Пиши Дома Нужные Работы

Обратная связь

Многоуровневый характер общения

Вопросы

1. Что такое профессиональная позиция педагога?

2. Каковы особенности общения, когда учитель ориентирован на то, чтобы быть прежде всего источником информации?

3. В чем особенности позиции учителя, бдительно следящего за по­рядком в классе?

4. Каковы позитивные и негативные моменты в деятельности учите­ля, занимающего позицию «заботливой наседки»?

5. В чем проявляется позиция невмешательства?

6. В чем особенности общения учителя, занимающего позицию стар­шего товарища?

1 ■ Что понимается под дистанцией общения?

8. Каковы особенности дистанционной, уровневой и кинетической позиций?

9. Что понимается под стилем педагогического руководства?

10. Что характерно для авторитарного стиля руководства? П. В чем особенности демократического стиля руководства?

12. Что характерно для либерального стиля?

13. Какие позитивные и негативные моменты можно выделить в ав-ТоРитарном, демократическом и либеральном стилях?

Н. Что стоит за «сильными» способами воздействия педагога-«авто-Ритара»?

 

 

Глава 4

СОЦИАЛЬНЫЕ РОЛИ СУБЪЕКТОВ ПРОФЕССИОНАЛЬНО-ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ОБЩЕНИЯ

Вопрос о социальных ролях партнеров по общению представ­ляет определенный интерес для каждого педагога. Дело в том, что каждому человеку суждено выполнение различных социальных функций. В детстве человек является чьим-то сыном (дочерью). Затем в более зрелые годы он может стать отцом (матерью). В годы учебы мы являемся учениками, студентами, курсантами. В транс­порте мы пассажиры, в магазине — покупатели, на работе — ра­ботники, в поликлинике — пациенты. В течение лишь одного дня один и тот же человек может быть и сыном, и учеником, и пасса­жиром, и покупателем, и клиентом, и членом спортивной ко­манды, и членом уличной компании.



Очевидно, что выполнение каждой подобной функции будет иметь свои особенности и отличия. Со своими родителями школь­ник будет вести себя не так, как с учителями, а в школе совсем иначе, чем в магазине или в больнице. Положение хорошего уче­ника в классе не гарантирует ему успешное вхождение в спортив­ную команду или уличную компанию. Поэтому в своем классе он может вести себя свободно и раскованно, быть лидером в учебной деятельности, а в спортивной команде чувствовать себя робко и застенчиво и быть на правах отвергаемого.

Выполнение различных функций будет связано с различным поведением одного и того же человека. Ему придется вести себя не только так, как он хочет, а так, как «хочет» окружающая сре­да: общество, класс, спортивная команда, партнер по общению. В различных ситуациях взаимодействия с людьми человеку прихо­дится как бы исполнять различные роли: то послушного сына, то прилежного ученика, то дисциплинированного пассажира, то развязного члена дворовой компании.

Не следует путать эти социальные роли с известными нам ак­терскими ролями. Исполнять актерскую роль — значит выстраи­вать поведение на сцене или съемочной площадке в соответствия со сценарием и задумками режиссера. Исполнение «отсебятины» принимается ни режиссером, ни другими актерами, а порой и писателями. Поэтому актеру надо уметь играть: в одном месте пьесы он должен быть веселым и счастливым, в другом — грустным и несчастным, а в третьем — «умереть».

Социальные роли, о которых идет речь, обычно не подкреплены сценарием. И тем не менее их приходится исполнять как педа­гогам, так и их ученикам. Социальная роль — это нормативно одобренное, ожидаемое окружающими людьми поведение чело­века в определенных обстоятельствах. Педагогу важно хорошо представлять особенности этих ролей и использовать знания о них в своей работе.

 

 

Глава 5

УРОВНИ ОБЩЕНИЯ ПЕДАГОГОВ И ШКОЛЬНИКОВ

Понятие «уровень» имеет несколько значений и используется как в естественно-математических, так и в социально-гуманитар­ных науках. Не случайно нам хорошо известны словосочетания «уровень жидкости», «уровень шума», «уровень радиации», «уро­вень образования», «уровень воспитанности» и т.п.

Это довольно условное понятие обычно вводят для того, что­бы осуществить какое-либо качественное разделение между раз­личными состояниями того или иного процесса. Например, поня­тие «уровень радиации» позволяет ввести условные ориентиры ин­тенсивности радиоактивного излучения. Низкие уровни радиации могут быть практически безопасными или малоопасными, а вы­сокие уровни — опасными или смертельно опасными для жизни человека.

Использование понятия «уровни общения» — это также некая условность. Под уровнями общения понимают определенные по­веденческие проявления, позволяющие судить об особенностях воздействия одного партнера на другого, о характере их взаимо­действия.

