Пиши Дома Нужные Работы

Обратная связь

Марксизм и дореволюционная российская наука

Появление марксистского направления в русской исторической науке рубежа XIX–ХХ вв. стало продолжением и развитием многих тенденций русского позитивизма. Однако позитивисты и марксисты смотрели на проблемы экономического развития общества сквозь призму разных научных принципов.

Позитивисты отстаивали теорию многофакторности исторического процесса, экономическая история – одна из многих равноправных сторон исторического процесса. Плюрализм факторов исторического процесса был основополагающим методологическим принципом русского позитивизма. Попытки найти «первичный фактор» исторического процесса резко критиковались в позитивистской науке.

Критикуя в своих работах теорию факторов, Г.В.Плехановне отрицал, что в истории действует множество сил, а за каждым событием кроется запутанный узел причинно-следственных связей. Но он был убежден, что нужно искать причины преобладания тех или иных факторов, а ключ к подлинному пониманию истории можно отыскать только в сфере экономических отношений. Экономика определяет разделение общества на классы, формирует правовую и государственную структуру, воздействует на психологию человека, на его нравственные убеждения и идеалы. История, по Г.В.Плеханову, – это «история общественных отношений, обусловленных состоянием производительных сил в каждое данное время».

Склонность к поиску первичного фактора, к четкой логической схематизации исторического процесса, к обоснованию исторического монизма и объяснению всей истории из одного принципа были очень характерны для русского марксизма рубежа XIX–XX вв.

Однако зачастую русские марксисты пробовали поднять еще более глубокие пласты причинно-следственных зависимостей в исторической реальности и ставили вопрос: а от чего, в свою очередь, зависит рост экономических сил общества?



В поисках ответа они нередко обращались к теоретическому наследию М.М.Ковалевского, виднейшего отечественного позитивистского социолога, и использовали для своих исторических построений сформулированные им законы, в частности, закон зависимости интенсивности экономического развития от роста плотности населения. Нашла отражение в исторических воззрениях русских марксистов и другая сформулированная им закономерность исторического развития. Она сводилась к тому, что рост плотности народонаселения стимулирует переход от «хозяйства непосредственного потребления» к хозяйству меновому и в конечном счете побуждает человечество к межплеменной солидарности. Переход от натурального хозяйства к меновому, высшей стадией развития которого является денежное хозяйство, М.М.Ковалевский считал основным содержанием экономической эволюции человечества.

Под влиянием доктрины М.М.Ковалевского у русских марксистов сформировался научный интерес к роли обмена в системе производственных отношений, к исторической эволюции форм обмена и распределения. Так, М.И.Туган-Барановскийпредлагал расширить сформулированное К.Марксом понятие производительных сил, включив в него не только производство, но и обмен – два нераздельно связанных компонента «материальной стороны хозяйства».

Нередко отечественные марксисты именно в сфере обмена видели ключевое зерно развития производственных отношений и эволюции производительных сил. Так, например, П.Б.Струвевидел в наличие удобных путей сообщения, создающих условия для интенсивного развития денежного обмена и товарного производства, один из важнейших факторов перехода к капиталистическому способу производства. Поэтому П.Б.Струве считал строительство железных дорог в России даже более важным событием в экономической истории, чем отмену крепостного права.

Сходная логика была и в работах Н.А.Рожкова. Решающим фактором крушения крепостничества он считал развитие денежного хозяйства, которое привело к техническим усовершенствованиям в земледелии и обрабатывающей промышленности, а эти усовершенствования, в свою очередь, сделали невыгодным все крепостное хозяйство.

В концепции Н.А.Рожкова характеристика общественного хозяйства слагалась из нескольких компонентов: относительной значимости различных отраслей хозяйства (земледелия и промышленности), хозяйственной техники, форм обмена и принципов распределения хозяйственных благ. В своей работе «Основные законы развития общественных явлений» Н.А.Рожков давал периодизацию человеческой истории, основанную на том же критерии, что и в трудах М.М.Ковалевского: переход от натурального хозяйства к денежному. Он выделял четыре периода:

1.Период преобладания натурального хозяйства.

