Пиши Дома Нужные Работы

Обратная связь

Проекция как форма определения

Этот раздел – моя статья "Побудь этим: проекция и игра в гештальттерапии", где рассматриваются некоторые практические методы обнаружения, переживания и изучения проекции.

"Ты проецируешь" – частое замечание в терапии и в инкаунтер-группах. В любом случае на это имеет смысл ответ "Конечно". Переживание собственного чувства или готовности к действию как свойству чего-то или кого-то вовне вполне обычно. Хорошо это или плохо, но мы делаем это постоянно. Мера нездоровья в этом зависит лишь от упорства. Цель этого замечания – предложить использовать этот фундаментальный человеческий процесс в работе вместо того, чтобы терять энергию, противодействуя ему или критикуя его; предложить пойти за ним в качестве упражнения, увеличивающего сознавание и развивающего более живые чувства и восприятия. Это не новая техника. Художники и артисты, в частности японские, использовали ее в течение веков. Я встречался с этой техникой в качестве салонной игры. В свое время вариации ее давал Фриц Перлз. Однако терапевты и руководители групп недооценивают ее простоту и широкие возможности. Я пользовался этим методом тысячи раз и хотел бы поделиться несколькими конкретными случаями и возможными вариациями.

В терапевтической или инкаунтер-группе я обычно предлагаю это упражнение а паузе или перерыве, предлагая каждому оглядеться вокруг и выбрать объект, который привлечет его. Затем каждый в течение нескольких минут старается отождествиться со своим объектом, то есть говорить нечто, как будто он и есть этот объект: описывать его, но говорить я. Когда я вижу, что большинство остановились (каждый делает это про себя), я предлагаю, чтобы каждый вернулся к упражнению, добавив еще одну-две вещи.



Часто момент остановки возникает как раз тогда, когда человек подбирается к чему-то особенно интересному. Почти всегда несколько человек в группе оказываются сильно взволнованными тем, на что они набрели и делятся своими проекциями с группой. Удивительно сильные чувства и значительная вовлеченность развиваются этим упражнением в течение одной-двух минут. Это может происходить даже при группе в несколько сотен человек, встретившихся в первый раз. Например, женщина, отождествившая себя со светильником на потолке, поражается, слыша, как сама она говорит: "Я очень старомодна и обвешена бесполезными украшениями... Мне приходится выдерживать тяжелый груз... И никто мне не помогает. Ближайший светильник далеко, и мне приходится нести мою часть нагрузки в одиночестве". Готовая разразиться слезами, она попросила позволения остановиться здесь, но спустя час смогла рассказать много важного, что с этим связано и много нового, понятного ей относительно ее жизненной ситуации.

Другая женщина, отождествив себя с ярко окрашенным куском стены, разразилась слезами по поводу того, что она, как стена, недокрашена наверху. Она нашла в себе мужество остаться с этим болезненным ощущением и через несколько минут смогла радоваться факту, что эта недокрашенность давала ей возможность свободно расти и завершить себя своим путем. Человек, отождествивший себя с громкоговорителем, сказал, что хотя он много говорит, ничто из этого не исходит от него самого, он только передает то, что сказали другие.

Я всегда проделываю сам упражнение вместе с группой, часто с волнующими для себя результатами. Однажды мне не нравилась группа, с которой я работал, мне хотелось, чтобы меня не было здесь. Нечаянно я выбрал большой подсвечник, и из этого получились следующие фразы: "Я красивый и крепкий, но сейчас во мне нет свечи, я пуст. Мое дело – давать свет, но сейчас я этого не делаю." Когда группа, и я вместе с ней, перестали смеяться, мне стало легче вернуться к работе без сожаления или недовольства.

Если читатель еще не остановился и не проделал это упражнение, я предлагаю ему сделать это. Однако группа создает своеобразный усиливающий эффект: видеть, что кому-то метод хорошо удался, кажется полезным, чтобы продолжать самому. Трудно передать словами, насколько интенсивным и вовлекающим часто оказывается это упражнение.

Часто, когда интенсивность снижается, можно возобновить поток энергии, продолжив какие-то манипуляции объектом или ситуацией. Одна женщина, работая с кастрюлей с крышкой, подчеркивала, как плотно и хорошо закрыта кастрюля. Я подошел и дотронулся до крышки, собираясь поднять ее. В панике женщина бросилась ко мне и оттолкнула мою руку от крышки. На мгновение она действительно была кастрюлей, и она не могла допустить, чтобы с нее сняли крышку! Свернутый флажок может быть развернут, на стул можно сесть, лампа может быть погашена или включена или, если есть возможность, свет может быть сделан более ярким или менее ярким, в то время как человек отождествляется с этим объектом, и из этого могут возникнуть драматические изменения в чувствах и восприятиях.

