ЭКОНОМИЧЕСКИЕ “ЧУДЕСА” XX века

Нет ничего удивительного в том, что страны, прошедшие через период первоначального накопления и его издержки еще в средние века, в век Просвещения или Эпоху свободной конкуренции завершившие индустриализацию, исповедующие расовую и религиозную терпимость, сформировавшие широкий средний слой, избежали серьезных социальных потрясений и добились высокого уровня экономического развития и высокого жизненного стандарта для 85% своего населения.

Удивительно то, что ряд стран, в которых ни одно из вышеперечисленных условий к середине текущего столетия не было выполнено, также, хотя только во второй половине XX века, добились выдающихся экономических результатов.

Это было столь удивительно, что политики и экономисты окрестили произошедшее экономическим чудом.

Германия

Побежденная второй раз в мировой войне, потерявшая более одной десятой своего населения, более половины промышленного потенциала, значительную часть жилого фонда, разделенная на четыре зоны оккупации, деморализованная страна до конца 40-х гг. находилась в тяжелейшем экономическом положении,

“Биологически искалеченная, интеллектуально изуродованная, морально уничтоженная нация без продуктов питания и сырья, без функционирующей транспортной системы и чего-либо стоящей валюты, страна, где голод и страх убили надежду”, — так писал о своей стране Густав Штольпер в 1947 году.

Массовая безработица, обесценение денег, нехватка продовольствия, смягчаемая лишь помощью США, крайне низкий уровень деловой и высокий уровень спекулятивной активности. Достаточно отметить хотя бы тот факт, что к началу 50-х гг. многие развалины в центрах крупных городов оставались неразобранными.

С начала 50-х годов стала давать плоды экономическая программа, разработанная рядом видных немецких экономистов, при участии специалистов из США, под руководством министра экономики Баварии Людвига Эрхарда.

Реформа Эрхарда началась с непопулярной и даже довольно жестокой денежной реформы, которая заключалась в отмене хождения на территории Германии (а фактически на территории оккупационных зон Англии, Франции и США) рейхсмарки и замене ее дойчмаркой.

Каждый житель получил по 40 новых марок, потом к ним добавили еще 20. Половина наличности и сбережений можно было обменять по курсу 1:10, вторая половина позже обменивалась в соотношении 1:20. Через 3 дня после денежной последовала реформа цен, которые были отпущены на свободу. Разрегулирование цен и заработной платы проводилось постепенно, но быстрыми темпами, зачастую вопреки советам оккупационных властей. Между тем, правильность политики Эрхарда была вскоре подтверждена на практике. Буквально на глазах исчез “черный рынок”. Магазины заполнились товарами. Вместо поисков продуктов люди стали заботиться об их производстве. Инфляция почти не ощущалась.

Главная ставка в ходе дальнейших реформ была сделана на развитие малого и среднего бизнеса— “основы благосостояния для всех”, которому обеспечивались максимально благоприятные условия. Уже в 1953 г. на предприятиях с числом работников до 500 человек работало 50,8% всех запятых и производилась половина промышленной продукции.

Вмешательство государства в экономику было существенно ограничено. Также были ограничены расходы на оборону, поддержание безопасности и государственное управление.

Результаты реформы Эрхарда оказались потрясающими. Уже к началу 60-х гг. Германия вернулась в десятку наиболее экономически развитых стран мира. Уже 1953 год был назван “годом потребителя”, так как акцент народнохозяйственной энергии в это время был перемещен в сторону производства товаров народного потребления. В 1954 г. был вдвое превышен уровень производства 1936 г. Строительный сектор во всевозрастающем объеме справлялся с задачей предоставления нормального жилья миллионам беженцев и пострадавших от бомбардировок.

К середине 50-х годов ФРГ вышла на второе место после США по объему золотых запасов, что явилось подлинным доказательством не только внутренней силы немецкого хозяйства и динамичной экономической политики, но и неустанной работоспособности всех слоев немецкого народа.

Сельское хозяйство претерпело в 50—60-е гг. коренные изменения. После аграрной реформы 1947—49 гг. сократилось число юнкерских хозяйств, основная часть земельных угодий стала принадлежать средним и мелким хозяйствам. Высокая интенсивность данной отрасли экономики обеспечивалась применением удобрений и ядохимикатов. В ходе технического переворота, связанного с интенсификацией производства, усилился процесс укрупнения хозяйства.