Следует отметить, что в психолого-педагогической литературе описано немало подходов к выделению особенностей общения партнеров.

Э.Берн описывает пять способов «совместного проведения времени», или общения, социальной группы, состоящей из двух или большего числа людей: ритуалы; времяпрепровождение; игра; близость; деятельность [8, с. 14].

В.Н. Сагатовский выделяет четыре уровня общения: манипу­лирования; «рефлексивной игры»; правового общения; нравствен­ного общения1.

Ю. С. Крижанская и В. П. Третьяков, говоря о стиле общения как наиболее предпочитаемых «способах понимания других людей, коммуникации и действий в общении», выделяют три основных стиля: ритуальный, манипулятивный и гуманистический (Сагатовский В.Н. Социальное проектирование: (К основам теории) // Прикладная этика и управление нравственным воспитанием. — Томск, 1980).

По су­ществу, эти стили, определяющие поведение человека при взаи­модействии с другими людьми — партнерами по общению, явля­ются своеобразными уровнями общения [53].

Интересную, на наш взгляд, иерархию уровней общения пред­ложил А. Б.Добрович, выделивший семь уровней общения: при­митивный, манипулятивный, стандартизированный, конвенци­ональный, игровой, деловой, духовный. Мы расположили их в оп­ределенной последовательности — от низших к высшим уровням — и ввели соответствующие обозначения от -3 до +3. Рассмотрим их более подробно.

3 — духовный уровень

2 — деловой уровень

1 — игровой уровень

0 — конвенциональный уровень

— 1 — стандартизированный уровень

—2 — манипулятивный уровень

—3 — примитивный уровень

Примитивный уровень

Слово «примитивный» понятно всем и означает слишком упро­щенный, простой, несложно устроенный.

При общении на примитивном уровне хотя бы один из его участников (а возможно, что и оба) задается простыми вопро­сами: кто перед ним? С кем он имеет дело? Что представляет со­бой партнер по общению? Главное, что интересует автора подоб­ных вопросов, — кто сильнее: он или его партнер по общению? В зависимости от этого выбирается тактика взаимодействия с со­беседником, причем, как правило, также довольно примитив­ная.

Если оказывается, что партнер не соперник в физическом или интеллектуальном плане, то с ним можно не церемониться, мож­но смело пристраиваться к нему «сверху» и диктовать свои усло­вия общения. Например, физически крепкий подросток может подойти к менее сильному сверстнику и бесцеремонно попросить, а точнее, потребовать у него закурить или дать денег на недоста­ющую покупку. В случае отказа возможно предъявление более се­рьезных «аргументов» в виде ругательств, угроз или крепкого ку­лака.

Аналогично примитивный юноша может смело обнять пригля­нувшуюся ему девушку. Даже если она не хочет этого, то с ней не стоит церемониться, ведь сделать-то она ничего не сможет. А если к тому же окружающие сверстники поддержат подобную инициа­тиву, то это будет отличным признанием «правильности» бесце­ремонных по отношению к девушке действий, лучшим способом самоутверждения в их глазах. Точно так же примитивный партнер может легко оттолкнуть щуплого, менее сильного одноклассни­ка, пытающегося вступиться за своего товарища или девушку, может нагло нахамить взрослому прохожему, оказавшемуся перед толпой развязных подростков. А чего, собственно, бояться-то? Ведь сила на его стороне.

Если же оказывается, что партнер является серьезным сопер­ником, то к нему нельзя подходить с позиции силы, на него луч­ше не давить, нецелесообразно и даже опасно пристраиваться «сверху», поскольку такой партнер способен дать достойный от­пор. Например, физически крепкий юноша не только не позволит унижать себя, но и сам может наказать своего обидчика. Бойкая, голосистая женщина способна так прилюдно отчитать нахала, что тому станет неловко перед своими приятелями за свою неумест­ную шутку в адрес этой особы.

С такими людьми, как показывает опыт, лучше не связываться. С ними избирается иная тактика общения. Перед сильным можно извиниться, а хамство представить как шутку: «Да я пошутил. Ты что, шуток не понимаешь? Ну, извини». Иначе говоря, к более сильному сопернику примитивный партнер вынужден пристраи­ваться «снизу», хотя данная пристройка вряд ли его устраивает. При удобном случае сторонник примитивного общения постара­ется изменить ситуацию и пристроиться «сверху». Например, он может пригрозить более сильному юноше: «Ну, ты еще пожале­ешь об этом! Мы еще встретимся с тобой!» Правда, обычно по­добные угрозы произносятся либо тихо, чтобы не слышал сопер­ник, либо громко, но с безопасного расстояния.