Когда упражнение выполняется так, что люди один за другим рассказывают свои проекции, часто возникает эффект запаздывания: те, кто слишком долго ждет своей очереди, теряет спонтанность своего выбора. Тогда я часто предлагаю коробку с игрушками, и предлагаю тем, чья очередь подходит, выбрать фигурку и работать с ней. Поскольку они не видят фигурок до того, как придет их очередь осуществить выбор и начать работу, эффект пересказывания уже задуманного исчезает. В коробку может попасть все, что угодно. Мне часто приходится пополнять коробку, потому что люди часто просят подарить им фигурку, которая оказалась особенно значимой.

Различия в реакциях в этом упражнении бесконечны. Моим любимым примером остается ворчливый самокритичный мужчина с игрушечным бизоном. Внезапно, будучи бизоном, он стал сильным и благородным защитником своего стада. Остановившись на минутку, он заметил пластиковый накат на задней ноге и добавил: "Даже мой помет полезен, индейцы сушат его и используют, как топливо!" Женщина, работая с игрушечной гориллой, описывала, какая она сильная, пока не заметила легкую вмятину на спине, тогда она задохнулась от ужаса, проговорив: "Я ранена" и пустилась в интенсивные фантазии о смерти.

Последний пример показывает важное отличие этого метода от большинства техник, связанных с фантазиями и снами. Объект создает определенное подталкивание к областям, которые могли не возникнуть в чистой фантазии.

Когда один человек смотрит на другого, работающего со своим объектом, для него очевидно, что выбор того вполне адекватен, что возможности объекта бесконечны, и что тот опускает некоторые очевидные черты, выбирая нечто весьма особенное, что наблюдающему и в голову не пришло бы заметить. Работающий же совершенно не сознает себя выбирающим, его ведет то, что воспринимается им как действительные объективные качества объекта. Он может сопротивляться проговариванию этого, если это его беспокоит или пугает, но он не видит выбора в видении этого. Субъективное переживание выполняющего эксперимент отождествления можно сравнить с аттракционом вроде санок для катания с гор: севши в них, вы проезжаете все повороты, подъемы и спуски.

Часто, бросив взгляд на объект, человек больше уже на него не смотрит, а работает со своей фантазией объекта. Он смотрит в сторону или вообще закрывает глаза. Один человек, взяв игрушечный спортивный автомобиль, начал рассказывать, как он элегантен, какой он модный. Заметив, что он смотрит в пространство, говоря все это, я попросил его вернуться к простому описанию. Начав снова смотреть на свою игрушку, он был сильно удивлен, и начал грустно говорить о своих вмятинах и царапинах, задумываясь, не побывал ли он в аварии.

Когда человек начинает терять интерес к своему отождествлению, есть много способов обновить поток, часто вырастающих из того, как он говорил до этого. Я могу предложить ему сказать что-то группе от лица своего зверька или объекта, или достаю свою волшебную палочку и позволяю ему сделать одно изменение к лучшему в его объекте. Если человек начинает ненавидеть свой объект, то есть себя, я предлагаю ему выбрать другой объект и устраиваю диалог между ними.

Часто людей привлекает чужой выбор, они берут тот же объект и продолжают работу с ним. В некоторых случаях вся группа работает с одним и тем же объектом. Очень часто члены группы научаются не говорить, когда работает кто-то другой, понимая, что их восприятия, весьма значимые для них самих, могут быть лишь помехами для кого-то другого. В одной группе фраза: "Это твоя горилла, а не моя" – стала общеупотребимой формулировкой, призывающей не путать свой процесс с процессом другого.

Иногда после того, как члены группы поработали индивидуально, они начинают взаимодействовать друг с другом от лица их объектов-игрушек. Это может вести к шуточным, но очень продуктивным конфронтациям. Я был изумлен, как много теннисный мяч и скорпион имеют сказать друг другу. Иногда таким образом разрешаются за минуты долго тянувшиеся проблемы группы.

Одна жесткая, независимая женщина все время держалась в стороне, члены группы оставили надежду добиться общения с ней, указывая ей на это. Она выбрала игрушечный грузовик-тяжеловоз, и была очень довольна своей силой и способностью перевозить тяжелые грузы. Затем она заметила, что в кабине у нее есть место только для одного человека. Ее одиночество и горечь, вызванные этим восприятием, были столь трогательными, что несколько членов группы открылись к ней, и ее отношения с группой сразу же переменились.

