Пиши Дома Нужные Работы

Обратная связь

О подлинных книгах богодухновенного писания

 

И язык и ум непрестанно упражняй в Божиих словесах! А Бог, в награду за труды дает или видеть сколько-нибудь сокровенный в них смысл, или, что еще лучше, приходить в сокрушение при чтении великих заповедей чистого Бога; или, в третьих, таковыми занятиями отводит Он мысль твою от земного.

Но чтобы ум твой не был обольщен чуждыми книгами (потому что много книг подложных, причисленных к Писанию несправедливо), прими от меня, любезный, следующее верное перечисление!

Всех исторических книг древнейшей еврейской мудрости — двенадцать: самая первая книга — Бытия, потом Исход и Левит, потом Числа, потом Второзаконие, потом Иисус и Судии. Восьмая книга — Руфь; а девятая и десятая книги — Деяния Царей, Паралипоменон, а последняя книга будет у тебя Ездра.

Книг, писанных стихами, пять; из них первая Иов, потом Давид, потом три Соломоновы книги: Екклесиаст, Песнь и Притчи.

Подобным образом пять книг и пророческого Духа. В одном составе заключается двенадцать пророков: Осия, Амос и третий Михей, потом Иоиль, потом Иона, Авдий, Наум, Аввакум, Софония, Аггей, потом Захарий и Малахия, — и это одна книга; а вторая — Исаия, потом с младенчества призванный Иеремия, потом Иезекииль и благодать Даниилова.

Предложил я тебе двадцать две ветхозаветные книги, они равночисленны еврейским буквам. А теперь перечислю книги и нового таинства.

Матфей описывал чудеса Христовы для евреев, Марк — для Италии, Лука — для Ахаии, а великий и небошественный проповедник Иоанн — для всех. Потом следуют Деяния мудрых Апостолов; четырнадцать посланий Павловых, и семь Соборных, в числе которых одно Иаковлево, два Петровы, три опять Иоанновы, а седьмое Иудино.



Теперь все имеешь книги; а какие есть кроме них, те не в числе подлинных.

 

Похвала девству

 

Увенчаем девственность нашими венцами, от чистого сердца воспев его в чистых песнях! Это — прекрасный дар нашей жизни, дар блистательнейший золота, илектра и слоновой кости, дар тем, в ком огнь любви к девству подверг долу плотскую жизнь, поднимая отсюда крылья их ума к высочайшему Богу.

Хранители чистоты да внимают с радостью песне моей, потому что она есть общая награда всем целомудренным; а завистливые да заградят двери слуха! Если же кто хочет открыть, то очисти сердце учением!

Приветствую тебя, великое, богодарованное девство, — подательница благ, матерь безбедной жизни, Христов жребий, сожительница небесных красот, которым неизвестны супружеские узы! А не знают сих уз, во-первых, Бог, потом — лик присносущного Бога, — Бог, сей источник светов, свет неименуемый, непостижимый, который убегает от быстроты приближающегося к Нему ума, всегда предупреждает всякую мысль, чтобы мы в желаниях своих простирались непрестанно к новой высоте, и Божий лик, сии светы вторичные после Троицы, имеющей царственную славу.

Первая дева есть чистая Троица. От безначального Отца, не возбужденного кем-либо (потому что Сам Он для всех есть путь, корень и начало) и рождающего не что-либо подобное смертным чадам, как от света свет, исходит Сын-Царь. От Сына же нет другого возлюбленного сына, восхищающего подобную славу, так что Отец всецело пребывает Родителем, а Сын только Сыном, и единственным Сыном единственного Отца, имеющим то общее с великим Духом, что Оба одинаково суть от Отца. Един Бог, открывающийся в трех Светах; таково чистое естество Троицы!

После же Троицы — светозарные, невидимые ангелы. Они свободно ходят вокруг великого престола, потому что они быстродвижные, пламень и божественные духи, скоро переносящиеся по воздуху. Они усердно служат высоким велениям. У них нет ни супружеств, ни скорбей, ни забот, ни страшного и преступного мятежа страстей. Их не разделяют друг от друга ни члены, ни обители. Все они единомысленны друг с другом, и каждый тождествен сам с собой. Одно естество, одна мысль, одна любовь вокруг неликого Царя-Бога. Они не ищут увеселения ни в детях, ни в супругах, ни в том, чтобы для них нести сладостные труды; не вожделенно им богатство, не вожделенны и те помышления на злое, какие смертным приносит земля. Они не сеют, не плавают по морям в угождение необузданному чреву — этому источнику греха. У всех у них одна совершеннейшая пища — насыщать ум величием Божиим и в светлой Троице черпать безмерный свет. Одинокую жизнь проводят сии чистые служители чистого Бога. Они просты, духовны, проникнуты светом, не от плоти ведут начало (потому что всякая плоть, едва огустеет, как уже и разрушается) и не входят в плоти, но пребывают, какими созданы. Для них в девствственности готов путь богоподобия, ведущий к Богу, согласный с намерениями Бессмертного, Который премудро правит кормилом великого мира, а также и крепкодушным смертным, вместе небесным и земным, — этим священным родом бедствующих человеков — сею славой Царя.