В повести В. Распутина «Уроки французского» описывается не­сколько примеров примитивного общения. Вот один из них.

Я только что опять угодил в деньги и шел собирать их, когда заме­тил, что Владик наступил ногой на одну из рассыпавшихся по сторонам монет. Все остальные лежали вверх решками. В таких случаях при броске обычно кричат «в склад!», чтобы — если не окажется орла — собрать для Удара деньги в одну кучу, но я, как всегда, понадеялся на удачу и не крикнул.

— Не в склад! — объявил Вадик.

Я подошел к нему и попытался сдвинуть его ногу с монеты, но он оттолкнул меня, быстро схватил ее с земли и показал мне решку. Я Успел заметить, что монета была на орле, — иначе он не стал бы ее закрывать.

— Ты перевернул ее, — сказал я. — Она была на орле, я видел. Он сунул мне под нос кулак.

— А этого ты не видел? Понюхай — чем пахнет?

Мне пришлось смириться. Настаивать на своем было бессмысленно: если начнется драка, никто, ни одна душа за меня не заступится, даже Тишкин, который вертелся тут же.

Злые прищуренные глаза Вадика смотрели на меня в упор. Я нагнул­ся, тихонько ударил по ближней монете, перевернул ее и подвинул вторую. «Хлюзда на правду наведет, — решил я. — Все равно я их сейчас все заберу». Снова наставил шайбу для удара, но опустить уже не успел: кто-то вдруг сильно поддал мне сзади коленом, и я неловко, склонен­ной вниз головой, ткнулся в землю. Вокруг засмеялись.

За мной, ожидающе улыбаясь, стоял Птаха. Я опешил:

— Чего-о ты?

— Кто тебе сказал, что это я? — отперся он. — Приснилось, что ли?

— Давай сюда! — Вадик протянул руку за шайбой, но я не отдал ее. Обида перехлестнула во мне страх, ничего на свете я больше не боялся. За что? За что они так со мной? Что я им сделал?

— Давай сюда! — потребовал Вадик.

— Ты перевернул ту монетку? — крикнул я ему. — Я видел, что пере­вернул. Видел.

— Ну-ка, повтори, — надвигаясь на меня, попросил он.

— Ты перевернул ее, — уже тише сказал я, хорошо зная, что за этим последует.

Первым опять сзади меня ударил Птаха. Я полетел на Вадика, он быстро и ловко, не примериваясь, поддел меня головой в лицо, и я упал, из носу у меня брызнула кровь. Едва я вскочил, на меня снова набросился Птаха. Можно было еще вырваться и убежать, но я почему-то не подумал об этом. Я вертелся меж Вадиком и Птахой, почти не защищаясь, зажимая ладонью нос, из которого хлестала кровь, и в отча­янии, добавляя им ярости, упрямо выкрикивал одно и то же:

— Перевернул! Перевернул! Перевернул!

Они били меня по очереди, один и второй, один и второй. Кто-то третий, маленький и злобный, пинал меня по ногам, потом они почти сплошь покрылись синяками. Я старался только не упасть, ни за что больше не упасть, даже в те минуты мне казалось это позором. Но в конце концов они повалили меня на землю и остановились.

(Распутин В. Уроки французско­го // Школьная пора. — М.: Молодая гвардия, 1989. - С. 168—169.)

Следует отметить, что психически нормальный человек обыч­но не столь примитивен, сколь изображает это в определенной ситуации. Так, в компании подвыпивших сверстников школьник может вести себя неприлично по отношению к окружающим лю­дям: оскорбить встретившуюся девушку, нахамить старушке, по­издеваться над сверстником из другой компании. А вот в своей семье или в своем классе он, как правило, не позволит себе опу­ститься до примитивного уровня, а постарается выглядеть перед своими родителями и учителями нормальным сыном и учеником, человеком, уважающим достоинство родителей, педагогов и одно­классников, соблюдающим установленные правила поведения.

Однако если у школьника есть хоть какой-то опыт общения на примитивном уровне, то он может проявиться во взаимодей­ствии с его родителями или учителями. Особенно если взрослые сами демонстрируют примеры такого общения в семье или в школе. Не случайно мудрые педагоги стремятся не только созда­вать благоприятную атмосферу в школе, тем самым не позволяя себе и детям скатываться до уровня примитивного общения, но и заботиться о том, чтобы их ученики избегали общения с прими­тивными партнерами, не приобретали опыта примитивного об­щения.

Возможен ли выход на примитивный уровень общения со сто­роны педагога или же это удел лишь представителей иных про­фессий, а также невоспитанных учащихся?

К сожалению, факты примитивного общения встречаются и среди учителей. Обратимся к примеру из повести Е.Габовой «Школьные годы недетские».