Мелкокрестьянское землевладение начало уступать более крупному, более стойкому в конкурентной борьбе.

В 60-е и 70-е гг. несущей опорой экономического развития становятся крупные корпорации, повышается роль государства, которое провозглашает курс на построение общества социально-партнерских отношений, с высокой степенью социальной защиты населения, также “общества всеобщего благоденствия”. Основными факторами, под воздействием которых формировалось и развивалось народное хозяйство в это время, явились быстрое развитие научно-технического прогресса, усиление ориентации на внешний рынок и увеличение государственно-монополистического капитала.

К началу 90-х Германия становится самой мощной европейской державой, уступающей в мире лишь США, СССР, Японии и Китаю.

В начале 90-х Германия блестяще выдерживает новое экономическое испытание — объединение страны, потребовавшее перекачки из западных земель в восточные более триллиона марок.

Япония

Побежденная во второй мировой войне, подвергнутая массированным бомбардировкам, в том числе ядерным, оккупированная, лишенная заморских владений и доступа к ресурсам, пережившая четырехкратный спад производства Япония характеризовалась в конце 40-х гг. не иначе как “страна без будущего”.

В отличие от стран Западной Европы Японии не была предоставлена помощь, подобная плану Маршалла. Но позднее, когда США не удалось опереться в своей восточной политике на ставший коммунистическим Китай, они были вынуждены изменить направление своих действий.

Цель “обратного курса” состояла в обеспечении стратегического союза с японской буржуазией и превращением Японии в “мастерскую Азии”. Программа “обратного курса” была разработана представителями американского монополистического капитала Дж. Доджем и К. Шоупом. Реформированию в годы оккупации (1946—1952 гг.) подвергались все стороны общественно-хозяйственной жизни. Предстояло демилитаризовать и демократизировать Японию, осуществить переход от тоталитарного военного контроля к рыночной экономке.

Прежде всего была принята новая конституция, провозгласившая демократические права и свободы. Конституция запрещает Японии иметь собственные вооруженные силы. Главной из экономических реформ стал роспуск дзайбацу, то есть холдингов, державших акции закрытых вертикальных концернов. Акции были пущены в свободную продажу, таким образом, из-под контроля холдингов вышло много фирм, а благодаря разукрупнению гигантов образовались новые фирмы. Антимонопольным законом 1947 г. были запрещены картельные соглашения и различные формы рыночной дискриминации.

Была проведена аграрная реформа, в результате которой большая часть помещичьих земель (до 80%) за выкуп передана крестьянам. В 1950 г. по рекомендации управляющего Детройтским банком Дж. Доджа была осуществлена радикальная бюджетная реформа, в соответствии с которой вводились принципы строго балансирования статей бюджета и его бездефицитности.

Большую роль в экономической и социальной сфере имел принятый в 1948 г. закон о евгенической защите, который открывал доступ японским семьям к методам планирования семьи, включая и аборт. В течение пяти лет рождаемость сократилась с 3,5% в год до 1,8%. Одновременно создавались позитивные условия для сохранения здоровья. Продолжительность жизни стала неуклонно расти. В настоящее время средняя ожидаемая продолжительность жизни при рождении составляет в Японии около 80 лет для женщин и 78 лет для мужчин — это самые высокие показатели в мире.

Основная ставка в развитии страны делалась на новые (пусть даже заимствованные) технологии и развитие человеческого капитала. Япония одной из первых начала внедрять у себя современные методы организации труда. Еще до войны ведущими социологами мира была открыта так называемая неформальная группа. Японским менеджерам удалось задействовать ее потенциал и обратить его на благо развития производства. Коллективная форма стимулирования и ответственности нашла свое непосредственное применение в стране со старыми корпоративными традициями. Не секрет, что для японцев преданность фирме является одной из основных гражданских добродетелей. Система долгосрочного и пожизненного найма поддерживала связь работника с фирмой. Было задействовано множество методов, способствующих повышению производительности труда. В их числе:

