Пиши Дома Нужные Работы

Обратная связь

В ЦЕНТРАЛЬНОЕВРОПЕЙСКОЙ АРХЕОЛОГИИ. 4 глава

Для периода ХIV-ХV вв. в западной историографии прочно закрепился термин "запустение". По историческим материалам оно было наибольшим на левобережье Верхнего Дуная, в нижнем и среднем течении Везера, в междуречье Везер-Эльба и в среднем течении Эльбы, в верховьях Одера. Слабее оно было выражено на Верхнем Рейне - Верхнем Дунае, в междуречье Эльбы-Одера н наименьшим - в низовьях Рейна-Везера [367,с.4]. По свидетельству А.Кренцлин, в Восточной Германии за это время исчезло 28-40% поселений [65С,с.157-160], а X.Керн в Северном Гессене к VI в. констатирует исчезновение около 50% поселений [644,с.272]. Но как показали послевоенные археологические исследования, это запустение было, во-первых, далеко не единственным и средневековой истории Центральной Европы, а во-вторых, не столь катастрофическим. Скорее надо вести речь о перемещениях внутри хозяйственных ареалов. В целом, полевые исследования подтвердили идеи Г.Мортенсена и К.Шарлау о тесной связи изменения характера расселения этого времени с хозяйственными процессами: полным освоением земель в ходе колонизации и последовавшей затем перестройки земледелия в связи с распространением трехполья. Население стало концентрироваться на лучших землях, что привело к забрасыванию освоенных ранее неплодородных участков и возникших там деревень. Сохранившиеся поселения становились крупнее. Иными словами, уменьшение числа поселений - не обязательно свидетельствует о демографическом упадке. По мнению историко-географов, к ХV в. в Германии сформировался современный аграрный ландшафт [443,с.341-355; 547; 611,с.272; 618,с.161-163; 625,с.348,351; 627,с.10-13, 97-99,221-247; 698,с.90].



 

Подведем итог. Освоение речных долин в раннем средневековье и рост плотности населения в них (от начала порубок в VII-VIII вв.) было общим явлением для Западном и Центральной Европы. При этом сохранялся дискретный характер расселения, ибо осваивались лишь наиболее доступные для обработки почвы [133,с.28; 134,с.44,46; 624,с.48]. Такие районы становились базовыми для дальнейшего расселения. При благоприятных гидрологических, экономических и политических обстоятельствах некоторые поселения, основанные в раннем средневековье, просуществовали многие сотни лет. Чаще, однако, жизнь таких старых деревень прерывалась на некоторое время, нередко с последующими перепланировками. Многие поселения вообще забрасывались, но число возникавших вплоть до конца ХIII в. превышало количество заброшенных. По сводным таблицам Янссена, включавшим все исследованные поселения в лесной зоне Западной и Центральной Европы, видно, что большая часть селищ, возникших в начале средневекового расселения, в VI-VII вв., просуществовала по 100-200 лет. Из поселений, основанных в VIII-IХ вв. почти две трети существовали по 300-600 лет, а из появившихся в ХI-ХII вв. больше половины имели возраст 200-300 лет [529,с.33; 627,с.13; 628,с.340-345].

Максимальное развитие сети поселений, таким образом, приходится на VIII-IХ вв., когда старые области расселения германцев были практически полностью освоены. С этого времени в ряде мест у франков, саксов и западных славян отмечен континуитет в использовании полей [597,с.537]. Этот процесс совпал с установлением наиболее благоприятных климатических условий для сельского хозяйства (тепло и умеренно влажно) и был характерен также для междуречья Эльбы-Одера. Но в восточных областях плотность населения была, вероятно, меньше и в долинах еще оставались резервы для расселения, которое там шло вплоть до немецкой колонизации. На западе региона дальнейшее демографическое и хозяйственное развитие было уже невозможно без расширения ойкумены. И освоение новых земель постепенно расширялось, пока не переросло в интенсивную колонизацию, внутреннюю и внешнюю.