Но теперь возвещу досточтимые тайны Божьи, как девственность просияла в последние времена.

Было некогда так, что все покрывала черная ночь, не просиял еще любезный свет зари, солнце не проложило с востока огнистой стези, не являлась рогоносная луна — это украшение ночи; но все, одно с другим смешанное и связанное мрачными узами первобытного хаоса, блуждало без цели. Ты, блаженный Христос, покорствуя мудрой мысли великого отца, прекрасно распределил каждую вещь на свое место в мире и прежде всего указал быть свету, чтобы все дела Твои, исполненные света, были восхитительны; а потом округлил величайшее из чудес — звездное небо, проникнутое светом солнца и луны, которым Ты говорил, чтобы одно с утренний зари потоками безмерного света озаряло людей и своим течением определяло часы, а другая освещала тьму и производила второй день. В подножие же небу положил мою землю; потом горстями земли связал море, а морем землю, омываемую водами океана, так что все это: и земля, и небо, и море (небо, украшающееся небесными светилами, море — рыбами, пространная земля — животными земными) — составило мир.

Тогда, обозрев и потом нашедши все стройным, Отец увеселялся делами Сына-Царя, согласными с Его советами. Нужен был еще зритель Премудрости — матерь всего и благоговейный царь земной. И Он сказал: «Пространное небо населяют уже чистые и присноживущие служители, непорочные умы, добрые ангелы, песнословцы, немолчно воспевающие Мою славу. Но земля украшается одними неразумными животными. Потому угодно Мне создать такой род тварей, в котором бы смешивалось то и другое, род тварей средних между смертными и бессмертными, разумного человека, который бы увеселялся Моими делами, был мудрым наперсником небесного, великим владыкой земли, новым ангелом из персти, песнословцем Моего могущества и Моего ума». Так сказал и, взяв часть новосозданной земли, бессмертными руками составил мой образ, выделил ему из Своей жизни; потому что послал в него дух, который есть струя невидимого Божества. Так из плоти и дыхания сотворен человек — образ Бессмертного, потому что в обоих царствует естество ума. Посему, как земля, привязан я к здешней жизни и, как частица Божественного, ношу в груди любовь к жизни будущей.

Но когда божественная тварь явилась на земле и на земных долинах вечноцветущего рая, однако же у человека не было еще помощника в жизни, подобного ему, тогда премудрое Слово совершило подлинно величайшее чудо — созданного быть зрителем мира, то есть, мой корень и семя многообразной жизни разделив на две части, могущественной и животворящею рукой изъяло из бока одно ребро, чтобы создать жену и, в недра обоих влив любовь, побудило их стремиться друг к другу. Но чтобы не всякая жена стремилась ко всякому мужу, положило предел вожделениям, который называется супружеством, — эту узду для незнающего меры вещества, чтобы при его стремительности и необузданных порывах, когда бы люди кучами привлекались друг к другу, от незаконных сообщений не пресекся священный человеческий род и неудержимым безрассудством покрываемая похоть не возбудила во всех и войн, и огорчений.

Пока матерь-земля не узрела на себе человека, дотоле она не имела высшего своего украшения, какое должна была получить. Но и самый первый из людей, по собственному неразумию и по зависти злобного змия изринутый из рая за преступное вкушение с человеко-убийственного древа, кожаными ризами стал тяготеть к земле. Впрочем тогда была лучшая чета у людей, и супружество, дав начало человеческому роду, послужило спасением от гибели, — так что, когда одни умирают, а вместо них вступают другие, изменяющееся поколение людей течет, как река, которая и не стоит на одном месте, по причине господствующей смерти, и всегда полна вследствие новых рождений.

Но как скоро и недра и широкие концы земли, восток и запад, и южная и северная страна наполнились сими однодневными существами, и грязная юдоль воскипела продерзостями; тварь смиряема была многими уроками: разделением языков, наводнениями, огненными дождями, постановлениями писанного закона, пророками. Поскольку же не хотела свергнуть с себя уз первородного греха, напротив, непрестанно опутывалась крепчайшими пленицами плоти, предаваясь сладострастию, пьянствуй идолослужению; то напоследок, по мановению бессмертного Отца и действием Сына, возлюбленный род получил в удел следующую честь.