2.Период, когда сохраняется натуральное хозяйство, но намечается разница в распределении реальных хозяйственных благ между отдельными слоями общества.

3.Период зарождения и первоначального развития денежного хозяйства.

4.Период полного расцвета денежного хозяйства (капитализм).

В более позднем труде «Русская история в сравнительно-историческом освещении» Н.А.Рожков заменил приведенную выше периодизацию на другую, в большей степени близкой к Марксовой:

1.Первобытное общество.

2.Общество дикарей.

3.Дофеодальное общество (общество варваров).

4.Феодальная революция.

5.Дворянская революция.

6.Господство дворянства.

7.Буржуазная революция.

8.Капитализм.

Исторические закономерности, сформулированные М.М.Ковалевским, были достаточно подробно разработаны в труде А.А.Богданова «Краткий курс экономической науки». С его точки зрения, весь исторический процесс можно разделить на три периода: «первичное натуральное хозяйство», «меновое хозяйство» и «социально-организованное» (социалистическое) хозяйство. Коренное различие между этими периодами состоит в характере разделения труда и распределения материальных благ. Соответственно внутри этих обширных исторических периодов А.А.Богданов выделял более дробные стадии развития человечества:

I.Первичное натуральное хозяйство:

1)первобытный родовой коммунизм;

2)патриархально-родовая система;

3)феодальный строй.

II.Меновое хозяйство:

1)мелкобуржуазны строй;

2)капиталистическая система:

а)мануфактурное производство;

б)промышленное (машинное) производство.

III. Социально-организованное (социалистическое) хозяйство.

С точки зрения А.А.Богданова, недостаточно было просто констатировать, что основой развития общества является рост производительных сил, он стремился объяснить, в силу каких причин происходит сам этот рост. Он считал, что каждому периоду исторического развития человечества свойственны свои движущие силы развития. В натурально-хозяйственных обществах такой силой является абсолютное перенаселение. При переходе от натурального хозяйства к меновому фактор перенаселения постепенно утрачивает свою роль, уступая место новой движущей силе общественного развития – конкуренции. В социализме такой движущей силой станет «борьба общества с природой» – процесс бесконечный по самому своему существу.

Одной из исторических особенностей русского марксизма рубежа XIX–XX вв. можно считать то, что в его традиции явно просматривалось влияние не только К.Маркса, но и М.М.Ковалевского. Это проявлялось в стойком интересе русских марксистов к роли демографичес – кого фактора и эволюции форм обмена в развитии человеческого общества.

Наряду с демографическим фактором русские марксисты искали ключ к пониманию хода экономического развития в географическом факторе. На «условия внешней природы» (климат, состав земной коры, устройство земной поверхности), как на одно из важнейших условий, определяющих производительность труда, указывал А.А.Богданов. На то, что «свойства географической среды обусловливают собою развитие производительных сил», а те, в свою очередь, – развитие экономических и всех других общественных отношений, указывал и Г.В.Плеханов в своей работе «Основные вопросы марксизма». Особенности географической среды, кроме того, по его мнению, воздействуют на обмен между человеческими сообществами: характер рельефа, наличие водных путей указывают направление экономических сношений с соседями.

Наличие и интенсивность экономических связей с соседними обществами, как считали многие отечественные марксисты, определяют собой темп экономического развития данного общества. От темпа экономического развития зависит распределение ролей в отношениях между соседями: от скорости развития зависит, какая страна окажется «передовой», а на чью долю останется роль «догоняющего» или «отстающего». Русские марксисты были уверены, что взаимоотношения с соседними странами, сравнительный уровень их развития самым непосредственным образом влияют на ход истории отдельно взятой страны. Влияние географического фактора здесь переплеталось с воздействием фактора геополитического.