В Западной и Центральной Европе наиболее интенсивное создание новых поселений приходилось на ХII-ХIII вв. и было связано прежде всего с хозяйственным прогрессом, особенно в агрикультуре. В итоге, для многих регионов, в том числе для левобережья Среднего Рейна (область Айфельн) вторая половина ХIII в. характеризовалась максимальным количеством деревень за всю историю [627,с.193,199]. Сравнивая с чешскими материалами, Янссен указывал, что рост поселений в Рейнской области в ХIII в. был более резким и произошел раньше, чем в Чехии. Исследователь справедливо объяснил это разной динамикой процесса расселения в указанных землях [627,с.196,218-219].

Затем, в ХIV-ХV вв. произошла корректировка сети поселений. Были покинуты наиболее непродуктивные пашни и соответственно заброшены расположенные рядом с ними деревни, обычно небольшие. Характерным стало стремление к концентрации населения в более крупных деревнях, что тоже вело к исчезновению целого ряда поселений. Историки и географы приводят и ряд других причин, не видимых сквозь археологические материалы. Впрочем, этот период расселения археологически еще слабо изучен, о чем свидетельствует и рассмотрение вышеуказанных таблиц Янссена. Связано это не только с недостатком интереса к поселениям данного времени при наличии многочисленных исторических и, в меньшей степени, картографических материалов, но и с плохой сохранностью самих памятников, жизнь на которых продолжалась многие столетия, часто вплоть до наших дней.

Итак, до начала массовой колонизации характер расселения определялся, прежде всего, природными условиями и состоянием народонаселения. Со складыванием феодального общества все более усиливался и социально-политический аспект, уже в конце I тыс. существенно влиявший на формирование сети поселений. Но реки еще оставались стержнями поселенческих агломераций, а особенности рельефа и лесов - политическими границами [597]. Дальнейшее расселение, широкая колонизация ХI-ХIII вв. уже в большей степени была связана, как отмечалось, с хозяйственным прогрессом, с началом активного подчинения природы потребностям человека, не всегда умеренным и разумным.

ВЫВОДЫ. Рассмотренные материалы свидетельствуют, что процесс средневекового сельского расселения в Центральной и Восточной Европе развивался в едином направлении, но в разные хронологические периоды. В восточно- и западнославянском ареале с начала средневековья до IХ-Х вв. характер расселения был в принципе идентичным: скопления поселений в долинах и на низких береговых террасах отделялись друг от друга сборными безлюдными, покрытыми лесами просторами. В таких условиях жили и древние германцы, но до VIII в. Затем в германском ареале началась интенсификация поселенческого процесса о постепенным освоением близлежащих к заселенным агломерациям возвышенностей, которая в XI в. переходит в широкое наступление на пустовавшие до тех пор водоразделы. К ХIV в. процесс экстенсивного развития сельского расселения в германских землях завершился. У западных славян аналогичный этап освоения возвышенностей, затем и водоразделов начался с IХ-Х вв. и завершился в ХIV-ХV вв. У восточных славян при массовом росте числа поселений до ХIV в. в целом сохранялся долинный тип расселения и лишь затем отмечается выход на водоразделы.

Как видно, с конца I тыс. в Центральной Европе процессы расселения развивались интенсивнее, чем в восточной части континента (в разных местах эта разница составила 100-200 лет). Основная причина различий в темпах расселения - демографическая. В течение VIII-Х вв. в Центральной Европе были в основном исчерпаны резервы свободных земель в долинах. У восточных славян в это время и позднее избыточное население уходило на слабо заселенные соседние земли, что позволило сохранять традиционный тип расселения надолго.

В итоге, после "корректировки" расселения в ХIV-ХV вв. в Центральной, как и в Западной Европе, складывается современный аграрный пейзаж. В восточноевропейских землях к этому времени, вследствие меньшей плотности населения, сложились только основы современного расселения - сеть деревень на водоразделах. Насыщение этой сети происходило позднее.


 

РАЗДЕЛ IV.