Христос, видя, как душепагубный грех поедает в смертном теле все, что Он вложил в него из небесной доли, и как хитрый змий господствует над людьми, — к восстановлению Своего достояния не другим помощникам предоставил врачевать болезнь, потому что слабое врачевство недостаточно в великих страданиях, но истощил ту славу, какую имел Сам Он — небесный и неизменный Образ Небесного. Вместе по человеческим и нечеловеческим законам воплотившись в пречистой утробе целомудренной жены (о чудо, невероятное для наиболее немощных!), пришел Он к нам, будучи одновременно Бог и смертный, сочетав воедино два естества (из которых одно сокровенно, а другое видимо для людей, одно — Бог, а другое родилось для нас напоследок времен, когда в человеческой утробе соединился с ним Бог), и в обоих естествах пребывая единым Богом; потому что человек, соединившийся с Божеством, и из Божества человек есть Царь и Христос. Произошло новое соединение; потому что не заботился я о первом. В первом же я был сподоблен Божьего дыхания, а в последнем Христос воспринял на Себя мою душу и все мои члены, воспринял того Адама, первоначально свободного, который не облекся еще грехом, пока не узнал змия и не вкушал плода и смерти, питал же душу простыми, небесными помыслами, был светлым наперсником Бога и божественного. Для сего-то воссоздания пришел в естество человеческое Бог, чтобы, преоборов и победив убийцу смертью, за вкушение приняв желчь, за невоздержность рук — гвозди, за древо — крест, за землю — возношение на крест, обратно возвести Адама к жизни и славе. И распростерши святое тело соответственно концам мира, от всех концов собрал Он человеческий род, совокупил в единого человека и заключил в лоне великого Божества, кровью Агнца очистив все нечистоты и отъяв скверну, которая смертным преграждала путь от земли к небу.

Но кто откроет ум и глубины его в Тебе, Царь? Ты знаешь число дождевых капель и морского песка; Тебе известны стези ветра. Кто познает также следы Твоего совета, Блаженный? Ты, царствуя в высших мирах, все видишь и всем управляешь, что ни скрывает в себе беспредельный век. Человеческий же ум, простираясь к Тебе, видит только малое сияние и как бы мимолетную молнию, пробегающую по воздуху. Но впрочем то несомненно, что Ты своими страданиями взял человека отсюда, поставил в новую жизнь — вместо греховной в свободную. Прежде многоскорбна была жизнь на земле и многоболезнен мир; земного царя окружил многочисленный народ, коварно похищенный у великого Царя. Но теперь Христос, освободив из-под власти ужасного греха, опять возводит нас к великому Царю в лучший мир. И первое было для людей плодом супружества, а другое — богоподобная девственность. Супружество послужило украшением земли, а девственность — Божия неба.

Как живописец, изображая на картине бездушные подобия вещей, сперва легкими и неясными чертами оттеняет образ, а потом выводит полное изображение разными красками; так и девственность, достояние присносущного Христа, являлась прежде в малом числе людей, и пока царствовал Закон, оттеняемая слабыми красками, в немногих чертах сияла сокровенным светом. Но когда Христос пришел через чистую, девственную, не познавшую супружества, богобоязненную, нескверную матерь без брака и без отца, и поскольку Ему надлежало родиться, очистил женское естество, отринул горькую Еву и отверг плотские законы, по великим же уставам буква уступила духу, и явилась нам благодать; тогда воссияла для людей светлая девственность, отрешенная от мира и отрешающая от себя немощный мир, столько предпочитаемая супружеству и житейским узам, сколько душа предпочтительнее плоти и широкое небо земле, сколько неизменяемая жизнь блаженных лучше жизни скоротечной, сколько Бог совершеннее человека. И вокруг светозарного Царя предстоит непорочный, небесный сонм — это те, которые поспешают с земли, чтобы стать богами, это Христоносцы, служители креста, презрители мира, умершие для земного, пекущиеся о небесном, светила мира, ясные зерцала света. Они видят Бога, Бог — их, и они Божии.

Приступите же теперь вы, которые пребываете в единодушии со своим ребром, посвятили себя в тайны супружества, высоко поднимаете голову и смело вращаете взоры, украшаетесь в золото, перемешанное с драгоценными камнями, и нежные члены облекаете в пышные одежды, приступите и покажите нам, какие выгоды доставляются смертным брачными узами и супружеством! Потом призовем мы и тех, которые не знают брачных уз.