Для описания места России в мире, обычно при сопоставлении России с Западной Европой, в русской мысли XIX–XX вв. традиционно использовались две модели: модель «отставания» и модель «своеобразия», одна из которых принадлежала западнической традиции, другая – славянофильской (хотя, разумеется, существовали и разнообразные промежуточные варианты). Безусловно, модель «отставания» в большей степени соответствовала марксистской теории. Предпринимались попытки измерить степень отставания России от Западной Европы во временных показателях. Так, по мнению Н.А.Рожкова, в период классообразования это отставание составляло примерно четыре-семь веков, в период формирования денежного хозяйства оно сократилось до трех веков, и, наконец, в период капитализма отставание России от западных стран измерялось уже не веками, а только десятилетиями. М.Н.Покровский в «Русской истории с древнейших времен» определял этот временной разрыв в два–четыре века; он, как и Н.А.Рожков, был убежден, что Россия постепенно «догоняет» Европу и что в современный ему период историческая дистанция между Россией и Западом сократилась до минимальных величин.

Но наиболее резкая оценка степени отставания России от европейских держав принадлежала Л.Д.Троцкому. Он полагал, что основной чертой исторического развития России была «сравнительная медленность и примитивность», первопричина которой крылась в неблагоприятных условиях природно-географического положения страны. Отсталость и застойность должна была стать ее уделом, если бы не соседство с более развитыми европейскими странами, представлявшими постоянную угрозу ее независимости. Влияние этих стран вынуждало Россию ускорять собственное социально-экономическое развитие, перепрыгивая с одного этапа на другой, не успевая их толком пройти. Развитие получало таким образом характер неравномерного и скачкообразного. За неимением более могущественных общественных сил, задача стимулирования прогресса ложилась на государство, которое воспринимало ее реализацию как обеспечение защиты собственного суверенитета. Здесь Л.Д.Троцкий во многом повторяет взгляды «историков-западников» (в частности П.Н.Милюкова) на трактовку характера Российского государства как внеклассового, отвечающего потребностям развития всего общества.

С этой целью государству приходилось заимствовать передовой опыт западных стран и переносить его на собственную почву. Заимствования вступают в разнообразные отношения с уже существующими формами отношений в стране, получается своеобразная амальгама (смесь) разнородных элементов современных и архаичных общественно-экономических форм, которая начинает развиваться уже по собственной, автономной от государства, траектории. Л.Д.Троцкий назвал это «законом комбинированного развития». Таким образом, из агента передовых тенденций государство превращается в одного из участников общественного развития, и его участие на определенном этапе может стать преградой для дальнейшего развития.

Один из таких этапов и пришелся на рубеж XIX–XX веков. Идея о том, что феодально-абсолютистское государство больше не способно на проведение социально-экономической модернизации, была общим местом для всех русских марксистов. Весь вопрос заключался в характере предстоящей модернизации и силах, которые будут ее осуществлять. Например, Г.В.Плеханов считал, что она будет капиталистической и, соответственно, происходить она будет под руководством буржуазии. Социализм может возникнуть только после прохождения капиталистического этапа развития.

Взгляды Л.Д.Троцкого были противоположны плехановской точке зрения. Время для проведения полноценной капиталистической модернизации, которая вывела бы Россию в число мировых стран-лидеров, уже прошло (вследствие процессов, произошедших в самой мировой капиталистической системе). Возникший в результате этой модернизации капитализм носил бы характер отсталого и слаборазвитого. Да и русская буржуазия, носившая во многом характер искусственного государственного создания, не была способна на самостоятельные действия без государственного патернализма. Следовательно, этап, на прохождение которого не было времени, должен быть совмещен со следующим за ним, переходным от капитализма к социализму, этапом развития. «Закон комбинированного развития» действует здесь во всей своей полноте. Единственную силу, под руководством которой должна проходить эта модернизация, Л.Д.Троцкий видел в пролетариате. Получается своеобразное замещение одного класса другим, который параллельно с «доделыванием» работы предыдущего класса начинает выполнение своих общественных функций. В таком замещении и заключается смысл выдвигавшейся Л.Д.Троцким концепции перманентной революции. Л.Д.Троцкий считал, что развитие капитализма не может ограничиваться рамками одной страны, оно охватывает весь мир. Социализм, представляющий более высокую стадию развития, чем капитализм, может возникнуть и развиваться изначально только как строй ряда наиболее экономически развитых стран, чтобы затем распространиться на все страны. Развитие одной страны дополняло развитие других, и достижение более прогрессивного общественно-экономического строя было возможно только совместными усилиями всех стран.

