Социально-психологические функции религии

Анализ специальной литературы показывает, что принято выделять пять основных социально-психологических функций религии.

Тот же анализ легко показывает, что основной функцией религии в социально-психологическом контексте безусловно является интегрирующая функция. От О. Конта и Г. Спенсера практически все исследователи считали именно религию средством достижения «единства», «объединения», «систематизации», «координации» и, наконец, «интеграции». Религия сплачивает индивидов в массы верующих. Мировые религии в своем развитии способствовали единению значительных масс людей. Так. только одна Римская империя, ликвидировав политические и социальные различия в жизни многих отдельных народов, ликвидировала и различия между религиями, породив единое для всех христианство. Оно же, в свою очередь, закрепило те дости-

Глава 3.1. Психология религии 245

жения этой империи, которые иначе были бы обречены на вымирание, как и многие предшествовавшие цивилизации. «Все религии древности были стихийно возникшими племенными, а позднее национальными религиями, которые выросли из общественных и политических условий каждого народа и слились с ними. Раз были разрушены эти их основы, сломаны унаследованные общественные формы, установленное политическое устройство и национальная независимость, то, разумеется, рушилась и соответствующая им религия» (Маркс, Энгельс, 1951-1984). Ислам, который в период своего зарождения отражал объективную историческую необходимость объединения разрозненных арабских племен, использовал дихотомию «мы» («правоверные») — «они» («неверные») как основу для формирования самосознания арабов. Развитие православного христианства стало фактором сплочения и возникновения национальной идентификации великороссов. Можно приводить много таких примеров.

Интегрирующая функция сплачивает единоверцев. Психологическая основа такого сплочения — «мы-сознание», стимулирующее ощущение единства, взаимосвязи людей, принадлежащих к данной общности. На некоторых этапах общественного развития «мы-сознание» компенсирует отсутствие этнического единства в рамках государственного объединения. Универсализм католицизма долго был фактором государственного и регионального социально-психологического единства народов Латинской Америки. Протестантизм поднял США до уровня великой державы. Уже упоминавшийся ислам, объединивший арабские племена в единую общность, изначально опирался на концепцию государства как религиозной общности.

Для стран с доминированием одного религиозного направления характерно отождествление в массовом сознании религиозного и национального. Идея исключительности своего народа, своей нации также основана на вере. Если господствующие религиозные представления не обеспечивают социально-психологической основы национальной интеграции, то предпринимаются попытки возрождения идей, символов и ритуалов более древних культов. Пример — Германия эпохи фашизма, где пропаганда идеи немцев — наследников древней арийской расы сопровождалась внедрением ритуалов средневековых христианских крестоносцев, а также мистическими обрядами древнегерманских языческих культов.

Интегрирующая функция религии обычно поддерживается соответствующей системой обрядов и ритуалов (таких как коллективная молитва), подкрепляющих «мы-сознание», чувство принадлежности к данной религиозной общности. Здесь интегрирующая функция смыкается с другой, коммуникативной функцией религии.

Участие в религиозных обрядах удовлетворяет потребность людей в общении. Его центром часто как раз и является церковь, мечеть, молитвенный дом или иное место для собраний верующих. Коммуникативная функция религии — это своеобразный компенсаторный механизм по отношению к свойственному современному обществу феномену массового отчуждения. Это же связано с проявлениями еще одной, компенсаторной функции религии.

В целом, под компенсаторной функцией понимается иллюзорное восполнение неспособности людей на определенных этапах развития управлять своими собственными общественными отношениями. Возникающее при этом чувство зависимости от социальных сил определяется понятием «отчуждение». «Это закрепление социальной деятельности, это консолидирование нашего собственного продукта в какую-то веще-

246 Часть 3. Массовые социально-психологические явления

ственную силу, господствующую над нами, вышедшую из-под нашего контроля, идущую вразрез с нашими ожиданиями и сводящую на нет наши расчеты, является одним из главных моментов во всем предшествующем историческом развитии. Социальная сила... представляется данным индивидам не как их собственная объединенная сила, а как некая чужая, вне их стоящая власть, о происхождении и тенденциях развития которой они ничего не знают; они, следовательно, уже не могут господствовать над этой силой, — напротив, последняя проходит теперь ряд фаз и ступеней развития, не только не зависящих от воли и поведения людей, а наоборот, направляющих эту волю и это поведение» (Маркс, Энгельс, 1951-1984).