 

ХОЗЯЙСТВО.

Глава I. ХОЗЯЙСТВО ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОЙ

ДЕРЕВНИ.

Хозяйственное развитие доиндустриальных обществ, как известно, в значительной, если не в определяющей степени происходило в рамках, обусловленных природной средой. В процессе демографического развития и накопления опыта эти рамки постепенно раздвигались и в ходе приспособления к природным условиям происходило их дальнейшее познание и использование себе во благо, что впоследствии привело и к нарушению экологического равновесия со всеми известными и еще неизвестными отрицательными последствиями. Но в древности и в средние века воздействие человека на природу было еще слишком слабым и почти не приводило к отрицательным последствиям. Это вполне относится и к населению Восточной Европы, которое, как мы видели, и в процессе расселения, и при формировании среды своего обитания - поселений - прежде всего приспосабливалось к окружающей среде. Лишь выход на водоразделы в ХIV в. означал начало процесса перехода от усвоения природы к ее освоению и приспособлению под свои нужды[222] .

Таким образом, хозяйственная деятельность в рассматриваемое нами время происходила в стабильной географической среде и характерна постепенным переходом от экстенсивного к интенсивному типу. Набольшее значение имело развитие земледелия.

ЗЕМЛЕДЕЛИЕ. Восточная Европа, как известно, отличается высокой степенью континентальности климата, которая вызвана удаленностью основного массива земель от морского побережья[223]. Вследствии этого более низкие среднегодовые температуры Восточной Европы определили меньшую, по сравнению с западной частью континента, продолжительность времени, пригодного для сельскохозяйственных работ. Следует еще иметь в виду, что наиболее плодородные в Европе почвы черноземы степей Северного Причерноморья - испытывали недостаток влаги и были сильно задернованы, что затруднило их обработку легкими земледельческими орудиями. К тому же степи, привлекавшие кочевников, были для земледельцев небезопасны. Севернее залегает полоса менее мощных лесостепных черноземов, постепенно переходящих в серые почвы широколиственных лесов южной кромки лесной зоны. Эти почвы, хотя и не столь богатые, как степные, менее задернованы, то есть более легкие и увлажненные. К тому же лесостепь не была пригодна для кочевий, что создавало большую безопасность земледельческому населению. Севернее восточноевропейская территория покрыта подзолистыми и дерново-подзолистыми почвами лесной полосы. Те из почв, которые имеют глинистый или суглинистый состав, относятся к довольно плодородным, но преобладали в лесной зоне менее урожайные песчаные и супесчаные почвы; много здесь и заболоченных земель. С учетом указанных обстоятельств наиболее приемлемой для земледельцев была лесостепь и южная окраина лесной зоны, куда входила колыбель восточного славянства - Среднее Поднепровье. Именно здесь сложилась и наиболее динамично развивалась древнерусская земледельческая культура [104,с.5-10; 135,с.179-280; 174,с.108].