И первые не замедлят сказать величаво: «Любезные чада супружества, этого царя земли! послушайте нас, для которых святы супружество и жизненные узы! Какой закон для человеческого рода и для нашей крови постановил Сын бессмертного Отца в то самое время, когда сотворял первого Адама с ребром, чтобы плодом человека был человек и чтобы тот, кто сам по себе смертен, продолжал род свой как классы, произращая детей, почитая тот же самый закон и то же любезное иго супружества и мы живем совокупно и, как происшедшие из плоти, следуем древнейшему закону персти или самого Бога. Правда, что не знают супружества, выше страстей и тяжких забот те природы, которым в удел дано широкое небо; то нам однодневным тварям полезны супружество и узы; это корень милых ветвей и любезных плодов, это добрая опора сладостной жизни. Во-первых, Бог — родитель всего; и прости мне, Христос! Первоначально или прежде всего место Твоим чистым законам; а потом — узы любви; потому что и земля, и эфир, и море цветут чадородием — дарами супружества. Если же правда, что и для высокорастущих пальм есть закон любви, мужская и женская ветвь, соединенные руками садовника в весеннее время, приносят обильные плоды; если, как говорят испытывавшие природу камней, из четы двух камней, сошедшихся вместе, рождается новый камень: то и у неодушевленных тварей есть супружество и узы любви.

«Но что мне до любви других, до неизвестных мне рассказов и привязанностей! Смотри, что доставило людям благоразумное супружество. Кто научил вожделенной мудрости? Кто открыл глубины, какие замыкали в себе и земля, и море, и небо? Кто дал законы городам, и еще прежде сего, кто воздвиг города и изобрел искусства? Кто наполнил базары, дома и площади? Кто на войнах строит воинство и на пирах столы? Кто в благоухающем храме собрал песнословящий лик? Кто истребил зверонравную жизнь, научил возделывать землю и насаждать деревья? Кто пустил по морям гонимый ветрами черный корабль? Кто одной стезею связал и сушу, и влажный понт?. Кто, как не супружество? Кто кроме него совокупил между собой самое отдаленное?»

«Таковы дары супружества в этом отношении; но они еще превосходнее, если возьмем выше. Связанные узами супружества, заменяем мы друг другу и руки, и слух, и ноги. Супружество и малосильного делает вдвое сильным, доставляет великую радость благожелателям и печаль недоброжелателям. Общие заботы супругов облегчают для них скорби; и общие радости для обоих восхитительнее. Для единодушных супругов и богатство делается приятнее; а в бедности самое единодушие приятнее богатства. Для них супружеские узы служат ключом целомудрия и пожеланий, печатью необходимой привязанности. Одно «жребя любви» (Притч. 5,19) согревает дух скаканиями; у них одно питие из домашнего источника, которого не вкушают посторонние, которое не вытекает никуда и ниоткуда не притекает».

«Составляя одну плоть, они имеют и одну душу, и взаимной любовью одинаково возбуждают друг в друге усердие к благочестию. Ибо супружество не удаляет от Бога, а напротив, более привязывает, потому что больше имеет побуждений. Как малый корабль и при слабом ветре движется вперед, быстро носимый по водам распростертыми парусами, даже и руки без труда принуждают его к бегу ударами весел; большого же корабля не сдвинет легкое дыхание, напротив, когда он с грузом выходит на море, только крепкий и попутный ветер может придать ему хода: так и не вступившие в супружество, как не обремененные житейскими заботами, имеют нужду в меньшей помощи великого Бога; а кто обязан быть попечителем милой супруги, имения и чад, кто рассекает обширнейшее море жизни, тому нужна большая помощь Божия, тот взаимно и сам более любит Бога».

«Вот плоды супружества! А жизнь без любви неполна, сурова, невидна, бездомовна и любит скитаться по горам; она не спасает от страданий, не вручает дряхлой старости, не делает, чтобы родители оживали в своих детях, она не скрепляет жизни приятными связями. Не обязавшиеся супружеством не находят себе утешения ни в народных собраниях, ни на пиршествах, но угрюмы, чужды для мира; родившись для жизни, не любят самого корня жизни, и в сердце у них нет единодушия с людьми».

«Если же кто из усердия к добродетели презирает супружескую любовь; то пусть знает, что добродетель не чуждается сей любви. В древности не только всем благочестивым любезно было супружество; но даже плодом нежной супружеской любви были тайнозрители Христовых страданий или пророки, патриархи, иереи, победоносные цари, украшенные всякими добродетелями; потому что добрых не земля из себя породила, как это говорят о чудовищном племени исполинов, но все они — и порождение, и слава супружества».

