Выражение коммуникативных намерений

Когда человек говорит, он действует, осуществляет направленный к определен­ной цели речевой акт. Можно предлагать, советовать, требовать, совершать другие речевые акты, и намерение будет понято собеседником. Речь — форма целенаправ­ленного действия. Это представление со­ставляет основу теории речевых актов, которая была разработана главным образом усилиями Дж. Серля и вызвала к жизни исследовательскую школу.

Теория речевых актов(ТРА) разрабаты­вает вопрос о факторах, обеспечивающих выражение (и понимание) намерений. Понятно, что далеко не всегда намерение прямо обозначается соответствующим гла­голом (например, «Я требую ...», «Я заве­щаю», «Ясвидетельствую»). Можно сказать «Я приду завтра» и выразить этим и угрозу, и обещание. В выражении и распознава­нии намерений существенно соблюдение правил, определяющих средства, условия, психологические предпосылки соверше­ния речевых актов определенного типа. Занимаясь анализом таких правил, ТРА описывает, например, акт обещания как отвечающий множеству требований: обе­щание выражается в предложении, кото­рое предписывает говорящему некоторое будущее действие; это действие желательно для слушающего; оно не может совершиться «само собой» и пр.

Данный подход продемонстрировал важность учета проявляющегося в выска­зывании намерения говорящего для пони­мания речевой коммуникации. Однако если ограничиться анализом отдельных речевых актов (как предусматривает клас­сическая ТРА), картина взаимодействия получается весьма упрощенной: разговор

3. ПОЗНАНИЕ И ОБЩЕНИЕ

распадается на множество дискретных реактивных единиц «выражение намере­ния — реакция». В действительности от­дельные речевые акты «вплетены» в общий контекст разговора, подготавливаются всем его ходом. Соответственно возникает вопрос: как речевые акты, совершаемые собеседниками, связаны между собой?

Современные исследования показы­вают, что существуют определенные пра­вила сочетания речевых актов. . Такие правила — так называемые «парадигмы последовательности» речевых актов — реконструируются в настоящее время на основе анализа характерных речевых фраг­ментов в естественных диалогах. Разви­вается и другая линия исследований. Исходя из представления о возможных целях участников моделируются типовые последовательности речевых актов и общие схемы течения диалогов разного типа (совещательных, аргументативных, кон­фликтных). Предложены также универ­сальные модели, представляющие разговор в форме «шаг—противошаг»: инициирую­щая реплика обнаруживает некоторое на­мерение говорящего (1-й шаг); реагирова­ние партнера (позитивное, негативное, противоинициативное и пр.) дает пять вариантов следующего хода (противошага) и т. д. Назначение подобных конструктов — обозначить «основное русло» течения диалога, реализующего те или иные цели участников, выявить альтернативы в дейст­виях собеседников и пр. В перспективе подхода — систематическое описание по­следовательностей речевых актов, отве­чающих различным коммуникативным целям (разнообразных «парадигм последо­вательности»), моделирование структуры диалога при сложной постановке комму­никативных задач и др.

Проблему целенаправленности вер­бальной коммуникации рассматривает интент-анализ— подход, разрабатываемый в Институте психологии РАН коллективом под руководством Т.Н. Ушаковой. Он ис­ходит из того, что речь представляет про­извольное — т. е. преднамеренное — дейст­вие. Соответственно намерение (интен­ция) как импульс к говорению, связанный с определенным содержанием мысли или чувством, лежит в основе практически

каждого речевого проявления. Намерение составляет собственно психологический пласт речи, часто прежде всего оно улав­ливается людьми в разговоре, на него да­ется реакция собеседника.

Однако интенциональный пласт речи не всегда доступен для простого выделе­ния и описания. В этой связи в коллекти­ве разрабатывается техника, позволяющая фиксировать его; она получила название интент-анализа. Техника развивается на основе изучения текстов повседневной жизни (дискурсов). Удобными для анализа и описания оказались тексты политичес­ких обсуждений. Привлекались материалы, опубликованные в газетах, переданные по программам Центрального и Московского телевидения. Рассматривались интервью, выступления, телевизионные диалоги (см. [Ушакова и др., 1995]).

Особенно выразительными для анализа оказались выступления конфликтного характера. В каждом материале такого рода обнаружена характерная структура интен­ций говорящего, которую можно назвать «конфликтным треугольником». В этой структуре в обобщенном виде отражается состояние сознания говорящего человека. Оно характеризуется тем, что в нем при­сутствует три типа объектов: «Говорящий и его сторонники», «Противник и его сторонники», «3-я сторона». К каждому из из этих объектов направлены интенции различного характера. Они показаны на рис. 3.32.

Результат интент-анализа, проведен­ного в отношении значительного круга вы­ступлений конфликтного характера, пока­зал, что в каждом из текстов обнаружива­ется наличие «треугольника», однако ин­дивидуальное соотношение интенций у разных авторов оказывается различным. В случае более острого конфликта преоб­ладающими становятся интенции, направ­ленные на противника, и меньше — на са­мого говорящего. Выделены некоторые другие приметы остроты или сглажен­ности конфликта. Во всех случаях изуче­ние материала конфликтных выступлений оказывается удобным в силу «упрощен­ности» и «суженное™» состояния созна­ния рассерженного человека.