Наиболее древней на изучаемой территории была допашенная, подсечно-огневая система земледелия[224]. Но на юге, в лесостепи, она с начала новой эры постепенно вытеснялась пашенной, и к VIII-Х вв. была там уже практически изжита. В лесной же зоне подсека просуществовала намного дольше и пользовалась как способ вовлечения в хозяйственный оборот новых земель вплоть до 30-х гг. XX в. Но как основной способ обработки земли подсека просуществовала только до конца I тыс. Уже с VIII-IХ вв., судя по находкам железных орудий, земледельцы начали осваивать и пахоту. Впрочем, возможно и раньше безлесые участки в речных долинах, на полянах, обрабатывались без помощи огня мотыгами или несохранившимися рыхлящими орудиями. И этот опыт с появлением более совершенных пахотных орудий способствовал, очевидно, переходу к менее трудоемкому пашенному земледелию, особенно с Х-ХI вв. Тем более, что в условиях рассмотренного выше гнездового характера расселения пригодные для подсеки участки с достаточно взрослым и густым лесом (прежде всего смешанным и еловым) постепенно сокращались, а население росло. С другой стороны, подсека была необходима при освоения новых земель в лесной зоне. К тому же подсечные участки не требовали к себе регулярного внимания и поэтому могли располагаться в отдалении от поселений (по этнографическим данным - до нескольких десятков километров от постоянного жилья крестьян). Живучесть подсеки стимулировалась и большой урожайностью в первые 2-3 года (до САМ 20 - САМ 30). Поэтому, в условиях внутренней колонизации, которая охватила всю первую половину II тыс., подсека продолжала сосуществовать с пашенным земледелием. При этом, однако, надо различать подсечно-огневое земледелие как систему от применения способов подсеки лишь для борьбы с лесом, для расчистки участков под постоянные поля, под пашню. Во втором случае, очевидно, речь о подсеке уже не идет. Такая же ситуация была и в соседних прибалтийских и финно-угорских землях [1,с.20,70; 9,с.168-169; 23,с.73; 57,с.186-188; 69,с.34; 92; 97; 100,с.220; 112; 135,с.280-281; 147; 160,с.98-99; 168,с.258,281,304-305; 174,с.121-123; 242; 255; 333,с.45; 364; 379,с.26,63; 403,с.16; 423; 427а,с.146].

Умение добывать пропитание с помощью пахоты раннесредневековому населению лесостепи досталось в наследство, как отмечалось, от предшествующего времени. В лесной зоне первой формой пашенного земледелия можно считать лесной перелог, возникший, по-видимому, в ходе сокращения времени отдыха подсечных участков. В этом случае освобожденные от кустарника и молодого (не успевшего вырасти) леса делянки обрабатывались несколько сезонов пахотными орудиями, затем они, особенно расположенные вблизи поселений, могли использоваться в качестве выгонов и лет через 8-12 вновь расчищалась под пашню. Поскольку главным агроприемом стала распашка, сжигать могли лишь пни, а мелколесье использовали для хозяйственных нужд. Такая система на юге лесной зоны появилась в первой половине I тыс., а в течение второй половины I тыс. распространилась на все восточнославянские земля. В лесостепи и степи близкой к указанной была залежная система. Очевидно, таким способом обрабатывалась земли в относительно густо заселенных агломерациях, на безлесых участках, в опольях. Просуществовали обе эти системы, сочетаясь с подлинно пашенной - паровой - довольно долго. Лесной перелог известен и в ХVII в.[225] /1,с.70; 9,с.169; 92,с.102-104; 100,с.220; 112,с.115; 135,с.281,337-359; 147; 174,с.107-111; 203,с.214; 204,с.137-141; 335, с.373; 364,с.35-36; 405,с.95; 423; 427а,с.141-146].

Постепенное накопление агротехнического опыта, усовершенствование пахотных орудий и, следовательно, качества обрабатываемой почвы при неуклонном сокращении свободных земель вели и к сокращению "отдыха" участков при перелоге или залежной системе. Так осуществлялся переход к двухполью - первой форме паровой системы, при которой существовали стабильные поля, делившиеся на 2 части: поочередно засеваемую и остающуюся под паром. Первоначально сочетание этих частей, время их эксплуатации и отдыха, вероятно, было произвольным, нерегулярным (пестрополье). Но постепенно, опытным путем, выбиралось оптимальное сочетание этих элементов и двухполье становилось регулярным, с ежегодной сменой полей. Также постепенно складывался порядок чередования яровых и озимых культур. В дальнейшем упорядочение озимых, яровых и пара приводило к трехполью - наивысшему достижению средневековой агрикультуры.

