Пиши Дома Нужные Работы

Обратная связь

НАРУШЕНИЯ ЭМОЦИЙ ПРИ ПОРАЖЕНИЯХ МОЗГА

Точное и общепринятое научное определение эмоций отсутствует, но при их описании всегда фигурируют три слоя явлений: переживаемое чувство, ве­гетативные изменения и внешние проявления, выражающиеся общей эксп­рессией, мимикой, интонациями голоса и т. п. С феноменологической точки зрения эмоция всегда окрашивает некоторое субъективно отражаемое содер­жание, то есть имеет предметную отнесенность. С другой стороны, эмоция — это и психофизиологический механизм, при помощи которого через «психи­ческий» уровень отражения действительности под влиянием внешних воздей­ствий изменяется внутренняя среда организма (сосудистый тонус, эндокрин­ные реакции, обмен веществ и т. д.). Но основная функция эмоций — это оценка.

В качестве рабочего определения эмоций примем следующее: эмоция — это особая форма психического отражения, содержанием которой является субъек­тивное отношение к предметам и явлениям.

Исторически первая известная попытка разработать концепцию эмоций принадлежала Ч. Дарвину, попытавшемуся провести сравнительные исследо­вания эмоциональных движений млекопитающих. Согласно эволюционному подходу, выразительные эмоциональные движения рассматривались как ру­димент целесообразных инстинктивных действий, выступавших в качестве биологически значимых сигналов для своего и других видов.

Иной подход был продемонстрирован в теории У. Джемса [William James] и К. Ланге [Karl Lange], которые в конце XIX в. независимо друг от друга пред­ложили соматические реакции, возникающие в ответ на воздействия раздра­жителя и во время реализации когнитивных функций, рассматривать в каче­стве основы эмоций. По их мнению, под действием внешних стимулов сначала происходят характерные для эмоций изменения в организме и только затем — как следствие — возникает сама эмоция, являющаяся отражением происшед­ших физиологических изменений. В качестве контраргументов к этой теории прозвучали четыре обстоятельства:



□ физиологические изменения в организме при действии разных стиму­лов весьма похожи друг на друга и не могут объяснить всего спектра эмо­циональных состояний, переживаемых человеком;

□ искусственное прекращение поступления периферических сигналов в головной мозг не предотвращает возникновение эмоций;

□ внутренние органы реагируют слишком медленно для того, чтобы быть источником эмоциональных ощущений;

□ искусственно вызванные висцеральные изменения, типичные для оп­ределенных эмоций, этих эмоций не вызывают.

С учетом упомянутых доводов в ответ на теорию Джеймса-Ланге была раз­работана так называемая таламическая теория (У. Кэннон [Wolter B. Cannon] и П. Бард [P. Bard], 1927, 1929), в соответствии с которой при восприятии собы­тий, способных вызвать эмоции, нервные импульсы сначала поступают в таламус, где начинают делиться на два потока: часть из них в дальнейшем поступает в кору больших полушарий, где возникает субъективное переживание эмоции, а другая часть направляется в гипоталамус, который отвечает за вегетативные изменения в организме. Таким образом, осознание эмоций и физиологическое реагирование — это два одновременных и параллельных процесса. Более по­здние исследования показали, что в обеспечении эмоций принимает участие довольно большое число участков коры и подкорковых структур.

Следующим шагом в понимании роли эмоций может считаться биологи­ческая теория П. К. Анохина (1949), рассматривающая два их аспекта: эволю­ционный и физиологический. Согласно первому, жизненный процесс есть чередование двух кардинальных состояний организма — стадии формирова­ния потребностей (влечений) и стадия их удовлетворения. Первая из них со­провождается отрицательной эмоцией, мобилизующей возможности организ­ма для получения приспособительного эффекта, а вторая — положительной эмоцией, санкционирующей и закрепляющей успешный поведенческий акт. Физиологический аспект тесно связан с регулирующей ролью эмоций в реа­лизации функциональных систем и их начальной стадии — афферентного синтеза с его мотивационным компонентом. Картина мира всегда гипотетич­на, и она подкрепляется каждый раз, когда ожидаемое событие действитель­но осуществляется. Неоднократное удовлетворение потребностей, окрашенное положительной эмоцией, способствует обучению соответствующей функци­ональной конфигурации, а при рассогласовании результата с программой (с акцептором действия) возникает эмоциональное беспокойство с поиском более успешных способов достижения цели (рис. 26).