С другой стороны, скачкообразное развитие, о котором говорилось выше, предполагало, что за скачком должен неминуемо последовать спад, переходящий затем в стагнацию. Наиболее передовые методы хозяйствования (государственная собственность на средства производства, общехозяйственное планирование), эффективные на одном этапе развития, на следующих теряют свой потенциал и приобретают консервативные тенденции. Происходит это вследствие все того же столкновения с границами развития, которые в данном случае совпадают с государственными границами.

Скоординированность общемировых (первоначально – общеевропейских) хозяйственных усилий и планомерное, а не хаотическое их развитие – вот лучший залог для успеха русской модернизации (как и модернизации любой другой европейской страны). При этом Л.Д.Троцкий был уверен, что передовые методы, применяющиеся в России, с одной стороны, повлияют на трансформации в капиталистической системе, а с другой – они, показывая, что сценарий более гармоничного развития возможен, дадут стимул для борьбы пролетариата в развитых странах за установление своей власти, которая и станет гарантией планомерного развития в мировом масштабе.

Итак, следуя логике Л.Д.Троцкого, получалось, что на этапе перехода от капитализма к социализму «передовые» и «отсталые» страны меняются местами, «последние становятся первыми». Убеждения в «преимуществах отсталости», довольно традиционные для русской социально-исторической мысли, были характерны и для В.И.Ленина. Если для М.Н.Покровского и Н.А.Рожкова социально-экономическая отсталость России была лишь недостатком, который должен быть постепенно преодолен, то Л.Д.Троцкий и В.И.Ленин видели в той же самой «отсталости» залог успешного развития и лидирующего положения страны в будущем.

В отличие от большинства русских марксистов, Г.В.Плеханов в своем труде «Истории русской общественной мысли» рассматривал историю России с точки зрения ее своеобразия, правда, относительного, а не абсолютного. Г.В.Плеханов, вслед за С.М.Соловьевым и В.О.Ключевским, подчеркивал роль географического фактора и «внутренней колонизации» в истории России. При этом Г.В.Плеханов внес в их историческую концепцию существенное новшество: он подчеркивал, что колонизация происходила в условиях господства натурального хозяйства, поэтому специфика исторического развития России определялась уникальным сочетанием географического и экономического «факторов».

Г.В.Плеханов считал, что на определенной стадии развития человечества географическая среда определяет даже то, какая именно общественно-экономическая формация сложится у того или иного народа. Опираясь на идею К.Маркса о существовании в истории человечества четырех способов производства (античный, азиатский, феодальный и буржуазный, не считая пятого, коммунистического), Г.В.Плеханов выдвинул собственную гипотезу: согласно его версии, «античный» и «восточный» способы производства представляют собой «два сосуществующих типа экономического развития». Как полагал Г.В.Плеханов, и «античный способ производства» (классический рабовладельческий строй), и «восточный» возникли на одной и той же стадии развития общества, вслед за родовой общественной организацией. В работе Г.В.Плеханова «История русской общественной мысли» речь шла (отдавал ли себе сам автор отчет в этом или нет) не только о формационных, но и о цивилизационных различиях «Востока» и «Запада». Согласно логике Г.В.Плеханова, Россия сама способна выбирать, быть ли ей Востоком или Западом.

Современный ему этап истории России Г.В.Плеханов характеризовал как очередную цивилизационную развилку: если буржуазия и пролетариат выступают как агенты европеизации, то русское крестьянство представляет собой класс, чьи интересы и ценности сложились еще в эпоху господства «восточного способа производства».

Идею коренных различий «Востока» и «Запада», «Азии» и «Европы» можно было встретить в концептуальных построениях многих других русских марксистов. Причем представления об этих различиях носили у них ярко окрашенный ценностный характер: «Азия» и «Восток» ассоциировались с застоем, бюрократизмом, рабской приниженностью «низов» и бесстыдным деспотизмом «сатрапов», «Запад» же и «Европа» были синонимами прогресса и цивилизации. При этом, надо отметить, что в качестве «Востока», подлежащего цивилизаторскому натиску, русские марксисты рассматривали свою собственную страну, отводя самим себе роль агентов европейской цивилизации.

