Пиши Дома Нужные Работы

Обратная связь

КОГДА Я СЛЫШУ СЛОВО «ПРОГРЕСС», МОЯ ШЕРСТЬ ВСТАЁТ ДЫБОМ. 5 глава

 

 

* * *

 

Стелла сделала ещё одну затяжку.

— Погоди‑ка, — сказала она. — В «Не свисти, когда писаешь» е сть классный кусок на эту тему.

Медленно, как все торчки, она встала и подошла к книжной полке.

— Хагбард и БАРДАК выделили шестьдесят четыре тысячи типов личности, — сказала она через плечо, — в зависимости от тактик поведения с другими людьми.

Она нашла нужную книжку и осторожно вернулась к своему креслу.

— Возьмём тебя. В любой момент времени ты можешь возникнуть на моем жизненном пути с самыми разными действиями. Можешь поцеловать мне руку, а можешь перерезать горло. Между этими двумя крайностями ты, например, можешь вести со мной интеллектуальный разговор, прикрывая им сексуальное заигрывание, или же вести интеллектуальный разговор с сексуальным заигрыванием, но на языке жестов подавая сигналы о том, что флирт — это всего лишь игра и на самом деле тебе не нужно, чтобы я на него реагировала. На ещё более глубоком уровне ты можешь посылать другие сигналы, указывающие, что в действительности ты все‑таки хочешь, чтобы я ответила на твои завуалированные ухаживания, но не готов себе в этом признаться. В авторитарном обществе люди, как правило, посылают либо очень простые сигналы доминирования: «Руководить буду я, и тебе лучше меня не злить, а сразу с этим смириться», — либо сигналы подчинения: «Ты будешь руководить, и я с этим смирюсь».

— Боже праведный, — тихо прошептал Гарри Койн. — Вот что происходило между нами во время нашей первой встречи. Сначала я пытался блефовать, посылая сигналы доминирования, и это не сработало. Тогда я попробовал другую тактику, посылая сигналы подчинения, поскольку больше никаких уловок я не знал, но и это не сработало. И тогда я просто сдался.



— Сдался твой ум, — поправила Стелла. — Стратегический центр, предлагающий варианты построения человеческих взаимоотношений в авторитарном обществе, исчерпал свои возможности. Других вариантов, которые можно было бы попробовать, не оставалось. И тогда верх взял Робот. Биограмма. Ты действовал от сердца.

— Так что там насчёт доминирования? — спросил Джордж.

— Вот этот отрывок, — произнесла Стелла. Она начала читать вслух:

Люди бывают разными — от самых доминантных до самых уступчивых. Последние, если только они не специалисты в области психодинамики, всегда проигрывают первым в социальных взаимодействиях. Доминантные никогда не меняют свой сценарий, уступчивые же постоянно меняются, пытаясь найти способ конструктивного взаимодействия с ними. В конце концов уступчивые подбирают «правильную» тактику и взаимодействие становится возможным. Они попадают на сцену, созданную доминантными, и играют по их сценарию.

Неуклонный экспоненциальный рост бюрократии происходит не только вследствие Закона Паркинсона. Государство, все более доминантное, втягивает в своё поле все больше людей и заставляет их играть по своему сценарию.

— Круто, — сказал Джордж. — Но будь я проклят, если понимаю, какое отношение это имеет к Иисусу или Императору Нортону.

— Точно! — радостно фыркнул Гарри Койн. — Игра закончена. Ты только что доказал то, что я все время подозревал. Марсианин — ты

— Не шумите, — сонно сказал с пола Келли. — Я вижу сотни блаженных Будд, плывущих в воздухе…