Наличие потребностей представляет обязательное, но недостаточное ус­ловие возникновения эмоции. Это положение явилось отправной точкой для построения П. В. Симоновым (1981) информационной теории, по которой эмо­ция есть отражение мозгом высших животных и человека величины потреб­ности и вероятности ее удовлетворения в данный момент. В результате:

□ эмоция не возникает, если потребность отсутствует или удовлетворена;

□ при наличии потребности, но при дефиците информации появляется от­рицательная эмоция, пропорциональная информационному дефициту;

□ положительная эмоция возникает, когда наличная информация превы­шает необходимый ее объем для удовлетворения данной потребности.

В последние годы определенную известность получила теория дифферен­циальных эмоций К. Изарда [Karroll E. Izard] (1977). Эта теория имеет в своей основе пять ключевых допущений:

Десять фундаментальных эмоций образуют основную мотивационную си­стему человеческого существования (интерес-возбуждение, удовольствие-ра­дость, удивление, горе-страдание, гнев-ярость, отвращение-омерзение, пре­зрение-пренебрежение, страх-ужас, стыд-застенчивость, вина-раскаяние).

Каждая фундаментальная эмоция обладает уникальными мотивационными и феноменологическими свойствами.

Фундаментальные эмоции ведут к различным внутренним переживаниям и различным внешним выражениям этих переживаний.

Эмоции взаимодействуют между собой — одна эмоция может активиро­вать, усиливать или ослаблять другую.

Эмоциональные процессы взаимодействуют с побуждениями и с гомеостатическими, перцептивными, когнитивными и моторными процессами и оказывают на них влияние.

Предполагается, что по крайней мере часть эмоций иерархически упоря­дочена, а на основе комбинаций фундаментальных эмоций возникают все ос­тальные.

Ни одна из теорий не объясняет в полном объеме всю сложность рассмат­риваемого психического феномена.

Несмотря на все многообразие методологических подходов и интерпрета­ций, эмоции всегда оцениваются как целесообразная функция, поскольку она приобретена и закреплена в ходе филогенеза.

Филогенез эмоций по Т. Рибо представлен 4 периодами (уровнями):

□ уровень раздражимости, когда клетка или ткань отвечают на внешнее воздействие изменением своего состояния;

□ уровень реагирования по типу реакции «удовольствие-неудовольствие»;

□ уровень возникновения примитивнейших эмоций, таких как боль, страх и т. д.;

□ уровень возникновения высших, эпикритических эмоций — эстетичес­ких, этических.

По-видимому, генетически первичной формой ведущих эмоций является диффузное тягостное переживание, общее беспокойство, соответствующее обострению неопредмеченной потребности. Функция этих переживаний — побуждение организма, а позднее субъекта к общей, недифференцированной, лишь относительно целенаправленной деятельности (бесцельному обследо­ванию разнообразных предметов, передвижению по среде обитания и т. п., продолжающихся до случайного столкновения с предметом, отвечающим по­требностям). Уже здесь начинает просматриваться пока еще довольно прими­тивный метод приспособления организма к специфике внешней среды.

Эмоция как своеобразное психическое явление, возникшее в процессе эво­люции, на социальном этапе развития психики в качестве биологической фор­мы отражения не вытесняется, а совершенствуется и трансформируется. Некоторая часть феноменологии эмоций животных у человека сохраняется и ста­новится основой для надстройки собственно человеческих переживаний или чувств, выражающих оценочное отношение человека и отличающихся боль­шей длительностью по сравнению с эмоциями. На этом уровне отраженная окраска содержания социальных ценностей выполняет значительно более сложную адаптивную функцию, не сводимую лишь к удовлетворению биоло­гических потребностей (например, способность произвольно управлять вне­шними выражениями эмоций).

