей детского дома-интерната из Бельского Устья. Сама Анастасия опекает 18-летнюю выпускницу аналогичного учреждения из Красноярского края. Государство труд Неретиных не оплачивает – их подопечные уже взрослые. Хорошо, знакомый психолог оказывает на общественных началах консультации по телефону. Именно эта помощь в первую очередь нужна замещающим родителям, уверена Настя. Подумав, уточняет: подопечной ее мамы жить в деревне, передвигаясь на коляске, непросто. Вот если бы существовали организации – неважно, государственные или благотворительные, готовые поддержать семьи с особыми детьми. Например, предоставляли машину, если надо поехать в город… Тогда таких семей было бы гораздо больше, соглашается Анастасия Неретина.

Если рассуждать о первоочередности процесса семейного устройства детей-инвалидов или создания для них комфортных условий существования за пределами детского дома, тезис – обустройте должным образом инфраструктуру, а затем призывайте забирать их из интернатных учреждений, адресованный государству и сообществу энтузиастов, имеет право на существование, говорит Елена Альшанская, президент Благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» («Отказники.ру»). С другой стороны, чем больше особых детей будут выходить из социальных учреждений, тем быстрее государству придется «подтягивать окружающую среду» до уровня их потребностей.

Когда волонтеры фонда стали помогать органам опеки размещать на интернет-ресурсах данные о сиротах, выяснилось, что детей с инвалидностью сложнее устроить в семьи. Так в рамках проекта фонда по содействию семейному устройству детей-сирот появился подпроект «Особый выбор». На специальном сайте выкладываются данные о воспитанниках коррекционных учреждений, информация для кандидатов в замещающие родители и волонтеров. Добровольцы – психологи и юристы – приезжают на занятия школы приемных родителей, где рассказывают об особенностях детей с инвалидностью.

В этой общественной организации, как и в Красноярском крае и на Псковщине, исходят из потребностей конкретных детей. Благодаря фонду широкую известность получила история Кати Тимочкиной. После достижения 18 лет девушку с сохранным интеллектом, однако не получившую школьного образования, ждал психоневрологический интернат. Волонтеры помогли отстоять ее право на самостоятельную жизнь и найти дальних родственников.

По словам Е.Альшанской, инициаторы проекта не замахивались на устройство в семьи сотен сирот, а сосредоточились на более реалистичной задаче. За два с лишним года были найдены семьи для 33 детей с инвалидностью. Нередко готовность помочь воспитанникам интернатных учреждений выражают люди, у которых есть кровные дети с особыми потребностями. Их ресурсы выше других замещающих семей – и дело здесь не в достатке. Просто это выбор не для всех.

Обвинение замещающих родителей досужими обывателями в корыстных намерениях («им бы только заработать») Елене кажется смешным. «Воспитание особого ребенка не стоит никаких «бонусов», чтобы ради них взваливать на себя эту ношу, – уверена Альшанская. – Для того чтобы вырастить ребенка с инвалидностью, потребуется много сил и денежных средств. Однако заниматься в масштабах страны семейным устройством сирот, ограничиваясь денежными вливаниями в семьи, не стоит. В первую очередь, нужно думать о службах сопровождения замещающих семей».

О необходимости их создания говорится и в декларации Клуба взаимопомощи семей, принявших на воспитание ребенка с особыми нуждами . Сам клуб появился недавно — на базе Благотворительного фонда «Здесь и сейчас». Помимо замещающих семей в него входят педагоги, психологи, дефектологи и добровольцы, которые хотели бы помогать детям в специальных учреждениях или уже нашедшим новую семью. Участники клуба считают, что коррекционные и специальные интернаты редко занимаются семейным устройством своих воспитанников, а люди, готовые взять их на воспитание, по-прежнему вызывают недоверие у специалистов органов опеки, сотрудников интернатов и общества в целом. В то же время многие дети – при соответствующей поддержке – способны к «успешной социализации, получению посильной профессии, навыков самостоятельной жизни». Энтузиасты намерены заниматься их поддержкой и изменением общественного мнения.

Уже открылся Общественный ресурсный центр помощи замещающим семьям. Пилотный тренинг прошли несколько специалистов. Планируется, что осенью состоится новый тренинг — для потенциальных замещающих родителей. Ведь чтобы вырастить особых детей, нужна не только любовь, но и знания, считают в Клубе. Поэтому здесь ставят перед собой задачу разработки специальной программы подготовки семей. В планах объединения – проведение консультаций специалистов, распространение информации о подходящих учебных заведениях, помощь семьям в организации дополнительных занятий по школьным предметам, развивающих занятий и досуга.