Тем временем внимание Дэнни Прайсфиксера в Нью‑Йорке было поглощено одним блаженным Буддой — а также перевёрнутым сатанинским крестом, символом мира, пятиугольником и Глазом в Треугольнике. Он окончательно решил довериться своей интуиции в деле о подрыве редакции «Конфронтэйшн» и пяти исчезнувших в связи с этим людях. Это решение созрело после того, как сам Комиссар вызвал его и заместителя начальника отдела убийств на ковёр: «Малик исчез. Эта девица, Уэлш, исчезла. Репортёра Дорна похитили прямо из тюрьмы в Техасе. Пропали два моих лучших сотрудника, Гудман и Малдун. Федералы вне себя, и я чувствую, что они знают нечто такое, из‑за чего дело приобретает особое значение, и дело тут не в этих пяти возможных убийствах. Я хочу, чтобы к концу дня вы мне доложили о реальном, черт возьми, прогрессе в расследовании, иначе я заменю вас юными джи‑менами[48]»

Когда они перевели дух в приёмной, Прайсфиксер спросил Вана Митера, своего коллегу из убойного отдела:

— Что собираешься делать?

— Вернусь и устрою моим людям такой же разнос. Пусть работают. А ты что будешь делать? — вяло поинтересовался он.

— Доверюсь интуиции, — ответил Дэнни и спустился в отдел по борьбе с афёрами и мошенничеством, где переговорил с сержантом Джо Фрайди, изо всех сил пытавшимся походить на своего тёзку из знаменитого телесериала.

— Мне нужна гадалка, — сказал Дэнни.

— Хиромантия, карты, астрология… что‑то конкретное?

— Техника не имеет значения. Мне нужна гадалка или ясновидящая, которую ты ни разу не сумел припереть к стенке. Которую ты «копнул» достаточно глубоко и почувствовал, что у неё действительно есть какие‑то такие способности…

— Есть у нас такая, — многозначительно сказал Фрайди, нажимая кнопку интеркома. — Архив, — сказал он. — Карелла? Пришли‑ка мне материалы по Маме Сутре.

Папка, выскочившая из трубы внутренней пневматической почты, предоставила Дэнни именно ту информацию, на которую он рассчитывал. У Мамы Сутры не было ни одного ареста. Она попадала в поле зрения детективов несколько раз: обычно по требованию богатых мужей, утверждавших, что она оказывает слишком большое влияние на их жён, а однажды — по требованию совета директоров компании, считавших, что президент их фирмы слишком уж часто у неё консультируется. Но она никогда не говорила и не делала ничего такого, что позволило бы предъявить ей обвинение в мошенничестве. Более того, на протяжении многих лет она работала с чрезвычайно богатыми людьми и никогда не играла с ними в игры, которые хотя бы отдалённо напоминали «цыганские трюки». Её визитная карточка, подшитая в досье, скромно предлагала лишь «духовное озарение», хотя Мама Сутра явно выдавала этот продукт в лошадиных дозах. Ведь после беседы с ней один детектив уволился и ушёл в монастырь траппистов, второй начал призывать к введению в Нью‑Йорке английской системы невооружённого патрулирования улиц, быстро надоел руководству и был уволен, а третий заявил, что уже двадцать лет является тайным гомосексуалистом, стал носить значок «За освобождение геев» и был переведён в полицию нравов.

— Именно такая мне и нужна, — сказал Прайсфиксер. Через часон уже сидел в её приёмной, рассматривая блаженного Будду и другие оккультные аксессуары и чувствуя себя круглым дураком. Он понимал, что ставит под удар себя и все дело, но его единственным оправданием было то, что Сол Гудман часто раскрывал безнадёжные дела, совершая такие же странные «прыжки». Дэнни был готов к прыжку: исчезновение профессора Марша в Аркхеме было связано с тайной «Конфронтэйшн», а все это вместе имело непосредственное отношение к Фернандо‑По и богам Атлантиды.

Секретарша, симпатичная молодая китаянка по имени Мао и как‑то там дальше, положила телефонную трубку и сказала:

— Можете входить.

Дэнни открыл дверь и вошёл в скромно обставленную комнату, белую, как Северный полюс. На белых стенах не было картин, на гладко‑белом коврике не было узоров, в глубине комнаты белели стол Мамы Сутры и датский стул перед ним. Дэнни почувствовал, что полное отсутствие оккультных безделушек и ярких цветов производило куда более сильное впечатление, чем тяжёлые портьеры, полумрак, горящие свечи и хрустальный шар.