Развитие эмоций в онтогенезе проходит определенную этапность. Эмо­ции новорожденного отрицательны, однообразны и всегда рациональны, по­скольку служат сигналом неблагополучия и прекращаются с устранением при­чины, вызвавшей это неблагополучие. Спустя несколько дней после рождения при приближении взрослого человека возникает реакция оживления, на 2-м мес. жизни у ребенка как реакция на лицо или голос матери формируется улыб­ка, а на 3—4-м мес. к улыбке присоединяется смех и общее двигательное ожив­ление. При сопоставлении экспрессии взрослого и младенцев у последних в ответ на болевое раздражение может возникать мимическая реакция, напо­минающая гнев. К 8 мес. в эксперименте обнаруживается страх высоты. По мере социализации ребенка и овладения им речью спектр эмоций существенно расширяется и в основном формируется к периоду полового созревания, но многие эмоциональные перестройки (как по алфавиту, нюансированности, так и выраженности эмоций) происходят на протяжении всей жизни.

Эмоции подразделяют:

□ по субъективному тону — положительные и отрицательные;

□ по влиянию на деятельность — стенические (мобилизирующие) и асте­нические (дезорганизующие, угнетающие);

□ по механизму возникновения — на реактивные, возникающие в каче­стве реакции на ситуативный внешний стимул, и витальные, отражаю­щие общий тонуса организма;

□ по сложности: низшие, связанные с инстинктами, и высшие, эмоции, формирующиеся в результате воспитания в обществе (моральные, эсте­тические, интеллектуальные);

□ по силе и продолжительности: настроение — длительное, относительно ровное эмоциональное состояние; страсть — сильное, стойкое и глубо­кое эмоциональное состояние; аффект — бурная, кратковременная эмо­ция, характеризующаяся значительными изменениями сознания, нару­шением волевого контроля за действиями и сопровождающаяся различ­ными вегетативными проявлениями (в ряде случаев, в зависимости от контекста слова «аффективность», «аффективное» используются как синоним «эмоционального»).

В эмоциях различают эмоциональный фон (или эмоциональное состояние) и эмоциональное реагирование, которые подчиняются различным закономер­ностям, поскольку первый связан с личностными характеристиками, а второе носит актуальный характер. Таким образом, среди параметров, подлежащих учету при оценке эмоций, рассматривают их знак, интенсивность, длительность, реактивность, качественные характеристики и их связь с потребностями, сте­пень осознания и степень произвольности контроля. Выражения чувств, выступа­ющие в тех или иных внешних проявлениях, принято называть экспрессией. Овладение ею состоит из двух взаимодополняющих процессов — умением опоз­навать оттенки экспрессии и умением пользоваться ими для информирования о собственных переживаниях. Каждое из указанных качеств может определен­ным образом нарушаться, приводя к расстройствам личности и поведения.

Среди нескольких тысяч слов, передающих в русском языке характеристи­ки и оттенки эмоций, существует набор терминов, широко применяемых в контексте клинико-психологической теории и практики.

Мания (гипертимия) — болезненно повышенное, «лучезарное», радостное, «солнечное» настроение жизненного счастья, избытка активности и жизне­деятельности. Сопровождается ускорением ассоциативных процессов с мно­горечивостью (вплоть до бессвязности), повышенной отвлекаемостью вни­мания и стремлением к деятельности вплоть до возбуждения.

Эйфория — встречается в двух трактовках либо как повышенное настрое­ние с пассивным довольством и безмятежностью (тихая радость), но с преоб­ладанием бездеятельности и замедленностью мышления, либо (реже) интер­претируется как крайняя степень мании.

Экстаз — высшая степень восторга с ощущением внутреннего подъема, повышенного самочувствия, с переживанием собственной значительности, но без психического оживления.

Депрессия — угнетенное, подавленное, тоскливое настроение со снижени­ем поведенческой и мыслительной активности.

Апатия — безразличие, безучастность к себе и окружающему.

Дисфория — расстройство настроения, характеризующееся напряженным злобно-тоскливым аффектом с выраженной раздражительностью вплоть до агрессии.

Дистимия —характеризуется дурным, угнетенным настроением, печалью, унынием, угрюмостью, ощущением глубокого несчастья, пессимистической оценкой настоящего и будущего. Это состояние сопровождается тягостными, неопределенными телесными ощущениями, чувством стеснения, сжатия, тя­жести в области сердца, груди, угнетением влечений. Господствует мрачность, во всем усматривается неблагоприятное, ненужное, ни к чему не проявляется интереса. От депрессии дистимию отличает постоянство проявлений.