* чередование рабочих мест, занимаемых работником в течение трудовой жизни в фирме, позволяющее работнику познакомиться со всей цепочкой операций и при перемещении на одну из руководящих должностей способствующее принятию наиболее оптимальных решений:

* расширение трудовых задач и самостоятельности каждого работника;

* обогащение содержания самого труда, при оснащении его самой современной техники и вспомогательными устройствами:

* перевод небольших рабочих групп на режим полуавтономной работы:

* так называемая диаграмма Исикавы, отражающая взаимосвязь причин и следствий производственного процесса, базирующаяся на четырех “М”: материалы, менпауа, методы, машины.

В начале 60-х гг. в Японии организуются первые кружки качества, в которые рабочие по собственной инициативе собирались после работы на 1—2 часа для обсуждения путей повышения качества продукции, сокращения издержек производства, экономии электроэнергии, повышения степени технической безопасности. В 1965 г. действовало около 5 тыс. кружков качества, которые объединяли 70 тыс. работников. К началу 80-х гг. кружков насчитывалось уже более 100 тыс. и объединяли они более 1 млн. работников, а в конце 80-х гг. действовало почти 300 тыс. кружков с 2,25 млн. занятых в них.

С учетом того, что промышленность работает на импортном сырье, Япония занимает одно из ведущих мест в современном мире, в черной металлургии, радиоэлектронике, судостроении, нефтехимии и автомобилестроении. По объему ВНП страна прочно занимает второе место в мире, а по уровню ВНП на душу населения — седьмое. Ведущую роль в экономике страны играют крупные корпорации, в первую очередь шесть финансово-промышленных групп: “Мицуи”, “Мицубиси”, “Сумитомо”, “Фудзи”, “Санва”, “Дайити кангин”.

Италия

После поражения фашисткой Италии во второй мировой войне в стране был не только ликвидирован тоталитарный режим, но и упразднена монархия, запятнавшая себя сотрудничеством с диктатурой Муссолини. Италия стала демократической республикой, чей политический режим, из-за частой смены состава правительства, называют “стабильной нестабильностью”.

В период с середины 50-х по середину 60-х Италия стала динамично растущей промышленной державой, но отличалась недоразвитостью социальной инфраструктуры. К тому же многие годы и даже столетия характерным для Италии был дисбаланс между состоятельным Севером и существенно более бедным Югом. В расчете на душу населения производство ВВП на Юге сегодня составляет лишь 55% уровня Центра и Севера.

Подобные межотраслевые диспропорции, относительная слабость научно-технического потенциала, безработица, высокие темпы роста цен вели к тому, что в период международных экономических потрясений Италия более чувствительно реагировала на возникающие трудности и медленнее других восстанавливала докризисные позиции. Так было, в частности, в середине 60-х годов, а также в годы “нефтяных шоков”.

Тем не менее сделанная в 50-е годы ставка на государственную поддержку крупных компаний в автомобилестроении, авиационной и химической промышленности, сельскохозяйственных кооперативов, индустрии моды и туризма, а также неполитизированных профсоюзов вполне себя оправдала. Сегодня Италия прочно входит в десятку наиболее развитых стран мира, несколько уступая лишь по показателям в расчете на душу населения.

Испания

Репрессивный режим, установившийся после победы Франке в Гражданской войне 1936—1939 гг., представлял собой в значительной степени традиционный авторитаризм. защищавший интересы торговой и помещичьей олигархии, старых средних слоев, армейской верхушки, католического духовенства. В течение почти двух десятилетий страна жила в состоянии автаркии. Лишь в 1951 г. были восстановлены дипломатические отношения Испании со странами Запада, а США предоставили ей заем, так как были крайне заинтересованы в военно-политическом союзнике в Западном Средиземноморье.

При Франке вся экономика, включая капиталовложения, ценообразование, кредитование производства и торговли, установление заработной платы, внешнюю торговлю, находилась под жестким контролем государства. Уровень жизни был крайне низким. 83% наемных работников до конца 50-х гг. получали лишь минимальную заработную плату. Государство регламентировало производство и сбыт сельскохозяйственной продукции, причем таким образом, что ресурсы из сельского хозяйства бессовестно перекачивались в промышленность. Ситуация усугублялась и “кадровой политикой” — назначения проводились по принципу идейно-политической лояльности режиму. Не хватало квалифицированных рабочих, инженеров, ученых и менеджеров. Постепенно расстраивалась финансовая система. К концу 50-х гг. Испанию стали захлестывать волны инфляции. Росло недовольство режимом со стороны разных слоев общества.