Но, если большевикам в силу ряда обстоятельств приходилось после 1917 г. постепенно отказываться от подобных стереотипов, то с еще большей силой мотивы противостояния Востока и Запада звучали в размышлениях тех российских марксистов, кто чувствовал себя побежденными, а революцию 1917 года воспринимал как историческую катастрофу. Так, например, Г.В.Плеханов однозначно расценил большевистскую революцию как победу Азии над Европой, как реставрацию «восточного деспотизма» со всеми естественно присущими ему методами управления и нравами. Российские социал-демократы из стана меньшевиков предвосхитили геополитическую трактовку революции, предложенную в эмигрантском наследии П.Б.Струве и в трудах евразийцев: все они воспринимали большевистскую революцию как стихийную реакцию низов против двухвековой европеизации России, как попытку возвращения от космополитической имперской культуры к национальным истокам.

Изучение конкретного, реального исторического процесса вносило существенные коррективы в марксистскую схему исторических закономерностей. Отечественные марксисты приходили к выводу, что экономика общества испытывает на себе воздействие различных факторов: демографического (зависимость интенсивности экономического развития от роста плотности населения); географического (природно-климатические условия, состав земной коры, характер рельефа земной поверхности, которые в совокупности определяют особенности региональной экономики); геополитического (сравнительный уровень социально-экономического развития соседних стран и народов). Геополитическое положение России отечественные марксисты могли описывать в терминах «догоняющего развития» или же в терминах «цивилизационного своеобразия». Порой два эти дискурса соперничали и переплетались друг с другом в работах одних и тех же авторов.

Своеобразно и различно подходили русские марксисты и к проблеме соотношения «базиса» (производственных отношений) и «надстройки» (социально-политической и духовной жизни общества) в историческом развитии общества. Исследование соотношения двух этих категорий было актуально для марксистской мысли рубежа XIX–XX столетий.

Г.В.Плеханов взаимоотношения «базиса» и «надстройки» трактовал в соответствии с каноническим марксистским подходом, утверждая, что базис (или «основание») играет в этих отношениях определяющую роль. Но при этом он резко возражал против вульгарно-материалистических попыток выводить любое надстроечное явление напрямую из базиса. Надстройка, по его мнению, обладает известной самостоятельностью. Г.В.Плеханов утверждал, что экономика влияет на надстройку не напрямую, а через посредство других факторов. В «Основных вопросах марксизма» он предложил следующую схему взаимоотношения базиса и надстройки:

1)состояние производительных сил;

2)обусловленные им экономические отношения;

3)социально-политический строй, выросший на данной экономической «основе»;

4)определяемая частью непосредственно экономикой, а частью всем выросшим на ней социально-политическим строем психика общественного человека;

5)различные идеологии, отражающие в себе свойства этой психики.

Данная «формула» Г.В.Плеханова была удачна тем, что позволяла избегать вульгарного социологизма при освещении истории общественной мысли и общественного движения. По его мнению, все идеологии определенной эпохи вырастают из одного общего корня – общественной психологии этой эпохи, поэтому для каждого периода истории в психологии и идеологии всех противоборствующих групп можно отыскать общие черты, характерные для того времени в целом.

Кроме того, Г.В.Плеханов полагал, что в истории возможно возникновение идейных течений, у которых нет отчетливо выраженной социально-экономической основы. Так, архаичные способы восприятия действительности могут долгое время сохраняться даже после того, как породивший их способ производства канул в прошлое. Одной из таких идеологий, переживших свое время, согласно Г.В.Плеханову, был антиурбанизм русских мыслителей. Логическим дополнением антиурбанистических настроений становилась поэтизация прошлого, создание разнообразных «консервативных утопий», одной из которых Г.В.Плеханов считал славянофильство.

Однако, наиболее ярким примером отчужденности идеологии от социально-экономического базиса, по мнению Г.В.Плеханова, являются ситуации культурного заимствования, когда культура и общественная мысль одной страны складываются под мощным воздействием идейных течений, сформировавшихся в других, более развитых странах. Именно это произошло в России XVIII–XIX вв. По мнению Г.В.Плеханова, всякие культурно-идеологические заимствования носили несамостоятельный и, скорее, пагубный, чем прогрессивный характер.