Эмоциональная тупость — снижение яркости и живости эмоциональных реакций вплоть до безразличия при известной неадекватности характера эмо­ций вызвавшему их раздражителю.

Эмоциональная неадекватность — несоответствие эмоциональной реакции раздражителю.

Идиосинкразия — болезненное отвращение к определенным раздражителям, почти безразличным или приятным для большинства других людей.

Эмоциональная лабильность — разновидность нарушения динамики эмоций, выражающаяся быстрой, часто маломотивированной сменой полярности эмоций.

Ригидность (инертность) — длительное застревание на одной эмоции, когда повод для ее возникновения исчез.

Слабодушие — невозможность сдержать внешние эмоциональные реакции, преимущественно слезы, на положительные и отрицательные раздражители.

Эмоции имеют сложную мозговую организацию, исследуемую с помощью широкого спектра психологических и физиологических приемов. В настоя­щее время существует несколько методов, при помощи которых решается воп­рос о неврологическом субстрате эмоций:

□ метод разрушения отдельных структур мозга животных и отслеживание последствий травм и другой органической патологии мозга человека;

□ метод электрического или фармакологического раздражения отдельных образований головного мозга;

□ метод самораздражения животных.

Прямое раздражение мозга человека способно вызвать только три прими­тивных, но, по-видимому, базисных (базальных) эмоциональных состояния: «радость», «страх» и «гнев» (позднее добавились и некоторые другие — «горе», «внимание», «удивление», «отвращение», «предвкушение», «паника»). До при­обретения ребенком собственного индивидуального опыта они активируют­ся по механизму врожденного безусловного рефлекса.

Существенный теоретический вклад в нейропсихологическую теорию эмо­ций был сделан американским нейроанатомом Дж. Пейпесом [James W. Papez] (1937), который в своем исследовании показал, что структурно и функцио­нально связанные между собой гипоталамус, передние таламические ядра, мамиллярные тела, поясная извилина и гиппокамп составляют замкнутый круг, по которому циркулируют «эмоциональные процессы». Этот круг, получив­ший в дальнейшем название «круга Пейпеса», по-видимому, активируется сигналами, поступающими из коры в гипоталамус. Двигаясь дальше, они до­стигают поясной извилины, которая рассматривается как рецепторная область эмоциональных переживаний. Оттуда «аффективная» импульсация распрос­траняется на другие области коры, придавая эмоциональную окраску теку­щим психическим процессам (рис. 109 и 110).

В связи с более поздними исследованиями общая концепция круга Пейпеса претерпела заметные изменения. После введения в научный оборот П. Маклином [Ро1 МасLean] в 1952 г. понятия лимбической сис­темы вышеуказанные анатомичес­кие структуры начали составлять ее неотъемлемую часть и их роль стала оцениваться в качестве получателя информации от внутренних органов и мышц. В лимбической системе эта информация интерпретируется в «терминах эмоций» и преобразуется в результат «на языке органов», то есть в виде определенных типов висцеральных эффектов. Еще позднее появились наблюдения, подтверждающие определенную ответственность за механизмы эмоций ретикулярной формации.

Лимбической системе в целом современная концепция эмоций отводит роль координатора различных систем мозга, участвующих в обеспечении эмо­ций, предполагая, что эта зона связана двухсторонними связями и с подкор­ковыми структурами, и с различными областями коры больших полушарий.

Ключевой структурой для реализации наиболее древней — подкрепляю­щей функции эмоций является такая часть лимбической системы, как гипо­таламус. Во взаимодействии с ретикулярной формацией он обусловливает решение универсальной поведенческой задачи — качественную эмоциональ­ную оценку какого-то фактора, выражающуюся в приближении к объекту или явлению, либо их избеганию. Кроме того, гипоталамус участвует в регуляции внешних проявлений

эмоционального поведения путем управления сомати­ческими и вегетативными реакциями. Именно в гипоталамусе у млекопитаю­щих обнаружены участки, условно названные «центрами наслаждения и стра­дания». Однако были исследованы и другие мозговые зоны, где разнознаковые эмоции представлены в той или иной степени.