«Кто Вседержителя Бога указал людям, которые удалились от Него? Кто наполнил ум божественной любовью и возвел нас отсюда в жизнь иную? Кто очистил душу во всех светоносных мужах? Вера переместила Еноха. Великий Ной в малом числе душ и в плавающих семенах спас от потопления целый мир. Авраам был отцом городов и народов и в жертву Христу вознес на алтарь связанного сына. Моисей с великими чудесами извел народ из тяжкого Египта, принял свыше закон на каменных скрижалях и видел Бога лицом к лицу. Аарон был верный священникудревних. Мужественный Иисус продлил течение луны и солнца, чтобы поразить и погребсти врагов. И ты, блаженный, непорочный Самуил, «возносящий рог помазанных» (1Цар.2,10)! Давид, препрославленный из всех царей! Соломон — первая слава мудрости! Не забуду и пророков. Илию забрала колесница на небо. Кто же не дивился среде Закона и Духа, велегласному Предтече Вышнего Света — Иоанну! Кто не дивился потом дванадесяти славным ученикам! Кто не дивился ревности высокого духом, небожителя Павла! Говорить ли о других превосходных мужах, какие были и каких имеем ныне, — об этой опоре слова, славе мира, о сем утверждении людей? Все они дарованы людям Христом и супружеством. Да и жены, которые прославились благочестием и которых великое число видим в богодухновенных книгах, не вне супружества и плотских уз достигли своей славы. Представлю сильнейшее свое доказательство в пользу супружеской любви. И Христос воплотился, хотя в чистой, однако же в человеческой утробе, и родился от жены обрученной, половину человеческого супружества приняв в единение с Божеством. Но главнейшее мое преимущество перед всеми в том, что, если и девственники берут верх, то и они также, как и все, мой род; потому что же от не посягающих посягающее, но от супругов происходят девственники. И я советую детям прекратить спор. Если вы не отцы, то от отцов получили жизнь».

Так сказало супружество; потом предстает девственность с печальным видом, в худой власянице, с изможденными членами, без обуви, иссохшая, с потупленными в землю глазами; едва отверзает уста со стыдливостью, между тем как ланиты багровеют от прилива честной крови; сдвигая с головы покрывало, оно закутывается им , молча. И я обращаюсь к нему с такими просительными словами:

Дочь неба, исполненная внутренней славы, предстоящая уже в великом лике песнословящих горного Царя, хотя плоть и земля удерживают тебя здесь, — приди и изреки слово! Я сам буду твоим защитником. Ибо ты, богоданная царица, приходила уже ко мне, приходила; и о если бы посещала меня чаще, и была ко мне благосклонной!

«Кто возводит меня против воли на сие место? Кто вовлекает в пустое состязание и словопрение, когда сгораю желанием служить в безмолвии Богу моему делами своими, посвящая Ему дневные труды, ночные песнопения, источники слез и святые очищения? Не в кругу людей мое могущество; я не оборотлива на словах, не хожу в народные собрания, не восхищаюсь приговорами благосклонных судей, которые мало и для немногих соблюдают правосудие, а всего чаще туда и сюда наклоняют весы справедливости. Предоставляю другим выгоды здешней жизни; а у меня один закон, одно помышление — проникнувшись любовью, преселяться отсюда к светодавцу Богу, царствующему в высших мирах. Желание же прочих благ, о которых высоко думают люди пустые, надмевающиеся суетным, которые скоро приобретаются и еще скорее гибнут, столько же занимает мое сердце, как и дым, или пар, или текучий воздух, или песок, воздымаемый и повсюду носимый ветрами, или след корабля на море. Не видит себе чести у людей, но имеет, хотя малую, вечно пребывающую славу на небесах, для меня желательнее, нежели всем обладать, но быть в удалении от Бога. Однако же прихожу в трепет и страх, чтобы кто из воспаривших и носящихся по эфирным пространствам на новооперившихся крылах девства, услышав эти рассуждения, не ринулся тотчас на землю. Потому и выступаю на среду подать помощь чадам своим при содействии Божьем, защитив правое слово. Прежде же всего скажу матери моей, что только прилично мне сказать».

«Справедливо сказанное тобой в пользу супружеской жизни, и я соглашаюсь; начну с того, чем у тебя недавно окончено было слово, что супружество есть корень девственников. Действительно, оно корень и начало. Ибо кто из здравомыслящих будет отрекаться от своих родителей? Впрочем, не все же из сказанного тобой верно. Хотя ты и матерь, однако ж прими мудрое и разумное слово и касательно рождения выслушай тайны высокой мудрости, открытые мне в тайницах великого Бога».