В другой раз два аллигатора 45 минут разговаривали о жизни в болоте. Одна женщина подчеркивала, сколь она сильна – другая, как это опасно: тогда были в моде ботинки из крокодиловой кожи. Отношение этих женщин к жизни и к себе прояснились больше, чем это было бы возможно в течение часов обычных разговоров.

Это лишь немногие из возможных примеров применения этого метода в групповой работе. В других случаях нечто происходит спонтанно – кажется нет предела групповому творчеству. Ведущему остается лишь следить за сохранением отождествления. Соскальзывание в модальность "оно или это", может быть либо указано, либо, иногда, в гештальтистском духе, может быть воспринято, как знак того, что человек чувствует угрозу или потребность остановиться.

Эту технику несколько сложнее ввести в индивидуальной работе, но и здесь она может быть плодотворной. Одна ригидная женщина, имеющая опыт неудачного замужества однажды опоздала на пять минут, что было на нее не похоже. Она увидела несколько тюленей, играющих у берега, и остановилась посмотреть. Когда она описывала их, я предложил ей говорить от их имени. Через минуту она расплакалась, коснувшись долго прятавшейся, казалось бы, умершей части себя. Тюлени стали для нее началом терапии. Много раз впоследствии, когда она описывала тяжелые и тупиковые ситуации, мне достаточно было спросить: "Что сделал бы тюлень в такой ситуации?", и она сразу же находила, как освободиться от собственных самоограничений.

Неудивительно, что одним людям этот метод подходит больше, чем другим. Те, кому он нравится, часто начинают сами использовать его дома и в других местах как способ настроиться или выяснить, что с ними происходит. Так, одна хронически подавленная леди осознала, как часто она замечает лилию, выросшую из кучи компоста, работая в саду. Решив, что это хороший момент для упражнения в отождествлении, она начала: "Я, лилия, выросшая на куче мусора..." Чувство надежды и обновления, которое в ней возникло, создало реальное и устойчивое изменение в ее состоянии.

Я сам постоянно пользуюсь этим приемом, чтобы выяснить, что происходит, – не для информации, а потому что прорывы осознания часто очень благотворны и богаты. В качестве побочного эффекта я обнаружил, что стал более чувствителен к природе и поэзии.

В данный момент у меня нет законченной теории относительно того, что происходит в этом процессе. В себе я замечаю, что когда эксперимент работает хорошо, возникает комплекс, развивающий энергию и вызывающий осознание и часто перед этим я испытываю беспокойство. Объект, воспринимаемый вовне, становится организующим фокусом для комплекса чувств.

Я могу увидеть мое обескураживающее чувство мертвенности и бесплодности как ветку дерева, сломанную бурей, или я могу перенести свое чувство возрастающей фокусировки и обретения направления на ведущего в стае гусей вдали. Как он, я всегда знаю, в каком направлении следует двигаться, и ничто не может сбить меня с пути. Чувство удовлетворения и облегчения, когда такой комплекс возникает в осознании, очень сильно, даже если сами чувства каким-то образом негативны. Я заметил, что если человек старается связать себя с объектом во время этой работы, эксперимент остается поверхностным. Чем больше я могу потерять себя в объекте, тем глубже я обнаруживаю себя в конце.

Кроме индивидуальных приобретений в сознавании этот метод ведет к определенным качествам групповых взаимодействий и процессов. Группа, прошедшая несколько раз этот процесс, часто создает живой, метафорический внутренний язык ("Опять этот твой проклятый слон!"), выразительный и эффективный, так что даже те, которые казалось бы, сами не очень эффективно работают в этой технике, поддаются ее энергии. Обретая в себе дотоле дремавшие части себя, люди становятся более живыми и дифференцирование восприимчивыми к другим, менее замкнутыми в своих социальных ролях. Даже жестко антагонистические супруги, слишком защищающиеся и испуганные, чтобы слышать друг друга в обычном разговоре, обнаруживают симпатию друг к другу, когда партнер глубоко погружается в проекцию.