Наибольшее значение из позднее проанализированных анатомических структур лимбической системы имеет миндалина (рис. 14, 21) с ее широкой сетью эфферентных путей, значительная часть которых заканчивается на дру­гих структурах, также включенных в лимбическую систему. И у людей, и у животных активацию миндалины порождает широкий диапазон эмоциональ­ных звуков, выражающих удовольствие, печаль, счастье и гнев. Миндалина и сама принимает участие в эмоциональной вокализации. При воспоминании об эмоционально значимых событиях в ядрах миндалевидного комплекса ре­гистрируется высокоамплитудная ритмическая активность — признак ее фун­кциональной заинтересованности. У человека миндалина избирательно акти­вируется при предъявлении различного рода эмоциональных выражений лица, что подтверждает ее роль в обусловливании определенной части межличност­ных отношений.

Напротив, у больных с изолированным повреждением правого миндале­видного комплекса утрачивается способность петь, передавать мелодичную информацию или должным образом выражать оттенки мысли через вербаль­ную экспрессию. Этот же анатомический элемент имеет отношение к регуля­ции пищевого и полового поведения, возможно в форме хранения «следов» эмоционального опыта, имеющего отношение к данным функциям. Двухсто­роннее разрушение миндалины нарушает способность определять и идентифи­цировать мотивационное и эмоциональное значение происходящих событий, различать социально-эмоциональные нюансы, встречающиеся в поведении других людей, ухудшается выбор такого поведения, которое является адек­ватным имеющемуся социальному контексту. П. В. Симонов указывает на зна­чительную роль миндалины в системе структур, определяющих выбор пове­дения, ее участие в этом процессе основано на «взвешивании» конкурирующих эмоций, порожденных конкурирующими потребностями.

Опыты на животных показали, что стимуляция миндалины электрическим током через вживленные электроды вызывает мимическую и поведенческую реакции, создающие впечатление ярости, страха или тревожности. Удаление миндалины с обеих сторон приводило к изменениям в поведении, трактовав­шимся как «послушание», «дружелюбие» и «кротость», а также к исчезнове­нию страха и повышению сексуальной активности. Подобный комплекс на­рушений наблюдается и у больных с повреждением височных долей мозга. Он получил название по имени описавших его авторов — «синдром Клювера — Бьюси» [H. Kluver, P.C. Bucy].

По мнению некоторых исследователей, миндалевидный комплекс отвеча­ет за интеграцию эмоциональных выражений, характерных для сексуальной мотивации. Повреждения миндалины и участков височной доли, примыкаю­щих к ней, могут кончаться причудливыми сексуальными изменениями, типа непрерывной мастурбации, эксгибиционизма, сексуальной неразборчивости, трансвестизма, часто гиперсексуальным, гетеро- и гомосексуальным поведе­нием, включая попытки секса с членами семьи и неодушевленными объекта­ми (Р. Джозеф [R. Joseph]). Тяжесть подобных расстройств будет усугублять­ся, если к повреждениям миндалины будут присоединяться и органические дефекты лобных долей, особенно их орбитальных поверхностей, также име­ющих отношение к контролю за сексуальным поведениeм.

Определенный вклад в осуществление эмоций принадлежит такой части гимнической системы, как гиппокамп, который в ней играет роль мозговой структуры, обеспечивающей мобилизационные вегетативные реакции на сиг­налы маловероятных событий и регуляцию порога эмоциональных реакций. Стимуляция гиппокампа электрическим током у человека не сопровождается появлением каких-либо эмоций. Проекцией активности гиппокампа на психическую жизнь с известной долей условности можно считать состояние общего фона тревожности. При исследованиях мозгового кровотока в пара-гиппокампальной извилине слева активация этой зоны минимальна при сред­нем уровне тревожности, а при его повышении или понижении она возраста­ет (С. В. Медведев).

Фронтальная кора, по имеющимся экспериментальным данным, в отли­чие от гиппокампа, напротив, ориентирует поведение на высоковероятные события, а теменно-височные отделы правого полушария отвечают за степень эмоционального напряжения с его выходом на вегетативные реакции.

Орбитофронтальная кора расположена на базальной (орбитальной, «глаз­ной») поверхности лобных долей. Ее разрушение приводит к исчезновению агрессивности в отношении потенциально опасных объектов, с параллельной утратой способности планировать свои действия и к поведению, которое ста­новится безответственным.