Время складывания паровой системы и тем более время появления двух- и трехполья прослеживается, как известно, с трудом. В лесостепи о начале паровой системы, выделявшейся из переложной или залежной, можно вести речь с VIII-IХ вв., в лесной зоне - с Х-ХII вв. При этом о времени распространения трехполья существуют разные точки зрения. Неоспоримо его господство с ХIV-ХV вв. Но ряд исследователей видит его косвенные признаки уже в эпоху появления первых восточнославянских княжеств. Вероятно, в южнорусских землях переход к трехполью мог начаться уже на рубеже I/II тыс. Но его массовое применение, его ведущая роль среди других систем относится, безусловно, к более позднему времени. Особенно это касается северорусских земель. Очевидно, для всей первой половины II тыс. было характерно сосуществование разных систем земледелия, среди которых прежде всего на старопахотных землях, особенно в давно освоенных агломерациях, развивалось и постепенно приобретало основное значение трехполье. Аналогичные процессы происходили и в Восточной Прибалтике, особенно с ХIII в. [1,с.20; 10,с.461-462; 63; 89; 92; 100,с.220; 101; 104,с.61; 112,с.107; 127,с.112; 134,с.257;. 135,с.281-282; 138; 160,с.96-97; 168,с.276,281,302; 174,с.162; 203,с.213-214; 204,с.137-141; 221,с.5-8; 246; 335.с.374-375; 364; 408,с.44-65; 427а,с.149].

ПОЛЕВЫЕ ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКИЕ КУЛЬТУРЫ. Набор и соотношение различных видов основных земледельческих культур - зерновых зависит, как известно, прежде всего от особенностей природных факторов и уровня агрикультуры. Так как почвенные, погодные и иные физико-географические условия в течение всего рассматриваемого времени оставались неизменными или менялись незначительно, то распространение разных видов злаков было связано с развитием прежде всего систем земледелия и производственного опыта людей. Вместе с тем на добытых археологами ботанических материалах отразилось отмеченное выше длительное сосуществование подсеки и разных систем пашенного земледелия, причем нередко на угодьях одного и того же поселения.

Наиболее полные данные о зерновых культурах I тыс. собраны на территории Украины (Г.А.Пашкевич). Фрагментарные материалы с более северных районов не противоречат этим данным. В течение всего тысячелетия заметна преобладающая роль проса. В несколько раз реже встречался ячмень, занимавший второе место. Третье место - до середины I тыс. было за пшеницей. Удельный вес ржи, незначительный в первые века I тыс. (сорняк-?), затем стал увеличиваться и после VI в. (озимая рожь) на ряде памятников даже несколько превысил роль пшеницы. В небольшом количестве выращивали овес, бобовые, лен и коноплю [10,с.167,465; 57,с.172-188; 135,с.335-336; 146, с. 312-321; 204.с.136; 245; 246; 408,с.35-36; 423; 427а,с.147].

С начала II тыс. соотношение основных выращиваемых культур стало изменяться интенсивнее. Постепенно, особенно с ХII-ХIII вв. и прежде всего в лесных землях ведущую роль стала играть рожь, пожалуй, единственная из - озимых культур (хотя встречалась и яровая). Среди яровых культивировались овес, пшеница, просо. Выращивались также бобовые, лен и конопля. В ХII-ХIII вв. появились посевы гречихи. Преобладание озимой ржи было почти повсеместным (местами до 83% всех злаков) и оно продолжало нарастать в послемонгольское время. Соотношение яровых было различным, что отражало прежде всего, очевидно, преобладание в тех или иных местах разных систем земледелия. Оценивая ситуацию, исследователи едины том, что в ней отразилось широкое распространение регулярного трехполья, начавшееся в ряде мест уже с ХII-ХIII вв. в условиях активной колонизации земель лесной зоны, на которых менее прихотливая рожь вытесняла пшеницу. Превращение подсек в старопахотные земли снижало роль ячменя (наиболее урожайного на подсеке) и увеличивало долю прежде всего овса [10,с.244; 57,с.194-221; 100,с.219-220; 104, с.52,62; 134,с.256; 146,с.322-338; 147; 160,с.31-94; 241,с.58-65; 316; 364,с.19; 403,с.35-36].

