Возведение крыши «Дома человеческой культуры»

Третий раздел “Способы сохранения единиц культуры как совместно используемой информации” (как один из скатов крыши)

Одной из общепринятых научных стратегий на протяжении многих столетий является выделение из сложных объектов максимально простых с целью их изучения, затем синтез полученных знаний и представлений в единое целое и понимание общих принципов функционирования системы.

Греческий философ Демокрит (460-370 г.г. до н.э.) развил и систематизировал учение, согласно которому материя состоит из твердых и неделимых частиц, передвигающихся в пустоте.

В биологии активно пользуются редукцией, т.е. последовательным переходом от целостного биологического организма к органам, клеткам, молекулам и атомам для изучения живых организмов.

Вместе с тем, известно, что на более высоких уровнях организации объекта или явления в ряде случаев возникают свойства, которые нельзя было выявить или прогнозировать при изучении более низких уровней.

Американский ученый А.Рембо в работе, посвященной эволюции культуры выдвинул тезис о том, что выделение теоретически обоснованной и эмперически применимой единицы, в которой аккумулируется и передается культурная информация, есть главная задача и ее решение может обеспечить активное продвижение в исследованиях эволюции культуры . Он же считает, что в настоящее время не выявлено ни одной заслуживающей доверие единицы культурного отбора.

Переходк определению культуры как совместно используемой информации позволяет абстрагироваться от отдельных ее видов, например, таких, как идеи, знания, стереотипы поведения или материальные артефакты. К настоящему времени выдвинуто около 50 различных терминов и понятий “единицы культуры” от символов , универсальных черт, идей, ценностей , норм до некой условной, необременной частными определениями единицы “мем .

Определяя мем как единицу культуры, У. Дюрэм в работе, посвященной коэволюции культры, полагает, и с этим нельзя не согласиться, что мем представляет собой реальную единицу социально передаваемой информации независимо от формы, размера и внутреннего строения .

Для Д. Деннета мем - это мельчайшая единица, которая точно и результативно воспроизводит себя /. Д. Спербер в своих объяснениях культуры описывает мемы как самовоспроизводящиеся культурные понятия, Г. Грант определяет мемы как образцы информации, передающиеся посредством человеческого разума .

Возможно, что последнее определение является наиболее приемлемым, так как позволяет подразумевать передачу информации посредством широкого круга носителей или накопителей информации, что обуславливает разнообразие форм передачи, различие видов передачи в зависимости от социального объема носителя культуры, способы сохранения и усвоения и, наконец, принципы осмысления информации как культуры в сфере коммуникации внутриличностного и межличностного характера на уровне профессионального, социального, межкультурного общения

Способы сохранения образцов информации реализуются в нескольких направлениях. Прежде всего, в консервации, т.е. обеспечении сохранения на длительный срок определенного вида информации в виде материальных артефактов - фиксированных знаковых структур, в том числе в специально созданных и предназначенных для ее хранения артефактах, а также в умах отдельных людей. При этом очевидно, что культурные изменения в силу временного изменения (искажения) фиксированных знаковых структур под воздействием динамических процессов современности можно рассматривать как: дополнения к…, изъятия из…, перестройку в накопителях общей информации. Особенно это заметно в рамках цивилизационного развития в областях идеологии, развития традиционных конфессий, в сферах искусства, национальных типах культуры. Разрушение общества под воздействием внутренних проблем или в результате агрессивного внедрения чужеродной культуры может приводить к тому, что значительные массивы информации теряются или декультурируются (цивилизация майя или Римская империя).