Сингулярная кора (кора поясной извилины) обеспечивает взаимодействие между структурами, принимающими решение в лобной коре, и эмоциональ­ными структурами лимбической системы. Электрическая стимуляция пояс­ной извилины может вызвать переживание и положительных, и отрицательных эмоций. Есть основание полагать, что эта зона является центром координа­ции зрительной и соматической систем в процессе управления выражением эмоций и играет инициирующую роль в эмоциональном поведении.

Отличающиеся по локализации участки мозга, «обслуживающие» положи­тельные и отрицательные эмоции, неодинаковым образом влияют на другие психические и психофизиологические процессы. Если центры, расположен­ные в гипоталамусе, продолжают активироваться при многочисленных повто­рениях раздражителя, то деятельность нервных структур, разбросанных в выше­расположенных узлах больших полушарий, при многократном раздражении быстро угасает, эмоциональные реакции слабеют, а затем совсем прекраща­ются. Этим объясняется то, что эмоциональная окраска умственной деятель­ности отличается относительной динамичностью, а эмоциональные реакции, сигнализирующие о физиологических потребностях организма, высокоустой­чивы. На этом же основании принято говорить о двух взаимосвязанных психо­физиологических механизмах эмоций: более простых подкорковых и высших эмоций — корковых. В формировании последних принимают преимуществен­ное участие передние отделы мозга — лобная и лобно-височная кора.

Последовательность взаимодействия различных мозговых структур в про­цессе организации эмоционально окрашенного поведенческого акта в психо­физиологическом аспекте описывается следующим образом: внутренние и внешние раздражители активируют мотивационные структуры гипоталаму­са, который, в свою очередь, запускает работу гиппокампа и передних отде­лов лобной коры; на фоне формирования в лобных долях программы будуще­го двигательного акта эти две структуры отбирают из извлеченных из памяти стимулов или их энграмм («сцепок» стимулов с их подкреплениями) те, кото­рые ранее сопровождались удовлетворением данной потребности; затем в миндалине формируется эмоциональная окраска этих стимулов и энграмм, что ведет к выделению доминирующей мотивации, подлежащей первооче­редному удовлетворению. Сложившаяся во фронтальной коре программа по­ступает в базальные ганглии, где путем взаимодействия с теменной корой впи­сывается в пространство предстоящего двигательного акта; после этого через моторную кору возбуждение поступает на эффекторные органы, реализую­щие целенаправленное поведение.

В формировании эмоций, помимо рассмотренных, принимают участие и другие, весьма разнообразные физиологические механизмы. Через вегетатив­ную и эндокринную системы запускаются изменения со стороны внутренних органов, которые вторично влияют на состояние эмоционального фона. Име­ется выраженная зависимость между модальностью эмоций и нейрохимиче­скими процессами в мозговых структурах: многочисленные биологически активные вещества, выделяемые нервными окончаниями и являющиеся по­средниками в процессе синаптическои передачи импульса (неиромедиаторы), оказывают определенное влияние на окраску эмоций. Избыток или дефицит многих из них в зависимости от вектора приложения к тем или другим мозго­вым структурам (гипоталамусу, миндалевидному комплексу, базальным ганг­лиям, лимбической системе в целом) рождает чувства страха, агрессии, удо­вольствия или паники. Один и тот же медиатор, гормон или биологически активное вещество в зависимости от конкретных условий и текущего состоя­ния организма может вызывать различные переживания, хотя вероятность того или иного состояния, вызванного конкретным нейрохимическим процессом, неодинакова (например, дофамин определенно связывается с положительны­ми эмоциями и повышением двигательной активности, хронический недо­статок норадреналина, вероятнее всего, приведет к депрессии и т. д.).

Разрабатывая новую концепцию мозговой организации эмоций, Е. Д. Хомская и Н. Я. Батова указывают, что нейропсихологический подход к изучению эмоций предполагает, что поражение того или иного звена эмоциональной функциональной системы — или определенного фактора — должно привести не к изолированному нарушению эмоциональной сферы определенного ха­рактера, а к целой совокупности нарушений, то есть к особого рода «эмоцио­нальному синдрому», который складывается из различных форм нарушения определенного аспекта эмоциональной сферы.