Компенсируя эту зависимость, религия объясняет непонятные закономерности общественного развития «божьим промыслом» и «божественной волей». Это дает надежду на вмешательство Бога, на его помощь. В свою очередь, желание воздействовать на Бога, заставить его помочь разрешить те или иные проблемы пронизывает всю религиозную деятельность верующих.

Разумеется, религия выполняет и важную мировоззренческую функцию. Она всегда выступает как основа системы ценностей и в обществе в целом, и в сознании отдельного человека. Догматы религии — это итог, результат систематизации непосредственного опыта, реальных и иллюзорных представлений, которые формируются массовым сознанием. В своей «организованной» форме они вновь воздействуют на массовое сознание, помогая человеку не только соединять свои знания об окружающей действительности в цельную и относительно непротиворечивую «картину мира», но и выбирать правильную линию поведения.

В этом проявляется тесная связь мировоззренческой функции религии с другой, регулятивной функцией. Последняя проявляется в том, что религия реально регулирует поведение людей в обществе, создает и поддерживает систему норм и правил жизни. Хорошо известно, например, что в средневековых общественных отношениях «политика и юриспруденция, как и все остальные науки, оставались простыми отраслями богословия... Догматы церкви стали одновременно и политическими аксиомами, а библейские тексты получили во всяком суде силу закона» (Маркс, Энгельс, 1951-1984). Почти аналогично шариат в исламе сложился как обоснованная божественными предписаниями система правил общественной и государственно-политической жизни. Подчеркнем, что регулятивная функция религии связана с регуляцией не только собственно религиозной деятельности, но и всей массовой обыденной жизни людей. В конечном счете, и христианские десять заповедей и, скажем, каноны шариата направлены почти на одно и то же — на формирование массового сознания и нормативного поведения значительных общностей людей. Понятно, что сказанное еще раз подчеркивает важную роль интегрирующей функции религии. Главный же интегратор — разумеется, сама вера.

Психология веры

Всю история изучения религии можно представить как непрерывный поиск того, что могло бы быть обозначено как «минимум религии», как ее своего рода «молекулярная единица», присущая всем религиям — от самой примитивной до самой сложной.

Глава 3.1. Психология религии 247

Это вопрос о том фундаменте, опорном камне, на котором стоит религиозная психология. Вслед за Э. Тейлором Л. Я. Штернберг писал о необходимости такого определения религии, которое «одинаково подходило бы и к верованию самоеда, секущего своего идола, когда его охота неудачна, и к верованиям финикиян, сжигавших на костре своих детей к угоду божеству, и к верованиям вавилонян, посылавших в храм Ас-тарты своих дочерей и жен проституироваться, отдаваясь первому встречному чужеземцу, и к религии христианина, которая требует, чтобы люди полагали жизнь свою за ближнего, и к религии буддизма, в основе которой лежит в сущности полнейший атеизм...» (Штернберг, 1936). Таким «минимумом религии», по общему признанию, в социально-психологическом плане может быть названо только одно — чувство веры.

Справедливо отмечал К. К. Платонов: «Не понимая сущности психологии веры, трудно правильно понять многие другие явления религиозной психологии, в частности психологию молитвы, заклинания, заговоров, исповеди и всякого рода суеверий и предрассудков» (Платонов, 1975). Однако достичь такого понимания не просто.