Тем не менее, Г.В.Плеханов надеялся, что идейная пропасть между Россией и Западной Европой будет преодолена; эти его надежды покоились на убеждении, что в жизни человеческого общества определяющую роль все же играет «базис» и что, следовательно, с изменением «базиса» должна измениться и идейная «надстройка».

Г.В.Плеханов признавал, что надстройка способна оказывать влияние на базис, и что при определенных условиях это воздействие становится весьма ощутимым. Но при этом влияние «надстройки» на «базис» Г.В.Плеханов всегда трактовал как обратное, то есть прежде чем повлиять на базис, совокупность надстроечных отношений должна быть им создана.

Вопрос о соотношении «базиса» и «надстройки» стал одной из центральных проблем в традиции «легального (критического) марксизма» (П.Б.Струве, Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, М.И.Туган-Барановский). Изо всех компонентов «надстройки» их более всего интересовала этическая сфера. «Критические марксисты» считали, что классовый подход к этике означал отрицание самостоятельной ценности морали и нравственности, а такой этический релятивизм в конечном счете оборачивается разрушительными последствиями для личности и общества.

Чтобы дополнить марксистскую теорию исторического прогресса этической составляющей, «критические марксисты» пытались объединить марксизм и неокантанство. В этом сочетании двух учений и заключалось основное русского своеобразие «критического марксизма».

Так, в своей дебютной работе «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии» Н.А.Бердяев, отстаивая классовый подход к развитию общественных идеологий и пользуясь методикой марксистской социологии, вводил в свою философию категории с общечеловеческим содержанием. Согласно его концепции, исторический процесс следует рассматривать как постепенное и бесконечное проникновение в жизнь человечества абсолютных логических норм (истины), этических норм (добра) и эстетических норм (красоты). Хранителем этих абсолютных норм является «трансцендентальное логическое сознание», которое по отношению к индивидуальным и классовым сознаниям выступает как сознание всеобщее, родовое.

Согласно Н.А.Бердяеву, на каждом новом историческом этапе в классовой борьбе побеждает класс, являющийся носителем все более высокого идеала. Смена общественно-экономических формаций на самом деле представляет собой постепенное восхождение человечества ко все более полному познанию истины, добра и красоты; процесс этот по своей сути бесконечен.

Вера в закономерный и неизбежный прогресс позволила Н.А.Бердяеву парадоксальным образом соединить, казалось бы, несовместимые идеи: с одной стороны, общечеловеческую, внеклассовую этику; с другой – учение о классовой борьбе как о движущей силе общественного развития. «Теория прогресса, – заключал Н.А.Бердяев, – есть мост, соединяющий воедино две половины правды, правду-истину и правду-справедливость».

Солидаризируясь с попыткой Н.А.Бердяева показать самостоятельное значение абсолютных ценностей в процессе общественного развития, П.Б.Струве поставил вопрос, который, по его мнению, его коллега не смог разрешить: каким образом человек – носитель классового сознания – может в то же самое время сознавать историческую ограниченность своего сознания и стремиться к более высокому представлению об истине, добре, красоте? Как считал П.Б.Струве, ответ на данный вопрос возможно дать только при следующем условии: следует признать существование «нравственного миропорядка, независимого от субъективного сознания», и «субстанциональное бытие» «мирового духа», который является вечным хранителем абсолютных ценностей (= Бог).

Итак, попытавшись найти общечеловеческую, внеклассовую этику, «критические марксисты» пришли не просто к идеализму, но к религиозной философии. Путь этот они проделали по-разному: если П.Б.Струве пришел к ней чисто логическим путем, то Н.А.Бердяев и С.Н.Булгаков в начале ХХ в. пережили эмоционально яркое религиозное обращение.

М.И.Туган-Барановский дольше других «критических марксистов» оставался на почве научно-позитивного понимания мира, считая при этом, что марксизм необходимо дополнить общечеловеческой этикой.