Разумеется, существенную часть элементов культуры или культурной компетенции человек неосознанно усваивает с детства в результате социально взаимодействия с другими людьми, но в дальнейшем происходит корреляция усвоенных элементов и расширение числа включаемых в сферу его деятельности и мышления единиц культуры, законсервированных в образовании, системе ценностей, материальных воплощениях культуры в соответствии с социокультурными типами данного общества. Межкультурная коммуникация в зависимости от типов взаимодействия, описанных в предыдущем параграфе, непременно способствует изменению консервационных, модальных для данного типа проявлений культуры (агрессивно или мягко, на длительное время или быстротечно), обеспечивая тем самым динамическое развитие личности. Вместе с тем слом устоев сложившейся социокультурной общности как процесс революционного порядка приводит к катаклизмам в восприятии противоречащих системах ценностных ориентиров общества, разрывает структуру передачи сохраняемой культуры, усиливает конфликты между поколениями вплоть до активного взаимного неприятия. Этот процесс протекает тем более активно, чем выше степень дислокационных нарушений социокультурной среды общества, чем активнее и агрессивнее происходят процессы взаимопроникновения культур при условии подготовленности плацдарма противостояния механизмами внедрения и наложения культур. Но консервация как способ хранения культуры общества, реализует себя, как отмечалось выше, не только в материальных артефактах, а также в умах носителей, поэтому по прошествии шокового состояния от столкновения с агрессивностью другой культуры, разрушенная культурная целостность может оказаться в состоянии противодействовать агрессору. Это наблюдалось практически после всех революционных катаклизмов. Так носителями традиций, образцов русской культуры после свершения Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года, явились, прежде всего, научная и творческая интеллигенция, духовенство, оказавшие формирующее воздействие на развитие, преемственность в сохранении многонациональной культуры страны.

Другим способом сохранения культуры является вопроизведениеилитиражированиеединиц культуры. Изначально это процесс динамический и связан с передачей культурных единиц в социумах разного порядка для формирования и воспроизводства личностей, соответствующих данному типу общества. Свое отражение это направление сохранения культуры находит прежде всего в организации образования. От известного принципа “делай как я” до развития побудительных стремлений в постижении определенной суммы культурных единиц из запасников культуры, то есть приобретения необходимой обществу социокультурной компетентности, главным мерилом которой всегда оставалось соотношение “добра” и “ зла”. В современном мире к традиционным средствам воспроизведения единиц культуры относятся обычаи и традиции, вероисповедания, а также ценностные ориентиры, имеющие, в том числе, и национальный колорит, отражающиеся в смысловом наполнении сказок, литературных произведений, в гуманитарном знании, получаемом в системе образования; усвоении из произведений искусства и средств массовой информации.

Тиражированию определенного рода культурных единиц для насильственного их внедрения способствуют различные пропагандистские приемы. Они могут применяться в зависимости от политических установок и в соответствии с механизмами коммуникации – внедрением, наложением, дислокационными вариантами. Тиражирование – способ, в значительной мере зависящий от технических, экономических и интеллектуальных возможностей передачи информации, при известных обстоятельствах может быть использован как оружие наступления, захвата “чужих интеллектуальных территорий”. Примером может служить активно эскплуатируемая мифология евроцентризма : миф о развитии через имитацию Запада; технологический миф (Запад изначально генератор технологий для всего мира), миф о правовом сознании и гуманизме и т.п. Еще в 30-е годы прошлого столетия эти положения подверглись резкой критике таких мыслителей, как А.Тойнби, К. Леви-Стросса. А. Тойнби в своем главном исследовании “Постижение истории” писал о том, что тезис об унификации мира на базе западной экономической системы как закономерном итоге единого и непрерывного процесса развития человеческой истории приводит к грубейшим искажениям фактов и поразительному сужению исторического кругозора .