В некоторых группах, как упоминалось, обобщается опыт : "Это твоя горилла". Каким-то образом, когда человек работает интенсивно с гориллой, я как наблюдатель могу глубоко почувствовать, что он действительно видит то, о чем говорит, и что это действительно отличается от того, что говорю я, – он не просто описывает неправильным образом объективную реальность, которую я вижу так ясно. Мы действительно различны, и это ОН. Следствием такого понимания часто оказывается способность дать другому быть тем, что он есть. Большинство из нас сохраняют за собой право судить других постоянно, когда они выражают себя, с точки зрения норм социального поведения. Мы свободно позволяем себе говорить: "На самом деле ты имеешь в виду..." или "Тебе следует..." Когда же человек глубоко вовлечен в выражении себя в упражнении отождествления, было бы совершенно неуместным вторжением сказать: "Но в действительности этот объект..." или "Твоя горилла должна...". Приобретение в этой области способности дать другим быть собой часто обобщается и переносится в жизнь, как вообще способность давать людям быть самими собой в их уникальности.

Кроме того, для меня наибольшее воздействие этого упражнения на группу – просто общее ощущение возбуждения и игры, которые возникают. Понимание, что смех может быть глубоким, а глубина – веселой, что мы можем смеяться до слез и плакать до смеха на несколько минут, и при этом может возникнуть очень нужное и полезное знание. Все это поможет группе сдвинуться от тяжелой, ориентированной на проблемы настроенности к чему-то более богатому и полному. Трещина между учением и жизнью, очень частая как в жизни, так и в группах, начинает зарастать. В конце концов не так уж важно, что еще делает группа, если она может достичь этого. Определение и проекция.

Когда люди говорят о проекциях, они, мне кажется, имеют в виду, что проецировать – значит помещать некоторые качества из себя в кого-то другого, то есть всякое обвинение автобиографично. Точнее сказать, что я вижу, слышу, чувствую некоторое качество скорее в другом, чем в себе – как я могу поместить его туда? На практике проекция означает повышенную чувствительность к качеству или теме, о которой идет речь.

Если я чувствую некоторую подавленность и оглядываюсь вокруг себя на лица других, которые, возможно представляют выражение широкого диапазона человеческих чувств, я наверное замечу и отмечу про себя, если не вслух, людей, чьи лица выражают подавленность. Если я зол, я замечу тех, кто этому соответствует. Это будет ощущаться как данное сознавание, хотя в действительности оно – выбранное. Я переживаю подавленность или гнев, и затем приписываю источник этого другим.

При этом, когда я оглядываюсь и говорю: "Что-то ты подавленно выглядишь", обычно это до некоторой степени, хоть чуточку верно, потому что именно так я выбрал материал своей проекции. Если я не совсем психотик, я не буду проецировать качество на того, кто не проявляет ни малейших его признаков (см. гемму о Норберте), даже в крайних случаях это надо иметь в виду.

И еще одно наблюдение относительно проекции. Ясно, что я не могу проецировать чувство, если его у меня нет, но я думаю также, что я не могу воспринять чувство или качество, если во мне нет хотя бы следа его. Если я полон любви, я не могу видеть ненависть в других. Проекция и восприятие – две стороны одной монеты, неразделимые и проникающие друг в друга, так что иной раз, путаясь, я называю их воспроекцией и проприятием.

 

 

 

 

ЧАСТЬ II. ПРОСВЕТЛЕНИЕ

Я представляю себе Фрица Перлза как ребенка, бродящего по площадке для игр, полной разнообразных принадлежностей. Некоторые он детально исследует, другими играет некоторое время, на иные лишь бросает взгляд, размышляя вслух и двигаясь. Иногда он возвращается к старым игрушкам и рассматривает их под углом зрения нового накопленного опыта, обнаруживая что-то, чего он не заметил в первый раз. Неудивительно, что та игрушка, с которой он играл в данный момент, была самой важной, и заполняла его мысли и разговоры, пока он с ней играл.

Через некоторое время другие дети замечают, как ему интересно, и присоединяются к нему. Он охотно делится игрой с другими – более охотно, чем некоторые из тех, кто к нему присоединился, – хотя он и не слишком склонен к кооперации и иногда заинтересован в сохранении собственности. Некоторые из присоединившихся к нему не обладают слишком развитым воображением. То, с чем Фриц играл в тот момент, когда они к нему присоединялись, составило для них всю гештальттерапию, и они начинали протестовать, когда он переходил к другим вещам. Иной раз, встречая гештальттерапевта, я могу догадаться, в какой момент он присоединился к Перлзу, по игрушкам, которые продолжают его занимать.

Хотя эта площадка для игр привлекает меня так же, как Фрица, почти с самого начала для меня вырисовываются иные игрушки. Я с уважением изучил все, что нравилось Фрицу, но начал посвящать все больше времени тому, чему он уделял времени гораздо меньше.