Центральной проблемой его творчества было исследование формирования человеческих идеалов. Разрабатывая вопрос соотношения науки и утопии, он пришел к выводу о том, что и идеал (= утопия), и наука в равной мере необходимы для жизни. Он сравнивал науку с фонарем, освещающим дорогу, а идеал – со звездой, указывающей направление пути.

Принимая многое в марксизме, М.И.Туган-Барановский считал историческую концепцию К.Маркса совершенно несостоятельной с этической точки зрения. По его мнению, из всех человеческих интересов К.Маркс выделял лишь один – экономический, под которым понимал стремление к непосредственному поддержанию жизни. История для К.Маркса, – писал М.И.Туган-Барановский, – является лишь ареной борьбы за существование, где постоянно сталкиваются две низменных страсти: жадность господствующих классов и зависть порабощенных. Под последовательным проведением классовой точки зрения он видел упразднение «как морали, так и объективной науки».

Однако, М.И.Туган-Барановский считал, что материалистическое понимание истории должно быть не отброшено, а реконструировано и переосмыслено. По его мнению, в исторической концепции должны быть отражены не только экономические интересы людей, но и другие побудительные потребности человека, среди которых он выделял «эгоальтруистические потребности» (стремление к славе и власти), «симпатические инстинкты и потребности» (чувство общей солидарности), «потребности, не основанные на практическом интересе» (бескорыстное стремление к истине, эстетическое чувство, религиозная потребность). Высшим же стимулом деятельности людей он считал сознания нравственного долга.

Исходя из этих воззрений, М.И.Туган-Барановский сформулировал собственную «формулу прогресса»: «Исторический прогресс именно и заключается в одухотворении человечества, в перемещении центра тяжести человеческой жизни из низших физиологических потребностей поддержания жизни в область высших духовных потребностей».

Взгляды М.И.Туган-Барановского на социализм во многом совпадали с распространенными в то время воззрениями Э.Бернштейна и «австромарксистов». Историк считал, что капитализм не сможет погибнуть сам собой, в силу собственных внутренних противоречий; этот строй может быть свергнут только сознательной волей людей, борющихся за более высокий социальный идеал. Социализм победит лишь в том случае, если сможет противопоставить капитализму более привлекательный этический идеал.

При этом, по мнению М.И.Туган-Барановского, социалистический идеал содержит в себе свои внутренние противоречия. Социалистический идеал может быть совмещен как с гуманистическим мировоззрением (как, например, у А.И.Герцена и П.Л.Лаврова), так и с мировоззрением антииндивидуалистическим (Платон, К.Маркс, Н.Г.Чернышевский), «мещанским», которое логически должно было привести к истреблению свободы личности во имя счастья покорного большинства.

Именно поэтому в своих собственных этических исканиях Туган-Барановский пытался соединить два мотива: с одной стороны, представление о социалистическом строе как о воплощении разума и справедливости, с другой – отношение к человеческой личности как к верховной ценности мира. Основой нравственного закона он считал идею бесконечности каждой отдельно взятой человеческой личности и родственную ей идею равноценности человеческих личностей. Доказать эти идеи логическим путем невозможно. Их можно только постулировать как аксиомы (вариант И.Канта) или принять как элемент религиозной веры (вариант Ф.М.Достоевского). Сам М.И.Туган-Барановский считал, что оба эти варианта естественным образом дополняют друг друга. Попытка соединить марксистскую историософию с кантианской этикой заставила его в конце концов постулировать бытие Бога как трансцендентную гарантию нравственного закона.

В отличие от критических марксистов, рассматривавших соотношение «базиса» и «надстройки» в теоретической плоскости, Н.А.Рожков стремился проанализировать данную проблему на конкретно-историческом материале. Для Н.А.Рожкова был характерен интерес к психологическим проблемам; в серии статей «Психология характера и социология» он предпринял попытку «установить основные психологические типы, образующиеся постепенно внутри классовых групп». Он предлагал классифицировать эти типы, согласно принципа их преобладающей мотивации поведения. В соответствии с этим принципом Н.А.Рожков выделял следующие «характеры»: этические, эстетические, индивидуалистические, эгоистические, аналитические, а также несколько переходных типов – «эстетические эгоисты», «этические индивидуалисты» и т.д.