«Человек бывает отцом не целого человека, как говорят это, но только плоти и крови, — того, что есть в человеке гибнущего; душа же — дыхание Вседержителя Бога, приходя извне, образует плоть, как знает сие Соединивший их, Который вдохнул душу первоначально и соединил образ Свой с землей. Подтверждением слов моих [конец стр.171] служит собственная любовь твоя, которая неполна, потому что ты любишь в детях не душу, а одно тело, сокрушаешься, когда тело изнемогает, и радуешься, когда оно цветет. Отец и досточтимая матерь больше болезнуют сердцем о неважных телесных недостатках в детях, чем о важных пороках и великих недостатках душевных Ибо телу они родители, а душе — нет. Если я и называю тебя матерью, то относительно к худшей части. Почему же ты завидуешь детям в том, что они имеют лучшего Отца? Итак уступи добровольно великому Родителю людей, почтив девственность, которая дана тебе от Отца Бога. Так говорю тебе, как матери, и достаточно доселе мной сказанного».

«А я, любезные чада всех Царя-Бога, вступаю как бы в общение с Богом и оставляю любовь к плоти из уважения к тому закону вожделенного согласия, который в древности, Сын бессмертного Отца, родившийся от несвязанного брачными узами, нетленный от неподлежащего разрушению Родителя, постановлял в то время, когда вводил в рай первого Адама, необязанного супружеством, потом, давая Закон, предписывал очищение народу, рождаемых очищал законом и храм почтил тем, что совершавшие в нем череду иереи соблюдали телесную чистоту. Свидетелем мне в этом великий отец Иоаннов, который не прежде, как в чистоте совершив Божие тайны, зачал возлюбленного сына, полученного им внутри храма, — этого предвестника Христова. Конец же Закона — Христос для того в общение с человечеством вступил в девическом чреве, чтобы супружество преклонило к земле главу и чтобы оно уступило свое место, а явилось лучшее украшение. И смерть, через удоборазрушаемую плоть первородного вошедшая в рождаемых от влажного семени и подлежащих разрушению, приразилась к девствености и погибла, как огромная волна у прибрежного камня или напитанный водой пламень».

«Сверх того, кто восхищается городами и бессильными законами, народными собраниями и волнениями? Кто восхищается борьбой, которую установило баснословие в память преждевременно умерших юношей? Кто хвалит воинство в битвах и обилие яств на пирах? Кто превозносит тщеславную мудрость, которая состоит в ловкости рук или в паутинах словах и тканях, сплетенных из рвущихся нитей и распадающихся в воздухе? Кто восхищается трудами садовника или бегом быстрого корабля под скорым ветром? Всему этому не супружество научило, но это малая часть первоначального наказания, какое постигло Адама, в этом прокрадывается злобный змий, стерегущий мою пяту. Но если и дары это супружества, то прочь от меня с ними. Они не спутники мне, потому что поспешаю отсюда в другую жизнь, а все эти здешние выгоды погибнут или ныне же, или вместе с непостоянным течением мира. И сама ты составляешь что-то текучее, переплываешь поток текучей жизни, едва ее касаясь и пробегая по чему-то бегущему».

«Если восхищаешься мудрыми, потому что они от тебя родились, то представь и пороки негодных, для которых ты также составляешь корень. В тебе корень Каина, Содома и тех безрассудных, которых Христос рассеял при столпотворении, а также и тех, гордыню которых угасил небесный дождь, очистивший всю землю и все на ней дышащее. Кто вскормил ничем не вразумляющегося Фараона, дерзость Ахаава и самых тяжких царей ассирийских? Кто вскормил губителя и детоубийцу Ирода, в питие сладострастным движениям дочери давшего праведную кровь, или убийц Всецаря Христа, а также всех гонителей, какие были прежде, и после, и в настоящие времена, из последних же первое зло — этот ров Велиаров, ужасное могущество губителя душ Юлиана, который поражен свыше за то, что поклялся ратоборствовать против Христа, и Которого прах доселе еще не остыл, внушая великий ужас нечестивцам? Кто же перечислит всех лжецов, человекоубийц, коварных, клятвопреступников, похитителей собственности ближнего, осквернителей чуждого ложа, которых производило или произведет еще на свет супружество? Ибо всякому известно, что в какой мере больше праха, нежели золота, в такой же и порочные многочисленнее добродетельных, потому что те и другие идут неравными путями: путь порочных и низок, и скоропроходим, а добрые пробираются трудной стезею; и потому злые гораздо превосходят числом добрых».

«Но если перестанешь восхищаться детьми и жизнь проводимую в общении с Божеством называть недостаточной, то заключим этим слово. Пользуйся сомнительной славой. Я нимало, нимало не завидую земной родительнице. Если же ты, получив в удел от Бога второстепенное место, простираешь взоры на первенство, то выговорю тебе справедливое, хотя и прискорбное для тебя слово».