***

Неправда, что детей с инвалидностью не хотят брать в семьи, говорят практики. Их опыт свидетельствует об обратном. Просто исходить нужно из интересов конкретных детей-сирот – и не только с инвалидностью. «На поток» их устройство ставить нельзя и уж тем более – форсировать этот процесс. Работа эта «штучная». При этом далеко не всем детям будет лучше жить в семье. Для некоторых оптимальным вариантом было бы устройство в реабилитационный центр…

Если же говорить о замещающих семьях, то более всего они нуждаются в психологической поддержке. С остальными проблемами – не всегда дружественной окружающей средой, неподготовленностью общества – можно справиться, уверяют люди, имеющие опыт воспитания особых детей.

Решая вопрос о будущем воспитанников интернатных учреждений, нельзя забывать, что врачи по-прежнему советуют роженицам отказываться от детей с инвалидностью. Поэтому кто-то должен заниматься профилактикой сиротства в роддомах. А еще думать о том, как помочь семьям, которые могут отказаться от своих детей из-за тяжелых условий существования. Работы хватит для всех – и для государства, и для энтузиастов.

НКО: Благотворительный фонд «Волонтеры в

http://www.asi.org.ru/vremya-ne-zhdet-k-voprosu-o-semejnom-ustrojstve-detej-s-invalidnost-yu/

КАК НА САМОМ ДЕЛЕ происходит устройство в семьи российских граждан детей-сирот с инвалидностью

Совсем не рождественская история

А теперь, мои дорогие, я вам расскажу, как НА САМОМ ДЕЛЕ происходит устройство в семьи российских граждан детей-сирот с инвалидностью. Тех самых, которых "мы должны устраивать сами, не рассчитывая на Америку".

В городе Ивангороде, Ленинградской области, есть детский дом для детей с особенностями развития. В детском доме есть девочка Надя, 5 лет, с довольно серьезными неврологическими диагнозами. Поскольку в Системе Надя с рождения, трудно сейчас различить, что в ее состоянии от органических проблем, а что от депривации, но Надя в свои 5 лет не разговаривает и не очень идет на контакт.

А совсем в другом конце страны, в городе Горно-Алтайске, живет Наталья Тупякова, молодая мама мальчика 8 лет и приемной дочки, которой почти 3.

Дочка Аня у Наташи появилась год назад. В 2 года малышка не ходила, даже не начинала говорить, имела множество проблем со здоровьем и все шансы к 3-4 годам получить те же диагнозы, что у Нади.

Перед Новым годом, когда Наташа с Аней были у меня, детка бодро обклеивала весь ИРСУ новогодними наклейками, играла с игрушками, про все любопытно спрашивала "Что это?" и мало чем отличалась от любого ребенка своего возраста, разве что маленькая. Год в семье.

Так вот, Наташа приняла решение, что и Надю тоже может взять и постараться помочь.

Обновила заключение, собрала пакет документов -- и поехала. Получила разрешение на знакомство с ребенком, познакомилась с Надей, поговорила с воспитателями и врачами, побоялась как следует, попереживала, но в решении брать девочку укрепилась.

Во время встреч Надя не сразу, но стала смотреть в глаза, отвечать на улыбку, позволила брать себя на руки.

Написала в опеке города Кингисеппа согласие на ребенка, заявление об установлении опеки.

Каким бы хорошим и теплым не был бы детский дом, дети нуждаются в заботливых и любящих родителях, они мечтают о семье

Граждане Российской Федерации, желающие принять в свою семью детей, оставшихся без попечения родителей, подарить им свою любовь, заботу и внимание могут обращаться в отдел опеки и попечительства администрации МО «Кингисеппский муниципальный район».

По закону у специалистов опеки есть 15 дней, чтобы принять решение: либо отдать ребенка, либо написать мотивированный отказ, который кандидат может обжаловать, если с ним не согласен.

И уехала домой. Было это 27 ноября.

В момент подачи заявления произошел странный эпизод: Наташу попросили написать заявление без даты, а заявление с датой выбросили. Поэтому потом, для большей уверенности, она через несколько дней еще раз послала заявление, почтой под входящий, чтобы оно точно было.

А вот дальше становится совсем интересно.

Оказалось, что Наталья не понравилась директору детского дома -- Егоровой Вере Николаевне. Не вызвала доверия.

