Провинциальная собственность

Завоеванные Римом в Европе и в Азии провинции считались со­бственностью Римского государства. Соответственно прежние со-

бственники становились владельцами своих земель и им предостав­лялось право «владеть, пользоваться и извлекать плоды». В качеств единственного и полномочного собственника Римское государство получало «правовое дозволение» на отчуждение провинциаль ной земли в пользу выведенных из Рима колонистов, солдат-ветера нов и т. д.

Стесненное в праве распоряжения землей, население провинций терпело неудобства, задевавшие и собственно римские интересы Поэтому уже во II в. провинциальные землевладельцы были наделе ны правом узуфруктариев и получили владельческую защиту. Прак тически она приобрела черты поземельной собственности, хотя специфической.

Львиная доля провинциальных земель, особенно в Галлии и Ибе рии, захватывалась привилегированными сословиями Рима - сен торами и всадниками. С точки зрения права они считались посессо­рами, т. е. владельцами, но фактически мало чем отличались от собственников.

Провинциальную земельную собственность отличали две особен­ности: 1) за нее платили налог (от чего освобождались собственники италийских земель); 2) правовые отношения, связанные с провинци альной собственностью, регулировались перегринским прав (не цивильным).

Первоначальное и производное приобретение права собственности

Когда мы захватываем дикое животное, вещь, никому до нас не принадлежавшую, мы имеем дело с приобретением первоначальным. Мы приобретаем первоначально и в том слу­чае, когда отыскиваем на своей земле клад, спрятанный в старо­давние времена неизвестным лицом, ибо еще от древности со­бственником клада считали собственника земли, из которой его извлекли. Только со II в. государство стало требовать половину стоимости клада себе, оставляя другую половину землевладельцу.

Первоначальным приобретением будет и то, которое связано с ве щами, намеренно брошенными или оставленными (но ни в коем слу чае - с вещами, случайно утерянными и найденными: тайное при своение таких вещей приравнивалось к краже).

Производным будет всякое такое приобретение, которое связано с перенесением на приобретателя права, принадлежавшего прежне­му собственнику, причем так, что «никто не может перенести на дру­гого более прав, чем имеет сам» (Д.50.17.54).

Типичным порядком для производного приобретения будет тра­диция, когда она предполагает передачу вещи, с тем чтобы проде­лав соответствующий путь, вещь превратилась из преторской со­бственности в собственность квиритскую. Приобретатель получал право распоряжения вещью, поскольку оно принадлежало отчужда-телю.

Особый вопрос - о приобретении собственности через оккупа­цию. Особенно земли. Хотя, может статься, собственник оккупиро­ванной земли где-нибудь и существует, истекший законный давнос-тный срок делает приобретение первоначальным, а не производным. Приобретение это происходит не по воле предшественника, она ни­как не выражена.

Законы XII таблиц не распространяли приобретательную дав­ность на вещи, отнятые силой, украденные, утраченные, а также на отданные в прекарное пользование.

Кодификация Юстиниана продлевает давностный срок, отверг­нув, таким образом, устаревшую тысячелетнюю норму, и в интересах упрочения прав собственника (и с исчезновением старой «общинной собственности») законным сроком приобретательной давности де­лает: для движимости - трехлетний, для недвижимости - десятилет­ний и даже двадцатилетний.

Защита прав собственности. Vindicatio

Термин «виндикация», используемый и современной цивилисти­кой, восходит к глубокой древности, когда слдвами «vim dicere» ли-цо объявляло: применю силу! Речь идет об истребовании своей ве-щи из чужого неправомерного владения, о праве истребования собственной вещи всюду, где она оказывается. С течением вре­мени самовольное изъятие вещи было устранено, и претор пред­оставлял защиту (интердиктом) всякому, добросовестному вла­дельцу.

Вместе с тем претор предоставлял собственнику право искать в суде должную защиту притязания, а в известных случаях – возмещение понесенных им убытков. В то же время добросовестному владельцу не возбранялось требовать возмещения расходов на сделай иные им улучшения, если они имели целью и результатом пользу -прибыль (не были порождены причудой, тщеславием и др.).

Ответчик, если он уклонялся от спора, был обязан выдать вещь добросовестно. Если же чинил препятствия, то вмешивался претор.

Следуя за Гаем, но модифицируя его формулу (4.48-51), при­дем следующие ее варианты:

«Если окажется, что Капенатское имение, о котором ид спор, принадлежит по квиритскому праву А. А., и это имение ему не возвращается (интенция), поскольку ответчик Н. Н. заявляет что он вложил в него более денег, чем оно стоило первоначально (эк-сцепция), то ты, судья, установи сумму, которую по справедливос­ти должен уплатить собственник, и возврати ему имение (кондемнация)».

Или: «...и это имение не возвращается, то сколько было затрачено на улучшение имения, если это улучшение было необходимо или приносит выгоду, то ты, судья, возвратив имение А. А., обяжи его уп­латить Н. Н. то, что ему по справедливости (по доброй совести) сле­дует».

Или: «Если окажется, что Капенатское имение принадлежит А. А., а его владелец Н. Н. выставит эксцепцию о расходах, понесен­ных им в целях восстановления имения, пришедшего, как он утвер­ждает, в упадок в момент завладения, то ты, судья, прими во внима­ние возражения Н. Н. и, если потребуется, произведи зачет, руководствуясь справедливостью...»

Или: «...а что касается плодов, приносимых имением, пусть со­бственник, выиграв виндикационный иск, получит из них только те, которые произведены (появились) после литисконтестации (засвидетельствования иска)».

Во всех случаях имеется в виду добросовестный владелец. Что касается владельца недобросовестного, его положение было неизме­римо худшим. Он отвечал перед истцом за гибель вещи (даже и при легкой небрежности). После предъявления иска никакие расходы, связанные с эксплуатацией владения, не возмещались. Напротив, со­бственник получал возмещение не только тех доходов, которые ре­ально получил недобросовестный владелец, но и тех, которые мог бы

получить.

В период империи виндикационные иски стали даваться не толь­ко против владельца в пользу собственника, но и против держате­ля - арендатора, поклажепринимателя и пр. Эти ответчики были на-

столько беззащитны, что им в конце концов (в IV в.) разрешили пе­реложить бремя защиты и доказывания права на тех, от лица или по поручению которых они держали виндицируемые вещи.

При всяком добросовестном владении бремя доказывания лежа­ло на истце. Если его притязания наталкивались на эксцепцию, свя­занную с неоднократным переходом спорного имущества из од­них рук в другие, доказывание превращалось в поистине «дьявольское» мучение (по выражению средневековых юристов-ле-гистов). В процессе доказывания своего права истец должен был пе­реходить от одного приобретения к другому - сколько их было до литисконтестации.