В этих условиях у каудильо (официальный титул Франке) хватило ума, политического мужества и практической сметки приступить к модернизации, которая началась с перемен в области идеологии. Франкистскую “перестройку” возглавили молодые технократы-прагматики из ордена “Опус Деи” (“Дело божье”). Они отвергали как либеральный капитализм, так и советский (социалистический) строй и выбрали “третий путь” — путь социального партнерства, солидарности между людьми, возвышения и самосовершенствования человека при участии обновленного католицизма.

Для этого в 1958 г. была восстановлена система коллективных договоров на производстве, а в 1959 г. вступил в силу План экономической стабилизации. Он предусматривал ослабление административного контроля за экономикой и усиление рыночных рычагов регулирования. Возрастали прямые и косвенные налоги, уменьшались государственные расходы. Был ограничен банковский кредит и повышен процент, из-за чего многие устаревшие предприятия закрылись. В то же время была заморожена заработная плата при возрастающей безработице.

В 60-е гг. в Испании начался бум иностранных капиталовложений, дополненный прямой помощью со стороны США, а также МВФ и МБРР. Капиталы направлялись прежде всего в передовые отрасли экономики: электронную, химическую, автомобильную промышленность. Усилению рыночных начал в экономике содействовал антимонопольный закон 1963 г., направленный против искусственных ограничений конкуренции. Обострение конкуренции заставило испанских промышленников совершенствовать производство и повышать качество своих товаров.

Одной из особенностей модернизации Испании с конца 50-х гг. стало бурное развитие туризма, одного из важнейших источников иностранной валюты. Бум начался стихийно, когда выросло благосостояние людей в США и Западной Европе. Испания привлекала невысокими ценами и благодатным климатом, а также высокой культурой обслуживания, Испанское правительство быстро сориентировалось в новой обстановке и занялось целенаправленным развитием туристских зон и координацией усилий частного сектора. За 20 лет (1952—1972 гг.) доходы от туризма выросли в 43 раза!

В начале 60-х стал действовать и такой фактор модернизации, как эмиграция рабочих рук в страны Западной Европы. Тогда из страны ежегодно выезжало на заработки более 100 тысяч человек. Денежные переводы семьям стали важным источником валюты для Испании.

Но самое главное, благодаря работе в других странах формировалось принципиально новое качество рабочей силы. Именно “человеческий фактор” был решающим для испанской модернизации. Тяжелая жизнь после Гражданской войны заставила людей быть собранными и рациональными. Установлению культа труда способствовало то, что люди видели результаты своих усилий — на протяжении жизни одного поколения благосостояние большинства испанцев существенно возросло.

Модернизаторские усилия технократов принесли свои плоды уже во второй половине 60-х. ВНП возрастал в 1961—72 гг. в среднем на 6—8%, промышленное производство на 8—13%. Реальная заработная плата увеличилась в 1,6 раза, хотя ее рост шел по затухающей.

В то же время изначальное отставание Испании от других стран Западной Европы было столь велико, что eiu нельзя было преодолеть за короткий период реформ. После полутора десятилетий успехов авторитарная модернизация исчерпала себя и общеевропейский кризис 1973—74 гг. для Испании оказался более болезненным, чем для других стран.

За два года (1975—1977) страна пережила бурные события: смерть диктатора, легализацию политических партий, первые за 40 лет свободные выборы. В этот период важную роль сыграла позиция короля Хуана Карлоса I, который поддержал демократические перемены в стране и нейтрализовал сопротивление реакции. В 1977 г. ведущие политические партии во дворце Монклоа подписали соглашение о мерах по стабилизации экономики и укреплению демократии, ставшее символом гражданского единения общества. В 1978 г. была утверждена конституция страны, которая провозглашала Испанию социально-правовым государством, а по форме правления — парламентской монархией. В 1982 г. произошла очередная смена правящей партии — ей стала Испанская социалистическая рабочая партия, которая оказалась партией постиндустриализации.