Описания эмоциональных нарушений при локальной патологии мозга в научной литературе часто носят противоречивый и нечеткий характер, но анализ встречающейся в клинике симптоматики позволяет выделить три ос­новные локализации очага поражения, приводящие к отчетливым эмоцио­нально-личностным расстройствам. Это поражения гипофизарно-гипоталамической или диэнцефальной, височной и лобной областей мозга. Поражение каждой из них характеризуется особым вариантом синдрома, в который вхо­дят и эмоциональные нарушения.

Достаточная содержательная определенность клинической картины аффек­тивных расстройств достигнута в характеристике поражений лобных долей мозга, где в качестве обязательных и общих присутствуют такие описания поведения, как ограничение объема эмоциональных реакций, исчезновение дифференцированности и адекватности эмоций, безразличие, благодушие, эйфория, а иногда и «эмоциональный паралич». В легких случаях лобным больным свойственны нарушения высокодифференцированных социально детерминированных эмоций (например, чувства юмора), снижается воспри­имчивость к градациям эмоциональных состояний. Как видно из содержа­ния перечисленных симптомов, при поражении лобных долей страдают все три уровня эмоционально-личностной сферы — уровень эмоциональных ре­акций, эмоционального состояния и эмоционально-личностных качеств.

Локально специализированная симптоматика, возникающая при лобных поражениях, может быть представлена двумя группами симптомов. Первая, наиболее яркая картина, связана с преимущественным поражением медиобазальных отделов лобных долей мозга, а вторая — с поражением их латераль­ных конвекситальных отделов.

При первом, «медиобазальном» варианте «лобного синдрома» чаще всего отмечается эйфория, дурашливость, эмоциональная несдержанность, раздра­жительность, отсутствие чувства такта (типично для поражений правого по­лушария). Особенно заметные изменения личности в эмоциональном плане наблюдаются при поражении орбитальных поверхностей лобных долей — тог­да на первый план выступает растормаживание примитивных пищевых и по­ловых влечений.

В других случаях медиобазальных поражений эмоциональный тон снижа­ется, что в некоторых случаях сопровождается состояниями тревоги, депрес­сией, тоской, страхами и вегетативными реакциями, появляется синдром «ка­тастрофических реакций», «переживания гибели мира» и т. п. (типично для поражений левого полушария), что отличает данную группу больных от тра­диционной «общелобной» картины. Особо резко проявляется эмоциональная неустойчивость. Возникает быстрая истощаемость, типично замедление всех реакций к концу выполнения заданий. Голос больных становится вялым и «афоничным».

При втором, «конвекситальном» варианте, особенно при массивных, двух­сторонних очагах, в симптоматике доминируют апатия, безразличие, «невос­приятие» собственной болезни, потеря интереса к окружающему на фоне об­щей адинамии и аспонтанности. Диапазон эмоциональных реакций сужается вплоть до полного их отсутствия.

Одна из известнейших «психохирургических» операций — лейкотомия или лоботомия (перерезка путей, связывающих лобные отделы полушарий с под­корковыми образованиями), впервые осуществленная на человеке в 1935 году португальским невропатологом А. Моницем [Antonio Egas Moniz], была исход­но направлена на блокаду тревоги, агрессивности, беспокойства, депрессии и шизофренических проявлений. Позднее американский невролог У. Фриман [Walter Freeman], интенсивно проводивший такие же операции, писал, что «об­щим радикалом для отобранных больных были волнения, страхи, беспокой­ство, бессонница и напряженность», уменьшавшиеся после хирургического вмешательства. То же касалось дезориентированности, спутанности и фобий.

Анализ межполушарных различий левой и правой лобных долей показы­вает, что их связь с эмоциями неодинакова — для поражения правой доли характерны более тяжелые расстройства поведения в виде эйфории и благо­душия, фамильярности, импульсивных действий, немотивированности и не­критичности к себе (происшедшие изменения не осознаются, а болезнь не переживается — возникает феномен анозогнозии), в то время как левая лоб­ная доля имеет более тесную связь с интеллектуальными процессами. Это выражается в их адинамии вплоть до эмоционального «паралича», скованно­сти и нарушениях произвольной регуляции психической деятельности, бед­ности жестикуляций. При поражении левой лобной доли нередко исчезают высокодифференцированные эмоциональные переживания, связанные с про­шлым опытом индивида.