Мама Сутра была похожа на Марию Успенскую, старую актрису, которая неизменно появлялась в ночном шоу, дабы сообщить Лону Чейни‑младшему, что он всегда будет идти по «тернистому пути» ликантропии, пока «все слезы не прольются в море».

— Чем могу быть полезна? — бойко и деловито спросила она.

— Я детектив из Нью‑йоркской полиции, — представился Дэнни, показывая свою бляху. — Но я пришёл сюда не для того, чтобы копать под вас. Мне нужны знания и совет, и я заплачу за это из собственного кармана.

Она ласково улыбнулась.

— Должно быть, те полицейские, которые проверяли, не мошенница ли я, создали обо мне целую легенду в вашем управлении. Я не обещаю никаких чудес, а мои знания ограничены. Возможно, я сумею вам помочь, а возможно, и нет. В любом случае оплата не нужна. При моей специфической профессии я предпочитаю поддерживать с полицией дружеские отношения.

Дэнни кивнул.

— Благодарю, — сказал он. — Дело вот в чем…

— Подождите, — нахмурилась Мама Сутра. — По‑моему, я уже кое‑что улавливаю. Да. Окружной прокурор Уэйд. Кларк. Корабль тонет. 2422. Если я не могу жить, как хочу, дайте мне умереть, когда я пожелаю. Это о чем‑нибудь вам говорит?

— Только первая часть, — растерянно сказал Дэнни. — Вероятно, дело, которое я расследую, каким‑то образом связано с убийством Джона Кеннеди. Окружного прокурора, который занимался первым расследованием этого убийства в Далласе, звали Генри Уэйд. Но все остальное, о чем вы говорили, — полная бессмыслица. Откуда вы это взяли?

— Есть… вибрации… и я их улавливаю. — Мама Сутра снова улыбнулась. — Это единственное объяснение, которое я могу вам предложить. Это просто случается со мной, и я научилась этим пользоваться. До некоторой степени. Надеюсь, я доживу до того дня, когда какой‑нибудь психолог наконец объяснит мне, что я делаю. Тонущий корабль — это бессмыслица? А как насчёт даты 15 июня 1904 года! Кажется, эта информация пришла на той же волне.

Прайсфиксер покачал головой.

— Я пас, как говорят в покере.

— Подождите, — сказала Мама Сутра. — Это кое‑что значит для меня. Был такой ирландский писатель Джеймс Джойс, изучавший теософию Блаватской и мистицизм общества «Золотая Заря». Он написал роман, действие которого происходит 16 июня 1904 года. Роман называется «Улисс», и каждая его страница полна зашифрованных мистических откровений. И… ну да, сейчас я вспомнила: в нем упоминается о кораблекрушении. Джойс исторически точно описывал обстановку, на фоне которой разворачивался сюжет, поэтому он ввёл в роман событие, попавшее в заголовки всех дублинских газет этого дня — ведь действие романа происходит в Дублине, — и одна из сюжетный линий связана с гибелью корабля «Генерал Слокум» в нью‑йоркской гавани днём раньше, 15 июня.

— Вы сказали «Золотая Заря»? — взволнованно спросил Прайс‑фиксер.

— Да. Это о чем‑то вам говорит?

— Это ещё больше все запутывает, но зато показывает, что вы идёте по верному следу. Мне кажется, дело, которое я сейчас расследую, связано с исчезновением университетского профессора из Массачусетса, которое произошло несколько лет назад. После него остались записи, в которых упоминается общество «Золотая Заря» и… дайте‑ка вспомнить… некоторые его члены. Одно имя я помню, это Алистер Кроули.

То Mega Therion, — медленно сказала Мама Сутра, слегка бледнея. — Молодой человек, вы суётесь в очень серьёзное дело. Оно намного серьёзнее, чем может понять обычный полицейский. Но вы не обычный полицейский, иначе вообще не пришли бы ко мне. Тогда позвольте сказать вам напрямик: вы столкнулись с тем, во что легко вписывается и мистицизм Джеймса Джойса, и убийство президента Джона Кеннеди. Но чтобы это понять, вы должны до предела расширить сознание. Я советовала бы вам дождаться, пока моя секретарша не приготовит вам выпить чего‑нибудь покрепче.