Им удалось приватизацию сочетать с развитием государственного предпринимательства, экономическую либерализацию с государственным регулированием, стимулирование частной инициативы с поддержанием высокого платежеспособного спроса. Социалисты уделили особое внимание обновлению сельского хозяйства, внедрению высоких технологий в индустрию и развитию научных исследований.

Многие госпредприятия удалось сделать рентабельными и конкурентоспособными. В результате число занятых в госсекторе сократилась, а его доля в ВВП возросла.

Модернизация Испании на протяжении трех десятков лет была нацелена на опережение развития, достигнутого не только страной, но и другими государствами. Это позволило Испании пройти за 30 лет путь, который иные страны и народы проходили за 60—70 лет.

Используя такой интересный фактор, как широкое распространение испанского языка в мире, Испания, вложив немалые средства в реформирование системы высшего образования, стала настоящей “кузницей кадров” для стран Латинской Америки, что впоследствии принесло немалые доходы.

Сегодня Испания является страной со средним уровнем экономического развития, постепенно приближающегося к уровню ведущих европейских стран.

Португалия

Португалия, как и Испания, в послевоенные годы оставалась захолустьем Европы. Начиная с 1974 г. страна освободилась от профашистского режима, но социально-экономическая обстановка оставалась весьма ненадежной. За 13 лет сменилось почти 20 правительств, в первую половину 80-х гг. бушевал перманентный финансово-экономический и политический кризис, население не столько работало, сколько митинговало и бастовало, черный рынок, как водится в таких условиях, быстро разрастался, а государственный аппарат был значительно коррумпирован. Но с 1974 г. идеи построения “реального социализма” были весьма популярны.

Росла эмиграция португальцев в другие страны (прежде всего во Францию и Южную Америку). Рецепты и кредиты МВФ не помогали улучшить ситуацию.

В 1985 и 1987 гг. победу на парламентских выборах одержала, достаточно неожиданно, социал-демократическая партия правоцентристского толка во главе с решительным и жестким технократом, последователем курса М. Тэтчер — Анибалом Силвой. В 1986 г. Португалия была принята в Общий рынок. В это время произошло резкое падение цен на нефть, от импорта которой полностью зависит португальская экономика. Правительство приняло курс на приватизацию нерентабельных государственных предприятий и местных аналогов колхозов, при общем курсе на либерализацию экономики и сокращение государственного контроля над ней.

Результатом стало увеличение до 4% годовых темпов роста ВНП — это один из высочайших показателей в Европе. Экономический бум вызвал потребительскую лихорадку, что является хорошим стимулом для инвестиций. Несмотря на сохраняющуюся на довольно высоком уровне инфляцию — около 10% в год, было возвращено доверие португальцев к своей национальной валюте — эскудо, курс которой за последние годы существенно вырос и, что особенно важно, стабилизировался. Кардинально улучшилось положение с занятостью, сократилась эмиграция, а приток рабочей силы в страну из Африки и Восточной Европы, напротив, многократно вырос.

Тем не менее в стране остается много болезненных проблем, в числе которых инфляция, дефицит государственного бюджета, отрицательное сальдо внешнеторгового баланса, позиция профсоюзов, тормозящих приватизацию, ведущую к безработице, угроза утраты самобытности страны в связи с широкомасштабной деятельностью международных корпораций.

Однако, по большому счету, метаморфоза, позволившая нищей стране стать экономическим “драконом” Старого

Света, кардинально улучшить жизнь народа, стабилизировать политическую ситуацию и занять достойное место среди “обеспеченных” стран Европы, с полным основанием может считаться маленьким экономическим “чудом”.

Бразилия

Огромная латиноамериканская страна, занимающая пятое место в мире как по численности населения, так и по территории, еще в середине 60-х гг. находилась в числе наиболее отсталых стран мира. Это было обусловлено царившей здесь анархией и бесхозяйственностью. Но в конце 60-х гг. к власти пришли военные, которые обеспечили необходимые условия для реализации программы “экономического оздоровления страны после анархии и хаоса”, проводить в жизнь которую препоручалось местным технократам и финансистам.