Но на геометрии сегодня произошла катастрофа. Мы сразу видим, когда Заминированная не в духе. Тогда она в первую же минуту окатыва­ет класс таким холодным суровым взглядом, словно перед ней сидят не советские школьники, а ее заклятые враги. И высокие каблуки на ее красивых туфельках стучат особенно громко и ритмично.

Именно такой возникла Зинаида на геометрии. Обшарила глазами пустую крышку учительского стола и гаркнула: — Познакомьте меня с дежурным!

Ясно-понятно: дежурный забыл о своей обязанности — не принес из учительской классный журнал. Неужели поэтому можно так кричать?

Как назло, дежурной была Ирка.

Змея просто ненавидит ее. У Ирки нет математических способностей, ну нет, что сделаешь? А Зинаиду это здорово злит, словно Пунегова сама виновата в этом.

— Я, — произнесла Ирка обреченно и встала.

— А, Пунегова... Ну, если бы человек был. Не с человека и спроса нет. Я бы после таких слов пулей вылетела из класса, а Ирка тихонечко

села, и только краска хлынула к щекам.

Змея как ни в чем не бывало, сцепив вместе кисти рук, словно они у нее мерзли, пошла по рядам проверять домашнее задание. Никто на нее не смотрел, все лишь слушали громкий, ритмичный стук каблуков.

Она подошла к столу Пунеговой. Ирка, как все, раскрыла тетрадь. Мы решали задачу вместе, и я-то знала, что у нее все нормально. Но оказы­вается (это потом выяснилось), что мы одни из целого класса решили ее Другим способом, и Змея сразу подумала, что Ира у меня скатала. Да, я помогла ей, но ведь это не противопоказано?

Заминированная задержалась около Иры и зло спросила:

— Сама решила или списала?

— Сама, — шевельнула губами Ира.

— Решила или списала? — закричала эта истеричка. — Ну поплачь еще, поплачь...

И пошла дальше.

В классе стояла мертвая тишина. Все уткнулись в тетради и боялись, как бы гнев алгеброзы не перекинулся еще на кого-нибудь.

(Габова Е. Школьные годы недет­ские // Двойка по поведению. — М., 1989.-С. 151-152.)

Манипулятивный уровень

На манипулятивном уровне по крайней мере один из партне­ров пытается прибегнуть к различного рода ухищрениям и уловкам с целью получения определенной выгоды для себя.

Приемы, используемые манипуляторами, могут иметь доволь­но широкий диапазон.

Одни манипуляторы предпочитают демонстрировать своему партнеру агрессивность, враждебность или высокомерие. Исполь­зуя жесткие методы воздействия, они сознательно создают не­удобную для партнера атмосферу общения, в которой тот будет чувствовать себя неуютно, проявит большую покладистость, по­корность и готовность выполнить волю манипулятора.

Другие манипуляторы демонстрируют свое дружеское распо­ложение, готовность принять участие в решении проблем, сто­ящих перед партнером по общению. Они получают свой выигрыш за счет дружеских отношений и оказания услуг партнеру.

Есть манипуляторы, которые сознательно прикидываются не­счастными, больными, нуждающимися в помощи или опеке. Они столь искусно изображают свою беспомощность и зависимость от других лиц, что довольно удачно подчиняют окружающих своему влиянию.

Встречаются манипуляторы, умело сочетающие различные манипулятивные приемы и ловко пускающие их в ход в различных ситуациях.

Независимо от используемых приемов всех манипуляторов объединяет нечто общее: благодаря своим манипуляциям они вынуждают партнера по общению совершать выгодные им шаги. Манипуляции — это обман. Но не обычный, примитивный об­ман, а более тонкая игра.

Школьники довольно часто прибегают к использованию раз­личных манипуляций как в общении со сверстниками, так и в общении со своими родителями и учителями. Обратимся к приме­ру из известной повести Г.Белых и Л.Пантелеева «Республика ШКИД».

Прозвенел звонок, кончилась перемена. В класс четвертого отделения вошел Косталмед, он же Костей. — На гимнастику, живо! Ребята нехотя поплелись из класса.

— Живо! — подгонял Костец, постукивая круглой полированной па-дочкой.

Когда все вышли из класса, за партами остались сидеть Японец и Янкель.

— А вы что? — подняв брови, спросил Костец.

— Не можем, — скривив лицо, проговорил Японец. — У нас ноги болят.

Больные шкидцы по приказанию Викниксора освобождались от гим­настики.

— Покажите, — сказал Костец.

Японец, прихрамывая, подошел к воспитателю и поднял босую ногу. Нога на пятке пожелтела, вздулась, и в самом центре образовалось от­вратительное на вид нагноение.