ОГОРОДНИЧЕСТВО, САДОВОДСТВО. В принципе, к огородным культурам относятся уже упоминавшиеся бобовые (бобы, горох, чечевица, мак) и конопля. С другой стороны, в древности едва ли огороды четко отделялись оттого, что мы называем полями. Возможно, лишь с возникновением пашенного земледелия какая-то часть приусадебной земли стала использоваться под культуры, не требовавшие пахоты и не нужные в таком объеме, как зерновые.

Естественно, более богатые материалы о раннем огородничестве добыты в южных землях. Среди них, уже в начале новой эры, помимо бобовых и конопли, отмечается и репа [427а,с.142]. О наличии огородов свидетельствуют, по мнению И.И.Ляпушкина, и маленькие мотыжки из городища Новотроицкого (VIII-IХ вв.) [203,с.214]. В древнерусское время наряду с репой известны капуста, огурцы, свекла, тыква, лук, чеснок, которые в начале II тыс. были отмечены и в северных землях. О садовых культурах - фруктах - известно лишь с древнерусской эпохи. Почти все материалы добыты в городах, но, вероятно, большинство яблок, слив, вишен, груш (реже) происходило из сельских владений феодалов. А.В.Кирьянов предполагает, что широко распространенная в Новгородской земле с XI в. вишня могла произрастать и в крестьянских хозяйствах, так же, как и садовые ягоды: малина, и черная смородина [10,с.466; 92,с.140-144; 143,с.256; 146,с.354-361; 241,с.64].

УРОЖАЙНОСТЬ. Прямых данных о ней в раннем средневековье нет. Этнографические свидетельства указывают на среднюю урожайность пшеницы при подсеке в первые 2 года эксплуатации участка в САМ 8 - САМ 14. Хотя первой посев в пепел и золу мог дать САМ 50 и даже более; а урожай ячменя - до САМ 25 - САМ 30. Надо, однако, учитывать меньшую густоту посевов по сравнению с пашенным земледелием [92,с. 112-114; 104,с.62; 160,с.99-100; 173,с.17-18; 255,с.175-180; 408, с.88). При перелоге урожайность была, безусловно, ниже. То же относится и к паровой системе. В ХVI в. при трехполье в Центре России урожайность ржи и ячменя доходила до САМ 4 - САМ 5, овса - до САМ 3. Едва ли в предшествующее время, в условиях становления паровой системы, нерегулярности внесения удобрений средняя урожайность была выше. Для Среднего Поднепровья древнерусской эпохи В.И.Довженок предполагал максимальную урожайность в САМ 6,2, то есть около 50 пудов с 1 десятины, а для конца I тыс. - около 40 пудов [57,с.188; 92,с.137; 104,с.53,54; 180,с.99-100; 408,с. 175-176]. По подсчетам О.М.Приходнюка для поселения VI-VII вв. Городок на черноземах Подолии такая урожайность позволяла при двухполье с участка в 1,3 га полностью обеспечивать семью и еще оставлять в запас [264а,с.61-63].

ОРУДИЯ ТРУДА И ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКИЕ РАБОТЫ. Подсечное земледелие, как .известно, не требует каких-либо сложных орудий труда. Для освобождения от леса использовались топоры, для рыхления золы - лопаты, мотыги, для заделывания зерен - бороны-суковатки. Железные детали этих орудий нередки на поселениях как второй половины I тыс. так и Х-ХIII вв. Естественно, эти орудия применялись не только на подсеке, но и на приусадебных участках, а также для других работ. Бороны, по этнографическим данным, изготавливались обычно из ели, с которой срубали верхушку и мелкие сучья, а крупные оставляли на 50-70 см от ствола. Длина такой бороны - 2-2,5 м. Для большей тяжести её предпочитали делать из сырой ели, то есть срубали непосредственно перед боронованием [57,с.187-188; 134,с.256; 135,с.349; 255,с.164,169; 364.с.20-24; 408,с.22; 427а,с.147].