Глава 4

ГЕШТАЛЬТТЕРАПИЯ

Начиная писать эту главу, я чувствую себя как музыкант, пытающийся передать, что такое Девятая симфония Бетховена, насвистывая несколько тактов основной темы. Гештальт – немецкое слово. Оно означает структурированное целое, подчеркивает важность полного контекста в коммуникации. Наша коммуникация ограничена небольшим количеством черных следов на белой бумаге. Если бы я, сидящий в состоянии фрустрации за пишущей машинкой, мог бы прийти к вам, сидящим, возможно, столь же фрустрированно за своим столом, мы могли бы работать вместе, концентрируясь на деталях общей для нас ситуации. При этом мы бы могли учиться, то есть открывать новые возможности.

Ничто не существует в изоляции. Я пишу не в вакууме, и вы не в вакууме читаете. То, зачем вы читаете эту главу, то, как вы сидите, то настроение, в котором вы начали это делать, – все это частично определяет, что и как вы поймете, и как вы будете использовать то, что прочли. То, как вы будете пользоваться прочитанным, гораздо важнее, того, как вы поняли, если под пониманием подразумевать обычный процесс словесных формулировок.

Единственное, что может быть значимо в понимании этой главы, так это некоторое представление о том, что вы можете более эффективно ВОСЧУВДУМДЕЙСТВОВАТЬ. Спасибо Девиду Кречу за этот неологизм. Если вы будете более эффективно ВОСпринимать-ЧУВствовать-ДУМать-ДЕЙСТВОВАТЬ, проработав эту статью, – значит мы вместе что-то сделали. Если нет – ничего не произошло. Я хотел бы, чтобы вы прожевали то, что представлено здесь, в качестве гештальтистской точки зрения, извлекли из этого питательные соки, впитали их так, чтобы они могли претвориться в действие, а потом выбросили слова и предложения, как пустую шелуху, каковой они и являются. "Знать" – это нечто весьма отличное от "знать о". Я надеюсь, что каждый раз, столкнувшись с этим различием, вы будете делать выбор в пользу "знать".

Здесь уместно отметить, что я не чувствую потребности в том, чтобы эта глава была полной или чтобы она соответствовала чему-либо из того, что вы могли бы слышать или читать про гештальттерапию. Я буду рассматривать ее с разных точек зрения. Каждая более или менее полна, и каждая различными способами пересекается с другими. Но вместе с тем независима и представляет собою самостоятельную точку зрения. Объединение кажущихся несоответствий – работа, полезная сама по себе.

В действительности вы знаете все, что я собираюсь сказать в этой главе. Знание не аддитивно, мы не добавляем кирпичи друг к другу и не ставим друг на друга блоки. Мы скорее все более глубоко и полно дифференцируем и проясняем отношения в пределах широких понятий, о которых мы уже имеем некоторое представление. Я собираюсь лишь напомнить вам некоторые вещи и кое-что акцентировать.

Это один из принципов, с которым гештальттерапевты подходят к своим пациентам. Пациенты уже знают все, что им следует знать, и имеют все, что им нужно. Они нуждаются лишь в некоторой помощи для прояснения. Эта помощь, скорее всего, будет состоять совсем не в том, что обычно понимается под помощью, а в разрушении глубокого убеждения пациента, что он нуждается в помощи, и в демонстрации ему на его же собственном опыте, что он уже обладает тем, что ему нужно.

Гештальттерапия развивалась в сороковые годы Фрицем Перлзом. Она опиралась на три группы принципов, развивавшихся психоанализом, прежде всего в варианте Вильгельма Райха, экзистенциализмом и холизмом Яна Смита и гештальт-психологии Курта Коффки. Сильная и особенная личность Фрица Перлза, а также его работа в контексте терапии придали этим принципам весьма своеобразную форму.

Многим из нас, работавшим с ним, было ясно, что принципы не только независимы от личного стиля Фрица, но более того, они не ограничиваются формой психотерапии. Скорее они составляют целостный подход к жизни. Некоторые из нас формально заявили об этом, переменив название гештальттерапии на Обучение сознаванию гештальтов, с чем Фриц соглашался. Таким образом, хотя многие примеры в этой главе взяты из разговоров с пациентами, не следует думать, что методы или точка зрения ограничены только терапией.