В подобных поисках достаточно логично опираться на мнения самих «отцов церкви», много размышлявших над местом и ролью веры в религии. В основу понимания веры практически все теологи обычно кладут слова, приписываемые апостолу Павлу: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом». Доктор православного богословия, ректор Киевской духовной академии архимандрит Антоний в свое время так разъяснял это определение:«... то есть это суть истины, недоступные опыту и превышающие разум человеческий, чем отличается вера от знания» (Антоний, 1862). А. Введенский утверждал, что за вычетом из религиозной жизни всего того, что имеет смысл с земной точки зрения, в ней остается нечто, что не может быть осмыслено и понято с этой точки зрения и без чего религия теряет весь свой смысл, — «останется некоторый X (отношение к божеству), без разгадки которого мы не поймем ее существа» (Введенский, 1902). Понятно, что именно «отношение к божеству» и есть вера. Либо вера есть, и тогда есть божество, либо веры нет, и есть атеизм.

Л. Фейербах приводил слова Мартина Лютера: «Все члены нашего символа веры кажутся для разума глупыми и смехотворными... Поэтому не следует домогаться, возможна ли данная вещь; но следует так говорить: Бог сказал, и потому случится даже то, что кажется невозможным. Ибо хотя я не могу ни увидеть, ни понять этого, но ведь Господь может невозможное сделать возможным и из ничего сделать все» (Фейербах, 1955). Позднее это не раз было повторено и в православии: «...невозможность полного постижения разумом содержания догматических истин составляет одно из основных положений православного богословия»¹.

Однако бесспорным является то, что наиболее кратко, четко, жестко и последовательно сущность веры определил римский раннехристианский богослов Тертулли-ан: «Верую, потому что абсурдно». Эта формула навсегда защитила веру от доводов разума.

«Вера — это чувство, создающее иллюзию познания и реальности того, что создано фантазией с участием этого же чувства. Оно является обязательным компонентом структуры религиозного сознания и, следовательно, минимумом религии» (Платонов, 1975). Вера — это, как правило, утверждение без каких бы то ни было доказательств.

¹ Подробно эти факты см.: Букин В. Р. Социальная психология и религия. // Проблемы общественной психологии. М, 1962. С. 355.

248 Часть 3. Массовые социально-психологические явления

Религиозные представления рождаются не в сознании отдельного человека, они не являются итогом анализа собственного опыта людей. Они внедряются в их сознание в готовом виде. Поэтому любые попытки анализа убивают веру. Поэтому вера и анализ нетерпимы друг к другу.

Очевидно, что при таком понимании вера сближается с целым рядом уже рассматривавшихся нами в первой части книги явлений: с внушением, психическим заражением, подражанием, основанными на иррациональных эмоциях и соответствующем поведении. Вера — это, по сути, и есть психологическая готовность к заражению, внушению и подражанию. Одновременно это есть и результат внушения, заражения и подражания. Это базовый элемент всей структуры восприятия и усвоения суггестивных воздействий и одновременно результат таких воздействий.

Чувство веры, как это свойственно любой эмоции, поддается действию «циркулярной реакции» и «эмоционального кружения». Вера легко образует массу верующих. И наоборот, в массе легко распространяется и укрепляется вера, часто достигая уровня неудержимого аффекта и принимая форму религиозного экстаза. Камлания шаманов, изгнание бесов, самобичевание цепями во время праздника «шахсей-вах-сей», феномен кликушества — таковы разнообразные варианты проявления религиозного экстаза, подчас доходящего до религиозного фанатизма. «Состояние экстаза, то есть сильного эмоционального возбуждения, сопровождающегося утратой контроля над своими действиями, а иногда и зрительными и слуховыми галлюцинациями, было характерной чертой большинства древних традиционных культов... В последние годы наиболее типичным случаем использования религиозного экстаза для воздействия на сознание и поведение людей является деятельность евангелических проповедников, а также большинства так называемых нетрадиционных сект» (Евгеньева, 1988).