Сложным и не во всем ясным было развитие пахотных орудий. Трудности в их изучении связаны, как известны, с проблемой сохранности частей конструкции. Вместе с тем, значение этих орудий для изучения истории породило обширную литературу. Исследования, особенно недавние штудии Ю.А.Краснова и А.В.Чернецова, позволяют нам не углубляться в проблему, а выделить важные для нашей темы основные вехи развития пахотных орудий у восточных славян и


их соседей.

Самым ранним, известным в лесостепи и на юге лесной зоны еще с железного века, являлось рало. Во второй половине I тыс. оно начало распространяться и далее в лесную зону, очевидно, в ходе славянского расселения. В этот период, наряду с узколезвийными ралами, только рыхлившими почву, появляются и широколезвийные. Их расширенные железные наральники уже слегка подрезали пласт, уничтожая корни сорняков и, следовательно, обогащая почву перегноем. В VII-VIII вв. в лесостепи появляется рало с полозом, у которого наральник находился не под углом к поверхности земли, а был насажен на деревянный полоз, располагавшимся при пахоте почти параллельно земле, что позволяло срезать горизонтальный пласт. Такое орудие подходило для мягких пойменных и старопахотных земель, но требовало больших усилий от пахаря и тяглого скота при подъеме перелогов, залежей и целины. Поэтому в дальнейшем на нем перед наральником было установлено режущее приспособление для переворачивания пласта - плужный нож (чересло), что уменьшало давление грунта и превращало рало с полозом в подобие легкого плуга. Такие орудия известны на памятниках лесостепи и в южной части лесной зоны с VIII-Х вв., а позднее - и севернее. Некоторые авторы называют .их плугами. По, думается, прав Чернецов, доказывающий, что достоверным признаком плуга является не чересло, а четко выраженный асимметричный лемех, который позволял (в отличие от симметричного наральника) без наклона орудия переворачивать и отваливать строго на одну сторону подрезанный пласт. Эти рала отличалась и более глубокой вспашкой (не менее 10-15 см) при ширине борозды 8-23 см. В лесной зоне рала с полозами применялись на свободных от леса землях, а на лесных расчистках из-за корней - только безполозные. С появлением более приспособленных .для лесных почв сох рала в лесной зоне постепенно исчезали. Но в лесостепи из-за относительной простоты изготовления, дешевизны и легкости рала разных типов сохранялись (особенно в местах с легкими почвами) довольно длительное время и после появления плугов [10,с.168; 57, с.176-178; 92,с.56-69; 100,с.221; 135.с.339-340; 174; 203.с.211; 204.с.136; 241,с.50-61; 335,с.373; 401; 408,с.20-25; 127а,с.141].

Особенности земледелия в лесной зоне способствовали появлению сохи - орудия рыхлящего, как и рало, близкого последнему по устройству, но лучше приспособленного к лесным почвам с тонким гумусным слоем, засоренных корнями деревьев и кустарников. В отличие от широких наральников, железные сошники были длиннее и ýже. Малая глубина вспашки (около 7 см) не давала углубляться ниже гумуса и делала соху маневренной, легко обходившей препятствия. Более вертикальные, чем у рал, рабочие части сох позволяли при встрече с корнями во время пахоты легко ее выдергивать. По мнению одних исследователей, соха произошла от рала, по мнению других - от бороны-суковатки. Логика и аргументы есть у обеих точек зрения. Не исключено, что однозубые сохи возникли в ходе приспособления рал к лесным почвам, а на создание многозубых натолкнуть земледельцев мог длительный опыт использования суковатки не только для заделки семян, но и для рыхления золы на втором и последующих годах использования лядины при подсеке. Впрочем, однозубые орудия некоторые исследователи вообще сохами не называют, а относят их к модификациям рал. Появление сох в IХ-ХI вв. способствовало более интенсивной распашке лядин .и переходу от подсеки к перелогу, затем и к паровой системе. В новейшем анализе всех материалов о сохе Краснов убедительно обосновывает ее появление в северо-западном ареале восточных славян, откуда она и распространилась на другие районы лесного земледелия. Поначалу сохи сосуществовали с ралами, но с ХII-ХIII вв. стали их активно вытеснять. Как видно, для распространения нового орудия и оценки земледельцами его преимуществ потребовалось 200-300 лет. Такой срок, как мы еще увидим, вообще был характерен для распространения нововведений в средневековой сельской среде. В домонгольское время были распространены двузубые сохи с асимметричными сошниками, расположенными под углом друг к другу. Такие сохи охватывают борозду шириной 20 см. Возможно, были и многозубые орудия. В послемонгольское время двузубые сохи были усовершенствованы полицами - досками, сгребавшими разрыхленную землю на одну сторону. Такие сохи просуществовали до недавнего времени, что свидетельствует об их приспособленности к лесные почвам, где они порой оказывались дешевле и практичнее тяжелых, дорогих .и глубоко пахавших плугов. Многозубые сохи не привились из-за малой маневренности, мелкой вспашки и необходимости большого усилия для тяглого скота [57,с. 134-133; 92,с,83-90; 100,с.121-124; 134,с.255-256; 135,с.343; 146,с.315-320; 147; 174; 241,с.59-61; 318,с.73-74; 364,с.24-33; 401; 408,с.24-29].