Были запрещены какие-либо организованные выступления трудящихся, разогнаны профсоюзы, замененные на послушные правительству “заводские комиссии”. Национальному конгрессу (парламенту страны) не возбранялось вмешиваться в ведение экономики и финансов, сдерживался рост заработной платы при сохранении его значительного отставания от роста темпов производительности труда. Но главным фактором в рождении “экономического чуда” стало привлечение в страну иностранного капитала и международных корпораций, которым после свержения президента Гуларта открывался карт-бланш на освоение новых сфер приложения капитала.

В считанные годы Бразилия превратилась в крупнейшего производителя многих высококачественных товаров: от самолетов до холодильников, от автомобилей до компьютеров. Борясь с недостатком иностранной валюты, страна, не взирая на последствия, начала наращивать долговые обязательства. Лозунгом стало “занимать, кто сколько сможет”, а занимали подо что угодно — от создания военной промышленности до строительства казарм, от строительства ГЭС до Трансамазонии, от строительства гигантских стадионов до основания новой столицы. Если в середине 70-х гг. долг составил примерно 50 млрд. долларов, то концу 80-х гг. он перевалил за 100 млрд.

Результаты экономического “чуда” также были весьма впечатляющи: валовой внутренний продукт в 70-е гг. рос в среднем на 9,2% в год — уровень, который до сих пор мало кому удалось превзойти, в автомобильной промышленности рост составлял 15% годовых, ВВП с 1968 по 1978 увеличился на 150% и достиг 200 млрд. долларов, что вывело Бразилию в десятку крупнейших индустриальных стран мира, доход на душу населения за это время почти удвоился, был создан многочисленный средний класс, включивший поднявшихся на волне “чуда” предпринимателей, разбогатевших аграриев Юга, служащих многочисленных филиалов транснациональных корпораций, интеллектуалов и квалифицированных рабочих.

Но имеется и другая статистика, которая до поры не играла существенной роли и не создавала проблем в стране, где футбол и карнавалы являлись разновидностью национального наркотика. Население страны за 10 лет увеличилось на 32%, а производство продуктов питания оставалось на прежнем уровне, что обусловило постоянный рост цен на них, которые за десятилетие увеличились более чем в 15 раз. Вслед за продовольствием росли цены и на остальные товары. Инфляция, измеряемая десятками процентов в год, подрывала инвестиционную привлекательность страны, что, в свою очередь, приводило к сокращению промышленного производства и росту безработицы. Одновременно происходила и резкая поляризация общества. К концу 70-х гг. доходы одного процента наиболее богатых бразильцев превысили доходы 50% наиболее бедных. Угрожающе нарастала задолженность Бразилии другим странам, прежде всего США. Все эти процессы ослабляли и подрывали позитивные результаты экономического “чуда”.

Окончательный удар экономике страны был нанесен повышением более чем в 10 раз оптовых цен на нефть на мировом рынке во второй половине 70-х гг.

В это время лишь 20% нефти, потребляемой в Бразилии, были местного производства. Начался энергетический голод, за которым последовали и “фасолевые бунты”. От такого удара страна уже не смогла оправиться, тем более, что к тому времени жесткие методы правления военных, которые поначалу стимулировали экономическое развитие и противодействовали коррупции, перестали быть эффективными, а напротив — начали сдерживать развитие страны. Правительство военных не смогло найти достойный ответ на экономический вызов 80-х гг., и к концу десятилетия им пришлось уйти.

Разросшийся за 20 лет правления военных государственный сектор стал рассадником коррупции и кормушкой для генералов и послушных им политиков, при неподотчетности демократическим институтам власти и ужасающей неэффективности. И с этой проблемой не смогли справиться уже два гражданских президента — Жозе Сарней и Колор ди Мела, последний сам оказался замешенным в финансовых махинациях.

Однако было бы несправедливо говорить, что все плоды экономического “чуда” пошли прахом. Бразилия покрылась сетью добротных автодорог, по объему ВНП страна продолжает держаться в рамках десятого места в мире, бразильская продукция соответствует лучшим мировым стандартам, города Сан-Пауло и Рио-де-Жанейро часто называют городами XXI века.