Не то чтобы Вера Николаевна собиралась взять Надю себе, нет, вы не подумайте.

Не то, чтобы у нее стояла в дверях очередь желающих принять Надю в семью.

И не то, чтобы у нее дрогнула рука, когда придет время, отправить Надю в собесовское учреждение -- доживать, сколько получится.

Но вот именно Наталья показалась ей недостаточно хороша. Не замужем, молода, опыта мало, контакт доверительный не установила за пару встреч с особым ребенком. То ли дело прекрасные дипломированные специалисты в детском доме, у которых Надя, правда, не говорит к 5 годам, и с контактом тоже не очень, ну так диагнозы же.

И Вера Николаевна написала в опеку заключение о том, что, по ее мнению, Наде лучше в детском доме.

Собственно, написала и написала, высказала свое оценочное суждение, имеет право. Законной силы оно не имеет никакой, но отчего ж не написать. Креатифф такой, свободный акт творчества.

Однако специалисты опеки Кингисеппа решили иначе. Они решили, что директору виднее, а им лишний риск ни к чему. И сначала попробовали наивный заход с заявлением без даты. А потом, когда это не сработало, сообщили Наталье, что раз директр детдома против, они будут собирать опекунский совет и решать. Когда будут собирать -- этого они сказать не могут. Месяц, два, три -- как получится. Много дел, вы у нас не одна. Как руки дойдут.

Для справки: законом никакой такой "опекунский совет" не предусмотрен. То есть собираться и советоваться, опять же, может кто угодно и с кем угодно, это тоже -- креатифф, который ну никак не освобождает опеку от обязанности принять решение о передаче ребенка или отказать в 15-дневный, напомню, срок.

Но именно этого -- принимать решение -- специалисты опеки Елена Викторовна Ширшова и Наталья Васильевна Долженко, похоже, как раз и не хотели.

Время идет, все сроки давно вышли, и поехала Наталья снова -- из Горно-Алтайска в Кингисепп, с Анечкой на руках, потому что та маленькая, к маме привязана, как оставить?

По дороге они заехали в Москву, пообщались с юристами и психологами (так мы и познакомились), мы вместе составили план реабилитации ребенка, подробно обсудив, куда и с чем Наталья сможет обратиться за поддержкой. Она к тому времени знала все про инфраструктуру для особых детей в своем городе, ей вызвались помогать с обследованием и лечением Нади "Отказники" и дали об этом письмо, я передала свой телефон сотрудникам опеки Кингисеппа (с которыми лично знакома), мол, готова обсудить их опасения, подтвердить, что мы общались и все риски проговаривали, что решение у Натальи не с бухты-барахты принято.

Короче, Наталья отправилась туда, полная желания не конфликтовать, а доказать с аргументами, что она понимает, что делает, и ребенка ей доверить можно. И с надеждой, что Новый год встретит уже с тремя детьми дома.

Как бы не так.

План реабилитации никого не заинтересовал, мне они звонить не стали: "мы сами все знаем".

Зато появилось новое препятствие: в заключении о возможности быть опекуном у Натальи было написано, что она готова принять на воспитание ребенка с "незначительными нарушениями здоровья", а у Нади -- значительные, поэтому отдать ребенка они никак не могут.

Дальше -- страньше, выяснилось, что они оправили в опеку по месту жительства Натальи запрос на дополнительное обследование жилищных условий.

В этом месте уже я позвонила сама и попыталась выяснить, что именно они хотели бы узнать, требуя дополнительного обследования жилищных условий? Что такое должна увидеть или не увидеть у Натальи местная опека, что необходимо для принятия решения? Ответа я не получила.

30 минут демагогии на тему "а что же, мы должны вот так любому и отдать ребенка сразу же" и пара моментов истины, которые сквозь эту завесу прорвались: "мы между двух огней, директор отдавать не хочет, а вы давите" и "а вот если она ребенка вернет, мы будем виноваты, что плохо сделали свою работу".

Я попыталась объяснить, что вообще-то они УЖЕ плохо сделали свою работу, ибо Надя 5.5 лет в системе и они ее до сих пор не устроили. И когда сейчас чудом появился человек, готовый спасти их от столь глубокого профессионального фиаско, они прямо препятствуют устройству ребенка, истощая кандидата психологически и материально (одни билеты сколько стоят). В ответ я услышала нечто совсем парадоксальное, типа "а давайте поговорим о Ваших недостатках, Вы что, сами без греха"? Я-то, конечно, с грехами, но обсуждать свою скромную персону с опекой города Кингисеппа как-то не планировала, мне хотелось узнать, что мешает передать в семью Надю. Но тщетно.