«Кто из людей прилагал свое попечение о том, чтобы зачать наилучшего сына? И что за искусство дать начало негодному сыну? Живописец с картины пишет другую не хуже подлинника; ваятель режет изваяния, подобные образцу; искусство выделывает из золота, что ни замыслит ум; земледелец от доброго семени пожинает добрый колос, и желание не остается не достигнувшим чаемого конца. А смертный, ни худой, ни добрый, не знает свойств своего порождения, что из него выйдет. И добрый не поручится в том, что произведет лучшего. Иной, будучи Павлом, произведет на свет сына-христоубийцу — беззаконного Анну, или Канафу или даже какого-нибудь Иуду. А иной, сам весь в грехе, как Иуда, но назовется родителем божественного Павла или Петра — несокрушимого камня, которому поверяются ключи. И того не знает отец, родит ли он любезного сына или дочь; но только восстание плоти угашает на супружеском ложе. От одного первородного произошли и завистливый Каин, и добродетельный Авель, приносящий благоугодную жертву. И злонравный Исав, и благонравный Иаков — Исааковы дети; и что всего замечательнее, близнецы и дети одного отца ни в чем не походят один на другого. А Соломон — сперва мудрец, потом стал самым порочным, последовав нравам злочестивых жен. Сила же Павлова велика в обоих случаях: и когда уничижал он Христа, и когда, свою пламенную ревность изменив в добрую любовь, стал всем Христа проповедовать. Что ж из всего этого припишем супружеству? По крайней мере я не припишу ничего, потому что у сопрягающихся не тот удается образ, который был им желателен. Кто забавляется игрой, от того зависит только бросить кости, а чтобы вышел чет или нечет, это делают не руки играющего, а случайные превращения костей; так и супружество, зачиная детей, не зарождает их благоразумными или худыми, но природа или наука наставляют их этому».

«А если хочешь знать еще истинную причину, то совершеннейшие бывают совершенными потому, что образует их Дух или Слово. Ибо в человеке скрыта искра благочестия, как в некоторых камнях сила огня. Ударами железа извлекается свет из камней; так и Слово изводит из смертных сокрытое в них благочестие. Но худшие по большей части заимствуют это свойство от супружества, ибо оно в большем числе производит худых. И в этом преходящем мире у всех одинаковый гвоздь пригвождает плоть к земле и одинокий свинцовый груз гнетет душу к земле, одинаковое наследство достается всем рождающимся на земле».

«Но перестанем говорить о детях; и ты не выставляй мне добрых, и я не буду указывать на худых. И по другим причинам сколько лучше жизнь чистая! Узнаешь это, если рассмотришь любовь к Богу и любовь к тяжелой плоти, также природу и двоякий предел мира. Ибо если хотя бы несколько очистишь глаза свои от гноя, которым покрываются они при сиянии света или от омрачения и в состоянии будешь открытым оком взирать на светлость нашего солнца, разрешать все чистым умом, то найдешь, что девственность, взятая во всей ее целости, есть такое приношение Богу, которое светлее золота и слоновой кости, что оно благоразумно, ясно как день, легкокрыло, высокошественно, легко, пресветло, превыше персти, не в земных юдолях, обитает в пространном небесном граде и вдали от плоти, одной рукой держится за нестареющуюся жизнь, а другой приемлет богатство и славу непрестающию, не уподобляется черепахе, которая под бременем своего костяного дома медленными шагами едва влачит свое влажное тело, не делится между Христом и владычествующею плотью, по закону земноводных, которые то держатся суши, то день и ночь остаются в водах, но устремляет к Богу всецелый ум, цветет же рождениями свыше, которые лучше земных чад, надеждой и чистыми помыслами, посылаемыми от Чистого. Напротив того, супружество или вовсе удаляется от Христа, по причине гибельных воспламенений плоти и всякого рода мирских забот, или слегка касается божественного. Как тот, кто смотрит вдруг на две головы, или на два лица, или видит на страницах вдвойне написанные буквы, не улавливает верно целого образа, хотя и желает, но одну часть объемлет, а другая убегает от слабого, рассеявшегося зрения: так слаба и любовь, если разделена между миром и Христом; а напротив, тверда, если устремлена к Единому. Человек, или обладая всецело Христом, не заботится о жене, или, дав в себе место любви земной, забывает о Христе. Случалось видеть, как каменотесец или выделывающий что-нибудь из дерева, если он человек умный и рассудительный, когда надобно обсечь по прямой черте, закрывает один глаз ресницами, а другим напрягает все зрение, совокупленное воедино, и верно определяет, где погрешило орудие. Так и любовь, сосредоточенная гораздо ближе, поставляет нас ко Христу, Который любит любящего, видит обращающего к Нему взоры, видит и выходит навстречу приближающемуся. Чем более кто любит, тем постояннее смотрит на любимого, и чем постояннее смотрит, тем крепче любит. Так образуется прекрасный круг».