В действительности все наиболее важные иллюстрации будут взяты из вашей собственной жизни. На протяжении всей главы разбросаны упражнения или эксперименты, которые вы должны сделать сами, записывая то, что у вас получится. Каждое упражнение – это, по существу, структура или позиция, в которую вы должны поместить себя, в которой вы имеете возможность пережить определенные состояния и обнаружить нечто новое относительно себя и гештальта.

Эксперимент 1

В качестве первого эксперимента зафиксируйте ту позу, в которой он вас застал. Сидите так, как вы сидите, не изменяя по возможности ничего. Обратите внимание на то, как именно вы сидите, где и как вы держите книгу, какое отношение к ней у вас уже сформировалось, каково ваше настроение в этот момент.

Когда вы будете полностью сознавать, что в этот момент происходит, попробуйте сделать несколько обращений. Измените свою позу на противоположную. Представьте себе, что ваше настроение является также противоположным. Посмотрите, что будет при этом происходить.

Научение чему-то, что вовлекает полностью весь организм и ведет к "знанию" в отличие от "знания о", лучше всего происходит посредством делания чего-то, и получения обратной связи от мира, затем небольших перемен, новых попыток, новой обратной связи и т.д. Кто-то отметил, что сложная вещь, которой дети лучше всего научаются – это ходьба. Дело в том, что ходьбе обучают не люди, а сила тяжести, которая весьма надежна и точна в обратной связи.

Поскольку я не могу предоставить вам обратную связь по поводу того, как вы взаимодействуете с моими словами, я предлагаю вам несколько способов увеличения той обратной связи, которую вы можете для себя создать.

  1. Держите под рукой во время чтения тетрадь и делайте заметки по тем экспериментам, которые я предлагаю.
  2. Каждый раз, когда вы не выполняете эксперимент в тот момент, когда вы до него дочитали, запишите суть вашего возражения против того, чтобы сделать его в этот момент.
  3. Если вы не делаете ни первого ни второго, то обратите внимание на качество вашего чувства, которое создает в вас отказ, и переживите полностью это чувство.
  4. Поработайте с кем-нибудь еще из тех, кто читает эту главу, получая обратную связь друг от друга.
  5. Создайте какой-либо образ меня и поместите его на пустой стул рядом со своим столом. Каждый раз, когда у вас возникнет какое-либо соображение, в особенности, возражение, высказывайте его моему образу, затем меняйтесь с ним стулом и отвечайте, как будто бы вы – это я. Прилагайте максимум усилий к тому, чтобы догадаться, что бы я сказал. Для наилучших результатов продолжайте каждый диалог – как минимум, до трех реплик каждой из сторон.

Вы можете, если вам нравится, посчитать это предложение смешным, тем не менее я рекомендую его серьезно. Если в какой-то момент вам придет в голову использовать мой образ для втыкания иголок, не забудьте потом поменяться с ним местами и ответить за меня.

В целом не верьте ничему в этой главе, пока не проверите на своем собственном опыте. Экспериментируйте с идеями и формулировками, еще лучше играйте с ними. Пока вы не сделаете этого, они не станут вашими. Я получил ученую степень и годами рассказывал в лекции о проекции, но не понял, что это такое, пока Фриц Перлз не провел меня через эксперименты, в которых я мог почувствовать это всем своим существом на своей шкуре. До этого я знал о проекции, а после этого я "восчувдумделал" то, что я знал. Вместе с тем не спешите отбрасывать понятия, если они не начинают немедленно соответствовать вашим сегодняшним представлениям. Дайте этим идеям честный шанс: испытайте их в разных контекстах и в разное время.

Я всю жизнь проучился в школе, думая про себя свое "но", и больше обращая внимание на критику, исключения и ошибки, чем стараясь открыто искать нового, более широкого значения. Посмотрите, нет ли в вас самих такой установки и дайте, по меньшей мере, такое же время другой, более открытой и естественной. Помните, – то, что кажется правильным, может казаться таким только в силу длительной привычки. Человек, привыкший сутулиться, чувствует себя как-то не так, если выпрямляется. Испытайте эти идеи в течение достаточно длительного времени, чтобы они смогли составить конкуренцию привычному и знакомому.

В качестве начала для рассмотрения Гештальта выберем простую точку зрения. В каждый момент каждый человек вовлечен во множество энергетических процессов: движений, ощущений и пониманий. Мышцы человека всегда находятся в тонусе. Это происходит даже в покое. На уровне физической энергии всегда что-то происходит. В то же время, если только не затрагивать состояние сна или потери сознания, что-то всегда происходит в сознании человека, он что-то сознает каким-нибудь видом сознания. Этот процесс гораздо труднее определить или заметить, но это происходит все время.