— Нарыв в последней стадии, — стонущим голосом отрекомендовал Японец. — В уборную еле хожу, не только что на гимнастику.

— Ладно, оставайся, — сказал Костец. — А ты? — обратился он к Янкелю.

Янкель чуть ли не на четвереньках подполз к халдею.

— Сил нет, — прохрипел он. — Замучила, чертова гадина.

Он загнул брюки. На изгибе колена и дальше к бедру проходил страшный, красный с синеватыми прожилками шрам.

— Где это тебя угораздило? — поморщившись, спросил Костец.

— Дрова пилил, — ответил Янкель. — Пилой. Ходить не могу, дядя Костя, тем более упражнения делать.

— Оставайся, — согласился Костец и вышел из класса. Когда он вышел, Янкель плотно закрыв за ним дверь, сказал:

— Ну, брат, сейчас, пожалуй, можно и вылечиться.

С этими словами он подошел к своей парте, загнул брюки и, пому­солив ладонь, одним движением руки смыл страшную рану. То же самое сделал и Японец.

(Белых Г., Пантелеев Л. Респуб­лика ШКИД. — М.: Правда, 1988. — С. 221.)

Обладавший художественными способностями Янкель доволь­но часто украшал себя и своих товарищей язвами, ранами, опу­холями и другими «болячками», что позволяло манипулировать учителями и отлынивать от уроков и других нежелательных дел.

Однако к манипуляциям прибегают не только школьники, но и их учителя. Обратимся еще к одному примеру.

Он нарочно сунул палец в флакончик и измазал нос тушью. Тут уж Никто без смеха не мог на него смотреть. В классе стало шумно.

Зинаида Ивановна сначала никак не могла понять, в чем тут дело, но она скоро заметила Федину кляксу и даже остановилась от удивления.

— Это чем ты лицо испачкал, тушью? — спросила она.

— Ага, — кивнул головой Федя.

— А какой тушью? Этой?

Зинаида Ивановна показала на флакончик, который стоял на парте.

— Этой, — подтвердил Федя, и рот его разъехался чуть ли не до ушей.

Зинаида Ивановна надела на нос очки и с серьезным видом осмот­рела черные пятна на лице Феди, после чего сокрушенно покачала головой.

— Напрасно ты это сделал, напрасно! — сказала она.

— А что? — забеспокоился Федя.

— Да, видишь ли, тушь эта химическая, ядовитая. Она разъедает кожу. От этого кожа сперва начинает чесаться, потом на ней вскакивают вол­дыри, а потом уже по всему лицу идут лишаи и язвочки.

Федя перепугался. Лицо у него вытянулось, рот сам собою открылся.

— Я больше не буду мазаться тушью, — пролепетал он.

— Да уж думаю, что больше не будешь! — усмехнулась Зинаида Ива­новна и продолжала урок.

Федя поскорей принялся стирать пятна туши носовым платком, по­том повернул свое испуганное лицо к Грише Копейкину и спросил:

— Есть?

— Есть, — шепотом сказал Гриша.

Федя снова принялся тереть лицо платком, но черные пятна глубоко въелись в кожу и не стирались.

Гриша протянул Феде ластик и сказал:

— На вот. У меня есть замечательная резинка. Потри попробуй. Если она тебе не поможет, то пиши пропало.

Федя принялся тереть лицо Гришиной резинкой, но и это не помог­ло. Тогда он решил сбегать умыться и поднял руку. Но Зинаида Иванов­на, будто нарочно, не замечала его. Он то вставал, то садился, то при­поднимался на цыпочки, стараясь вытянуть руку как можно выше. Нако­нец, Зинаида Ивановна спросила, что ему нужно.

— Разрешите мне пойти умыться, — попросил жалобным голосом Федя.

— А что, уже чешется лицо?

— Н-нет, — замялся Федя. — Кажется, еще не чешется.

— Ну тогда посиди. На переменке успеешь умыться.

Федя сел на место и снова принялся тереть лицо промокашкой.

— Чешется? — озабоченно спрашивал Гриша.

— Н-нет, кажется не чешется... Нет, кажется, чешется. Не разберу, чешется или не чешется. Кажется, уже чешется! Ну-ка, посмотри, нет еще волдырей?

— Волдырей еще нет, но вокруг уже все покраснело, — шепотом сказал Гриша.

— Покраснело? — испугался Федя. — Отчего же покраснело? Может быть, уже волдыри начинаются или язвочки?

Федя снова стал поднимать руку и просить Зинаиду Ивановну отпус­тить его умыться.

— Чешется! — хныкал он.

Теперь ему было не до смеха. А Зинаида Ивановна говорила:

— Ничего. Пусть почешется. Зато в другой раз не будешь мазать лицо

чем попало.