— Я не могу пить на работе, мэм, — печально сказал Дэнни.Мама Сутра глубоко вздохнула.

— Ладно. Тогда просто постарайтесь отнестись ко всему этому спокойно.

— Это как‑то связано с ллойгорами? — неуверенно спросил Дэнни.

— Да. Вы уже разгадали значительную часть загадки, если знаете так много.

— Мэм, — сказал Дэнни. — Наверное, я все‑таки выпью. Бурбон, если можно.

«2422, — думал он, пока Мама Сутра разговаривала с секретаршей, — это ещё безумнее, чем все остальное. 2 плюс 4 плюс 2 плюс 2. В сумме получается 10. Основа десятичной системы. Что это означает, черт побери? Или 24 плюс 22 равно 46. Это дважды по 23, а 23 — это число, пропущенное между 24 и 22. Ещё одна загадка. А 2 умножить на 4 умножить на 2 и умножить на 2 равняется… надо подумать… 32. Ускорение свободного падения. Школьная физика. 32 фута в секунду за секунду. А 32 — это 23 наоборот. Полный бред».

Вошла мисс Мао с подносом.

— Ваш напиток, сэр, — учтиво сказала она.

Дэнни взял стакан и проводил взглядом грациозную фигуру китаянки. Мао по‑китайски означает «кошка», — вспомнил он знания, полученные за годы службы в военной разведке, — и она действительно двигалась как кошка. Мао: это называется «ономатопея»[49]. По идее, именно так возникло слово «волк»[50]. Забавно, раньше я никогда над этим не задумывался. Ох ты, а ещё эта пентаграмма в приёмной и пентаграмма в тех старых фильмах Лона Чейни про человека‑волка. Загадочные собаки Малика. Хватит об этом.

Он хорошенько глотнул бурбона и сказал:

— Поехали дальше. Начинайте. Второй раз я приму лекарство, когда мой ум начнёт рушиться.

— Скажу вам без обиняков, — спокойно начала Мама Сутра. — На Землю уже произошло вторжение из космоса. Это не нависшая над нами угроза, о которой пишут фантасты. Это произошло давным‑давно. Если точно, пятьдесят миллионов лет назад.

Дэнни сделал ещё один глоток.

— Ллойгоры, — сказал он.

— Так они сами себя называли. У них было несколько рас. Например, шогготы, чо‑чо, дхолы, тики и вендиго. Они нематериальны в том смысле, в каком мы понимаем материю, и не занимают пространство и время так же плотно, как, например, мебель. Это не звуковые волны, не радиоволны, и вообще это не волны, но вы пока что думайте о них как о волнах. Все лучше, чем вообще никакого мысленного образа. Школьную физику помните?

— Теорию относительности — нет, — сказал Дэнни, сознавая, что верит её словам.

— Акустику? Оптику? — перечисляла Мама Сутра.

— Немного.

— Тогда вы, наверное, помните два простых эксперимента. Когда через призму пропускают белый свет, а на экране за призмой появляется спектр. Видели?

— Да.

— А когда через стеклянную трубку с тонким слоем цветного порошка пропускают звуковую волну?

— Да. Гребни волн оставляют маленькие отметки, которые видны на порошке. След невидимой волны в видимой среде.

— Прекрасно. Тогда вы наверняка можете представить, как ллойгоры, хотя и не состоящие из материи, как мы её понимаем, могут проявляться в материи, оставляя в ней следы в виде… ну, скажем, поперечных сечений или проекций… того, что он на самом деле собой представляет.

Дэнни кивнул, полностью поглощённый её рассказом.