С точки зрения Гештальта психическое здоровье состоит в тесной связи этих двух процессов: физического и умственного. Когда сознавание-замечание конгруэнтно или соответствует протеканию энергетического процесса, человек психически здоров, даже если он испытывает боль. Психическое нездоровье состоит в отсутствии этого соответствия, то есть в том, что важные энергетические процессы выпадают из сознания и не замечаются человеком.

Здесь необходимо некоторое уточнение. Нет нужды, чтобы сознание следовало за каждым энергетическим проявлением, если нет препятствий его следованию. Например, если человек в течение двадцати лет играет на рояле буги-вуги, он почти совершенно не сознает, что делает его левая рука, когда он играет пьесу. Если только вообще его внимание привязано к тому, что он играет, то оно следует за правой рукой. Более вероятно, что он с кем-то болтает, пока его руки играют то, что нужно, или он флиртует с официанткой. Однако если что-то идет не так, например, запала клавиша, нет никаких препятствий к тому, чтобы его сознание быстро и полностью перешло к процессу игры.

В ситуации терапии может возникнуть момент, когда мужчина говорит: "Да, сэр, я прекрасно уживаюсь с женой, я действительно люблю ее". В то же время его правый кулак ударяет левую ладонь с большой силой. Это может быть просто подчеркивающим слова жестом, но может быть чем-то другим, и гештальтист обратит на него внимание человека и предложит посмотреть, сознавание чего придет вместе с этим жестом, и нет ли какой-нибудь враждебности или страха, сопровождающих слова о любви.

Эксперимент 2

В идеальном случае этот эксперимент лучше проводить с одним или двумя друзьями, читающими эту книгу, или с магнитофоном. Работая, когда другие просто наблюдают или когда магнитофон включен на запись, начните просто отмечать все, что вы сознаете. Начинайте каждую фразу словами: "Сейчас я сознаю...", и заканчивайте ее тем, что рельефнее всего выделяется в вашем сознавании в текущий момент. Если это что-то такое, о чем вы не хотели бы говорить вслух, так и скажите: "Сейчас я сознаю свою цензуру". Гораздо лучше подвергать сознавание цензуре, чем блокировать его. Чувствуйте себя свободным цензором и делайте это столько, сколько хотите. Если у вас в течение некоторого времени не появляется желание что-либо цензурировать, то вы или лжете, или блокируете свое сознавание, – или вы не обнаруженный до сих пор святой.

В какой-то момент вы почувствуете желание остановиться и передать очередь кому-нибудь другому. Первые два раза просто отметьте это как очередное осознание и продолжайте. В третий раз остановитесь и дайте поэкспериментировать другому. Когда каждый проделает это один-два раза, посвятите некоторое время обсуждению или прослушиванию записи. То, что вы заметите и спонтанно выделите для себя, важнее для вас и для вашего понимания Гештальта, чем та сторона эксперимента, на которую я собираюсь обратить ваше внимание, сколько бы существенны мои замечания не были.

Очень возможно, что наблюдая друг друга во время эксперимента, вы заметите определенный способ поведения, иногда довольно интенсивного, не сознаваемого тем, кто выполняет эксперимент. Во многих случаях то, о чем не сообщается, просто оказывается пропущенным из-за отбора. Если спросить человека об определенном поведении в то время, когда оно осуществляется, он отметит, что вполне сознает его. Но может быть и такое поведение, которое явно не сознается. Может быть и такое поведение, которое не сознается полностью и не выпадает из сознания полностью. Если спросить об этом поведении, то человек может, например, сказать: "Да, я, наверное, улыбался. Я не замечал этого в тот момент, но, конечно же, так и было".

Почти каждый человек часто пропускает некоторые очевидные энергетические проявления, а определенные процессы выпадают систематически. В процессе гештальтистской работы мы часто обнаруживаем, что если пациент замечает и фокусируется на каком-то указанном нами энергетическом проявлении, это обычно вызывает взрыв чувств и мгновенное расширение сознания, а также чувство удовольствия и высвобождения энергии. Как будто существовали препятствия к возможности сознавать некоторые процессы, а теперь их нет. Чем больше таких препятствий, тем больше энергии человека связано в этих процессах и находится вне сознания. Иногда энергия находится и в самих препятствиях, которые мешают сознаванию и тем меньше энергии остается для плавного пластичного и эффективного проживания жизни.