Имеет право на существование такой способ сохранения культуры, как преобразование или созидание нового типа знаковости на основе модернизированного осмысления фактов, событий, явлений прошедщего в действительности. Возможно, в качестве примера привести представления о виртуальных мирах действительности. В.Н. Расторгуев предупреждает, что “Эта тенденция может обернуться тем, что мы не сможем управлять рисками и предотвращать нелокализованные катастрофы, многие из которых свершаются в сфере духа задолго до того, как мы с ними столкнемся в реальной жизни”/58/. Новые информационные технологии проникли в области, ранее считавшиеся в культурном отношении незыблимыми: речь пойдет о местах захоронения и памяти о наших предках, являющиеся непременным атрибутом культурной памяти человека, социума. Эти места издревле с различными национальными особенностями глубоко почитались. “Быть похороненным на родной земле”, “преклонить колени и головы перед святыми могилами” и т.п. являлось доминантой памяти большинства людей и частью культуры народа. Бурное развитие информационных технологий внедрилось и в эту, в известной степени, сакральную область.

Например,

Сообщения о новом виде информационных услуг, предлагаемых населению Кореи: организация виртуальных кладбищ, с посещением их, даже ухаживанием за могилами родных, высаживанием любимых цветов, сооружением надгробий, но… на экране монитора Вашего компьютера!

Где покоится прах ваших предков становится неважным, да и припадать в скорбном почитании ушедших в небытие перед монитором несовременно, необязательно и неудобно. По сообщению ИНТЕРФАКС, скоро Интернет, кино и телевидение обретут запах: с помощью специальных картриджей у пользователя будут создаваться обонятельные ощущения. Парфюмирование своей домашней странички в Интернете – новая знаковость Интернета. Возможности использования и распространения, а также воздействия “интернет-запахов” как способа массового манипулирования сознанием людей достаточно ярко описаны в романах-утопиях 20 века. Именно здесь открывается потенциально опасная область манипулирования сознанием, здесь мы соприкасаемся со сферой коллективного бессознательного, где согласно К.Юнгу сохраняется вся история человеческого рода .

Четвертый раздел “Способ усвоения и принципы осмысления культуры как информации “ ( как другой скат крыши)

Мозаичность выступает как универсальная форма или способ усвоения культуры. Рассматривая усвоение культуры с точки зрения передачи и получения единиц информации, по сути мы представляем ее как огромное множество сообщений, поступающих преимущественно в звуковой или зрительной форме. Наше сознание схватывает какие-то части реальности, часто существенно искажая их. Мир познается по законам случая, в процессе проб и ошибок, и совокупность наших знаний носит статистический характер. Тогда с позиций эпистемологии возникает вопрос, как мы знаем то, что мы знаем? Согласно модели А.Моля в современном мире знания складываются из разрозненных обрывков, получаемых нами и направляемых нам благодаря коммуникационным связям с окружающей нас действительностью: общению с себе подобными, из процесса образования, из средств массовой информации, из сведений, добытых по мере возникновения жизненных потребностей или необходимости, любознательности (самообразования). Эти информационные сообщения из окружающего мира в силу интенсивности, плотности поступления, фрагментарности, уровня достоверности наслаиваются на некий условный “экран знаний” или “ таблицу знаний” в виде усвоенных обрывков, связанных простыми, чисто случайными отношениями по близости во времени поступления, по созвучию, по ассоциативности и т.п. Эти внедрения не образуют структуры, здесь нет точек отсчета, однако есть точки соприкосновения. Экран знаний характеризуется определенной плотностью фактуры, накопление определенного объема информационных единиц может приводить к обнаружению неких скрытых связей и структур. Тем не менее мы остаемся на поверхности этого экрана, получая случайные впечатления от воздействующих на нас фактов, не прилагая ни силы критического мышления, ни умственных усилий. Иначе говоря, индивидуум знает понемногу обо всем на свете, но структурность его мышления крайне ограничена, может даже “без принужденья в разговоре коснуться до всего слегка, с ученым видом знатока хранить молчанье в важном споре…” А. Моль неоднократно подчеркивал, что обрывки мыслей группируются по прихоти повседневной жизни, захлестывающей нас потоками информации.