Мексика

Послевоенный период (1950 г. — начало 70-х годов) характеризовался положительными сдвигами в экономическом развитии Мексики. Но в начале 70-х годов страна вступила в полосу социально-экономического кризиса, выявившего высокие социальные издержки капитализации, осуществляемой на основе тесного сотрудничества с иностранным капиталом.

В середине 80-х гг. Мексика занимала второе место среди стран третьего мира по размерам внешнего долга, переживала резкий скачок инфляции, сопровождавшийся массовой безработицей и сокращением реальных доходов, при высочайших темпах рождаемости и, соответственно, роста населения. Мексиканские инвесторы в спешном порядке переводили за границу десятки миллиардов долларов, а страну покидали миллионы людей: от неквалифицированных рабочих до опытных профессионалов.

Естественно, в этих условиях процветала махровая коррупция, которая не миновала и правительственные круги.

В 1987 г. президентом страны был избран 44-летний доктор экономики Карлос Салинас де Гортари — кандидат

от правящей Институционно-революционной партии. Став президентом, Салинас начал экономическую реформу. Сценарий которой был выдержан в духе неолиберальной доктрины, основные постулаты которой состоят в:

* полной либерализации цен и их формировании на основе спроса и предложения;

* сужении до минимума вмешательства государства в хозяйственную деятельность и рыночные отношения:

* ориентации на максимизацию прибыли, развертывание между производителями свободной рыночной конкуренции и ликвидации всех видов государственных субсидий;

* открытой внешнеэкономической политике, выравнивании условий функционирования национального и иностранного капиталов.

Первое, что сделал Салинас, — распродал 195 малопроизводительных и зачастую погрязших во взяточничестве государственных компаний — от отелей до сталелитейных заводов. Полученные деньги были использованы для резкого сокращения мексиканского внутреннего долга и частично на социальные программы. Например, продажа мексиканской государственной авиакомпании позволила провести электричество в один из крупнейших трущобных районов Мехико — самого быстрорастущего города мира, в котором в начале будущего века будет жить более 25 млн. человек.

Правительство стремилось развить те отрасли, которые обеспечены местной сырьевой базой и ресурсами. Было прекращено финансирование ряда предприятий, в продукции которых хотя и нуждается страна, но не обеспеченных или слабо использующих местные сырьевые ресурсы.

Появление у Мексики крупных ресурсов нефти превратило Мексику в одну из крупнейших нефтедобывающих стран, что дало ей возможность более широкого выбора экономических партнеров в деле финансирования и кредитования проектов развития национальной экономики. Перспектива динамичного экономического роста восстановили доверие иностранных вкладчиков, а также увеличили предложение займов и кредитов как со стороны международных финансовых центров, так и со стороны государственных и частных иностранных банков. Воспользовавшись нефтяным бумом, в Мексику устремились западноевропейские, канадские, японские и арабские капиталы. Наиболее крупные займы и кредиты были получены государственной нефтяной корпорацией “Пемекс” на сумму II млрд. долларов сроком на II лет.

В 1991 г. темпы экономического роста в Мексике превысили аналогичные показатели почти всех индустриально развитых стран мира. Показатели фондовой биржи поднялись в 2,5 раза. Существенного сократился внешний долг и доля государственных предприятий в валовом внутреннем продукте. Началось формирование среднего класса. Считается, что с 1977 по 1981 гг. в стране создавалось в среднем по 900 тыс. новых рабочих мест. Повысился фонд заработной платы. Результатом явилось сокращение мигрирующих в США, а также приток сельских жителей в городские центры, сократилась эмиграция, уровень рождаемости и естественного прироста понизился на 10%.

Но эти сдвиги в экономике дались Мексике дорогой ценой и не освободили страну от структурной зависимости от иностранных монополий, прежде всего североамериканских. Тем не менее то, что происходило в Мексике, журнал “Форбс” называл настоящим экономическим “чудом” еще в середине 90-х годов. Однако во второй половине 90-х сильнейший валютно-финансовый кризиспотряс до основания экономику страны. Началось массовое бегство иностранных капиталов, падение курса национальной валюты, инфляция, спад производства и снижение уровня жизни. Сегодня о мексиканском экономическом “чуде” специалисты говорят уже с существенно меньшим восторгом.