Эксперимент 3

Примите удобное положение в одиночестве или с одним-двумя друзьями, читающими эту главу. Обратите внимание на то, чтобы ваша голова ни на что не опиралась. Закройте глаза и начните ощущать свое лицо как бы изнутри – просто замечайте, что с ним происходит. Постепенно, после того, как вы заметили какое-либо напряжение, усильте его в том месте, где вы его обнаружили. Делайте это, даже если вашему лицу это становится неудобно и оно превращается в гримасу.

Делая это, заметьте, не напрягается ли какая-нибудь часть тела. Отметьте, не приходят ли в голову какие-нибудь мысли, образы, воспоминания. Заметьте, что происходит, когда вы напрягаете до предела то, что обнаружили, но с закрытыми глазами. Уделите особое внимание возникающим чувствам.

Часто выражение лица отражает вполне определенную эмоцию. Бели эмоция понятна, посмотрите, не появился ли некий фокус или объект этой эмоции. Это может произойти, а может и не произойти. Посмотрите, не возникнут ли специфические воспоминания о каком-нибудь времени или месте.

Важно не форсировать этот процесс. Просто будьте открыты к возможности всего происходящего и отмечайте, когда оно происходит. Если, например, вы начинаете сознавать гнев, не уходите из этого переживания, задавая вопрос: "Чего это я сержусь?", – а просто оставайтесь в нем. Пусть чувство гнева продолжается, дайте прийти вместе с ним и другим образам, а не отходите в сторону, спрашивая "почему?".

Запишите или расскажите, что произошло с вами. Если вы растерялись при выполнении этого эксперимента, попробуйте еще раз. Часто нужно несколько попыток, прежде чем люди научаются делать это.

В этом эксперименте может возникнуть много различных вещей. Часто люди переживают эмоции к чему-то, и это то, что они давно носили с собой, сами того не замечая. Это может быть воспоминание большой давности, но чаще это что-то более близкое по времени.

На лице расположено много мышц, хорошо снабженных нервными окончаниями. Лицу доступно огромное количество различных тонких выражений. Лицо гораздо более важно в общении, чем обычно думают, причем не только в общении с другими, но и в общении с самим собой. Тонкость и разнообразие переживаний основаны на обратной связи центральной нервной системы с мышцами лица.

Каждое сообщение о сознавании чего-либо в одном из экспериментов или вообще в жизни, может рассматриваться с точки зрения того, насколько это прямой опыт, а насколько представление об опыте.

Если вы записывали на магнитофон вашу первую попытку проделать упражнение по сознаванию, то прослушайте эту запись. Если нет, повторите эксперимент и отметьте каким-либо образом то, о чем вы говорите, перенося фокус своего внимания от момента к моменту.

Отметьте, что сознавание, о котором говорили вы или говорят другие люди, существенно отличается по ощущениям от непосредственного опыта сознавания. Например, если человек во время эксперимента говорит: "Я сознаю возникающую тревогу", – мы в действительности не знаем, что он на самом деле переживает. Если мы спросим, не мог бы он более точно описать свои ощущения, то кто-то может сказать: "Я чувствую некоторое напряжение в горле, и у меня слегка потеют руки", а другой скажет: "Я чувствую тяжесть внизу живота, и у меня напряглись ноги".

Говоря о тревожности, люди основываются на совершенно различных комплексах сенсорных переживаний. Кто-то еще, сообщая о том, что он сознает, может начать говорить весьма поэтично: "Это похоже на вихрь, бушующий в голове" или "Я чувствую себя так, словно передо мной внезапно появился мой лучший друг". Такого рода сравнения что-то передают, но могут также использоваться как препятствия к полному переживанию опыта. Говорящие могут так использовать свое воображение, что вызывать в слушателях чувства, которых сами не испытывают.






ТОП 5 статей:
Экономическая сущность инвестиций - Экономическая сущность инвестиций – долгосрочные вложения экономических ресурсов сроком более 1 года для получения прибыли путем...
Тема: Федеральный закон от 26.07.2006 N 135-ФЗ - На основании изучения ФЗ № 135, дайте максимально короткое определение следующих понятий с указанием статей и пунктов закона...
Сущность, функции и виды управления в телекоммуникациях - Цели достигаются с помощью различных принципов, функций и методов социально-экономического менеджмента...
Схема построения базисных индексов - Индекс (лат. INDEX – указатель, показатель) - относительная величина, показывающая, во сколько раз уровень изучаемого явления...
Тема 11. Международное космическое право - Правовой режим космического пространства и небесных тел. Принципы деятельности государств по исследованию...



©2015- 2024 pdnr.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.