3.8. Речь, язык, коммуникация

чебные, театральные, академические, женские и мужские, «немецкие», «швейцарские» и т. д.

Актуальная проблематика этой об­ласти — языковые и коммуникатив­ные барьеры, затрудняющие общение между группами. Существуют соци­альные и культурно-специфические аспекты коммуникации, ограничива­ющие возможности взаимопонима­ния. Межгрупповое и межкультурное взаимодействия затрудняют различия в значимости знаков и действий, «социальная символизация», сигна­лизирующая о принадлежности к определенной группе, и пр. Описаны явления языковой конвергенции и дивергенции, сопровождающие сбли­жение, развитие отношений или раз­межевание коммуникантов. Исследуя языковые и коммуникативные барье­ры, другие проблемы коммуникации в обществе, социолингвистика выходит на решение практических задач — проблемы эмиграции, специфические трудности кросс-культурного взаимодействия в много­национальных государствах и пр.

Особенности дискурса определяются не только тем, кто вступает в коммуникацию, но и спецификой ситуации, в которой она осуществляется. Влияние условий комму­никации рассматривается в рамках иссле­дований разговорной речи.

Долгое время сохранялось убеждение, что грамотный человек использует язык так, как это предусматривают словари и грамматики. Исследования показали, что разговор в условиях непринужденного личного общения строится «по своим» правилам и не соответствует изложенным в учебниках. Особенности касаются фоне­тики, морфологии, лексики, синтаксиса. Для русского языка характерны такие, например, разговорные слова, как «держал­ка», «штука», «мазилка», обобщенные обо­значения типа «У тебя есть чем писать?» или «В зеленом за вами». Своеобразен раз­говорный синтаксис, включающий «интер­ферированные конструкции» («Осенью начинаются такие бури бывают там на море»), свободное соединение слов («Хлеба в магазин пойду надо мне», «Я в больницу зуб болит еду»). Отмечается высокая час-

3. ПОЗНАНИЕ И ОБЩЕНИЕ

тотность словоупотреблений типа «Она тыр-пыр, а объяснить не может», «Молоко того» (скисло). Специфично употребление форм числа: «Меня по милициям таскают, а тебе хоть бы хны», «Ну пеленку высти­рала?».

Описаны типовые модели, используе­мые в разговорной практике. Кроме того, разговорная речь анализируется как явле­ние, особенности которого обусловлены условиями коммуникации. Непосредст­венный контакт говорящих, спонтанность и динамизм разговорной коммуникации, ее неофициальный характер определяют такие общие черты разговорной речи, как полифункциональность форм, семанти­ческий синкретизм, экспрессивность, слово­творчество. Выявляются условия, опреде­ляющие использование разговорной речи, а также факторы, влияющие на ее струк­туру (число собеседников, степень их зна­комства, ограниченность/неограничен­ность коммуникативного акта во времени и пр.). Характеризуется мера и особен­ности влияния этих факторов, создавае­мые ими разновидности разговорной речи.

Когнитивная ориентация в психолингвистике

Когнитивное направление, оформив­шееся в психологии в конце 50-х - начале 60-х гг., затронуло и область психолинг­вистики. Когнитивизм сегодня доминиру­ет в психологии, что находит отражение во многих главах настоящего руководства. Основной особенностью когнитивного подхода является описание внутренних структур: механизмов переработки инфор­мации; формирования представлений на основе этой информации и знаний, хра­нящихся в долговременной памяти субъ­екта; вывода новых знаний; принятия ре­шений о ситуации и реакции на нее. Мно­гие когнитивистские модели очень точны и формализованы; некоторые из них до­пускают моделирование на компьютере.

Когнитивистский подход по сути очень близок психолингвистике, в их взаимодей­ствии происходит взаимообогащение. Так, ранние исследования внутренней речи и

психолингвистические работы, связанные с идеей трансформационной грамматики (см. с. 272-277), можно рассматривать как предшественников и вдохновителей когни-тивистских работ. В свою очередь понятия, введенные в других областях когнитивной психологии, например, Г. Саймоном с со­авторами в области мышления, использу­ются в современных моделях когнитивной психолингвистики.