Южная Корея

Исторически Юг Кореи был развит значительно меньше, чем Север. В момент разделения страны ВВП на Юге был почти вдвое ниже, чем на Севере и не превышал 300 долларов в год на душу населения.

“История успеха” Кореи началась в начале 70-х гг. и связана с высокими темпами роста ВВП, которые составили 8,6% в период с 1962—1988 гг. и превращением страны из традиционно сельскохозяйственной в одну из индустриально развитых стран, занимающую 13 место в списке ведущих торговых государств мира. ВВП превышает 5000 долларов в год на душу населения.

Наиболее весомыми факторами, служившими движущей силой роста корейской экономики, явились государственное регулирование и заимствование зарубежных технологий при дешевой рабочей силе, уровень квалификации которой быстро повышался. Дисциплина и традиционное для стран Юго-Восточной Азии ответственное отношение к труду и бизнесу также сыграли весьма важную роль.

Достаточно авторитарное правительство Южной Кореи отложило демократические и политические преобразования в пользу экономического развития. Достижению финансово-денежной сбалансированности уделялось первоочередное внимание. Монополия в кредитно-финансовой системе и в валютной сфере давала возможность концентрировать финансовые и валютные ресурсы в руках государства, которое активно воздействовало на формирование основных пропорций общественного производства. При этом основная ставка делалась на всемерное поощрение экспорта. Государство использовало субсидирование национальных экспортеров, которым предоставлялись банковские льготы. По самым скромным оценкам, только в 70-е годы они ежегодно поглощали не менее 1/10 ВНП. Прямые же иностранные капиталовложения составляли менее 2% от совокупных валовых инвестиций. К правительству часто обращались с просьбами взять на себя риск, связанный с инвестиционной деятельностью частных предпринимателей. При этом нужно отметить, что кредиты концентрировались в потенциально наиболее эффективных сферах экономики. Начиная с 70-х годов специальными законами выделялись 7 отраслей первоочередного внимания: машиностроение, электроника, текстильная промышленность, черная и цветная металлургия, нефтехимия, кораблестроение. Льготы, предоставляемые государством, привели к образованию высоко-монополизированной производственной и особенно экспортной структуры. В первой половине 80-х годов доля 30 крупнейших южнокорейских конгломератов в обрабатывающей промышленности достигла 1/3, а в экспорте превысила 1/2.

Правительство Южной Кореи достаточно удачно применяло централизованное планирование с использованием средне- и долгосрочных планов и целевых программ, со строгой системой контроля хозяйственной деятельности и безжалостным экономическим уничтожением неудачников.

Выполнение кардинальных задач индустриализации упиралось в проблему заимствования и внедрения новейшей техники и передовой технологии. В период с 1962 по 1982 гг. между Южной Кореей и развитыми капиталистическими странами была зафиксирована 2281 сделка на приобретение технических “know-how” на общую сумму 681 млн. дол., что составило 47,7% суммы прямых инвестиций за тот же период. Львиная доля этих сделок заключалась с японскими бизнесменами (56%). За 10 лет (1967—1977) японские предприниматели получили 52 млн. дол. южнокорейских отчислений за используемую технику и технологию, ближайший соперник — Америка — в два раза меньше. При этом бывали случаи (причем далеко не единичные), когда японские фирмы продавали оборудование по спекулятивным ценам при том, что выпускаемая на этом оборудовании продукция не отвечала принятым стандартам. В результате в апреле 1979 г. корейские власти внесли очередные поправки в правила привлечения иностранной технологии. В частности, правила запрещали покупку технологий, если контрактом предусматривалось всего лишь простое использование образцов, фабричных марок и торговых знаков. Но выполнить это условие не позволили очередные Азиатские игры 1986 г. и Олимпиада 1988 г. Предвкушая огромный наплыв зарубежных гостей, власти моментально ослабили запрет на использование заграничных фабричных знаков. Как следствие этого, число фирм, использующих иностранные торговые марки за период с 1978 по 1983 год, увеличилось в 32,3 раза.