Не буду пересказывать, кто еще кому и сколько звонил и писал, в дело вовлекалось все больше людей, которые пытались помочь Наташе и Наде. И начальству звонили, и в прокуратуру написали, и прессой грозили.

Однако 30 декабря состоялся пресловутый "опекунский совет", который решил ребенка не передавать, а затребовать-таки этот самый дополнительный акт обследования жилья. Никаким законом, напомню, не предусмотренный, а опять же чистый креатифф.

Акт, естественно, невозможно сделать без присутствия Натальи, так что Надя осталась в детдоме, а Наташа полетела обратно домой, в тяжелых чувствах, потому что теперь уже после встреч Надю от нее отдирали с рыданиями.

А специалисты опеки пошли праздники праздновать.

Праздники кончились.

К этому времени уже все, кто в ситуацию оказался вовлечен, были очень злые. Но ладно, думаем, не будем пока скандалить. Дадим людям возможность сохранить лицо. Пусть получат свой акт и отдадут уже Надю.

Своя опека Наталью поддерживает, дождались запроса из Кингсеппа, сделали обследование, сделали новое заключение -- не обязаны были, но пошли навстречу коллегам, сделали дополнительную, не предусмотренную законом работу, чтобы помочь Наталье взять ребенка. Как видим, разные бывают опеки.

Это все прямо сегодня происходило.

Наталья, радостная, звонит в Кингисепп: мол, все в порядке, высылаем новое заключение, все как вы просили, можно ехать уже за Надей?

И слышит в ответ -- что? Угу, угадали, опять про "опекунский совет". Который соберется не могут сказать когда. И снова все рассмотрит. И что-нибудь еще придумает.

Короче, Наталью берут измором, надеясь, что она устанет и все как-то рассосется. Вместо того, чтобы просто взять и сделать свою работу, специалисты опеки Кингисеппа уже почти два месяца придумывают все, что угодно, чтобы Надя в семью не попала.

На данный момент единственной управой на это беззаконие видится широкий общественный резонанс.

Мы просим СМИ обратить внимание на ситуацию. Наталья готова общаться с прессой.

Мы просим прокуратуру дать оценку действиям сотрудников опеки г. Кингисепп (заявление написано).

Мы просим Уполномоченного по делам детей Ленобласти обратить внимание на нарушение права ребенка жить и воспитываться в семье.

Мы просим руководство Ленинградской области навести наконец порядок и объяснить сотрудникам опеки их должностные обязанности и то, за что им платят деньги налогоплательщиков. А если они не в состоянии этого понять, пусть поищут другую сферу деятельности, без людей и без детей.

Надю ждет ее семья.

Почему все это происходит, и не только в Кингисеппе, а сплошь и рядом?

Потому что у опеки НЕТ ОТВЕСТВЕННОСТИ ЗА НЕУСТРОЙСТВО.

Если Надя или другой ребенок всю жизнь проведет и умрет в Системе -- никто не будет виноват.

Никто и никогда не несет ответственности за то, что ребенок просидел в детском доме лишние недели и месяцы, пока они собирали "опекунские советы" и мучили кандидатов все новыми придирками. И если кандидаты сломаются в процессе и устройство сорвется -- тоже всех все устроит, меньше мороки.

Никто ни с кого никогда не взыскивал ни деньги, затраченные кандидатом в приемные родители на лишние мотания по стране ("это решение Натальи -- приехать сюда, мы ее не заставляли" -- сказали мне по телефону), ни бюджетные деньги -- немалые -- которые потрачены на лишнее содержание ребенка в учреждении.

И пока это так, все, что останется г-ну Астахову -- жонглировать цифрами, рапортуя о мнимых успехах семейного устройства, потому что реальных -- не будет.

Сколько бы прекрасных людей, вроде Наташи, не задумались о приеме ребенка.

Возможно, настало время это изменить.

http://nezavisroditeli.ucoz.ru/blog/kak_na_samom_dele_proiskhodit_ustrojstvo_v_semi_rossijskikh_grazhdan_detej_sirot_s_invalidnostju/2014-01-18-884

Приморский краевой суд отказал в удочерении ребенка-инвалида русскоязычной супружеской паре, проживающей в Германии. Об этом сообщают "Ведомости".