С развитием современных информационных технологий эти потоки еще более умножились, но хаотичность направляемой информации стала приобретать определенные очертания, связанные с возникновением прав собственности на распространение информации и бесправностью получателя ее. Характерно, что фрагментарность и дискретность становятся технологическими приемами при направлении информации получателю, способствуют искусственному усилению мозаичности в восприятии информации, препятствуют ее критическому осмыслению и, фактически, направлены на дезориентацию получателя в реальностях окружающего мира. Такое использование естественного способа усвоения информации приводит к возникновению массового технологического способа управления любым получателем и конкретным социумом.

Во все времена получение единиц информации и их усвоение происходило дискретно, мозаично. Но наличие ограниченных коммуникационных возможностей (уровень развития и разнообразие форм общения в рамках определенного пространства и времени) позволяли интеллектуальной элите общества структурировать знания, обогащать их абстрактным обобщающим содержанием, создавать системный, ступенчатый путь осмысления, то есть создавать матрицу освоения знания, имеющую строгую иерархию, детерминированные связи между отдельными составляющими. Так организовывалась и функционировала рациональная система обучения. Индивидуум, отталкиваясь от ядра фундаментальных понятий, в дальнейшем усваивал новые фундаментальные понятия с помощью логических связей с прежними знаниями. Наряду с интеллектуальной элитой существовала более обширная среда людей, которые не имели возможности получать систематизированные знания. Они формировали из мозаичных наслоений поступающей информации индивидуальные “экраны культуры”, которые подчинялись скорее здравому смыслу, то есть условиям выживания в социуме; традициям, обычаям, то есть системе культурных единиц, отобранных и обобщенных историческим опытом, зафиксированных в народном эпосе, верованиях, системах запретов.

По мере географического освоения мира, создания и развития средств массовой коммуникации все более широкие слои общества приобщались к систематическому знанию через образование, к культуре других социальных групп, стран, народов, причем динамические характеристики (объем информации, скорости ее поступления, направленность) в значительной степени зависели от потребностей государства. При этом значительную роль в получении информации играл естественный язык общения, восходящий своими корнями к национальному характеру, типу отношений между людьми, отношения человека к миру. Научная революция 16-17 веков привела к искусственному новому барьеру между имущими знание (приобщенными) и всеми другими: сознательному созданию новых языков, в том числе, профессиональных (язык химии Лавуазье), рациональных, очищенных от уходящих в глубь веков смыслов. Развитие полиграфии способствовало расширению возможностей передачи, тиражирования, консервации единиц культуры посредством языка. Обучение стало строиться на массовой книге. Язык становится товаром и начинает распределяться по законам рынка. Деньги стали определять, что будет сказано, кто сможет сказать, кому будет сказано. Эпистемологический смысл реальности языка как сущности познаваемого в словах и явлениях становится предметом товарных отношений. Возникает потребность в определенном универсализме языка; появляются слова, не связанные с контекстом реальной жизни, слова, не имеющие корней, опоры на существующий мир, сфера применимости которых чрезвычайно широка. С. Кара-Мурза называет их – слова-амебы, они способны множиться и поглощать старые слова, придают наукообразность, авторитетность, непонятность или многосмысленность и … интернациональность. Происходит отрыв слова от наименования вещи и скрытого в ней смысла, иногда это приводит к мобилизации и проявлению скрытых смыслов. Следовательно, направление сообщений посредством такого языка на “экран культуры” и автоматическое фиксирование насаждаемых обрывков вносит дополнительные трудности в процесс стягивания “ сетки экрана” при развитии связей, хотя бы ближнего порядка.

Вторая половина 20 столетия характеризуется агрессивным вторжением в язык с целью превращения его в орудие господства, благодаря интенсификации коммуникационных процессов и научным разработкам воздействия семантической и аудиальной составляющих языка для одновременного програмирования поведения широких масс населения.