(Носов Н.Н. Фантазеры. — М.: Дет­ская литература, 1977. — С. 126— 128.)

В этой ситуации к манипулированию прибегает учительница Зинаида Ивановна. Ее серьезный вид, сокрушенное покачивание головой проинформировали Федю о том, что он совершил глу­пость, за которую может горько поплатиться. Естественно, после этого ученик уже не мог даже думать о том, чтобы исполнять роль шута в классе, а был обеспокоен собственным здоровьем. А учи­тельница получила свой выигрыш в виде нормального поведения этого ученика и рабочей обстановки на уроке.

Американский психолог Э. Шостром в своей книге «Анти-Карнеги, или Человек-манипулятор» утверждает, что практи­чески каждый человек прибегает к манипуляциям в тех или иных ситуациях своей жизни, чтобы добиться для себя того или иного блага. Описывая различные способы манипулирования, автор вы­деляет четыре типа манипулятивных систем: активный, пассив­ный, соревнующийся и безразличный манипулятор. Рассмотрим их более подробно.

Активного манипулятораотличает использование активных ме­тодов воздействия на партнера по общению. Он энергичен, ини­циативен. У него всегда есть вопросы и предложения к партнеру, есть варианты необходимых действий и решений. Он сам ищет и, как правило, находит возможности для встречи с партнером с целью решения своих проблем.

Активный манипулятор максимально использует свое соци­альное положение: директора, начальника, учителя, попечителя, родителя, старшего по возрасту или званию. Философия актив­ного манипулятора заключается в том, чтобы главенствовать и властвовать любой ценой, чтобы строить общение с партнером путем пристройки «сверху». Поэтому он довольно часто использу­ет атрибуты авторитарного стиля воздействия: приказной тон, строгий голос, сердитый взгляд, категоричные высказывания, угрозы наказаний или других нежелательных для партнера послед­ствий.

Активным манипулятором может быть не только взрослый че­ловек, но также школьник или дошкольник, умело использую­щий активные методы воздействия на своих сверстников, учите­лей или родителей.

Пассивный манипуляторэто полная противоположность ма­нипулятора активного. Он получает свой выигрыш не за счет ак­тивного давления на партнера, не за счет пристройки «сверху», а благодаря разыгрыванию пристройки «снизу». Пассивный ма­нипулятор предстает перед партнером то беспомощным, то глу­пым, то бестолковым. Всем своим видом он дает понять, что у него сейчас очень сложные проблемы, что он несчастен, что у него не хватает ни способностей, ни сил, чтобы справиться с конк­ретной учебной задачей или жизненной ситуацией. Демонстри­руя свою вялость, пессимизм и пассивность, такой манипулятор

подвигает своего более активного партнера (сверстника или взрос­лого) думать и работать за себя, а следовательно, и на себя.

Соревнующийся манипуляторвыбирает довольно гибкую так­тику взаимодействия со своими партнерами. Для него жизнь — это постоянный турнир, состоящий из серии побед и пораже­ний. В этой жизни он отводит себе роль бдительного бойца, вни­мательно изучающего сильные и слабые стороны своих партне­ров по общению. И в зависимости от особенностей того или иного партнера он умело пускает в ход активные или, напротив, пас­сивные методы взаимодействия с ним. Если партнер слаб, то соревнующийся манипулятор энергично использует активные ме­тоды воздействия на него, умело пристраивается «сверху». Если же партнер является сильным соперником, то в ход идут пассив­ные методы взаимодействия, используется пристройка «снизу». Главное — получить свой выигрыш и добиться желаемого ре­зультата, а средства достижения не имеют существенного значе­ния для такого манипулятора. Следует, однако, отметить, что активный манипулятор не опускается до примитивного уровня общения, его активные методы хоть и оказывают давление на партнера, но выглядят более корректно, нежели у примитивно­го партнера.

Безразличный манипуляториграет в безразличие и индиффе­рентность. Всем своим видом он демонстрирует, что его мало вол­нуют происходящие события, не интересуют окружающие люди, что он безразличен к конкретному партнеру по общению и готов с легкостью расстаться с ним. На самом деле это безразличие ис­кусственное, напускное. И происходящие события, и окружаю­щие люди, и конкретный партнер по общению далеко не безразлич­ны такому манипулятору. Манипулирование безразличностью как раз и затевается с определенной целью — удержать партнера возле себя, заставить его поуговаривать себя, подчинить его себе.

Педагоги и родители также используют различные виды мани­пуляций в общении с детьми.