— С нашей точки зрения, — продолжала Мама Сутра, — они нестерпимо отвратительны в этих проявлениях. Тому есть объяснение. Они были причиной диких страхов, которые испытывали первые люди. В нашем коде ДНК по‑прежнему содержится отвращение и ужас, а это активирует ту часть нашего разума, которую психолог Юнг называл коллективным бессознательным. Именно там зарождаются Миф и Искусство. Все пугающее, тошнотворное и жуткое — в фольклоре, в картинах и статуях, в легендах и эпосах всех народов мира — содержит в себе образы проявленных ллойгоров. Как писал великий арабский поэт: «Узнаете Их по уродливости»[51].

— И на протяжении всей человеческой истории они с нами воюют? — уныло спросил Дэнни.

— Не совсем. Можно ли сказать, что скотный двор воюет со скотом? То, что происходит, не имеет ничего общего с войной, — ответила Мама Сутра. — Речь идёт о том, что они нами владеют.

— Ясно, — отозвался Дэнни. — Да‑да, я понимаю. — Он угрюмо посмотрел на свой пустой стакан. — А можно ещё стаканчик? — пробормотал он.

Когда мисс Мао принесла ещё один бурбон, он сделал большой глоток и расслабленно наклонился немного вперёд.

— И с этим ничего нельзя поделать?

— Есть одна группа, которая пытается освободить человечество, — ответила Мама Сутра. — Но ллойгоры обладают колоссальными возможностями коверкать и уродовать умы. В эту группу входят самые опороченные, оклеветанные и ненавидимые люди на земле. Все зло, которое они пытаются остановить, им же и приписывается. Они действуют тайно, иначе их просто уничтожили бы. Даже сейчас общество Джона Берча и многие другие фанатики — включая одного злого гения по имени Хагбард Челине — не прекращают попыток бороться с группой, о которой я говорю. У неё много названий — Великое Белое Братство, Братство Розы и Креста, «Золотая Заря»… хотя чаще всего их называют иллюминатами.

— Вот именно! — воскликнул Дэнни возбуждённо. — На месте преступления, которое я расследую, была найдена целая пачка служебных записок об иллюминатах.

— И держу пари, что в этих записках они изображаются в неприглядном виде!

— Это точно, — подтвердил Дэнни. — Они выглядят самыми мерзкими говнюками в человеческой истории. Прошу прощения, мэм.

«Я пьянею», — подумал Дэнни.

— Именно так их обычно и представляют, — грустно констатировала Мама Сутра. — Врагов у них много, а их самих — мало…

— Кто же их враги? — нетерпеливо подался вперёд Дэнни.

— Культ Жёлтого Знака, — ответила Мама Сутра. — Это группа, которая служит одному конкретному ллойгору по имени Хастур. Они живут в таком диком страхе перед этим существом, что обычно называют его «Тем, Чьё Имя Неназываемо». Хастур обитает в таинственном месте Хали, которое когда‑то было озером, а теперь превратилось в пустыню. В исчезнувшей цивилизации Каркозы Хали был великим городом. У тебя такое выражение лица, словно эти названия тебе о чем‑то говорят?

— Да. Они упоминались в записках одного исчезнувшего профессора. Я был уверен, что его дело непосредственно связано с этой историей.

— Они упоминались — и как мне кажется, неразумно — некоторыми писателями, такими как Бирс, Чемберс, Лавкрафт, Блох и Дерлет. Каркоза находилась на месте нынешней пустыни Гоби. Главными городами были Хали, Мнар и Сарнат. Культ Жёлтого Знака умудрился все это тщательно скрыть, хотя были археологи, которые публиковали интересные предположения о Гобийском регионе. Следы великой цивилизации, существовавшей задолго до Египта и Шумера, постарались замести или подделать, выдавая их за следы, которые якобы ведут к Атлантиде. На самом деле Атлантида никогда не существовала, но Культ Жёлтого Знака заботливо поддерживает этот миф, чтобы никто никогда не узнал, что происходило — и происходит сейчас — на заброшенной земле Гоби. Понимаешь, члены этого культа до сих пор иногда посещают пустыню, чтобы поклониться и заключить очередную сделку с Хастуром, с Шуб‑Ниггуратом, одним из ллойгоров, который в мистической литературе известен под именем «Чёрного Козла Легионов Младых» и с Ньярлатхотепом, который является либо в виде крепкого чёрного мужчины — не негра, а с кожей цвета бездны, — либо в виде гигантского безликого флейтиста. Но повторяю: по этим проявлениям или проекциям в пространственно‑временном континууме познать ллойгоров невозможно. Ты веришь в Бога?