Н.А.Рожков утверждал, что каждому общественному классу свойственны преобладающие типы поведенческой мотивации. По его мнению, так же и каждой стадии развития общества соответствует преобладание определенных психологических типов. Н.А.Рожков предпринял попытку сформулировать определенною историко-социологическую закономерность, согласно которой преобладающая мотивация человеческих поступков зависит от стадии экономического развития общества. Зависимость эта, по его мнению, носит не прямой, а опосредованный характер.

Для описания механизма функционирования общественных отношений Н.А.Рожков предлагал использовать не двухчленную систему «базис – надстройка», а более сложную четырехчленную схему. Выделив четыре основных класса общественных явлений, – экономические, социальные, политические и психологические (духовные), – отношения между этими сферами человеческого бытия Н.А.Рожков описывал с помощью двенадцати выведенных им «законов социальной статики». Общественные отношения в этом случае представали в виде пирамиды опосредованных, «сложноподчиненных» зависимостей. Но все эти зависимости носили жестко однородный характер: Н.А.Рожков не рассматривал вопроса о возможности обратного влияния «надстройки» на «базис» или вопроса о роли личности в истории.

Смысловым стержнем существовавшего после Первой русской революции течения в русской марксистской мысли под названием «богостроительство» была историософия, определенное понимание хода и смысла истории. Богостроители традиционное для марксизма деление истории на три периода (доклассовое общество, классовое общество и бесклассовое общество) стремились дополнить антропологической составляющей, понять, как изменяется в ходе исторического процесса сам человек и подвержена ли исторической эволюции его человеческая сущность. Богостроители представляли себе ход человеческой истории следующим образом: от первобытного коллектива, в котором человеческая личность была растворена – через индивидуализм классового общества – к возрождению коллективизма на новом историческом витке, к формированию коллективного сознания и коллективистской морали будущего коммунистического общества. Описание истории приобрело у них телеологические черты: история изображалась движущейся к определенной цели, достижение которой трактовалось как снятие всех противоречий, присущих современному обществу, как реализация смысла каждой отдельно взятой человеческой жизни.

Для богостроителей было характерно резкое осуждение индивидуализма: культ «уединенной» человеческой личности они считали проявлением болезненного, патологического состояния общества. Человек будущего, по их мнению, должен будет осознавать себя не индивидуальностью, а «особью вида», волной среди человеческого моря. На смену индивидуалистическому сознанию должно придти коллективистское, рождение которого А.В.Луначарский и А.М.Горький сравнивали с рождением нового Бога. Под богостроителем они видели пролетариат, а новая религия – вера в социалистическое человечество, – должна была стать знаменем пролетарской революции.

Историософская теория богостроителей послужила А.А.Богданову методологической основой для решения вопроса о соотношения «базиса» и «надстройки» в историческом развитии общества. Будучи убежденным атеистом, А.А.Богданов скептически относился религиозным аллюзиям богостроителей, но в целом система его ценностей соответствовала их убеждениям.

Как был убежден А.А.Богданов, марксизм представляет собой величайшее достижение общественной мысли и науки XIX в.; но к началу ХХ в. историко-философская теория марксизма несколько устарела. Выражалось э






ТОП 5 статей:
Экономическая сущность инвестиций - Экономическая сущность инвестиций – долгосрочные вложения экономических ресурсов сроком более 1 года для получения прибыли путем...
Тема: Федеральный закон от 26.07.2006 N 135-ФЗ - На основании изучения ФЗ № 135, дайте максимально короткое определение следующих понятий с указанием статей и пунктов закона...
Сущность, функции и виды управления в телекоммуникациях - Цели достигаются с помощью различных принципов, функций и методов социально-экономического менеджмента...
Схема построения базисных индексов - Индекс (лат. INDEX – указатель, показатель) - относительная величина, показывающая, во сколько раз уровень изучаемого явления...
Тема 11. Международное космическое право - Правовой режим космического пространства и небесных тел. Принципы деятельности государств по исследованию...



©2015- 2024 pdnr.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.