Ученые отмечают, что общаться с манипулятором довольно сложно. Ведь манипуляции и используются для того, чтобы пере­играть партнера по общению и добиться получения своего выиг­рыша. Некоторые люди, понимая, что ими манипулируют, пыта­ются также прибегнуть к манипулированию. Однако это удается далеко не всем. Ведь манипулятор сознательно затевает свои ма­нипуляции, заранее рассчитывает определенные ходы. Его мани­пуляции выглядят естественно, действия логически связаны друг с другом и вплетены в ткань естественного разговора по какой-либо существенной проблеме. А партнер, пытающийся экспром­том отвечать манипуляциями на действия манипулятора, как правило, к подобному не подготовлен ни психологически, ни логически, ни технологически. Поэтому если человек чувствует, что им начинают манипулировать, то лучше попытаться найти противоядие против манипулятора не через контригру, а через уход от его игры1.

Стандартизированный уровень

Стандартизированный уровень общения иначе называют кон­тактом масок. При общении на этом уровне хотя бы один из парт­неров стремится скрыть свое истинное состояние, как бы спря­тать свое лицо за воображаемую маску. Почему он это делает?

Дело в том, что бывают случаи, когда общение носит вынуж­денный характер для человека. Он бы рад не общаться с тем или иным партнером, но обстоятельства заставляют его вступать в контакт. Например, ученик, оставленный после уроков, чтобы исправить неудовлетворительную отметку, вынужден общаться со своим учителем, выполнять все его задания и требования. Иначе он не добьется нужного результата. Школьник-правона­рушитель вынужден вступать в общение с инспектором милиции и давать ему объяснения по поводу своего поведения. Хотя, будь его воля, он не стал бы разговаривать с милиционером на по­добную тему.

Взрослые тоже довольно часто вступают в вынужденное обще­ние. В городском транспорте приходится отвечать попутчикам на самые различные вопросы: «Какая сейчас остановка?», «Как про­ехать до того или иного места?», «Сколько стоит билет?» Так уж устроена наша жизнь, что без обращений друг к другу мы не мо­жем обойтись.

Но в то же время порой невозможно общаться с каждым, кто пожелает вступить в контакт. Ведь человек бывает не расположен к общению в силу различных причин: из-за усталости, плохого настроения, болезненного состояния, погруженности в какие-то свои проблемы или заботы. Либо могут быть весомые причины для ухода от общения с конкретным человеком: старые обиды на него, недоверие к партнеру, склонному к различным хитростям, к обману, к нечистоплотным поступкам.

Стараясь как-то защитить себя от нежелательных контактов или, по крайней мере, ограничить их, человек и пытается «надеть маску», т.е. спрятать свое истинное состояние за неким извест­ным стандартом.

Так, ученик, оставленный учителем после уроков, может при­кинуться больным, или, говоря иначе, надеть «маску больного». И все попытки учителя привлечь его к учебной работе будут постоянно натыкаться на «головную боль», «сильное недомога­ние», «головокружение» и прочие «страдания» учащегося (В главе 8 будут рассмотрены некоторые типы манипуляторов и особенности используемых ими приемов манипулирования).

А по­скольку гуманное назначение педагогической профессии не по­зволит учителю заставлять работать «больного» ученика, то педагог будет вынужден прервать дополнительное занятие и направить учащегося к врачу или домой. Но именно этого и добивался уче­ник, которому не хотелось общаться с учителем после уроков, именно поэтому он использовал «маску больного».

Другой маской, позволяющей ограничить общение с нежела­тельным партнером, может служить «маска шута». Спрятавшись за такую маску, ученик станет реагировать на предложения учителя включиться в учебную работу несерьезными репликами, шутка­ми, усмешками и прочими атрибутами шутовства. Поэтому педа­гог будет испытывать серьезные затруднения в общении с учени­ком в такой маске.

Возможно также использование и других масок: «маска тигра» позволяет демонстрировать агрессивность и держать партнера на расстоянии; за «маской зайца» можно спрятаться, чтобы не на­влечь на себя гнева или насмешек со стороны более сильного партнера. Этой же цели могут служить «маска робости», «маска послушания», «маска угодливости».

Вот учитель обратился к своему ученику-старшекласснику с просьбой сходить за тряпкой и стереть с доски. А в ответ школьник не просто отказывается выполнить эту просьбу, а обрушивает на педагога бурю гнева и раздражения. В резких тонах, с дикой грима­сой на лице он бесцеремонно заявляет на весь класс: «А почему я должен стирать с доски? Я на ней не писал! Я Вам не мальчик на побегушках, чтобы бегать за тряпками! Пошлите дежурного, это его обязанность!» В данном случае ученик всем своим видом де­монстрирует учителю «маску тигра», предлагая ему общаться на стандартизированном уровне. Следует отметить, что, спрятавшись за подобную маску, ученик вполне может добиться желаемого — сделать так, чтобы учитель, во-первых, не заставлял его в данный момент отрываться от своих занятий; во-вторых, впредь опасался бы подходить к нему с подобными просьбами и поручениями.