Очевидно, что речевые процессы явля­ются важнейшей составной частью когни­тивной системы. Понимание речи и вос­приятие неречевой информации — это источник формирования представления, или умственной модели окружающего мира. Когнитивистские модели бывают чрезвычайно сложными, особенно в тех случаях, когда представляют нередуциро­ванную когнитивную реальность, напри­мер: процесс восприятия, кодирования, распознания вербальных сигналов, их ос­мысливание, соотнесение с имеющимися знаниями и намерениями, формирование речевого обмена в общении и т. п. Несмотря на их сложность, исследователи стремятся к тому, чтобы теоретические модели могли быть реализованы с помощью компьютер­ной программы. «Симуляция» (по сущест­вующей терминологии) модели на компью­тере — важная черта современных когни-тивистских разработок. Не случайно раз­витию работ в этом направлении прида­ется большое значение. Во-первых, ком­пьютерное моделирование является фор­мой критической проверки предлагаемых теорий. Во-вторых, оно представляет собой разработку того пути, на котором в буду­щем различные психические функции (и соответственно виды умственного тру­да) будут имитироваться на электронно-вычислительной технике.

Можно условно различать два вида ког-нитивистских моделей. Первые ориенти­рованы на представление структур, т. е. от­носительно стабильных функциональных образований, работающих при действии рассматриваемой функции. Вторые описы­вают процессы, которые протекают с вклю­чением этих структур. Так, например, модель может описывать структуру «вер­бальных сетей», организация которых обес-

3.8. Речь, язык, коммуникация

печивает фукционирование ассоциаций (см. с. 269—270). Можно, напротив, скон­центрироваться на закономерностях процес­са протекания вербальных ассоциаций, вы­ражая их в соответствующей модели.

Вообще же различие понятий структур и процессов довольно условное, если объ­ектом анализа являются психические функции. Так, например, та же структура «вербальной сети» устанавливается в ре­зультате процесса выработки ассоциаций. Согласно идее Я.А. Пономарева, выска­занной в его теории мышления, возможен переход этапов развития мышления в структурные уровни умственного механиз­ма, а тех в свою очередь — в ступени про­цесса решения задач. При связанности понятий структур и процессов их разде­ление при разработке когнитивистских моделей оказывается довольно удобным, позволяя несколько упростить описания. Ниже будет представлено несколько совре­менных моделей обоих видов, описываю­щих речеязыковую действительность.

Модели речеязыковых процессов ;

В. Кинч и Т. ван Дейк в конце 70-х — начале 80-х гг. разработали одну из широ­ко известных в современной психолинг­вистике моделей понимания текста. Она представлена на рис. 3.33.

Модель описывает процессы, включаю­щиеся в обработку и понимание текста.

Главная идея и задача модели состоит в следующем. Человек, понимая текст, производит его смысловую переработку, выделяет существенную информацию, опускает детали и т. п. В норме понима­ние текста не есть его буквальное и до­словное запечатление. Направленность модели состоит в том, чтобы с использо­ванием точных и по возможности форма­лизованных процедур показать, как про­исходит эта переработка, приводящая к вычленению и сохранению существенной информации (соответствующей у человека пониманию). Содержание модели заклю­чается в описании используемых процедур (не все они, однако, формализованы). Эти

Правила согласования

Рис.3.33.Модель понимания В. Кинча с сотр. (1979)

ПОЗНАНИЕ И ОБЩЕНИЕ

процедуры достаточно сложны и специ­фичны. Охарактеризуем здесь лишь их общий смысл.

Предполагается, что обработка текста происходит на нескольких горизонтально показанных уровнях (они обозначены на рис. 3.33 слева, справа — применяемые к ним операции). Нижний из них — это сам текст, представленный в виде пропозиций; затем располагается описываемый в тексте уровень фактов; следующий уровень — макроструктуры текста, на вершине рас­положен уровень целевой схемы. На пер­вом уровне обработки происходит транс­формация текста в ряд пропозиций. Это делается для того, чтобы выявить семан­тические отношения слов и «отсечь» грам­матическую форму. Пропозиции имеют структуру: предикат—субъект—объект (на­пример, «открыла-Кюри-радий»). На основе пропозициональной формы текс­тового материала с помощью точно опи­сываемых в модели операций строится семантическая сеть, отражающая отноше­ния между пропозициями. В сетях пока­заны причинные, временные, пространст­венные отношения между объектами. Сети оказываются все более сложными по мере того, как анализируемый текст наращивает сложность описываемых отношений. В ре­зультате объем информации превосходит возможности оперативной памяти. При этом включается целевая схема, которая в соответствии с заданными «ожиданиями» и при включении долговременной памяти производит отбор наиболее релевантной информации и формирует структуру «кон­денсата» информации — как бы заключи­тельную репрезентацию «смысла» анали­зируемого текста.

Из приведенного описания видно, что общая идея, на основе которой построена модель, состоит в том, что «понимание» текста представляет собой конструирова­ние некоторого рода концептуальной структуры, описываемой в форме пропо­зиций. Этой идее была противопоставле­на другая позиция, выраженная Ф. Джон-соном-Лэрдом: понимание — это создание умственной модели событий. Умственная модель понимается Джонсоном-Лэрдом как представление, изоморфное ситуации. Другими словами, согласно данной точке

зрения, результат процесса понимания — это не обязательно вербальное представ­ление ситуации, оно может быть и другим, например, пространственным. В более по­здних вариантах своей теории Кинч внес в нее поправки с учетом точки зрения Джонсона-Лэрда.