При поражениях височных долейвысший личностный уровень эмоциональ­ной сферы остается относительно сохранным, чем эти больные отличаются от «лобных». При поражении обеих височных долей эмоциональные расстрой­ства выражаются в депрессивных состояниях и пароксизмальных (возникаю­щих сразу и не имеющих этапности в развитии) аффективных нарушениях, зависимых от стороны поражения. Если патологический очаг находится спра­ва, то чаще возникают пароксизмы ярости, страха, тревоги, тоски, ужаса, ко­торые протекают на фоне выраженных вегетативных и висцеральных рас­стройств и несут на себе отпечаток страдания или ощущения безжизненности и неподвижности окружающего мира. Одностороннего повреждения правой височно-затылочной области бывает достаточно для нарушения распознава­ния эмоциональной экспрессии, а иногда и узнавания лица знакомого чело­века. Приступы отрицательных аффектов больше характерны для начала за­болевания, а при длительном течении они переходят в стойкие фобические (фобии — страхи) явления, иногда в оскудение эмоциональной сферы и сте­реотипии поведения. Нередки обонятельные и слуховые галлюцинации, со­провождающиеся тягостными ощущениями. Для большинства этих присту­пов характерна сохранность критики больного и отношение к происходящему как к болезненному состоянию.

Для левосторонних поражений височной доли более характерны не паро­ксизмы, а постоянные эмоциональные расстройства в виде реакций на дефек­ты памяти и речи, тревожно-фобическая депрессия с неотчетливым ощу­щением надвигающегося несчастья, суицидными мыслями и попытками (Т. А. Доброхротова). В ранних стадиях заболевания эта картина может начи­наться с плаксивости и раздражительности.

Если очаг поражения находится в медиальных отделах височных долей, то возможны агрессивность и негативизм. Специфическую роль в этом отноше­нии играет миндалевидное ядро, обеспечивающее оценочное регулирование поведения в зависимости от дифференциаций эмоционального характера. Как уже упоминалось, при удалении этого ядра исчезает избирательная направ­ленность оборонительных, сексуальных и пищевых реакций, но раздражение его возникшим очагом, особенно в правом полушарии, или двухсторонние поражения могут приводить к появлению агрессивного состояния. (Данные исследований указывают на то, что в формировании агрессивности человека участвуют три структуры: лобная часть коры глазничной извилины, передняя часть коры поясной извилины и миндалевидное тело. Первые две обладают своеобразным сдерживающим действием, а миндалевидное тело непосред­ственно отвечает за страх и другие отрицательные эмоции.) Одним из резуль­татов повреждения миндалины является утеря человеком способности адек­ватно оценивать эмоциональную сторону мимики собеседников, что приводит к трудностям в коммуникации. Данные позитронно-эмиссионной томогра­фии показывают, что наиболее устойчивые изменения мозговой ткани при шизофрении, помимо прочего характеризующейся неадекватностью эмоций, найдены в гиппокампе и миндалевидном комплексе, а нарушения развития последнего связаны с эмоциональными проявлениями аутизма. Существуют доказательства, что патология этих же структур может приводить и к ощуще­ниям нереальности себя и окружающего.






ТОП 5 статей:
Экономическая сущность инвестиций - Экономическая сущность инвестиций – долгосрочные вложения экономических ресурсов сроком более 1 года для получения прибыли путем...
Тема: Федеральный закон от 26.07.2006 N 135-ФЗ - На основании изучения ФЗ № 135, дайте максимально короткое определение следующих понятий с указанием статей и пунктов закона...
Сущность, функции и виды управления в телекоммуникациях - Цели достигаются с помощью различных принципов, функций и методов социально-экономического менеджмента...
Схема построения базисных индексов - Индекс (лат. INDEX – указатель, показатель) - относительная величина, показывающая, во сколько раз уровень изучаемого явления...
Тема 11. Международное космическое право - Правовой режим космического пространства и небесных тел. Принципы деятельности государств по исследованию...



©2015- 2024 pdnr.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.