Для справки

Вильгельм Гумбольдт был прав, называя язык “ деятельностью”, утверждая, что язык и духовные силы развиваются не отдельно друг от друга, не последовательно друг за другом, а составляютсовокупную единовременную деятельность интеллекта. Называя нечто, вещь, явление словом, мы тем самым познаем ее для себя. Ряд мыслителей и языковедов, обращаясь к феномену языка, отмечали творящую силу языка. М.Хайдеггер в своих размышлениях о раскрывающей силе самого языка констатирует: ”Язык впервые дает имя сущему, и благодаря такому именованию впервые изводит сущее в слово и явление, такое именование, означая сущее, впервые назначает его к его бытию…» “Имя вещи и есть субстанция вещи. В вещи живет имя, вещь творится именем,” – эти слова Павла Флоренского подтверждают творческую сущность языка, культурообразующую его трансформацию – деятельность . Согласно А. Лосеву, сотворить что-то – значит “назвать”, “имя сущности и есть сама сущность . Таким образом, каждый язык - это особый мир, это неповторимая система мировоззрения, позволяющая человеку выразить все, что входит в круг его повседневной жизни. Язык диалектичен, с одной стороны он является знаковой системой сохранения целостности культуры, с другой - ее преобразования. Язык является одной из наиболее значимых, универсальных знаковых систем создания, передачи и осмысления единиц культуры, и в то же время сам является информационной единицей культуры.

Каждый крупный общественный сдвиг воздействует на язык, вызывая дислокационные процессы, в том числе выражаемые в словотворчестве. Достаточно вспомнить Владимира Маяковского или Велемира Хлебникова, чьи творческие поиски строились на возрождении архаичных славянских корней. В ходе революционных изменений 90-х годов минувшего столетия словотворчество в нашем обществе приняло иные, “диверсионные” формы: стремление заполнить сознание людей, особенно восприимчивой молодежи, словами, разрушающими смысл речи: иностранными жаргонизмами и русскообразными производными чужеродных корней (ваучер, киллер, брокер, спонсор, путана и пр.), транслитерацией иноязычных терминов и их произвольными сокращениями ( консенсус, пиар и т.п.). С не меньшим успехом вносились слова, лишенные конкретного наполнения, иногда с нулевым для пользователя содержанием, или слова, противоречащие здравому смыслу и очевидности, употребление которых стало считаться признаком современности. Все эти явления, как говорилось выше, прицельно направлены на дополнительное дробление и без того мозаичной картины мира, формирующейся на индивидуальном и социальном уровне. Цель очень важная с точки зрения манипулирования массовым сознанием: управляемость, снижение сопротивляемости, покорность навязываемому стилю жизни, то есть потеря самостоятельности определенного социума.

Следует добавить, что не менее важной, чем слова языка, для мышле­ния, сознания и подсознания человека является тишина, промежутки времени, в которых поступление информации извне сводится к минимуму. Ницше и многие другие мыслители неоднократно обращались к глубинным смыслам тишины: «великие события случаются в тишине»; «молчи, скрывайся и таи ты чувства и мечты свои - пускай в душевной глубине встают и заходят оне, безмолвно, как звезды в ночи...». Тишина рассматривается как временная пауза для обдумывания, осмысле­ния поступающей информации, ее структурирования и обобщения. Надо за­метить, что на современном Западе возникло явление, которое получило на­звание «демократия шума». Окружающее человека ау­диальное пространство практически постоянно наполнено шумовым оформ­лением, не дающим возможности сосредоточиться и довести до логического завершения связную мысль. Обрывочность, дискретность мышления искус­ственно способствует беззащитности личности перед возможностью манипулирования соз­нанием.

Принципы осмысления получаемой информации суть мыслительные ис­кусственные действия, которые позволяют определенным образом объеди­нить, иерархировать, выявить существующие связи, обнаружить в них некие закономерности и законы, повторения и т.п., направленные на вырабатыва­ние новых умозаключений и выбор определенной стратегии для сохранения жизнедействия, то есть способа существования как отдельной личности, так и социума.