"Я держу в руках поразительный по своей бессмысленной жестокости документ. Это сентябрьское решение Приморского краевого суда, который отказал проживающей в Германии русскоязычной супружеской паре в удочерении девочки-инвалида на том основании, что в случае их возможной одновременной смерти или других изменений в семье ребенок теоретически может оказаться в руках людей нетрадиционной сексуальной ориентации", - пишет обозреватель издания "Ведомости" Мария Эйсмонт.

Родители Эли были лишены родительских прав из-за того, что ее судьбой никто не интересовался и в воспитании девочки не принимал участия. У девочки имеются серьезные проблемы со здоровьем. В материалах дела указывается, что претендующая на удочерение русскоязычная семья Бейсеновых предоставила даже справку о том, что у них констатирована "устойчивая гетеросексуальная ориентация". Также Бейсеновым уже удалось договориться с клиникой в Германии, которая бы вылечила Элю. Кандидатуры Бейсенвых поддержали прокурор, директор интерната, врач-педиатр и местные органы опеки и попечительства.

Несмотря на это, судья Соловьева О. В. отказала в удочерении, посчитав, что в российском детском доме девочке-инвалиду будет лучше. Официальная причина: "У России нет возможности проконтролировать определение Эли в другую семью при возникновении необходимости переустройства". Другими словами, если вдруг семья распадется и приемный родитель, сохранивший права на дочь, станет гомосексуалом и создаст пару, то его партнер сможет удочерить ребенка.

http://www.invalirus.ru/5731-rossiyskiy-sud-ostavil-invalida-v-detdome-otkazav-v-udocherenii.html

5 октября. ПРАВМИР. Разработан и принят проект “дорожной карты”, который повысит эффективность помощи детям-сиротам с инвалидностью и увеличит их шансы на семейное устройство

Об этом на конференции по проблемам социальных лифтов и реабилитации таких детей “Белое на черном. 10 лет спустя” сообщил пресс-секретарь фонда “Дети.мск.ру” Алексей Газарян.

У конференции на базе Российской детской клинической больницы в Москве приняли участие более ста представителей общественных и государственных организаций, занятых в сфере помощи детям-сиротам с дефицитом здоровья, из пятнадцати регионов России и трех стран (Россия, Италия, США).

“В качестве итогового документа был принят проект “дорожной карты”, реализация пунктов которого повысит эффективность помощи детям-сиротам с инвалидностью, увеличит их шансы на семейное устройство, успешную социализацию и повышение качества жизни. География предложений – вся Россия. С текстом данного проекта мы намерены ознакомить максимально широкий круг людей: от чиновников до общественников”, – сообщил пресс-секретарь, слова которого приводит РИА-Новости.

К началу конференции организаторы выпустили методическое пособие “Дерево у дороги”, в котором представлены конкретные алгоритмы поиска детей-сирот с различными патологиями, сопровождения их при госпитализации и помощи в реабилитации.

Помимо этого они подготовили презентацию результатов программы “Ты – не один!”, реализуемой фондом “Дети.мск.ру” (группа милосердия имени отца Александра Меня) совместно с Российской детской клинической больницей.

“Программа работает с 2005 года, и за это время удалось помочь более чем 700 детям-сиротам из 46 регионов России. Они получили высококвалифицированную медицинскую помощь, некоторые из них обрели новых родителей. Важнейшим достижением программы стало открытие реабилитационного центра для тяжелобольных детей-сирот “В гостях у Незнайки”, построенного полностью на благотворительные пожертвования”, – рассказал Газарян.

Представленные модели помощи детям-сиротам с инвалидностью могут быть реализованы как в отдельных детских домах и школах-интернатах, так и в крупных клиниках.

http://www.pravmir.ru/eksperty-razrabotali-proekt-povyshayushhij-effektivnost-pomoshhi-i-ustrojstva-v-semyu-detej-sirot-s-invalidnostyu/

Запрет на усыновление российских детей американцами стал главным политическим событием новогодних каникул. Но общественная дискуссия о последствиях этого решения оказалась столь же громкой, сколь и непродуктивной. Уровень аргументации сторон поражал своей некомпетентностью и не оставлял сомнений: реальная судьба детей-сирот мало интересует как авторов «закона подлецов», так и их непримиримых политических противников. Между тем в России есть сотни людей, которые давно, успешно и по-настоящему занимаются ликвидацией казенного детства. В этом номере мы решили дать слово некоторым из них.