Общение с человеком в маске довольно затруднительно, ведь маска для того и надевается, чтобы спрятать за ней что-то свое, личное. Даже если этим личным является элементарная лень. Кон­такт масок означает ограничение, накладываемое на участие собственной личности в диалоге, поскольку вместо себя человек предлагает партнеру общаться с той или иной маской. Подлинно­го общения с партнером в маске не получится. Поэтому если мы хотим общаться с человеком, а не с маской, то надо добиться снятия маски.

Как это сделать? Каких-то универсальных рецептов на этот счет нет и быть не может.

НО

Одним из эффективных средств является шутка, шутливый тон, своеобразная игра. Вот как описывает это А. С. Макаренко.

...Труднее было с такими симулянтами, как Ховрах. Уже на третий день у него начались солнечные удары, он со стонами залезал под кусты и укладывался отдыхать. С такими умел гениально расправляться Таранец. Он выпрашивал у Антона линейку и Молодца и с целой группой санитаров, украшенный флагами и крестами, выезжал на поле. Наибо­лее сильным средством у Таранца был Кузьма Леший, вооруженный настоящим кузнечным мехом. Не успеет Ховрах разнежиться в роще, как на него налетает «скорая помощь» для несчастных случаев. Леший мгно­венно устанавливает против больного свой мех, и несколько человек работают мехом с искренним увлечением. Они обдувают Ховраха во всех местах, где предполагается притаившийся солнечный удар, а потом вле­кут к карете. Но Ховрах уже здоров, и карета спокойно уезжает в коло­нию. Как ни тяжело было для Ховраха подвергнуться описанной меди­цинской процедуре, еще тяжелее ему возвратиться в свободный и в молча­нии принимать дозы новых лекарств в виде самых простых вопросов:

— Что, Ховрах, помогло? Хорошее средство, правда?...

(Макаренко А. С. Пед. соч.: В 8 т. — М., 1984. -Т. 3. - С. 395.)

Иногда и педагоги используют своеобразные маски в общении со школьниками. Обратимся еще к одному примеру.

Бывало, только входит наш Харлампий Диогенович в класс, сразу все затихают, и так до самого конца урока. Правда, иногда он нас зас­тавлял смеяться, но это был не стихийный смех, а веселье, организо­ванное сверху самим же учителем. Оно не нарушало дисциплины, а слу­жило ей, как в геометрии доказательство от обратного.

Происходило это примерно так. Скажем, иной ученик чуть припозда­ет на урок, ну примерно на полсекунды после звонка, а Харлампий Диогенович уже входит в дверь. Бедный ученик готов провалиться сквозь пол. Может, и провалился бы, если б прямо под нашим классом не нахо­дилась учительская.

Иной учитель на такой пустяк не обратит внимания, другой сгоряча выругается, но только не Харлампий Диогенович. В таких случаях он оста­навливался в дверях, перекладывал журнал из руки в руку и жестом, исполненным уважения к личности ученика, указывал на проход.

Ученик мнется, его растерянная физиономия выражает желание как-нибудь понезаметнее проскользнуть в дверь после учителя. Зато (Яйцо Харлампия Диогеновича выражает радостное гостеприимство, сдержанное приличием и пониманием необычности этой минуты. Он Дает знать, что само появление такого ученика — редчайший праздник |Для нашего класса и лично для него, Харлампия Диогеновича, что его Никто не ожидал, и раз уж он пришел, никто не посмеет его упрекнуть в этом маленьком опозданьице, тем более он, скромный учитель, кото­рый, конечно же, пройдет в класс после такого замечательного ученика сам закроет за ним дверь в знак того, что дорогого гостя не скоро отпустят.

Все это длится несколько секунд, и, в конце концов, ученик, не­






ТОП 5 статей:
Экономическая сущность инвестиций - Экономическая сущность инвестиций – долгосрочные вложения экономических ресурсов сроком более 1 года для получения прибыли путем...
Тема: Федеральный закон от 26.07.2006 N 135-ФЗ - На основании изучения ФЗ № 135, дайте максимально короткое определение следующих понятий с указанием статей и пунктов закона...
Сущность, функции и виды управления в телекоммуникациях - Цели достигаются с помощью различных принципов, функций и методов социально-экономического менеджмента...
Схема построения базисных индексов - Индекс (лат. INDEX – указатель, показатель) - относительная величина, показывающая, во сколько раз уровень изучаемого явления...
Тема 11. Международное космическое право - Правовой режим космического пространства и небесных тел. Принципы деятельности государств по исследованию...



©2015- 2024 pdnr.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.