«И я, возлюбив Христа, оставила здешнюю жизнь, не могу обращать взоров на иные предметы. Меня удерживают сладостные узы, пленяя красотой, которая приводит в изумление всякую взирающую мысль, а во мне возникает пресветлый пламенник и всю меня делает прекрасной и светозарной. Ибо только любящий Христа в самой любви к возлюбленному черпает для себя красоту; и блажен, кто приемлет. Напротив, ты и в груди питаешь иную любовь и думаешь о себе много, будто бы более приближаешься к небу по причине, как говоришь, забот о детях, об имуществе или же о родителях, потому что сие легко. Но мудрая любовь не то имеет в виду, что легко».

«Корабль мал, путь не далек, и не важно приобретение чего-либо тленного. Но для тебя это — бесконечное плавание; и ежели переедешь залив, то, собрав паруса, хвалишься мореходством по водам ионийским. Здесь всем движет дыхание ветра, и чем благопоспешнее ветер, тем плавание лучше. А если ветер и противен, небольшая беда — умереть в водах. Но плавание души отдаленно; для него нужен добрый ветер. А потому прихожу я в трепет и еще крепче держусь за Христа, и не только в бурю, но и во время тишины, ищу Его — мое чистое желание, ибо Христос — твердое прибежище любящим Его. Кто в нужде только обращает взоры к Божьей деснице, тот оставляет свою временную любовь, как скоро почтет себя ненуждающимся. Но если Христос свыше уязвит твое сердце и насквозь пронзит спасительной стрелой, то, рассмотрев каждую любовь порознь, узнаешь, насколько сладостнее быть уязвленным от Царя».

«Что еще говоришь? Родители живут новой жизнью, видя вокруг себя попечительных о них сыновей; цветет супруга при попечительном муже и муж при заботливости супруги. У них общие радости, а скорби и заботы легче. Хромому же большая опора тот, у кого здоровые ноги».

«Но для меня — те родители, которые научили добру, и те дети, которые мной обучены. Супругом же имею у себя единого Христа, Который преимущественно любит девственников, хотя и за всех стал человеком, за всех принял крест. С весельем взираю на Него, даже когда посылает мне скорби; радуюсь, что через печали делает меня легче, как золото, которое было смешано с прахом и потом очищено. И если целомудрие ограждается у тебя супружеством и брачными узами, то я хранителем его поставила не плоть, но Слово и любовь, которая, владея мной, отогнала всякую постороннюю привязанность, как лев отгоняет от себя слабейших зверей. У плоти с плотью одинаковые страсти; а потому и умеют они в ином угождать друг другу. У тебя стол обременен яствами; а меня насыщает небольшой кусок хлеба, каким великий Христос питал и тысячи в пустынях. У тебя искусством приготовленное питье; а мой напиток всегда обильно источают родники, реки и глубокие колодцы. У тебя лицо полное и одежды светлые; а мое убранство — нечесаные волосы и темная риза. Зато имею одежду, у которой бряцают золотые рясы, — это Христос, лучшее внутреннее украшение души моей. У тебя мягкое ложе; а мне постелью служит трава, древесные ветви и земля, смоченная слезами. Ты высоко ценишь золото; а для меня вожделеннее плоть. Ты неукротимее тельца; я потупляю в землю стыдливый взор. Ты надрываешься от смеха; у меня и улыбка никогда не появлялась на щеках. Ты жаждешь славы; а моя слава не на земле».






ТОП 5 статей:
Экономическая сущность инвестиций - Экономическая сущность инвестиций – долгосрочные вложения экономических ресурсов сроком более 1 года для получения прибыли путем...
Тема: Федеральный закон от 26.07.2006 N 135-ФЗ - На основании изучения ФЗ № 135, дайте максимально короткое определение следующих понятий с указанием статей и пунктов закона...
Сущность, функции и виды управления в телекоммуникациях - Цели достигаются с помощью различных принципов, функций и методов социально-экономического менеджмента...
Схема построения базисных индексов - Индекс (лат. INDEX – указатель, показатель) - относительная величина, показывающая, во сколько раз уровень изучаемого явления...
Тема 11. Международное космическое право - Правовой режим космического пространства и небесных тел. Принципы деятельности государств по исследованию...



©2015- 2024 pdnr.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.