— Да, — ответил Дэнни, удивлённый вопросом.

— Выпей ещё глоток. Потому что сейчас я тебе скажу, что твой Бог — это лишь ещё одно из проявлений ллойгоров. Так зародилась религия, и так её увековечивают ллойгоры и их слуги из Культа Жёлтого Знака. У тебя был какой‑нибудь религиозный или мистический опыт?

— Нет, — смущённо признался Дэнни.

— Хорошо. Значит, твоя религия — это лишь вопрос веры в то, что тебе рассказывают, а не вопрос переживания особых эмоциональных состояний. Во все такие состояния людей вводят ллойгоры, чтобы нас поработить. Откровения, видения, транс, чудеса и все подобные состояния — это ловушки. Обычно нормальные люди инстинктивно избегают таких аномальных состояний. К сожалению, из‑за доверчивости и целенаправленного промывания мозгов они часто готовы последовать за ведьмами, колдунами и шаманами, искушёнными в этих вопросах. Пойми, и я настоятельно прошу тебя прямо сейчас выпить ещё один стаканчик, что каждый религиозный лидер в истории человечества был членом Культа Жёлтого Знака и все их усилия были направлены на мистификацию, обман и порабощение остальных.

Дэнни осушил стакан и смиренно попросил:

— А можно ещё?

Мама Сутра вызвала мисс Мао и сказала:

— Эту часть ты воспринял очень хорошо. Людям, у которых были религиозные видения, воспринимать эту информацию очень тяжело; они не хотят знать, из какого поистине мерзкого источника к ним приходят эти состояния. Ллойгоров, разумеется, можно считать богами или демонами, но на данном этапе истории гораздо разумнее относиться к ним как к другой форме жизни, порождённой нашей Вселенной. К сожалению, по отношению к нам эта форма жизни — высшая. И, к ещё большему сожалению, враждебная. Пойми, религия всегда построена на жертвоприношениях, а там, где жертвоприношение, всегда есть не только жертва, но и тот, кому все это выгодно. Нет ни одной религии в мире — ни одной! — которая не была бы ширмой для Культа Жёлтого Знака. Сам культ, как и ллойгоры, появился задолго до появления человека. Он зародился среди змеиного народа Валусии, полуострова, ныне ставшего Европой, а затем распространился на восток. Его восприняли первые люди в Каркозе. Цель культа всегда состояла в том, чтобы служить ллойгорам за счёт других людей. С момента появления иллюминатов культ направлял свои усилия ещё и на то, чтобы препятствовать их деятельности, а их самих дискредитировать.

Дэнни обрадовался тому, что в этот момент вошла мисс Мао с третьим стаканчиком крепкого бурбона.

— А кто такие иллюминаты и какова их цель? — спросил он, выпив залпом.

— Их основатель, — сказала Мама Сутра, — был первым человеком, который задумался о ллойгорах с рациональной точки зрения. Он понимал, что ллойгоры — это не сверхъестественные существа, а просто неизвестный нам аспект Природы; что они не всемогущи, а просто более могущественны, чем мы; и что они не «сошли с небес», а просто пришли из иных миров. Его имя дошло до нас в тайных учениях и писаниях. Его звали Ма‑Лик.

— Господи Иисусе! — сказал Дэнни. — Да ведь это фамилия того мужика, с исчезновения которого и разгорелся весь сыр‑бор.