Наиболее емкими для выполнения перечисленных задач являются системность и историчность, обнаруживающие взаимодействие на всех этапах осмысления. Тем не менее, системность связывается, прежде всего, с реали­зацией аксеологического аспекта деятельности – выделением системы ценно­стей и ориентиров. А историчность - со структурированием имеющейся ин­формации в пространственно-временном аспекте. Основой для реализации предложенных принципов служит, прежде всего, образование, наличие здравого смысла, система ценностных ориентиров общества.

Утрата навыка умозаключения подтверждается отсутствием желания вникнуть в вопрос, даже при наличии достаточного для анализа объема ин­формации. К системе рисков следует отнести массовую утрату здравого смысла, то есть способности критически оценивать информацию, однозначное восприятие ут­верждений, доверие к самым абсурдным обещаниям.

Для справки

Внедренное через средства массовой информации понятие « деревянный рубль». Аргу­ментация ценности нашей денежной единицы была весьма парадоксальна: в США за рубль 1991 года дают 5 центов, следовательно, он и стоит 5 центов. Но реальная ценность денежной единицы определяется на той территории, где он выполняет функцию денег. В то время на рубль можно было осуществить 20 поездок в метро в Москве, а в Нью-Йорке для этого потребовалось 30 дол­ларов.

Любопытным было утверждение наших «демократов-интеллигентов» о необходимости полной абсолютной гласности, без ограничений, что, по сути, означало полную прозрачность во всех отношениях, для всех категорий явле­ний. Естественно возникает вопрос, о каких правах человека может идти речь, если в таком обществе не может укрыться ни одно твое движение, ни одно слово, ни одна мысль, скорее это свойственно не демократии, а абсолютизированной форме тоталитаризма.

А. Моль заметил: «Как показано в исследованиях массовой пропаганды, ложь должна сообщаться без всяких оговорок, лишь истина может позволить себе роскошь быть спорной». Не менее показательна пассивность подавляющего большинства населения при денационализации и приобретении в акционерную собственность крупнейших, естественных монопо­лий государства в энергетическом комплексе страны, металлургии, добычи газа и нефти. Созданные общими усилиями трудящихся на протяжении дли­тельного времени, гаранты самостоятельного выживания государства и его населения в короткое время перешли в руки неких, кстати, неизвестных в большинстве случаев, держателей акций, и теперь они с невероятной жестко­стью диктуют условия выживания населению. Поистине либеральная демокра­тия…

Совершенно очевидно, что содержание образования и черты выстраи­ваемой культурной компетенции человека должны соответствовать социо­культурному типу общества. Причем, социальная система тем эффективнее, чем выше степень ее соответствия поставленным целям. Капиталистические отношения, в которые наше государство входит в последнее десятилетие, находятся в противоречии с национальными принципами общежития, которые доминировали для нескольких поколений. Система ценностных ориентиров нового общества не возникла в недрах предшест­вующего, а вновь создаваемая не получила экономического подтверждения для масс населения. Более того, длительное отсутствие идейной стратегии, провозглашаемой на государственном уровне, дезориентирует индивидуума как члена общества. Коллективизм, присущий национальному менталитету нашего народа, безусловно, определяемый историческими и природными условиями, традициями и мотивацией достижений, реализовался в идее народного государства, в настоящее время он как основной принцип не находит своего воплощения в стихийно формируемых, основанных на чужеродных индивидуалистических культурах жизненных принципах. Л. Росс и Р. Нисбетт в работе, посвященной урокам социальной психологии, убедительно показали, что коллективистские и индивидуалистические общества имеют существенные различия в самоидентификации индивидуума, в его ориентациях бытия, в том числе и мотивации достижений. «Как правило, индивидуалистические культуры в среднем более богаты и более производительны, чем коллективистские… Другое дело, являются индивидуалистические общества более здоровыми или мудрыми? В соответствии с материалами специально организованных опросов и текущей статистике убийств, самоубийств и смертностей от заболеваний, связанных со стрессами, анонимность и одиночество, характерные для индивидуалистических обществ, вынуждают живущих в них платить за это очень высокую цену… Говоря в целом, коллективисты платят свою цену в виде экономических и социальных ограничений, пожиная взамен плоды в виде социальной поддержки .