Пахотные орудия плужного типа - рала с отвалом (череслом) появились, как отмечалось, в лесостепи и на юге лесной зоны в VIII-Х вв. Но распространение собственно плуга со всеми его атрибутами (череслом, асимметричным лемехом и отвальной доской - полицей) Г.Е.Кочин, Чернецов и ряд других исследователей относят к ХIII-ХIV вв. Краснов, опираясь на появление широкого асимметричного наконечника, датирует начало возникновения плуга ХI-ХII вв. [27,с.80-91; 57,с.178-180; 92,с.72-89; 100,с.223; 134,с.256; 174; 241,с.59-61; 401; 403,с.23-24].

Естественно, появление такого сложного орудия, как плуг, не было одноактным явлением. Потребовалось не одно поколение крестьян, пока многочисленные усовершенствования не воплотились в более или менее однотипный агрегат. И здесь, как мы заметили при рассмотрении распространения сохи, от первых дополнительных приспособлений к ралу (чересло) до его вытеснения плугом прошло не менее 200-300 лет, а в ряде мест - и более. Ибо плуг был не только более дорогим сам по себе, но и требовал значительно большего усилия при пахоте - несколько пар волов. Естественно, это замедляло его внедрение в крестьянских хозяйствах. Поэтому, думается, дискуссии о времени появления плуга отражают не только отсутствие прямых свидетельств, но и время, необходимое для распространения этого нового орудия в крестьянской среде.

Главными орудиями уборки урожая были серпы. Обычно в древнерусское время они были плавно изогнутыми, нередко их лезвия имели насечки, что облегчало срезание- колосков. Такие серпы использовались и в позднем средневековье, хотя их пропорции несколько изменялись. Одновременно бытовало несколько форм этих орудий, хотя в отдельных регионах преобладали, особенно в начале II тыс., те или иные конкретные формы, наблюдается их территориальное смешение [26; 92,145; 100,с.225; 135,с.337; 160.с.41-47; 203.с.214; 241.с.61].






ТОП 5 статей:
Экономическая сущность инвестиций - Экономическая сущность инвестиций – долгосрочные вложения экономических ресурсов сроком более 1 года для получения прибыли путем...
Тема: Федеральный закон от 26.07.2006 N 135-ФЗ - На основании изучения ФЗ № 135, дайте максимально короткое определение следующих понятий с указанием статей и пунктов закона...
Сущность, функции и виды управления в телекоммуникациях - Цели достигаются с помощью различных принципов, функций и методов социально-экономического менеджмента...
Схема построения базисных индексов - Индекс (лат. INDEX – указатель, показатель) - относительная величина, показывающая, во сколько раз уровень изучаемого явления...
Тема 11. Международное космическое право - Правовой режим космического пространства и небесных тел. Принципы деятельности государств по исследованию...



©2015- 2024 pdnr.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.