Экономические реформы, несомненно, были объективной необходимостью для развития государства, но отсутствие взвешенного и просчитанного подхода в стратегии вызвало тяжелые экономические и социальные последствия для России, приняло уродливые формы нравственных ориентиров общества, что нашло непосредственное воплощение в попытках разрушения сложившейся системы образования. Расшатывание системного образования, превращение его в наборы фактологического материала для запоминания; ориентация не на национальную культуру, а внедряемые образчики чужеродного, коммерциализация процесса обучения, материальное неравенство средней и высшей школы за прошедшие годы привели к возникновению поколения людей, имеющих разрозненные, обрывочные познания, низкий уровень самостоятельной мыслительной деятельности и самоидентификации. Сегодня молодой человек с бутылкой пива в руке в любом общественном месте - явление заурядное, а с серьезной книгой – достаточно редкое.

Отсутствие ценностно-целевой установки, которая постулировала бы потребность социальной системы в безопасном функционировании, ее несоответствие требованиям объективности или несогласие её элементов по поводу самих целей, путей их достижения могут свидетельствовать об уязвимости данной системы. Следствием может стать утрата социальной системой относительной самостоятельности и в конечном итоге самой целостности.

Основной инстинкт живого социального существа воплощается в выживании как вида, этому способствуют заложенные в нем биологические механизмы и владение информацией, которая бы позволяла предпринимать действия, способствующие выживанию. Эта информация иногда реализуется в области бессознательного как интуитивное предвосхищение возможных событий и часто предупреждает нас об опасности (антиципации, предчувствия, сны). Осознанный, основанный на знаниях, принципах, закономерностях, анализ поступающей информации позволяет прогнозировать различные варианты развития действительности и тем самым сознательно выбирать оптимальный с точки зрения обеспечения безопасности. Мобилизация физических и моральных сил, то есть совокупность биологических регуляторов и информационного опыта, в ситуации опасности (угрозы) также может способствовать выживанию. Выживание вида, несомненно, реализуется в воссоздании себе подобных, речь идет не только о биологическом воспроизведении, но и воспитании, социализации и соотнесении индивидуума с сообществом как средой обитания. В рамках постановки этого вопроса можно рассмотреть еще одно направление социального ракурса: создание информационной памяти об индивидууме, воплощенное в различных формах знаковости (материальные артефакты, научные открытия и т.п.) или в дислокационные формах передачи информации в виде проявления неординарности личности

Использованная литература

1. А Панарин. Стратегическая нестабильность в XXI веке. М.,2003.

2. Л.В.Лесков Футуросинергетика. М.,2005

3. А.А.Неклесса. Нomies Aeris.Люди воздуха, или кто строит мир? . М., 2005

4. Общеполитический и научный журнал. Россия ХХI, №5, 2007 г

5. Н.А.Збруева. Информационная безопасность личности. Культурологический аспект. Дисс.на соискание степени канд. культурологии,м,, 2001.

6.Моль А. Социодинамика культуры.- М., 2008

7. Моисеев Н.Н. Универсум.Информация,Общество. -М. 2001

8.Московичи С. Век толпы. Исторический трактат по психологии масс.-М. ,2011

9. Доклад о развитии человека 2007/2008. Борьба с изменениями климата. Для программы развития ООН. Весь мир,2007

Программное обеспечение и Интернет-ресурсы дисциплины.

1. Выпуски журнала «Информационная война»

2. Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция./http:exsistencialifejornal.com/2011

3. Тоффлер А. Метаморфозы власти.2003 /Like book ru. Формат HTML/2011

4.Грачев Г. Информационно-психологическая безопасность личности. Состояние и возможности психологической защиты ( Интернет сайт «Книги автора Грачева Г),2011

Лекция №3