— Это имя на каркозском языке означало «Знающий». Оно до сих пор существует у персов и арабов, но означает «Указывающий путь». Его последователи, иллюминаты, увидели свет разума. Этот свет весьма отличается от дурманящего и разрушающего сознание света, в ореоле которого порой являются ллойгоры, чтобы поразить воображение своих слуг из Культа Жёлтого Знака. Ма‑Лик стремился к тому, к чему до сих пор стремятся иллюминаты: обрести научные знания, которые позволят превзойти могущество ллойгоров, и положить конец человеческому рабству. Мы должны быть хозяевами, а не собственностью.

— А иллюминатов много?

— Их очень мало. Точного количества я не знаю. — Мама Сутра вздохнула. — Меня к ним не приняли. У них очень высокие требования. Нужно быть ходячей энциклопедией, чтобы удостоиться первого собеседования. Следует помнить, что это самая убеждённая, самая гонимая и самая тайная группа в мире. Если Культу Жёлтого Знака не удаётся замести следы того, что делают иллюминаты, то он непременно выставляет их действия в ложном свете, как вредные, коварные и абсолютно злонамеренные. Культ и все религии, под видом которых он орудует, всегда пресекают и негативно оценивают попытки людей — всех, а не только иллюминатов — вести себя разумно, мыслить научно, открывать и обнародовать новые истины. Все церкви — католическая, иудейская, мусульманская, индуистская, буддийская и любая другая — всегда выступают против науки и преследуют её. Культ Жёлтого Знака ведёт эту пропаганду даже через средства массовой информации. У них две любимые «притчи»: одна — про учёного, которого нельзя было назвать «настоящим человеком», пока он не пережил религиозное просветление и не признал существование «высших сил», то есть ллойгоров, а вторая — про учёного, который стремился познать истину, не испытывая страха, и это привело к катастрофе. Эта притча всегда заканчивается словами: «Он сунулся туда, куда не должен соваться человек». Такая же ненависть к знанию и прославление суеверия и невежества свойственны всем человеческим сообществам. Сколько ты ещё можешь выдержать? — неожиданно спросила Мама Сутра.

— Честно говоря, не знаю, — устало сказал Дэнни. — Кажется, если мне удастся добраться до сути дела, на мою голову обрушатся все силы этой страны. Самое малое, что может случиться: меня вышвырнут с работы. Более вероятно, что я исчезну, как тот человек, которого я ищу, и как первые два детектива, расследовавшие это дело. Но чтобы в этом убедиться, я должен узнать истину до конца, после чего пожелать вам всего доброго и приступить к поиску норы, в которой можно залечь. Да и вы могли бы мне рассказать, как вам удаётся оставаться в живых, так много зная.

— Я много училась. У меня есть Щит. Природу этого Щита я могу объяснить не лучше, чем природу моих экстрасенсорных способностей. Знаю лишь одно: этот Щит действует. Что касается ответа на другие твои вопросы, то сначала я хочу узнать подробности о расследовании, которым ты занимаешься. Только тогда я смогу увязать это с иллюминатами и Культом Жёлтого Знака.

Дэнни выпил очередной стаканчик, закрыл на мгновение глаза и приступил к рассказу. Он начал с исчезновения Марша в Аркхеме четыре года назад, рассказал о том, как внимательно изучал бумаги пропавшего Марша и книги, упомянутые в записках профессора, и пришёл к выводу, что дело связано с каким‑то наркотическим культом. Затем он поведал о взрыве в «Конфронтации» и служебных записках об иллюминатах, упомянул об исчезновении Малика, мисс Уэлш, Гудмана и Малдуна и отметил нездоровое любопытство ФБР.

— Такие вот дела, — закончил он. — Это практически все, что я знаю.

Мама Сутра задумчиво кивнула.

— Как раз этого я и боялась, — наконец вымолвила она. — Думаю, что смогу прояснить кое‑что, но после того, как ты все узнаешь, я советую тебе уйти из полиции и поискать защиты у иллюминатов. Уже сейчас, в этот самый момент, ты находишься в большой опасности. — Она снова погрузилась в молчание, а затем сказала: — Ты не сможешь полностью разобраться в том, что сейчас происходит, пока я не расскажу тебе предысторию.

В течение следующего часа Дэнни Прайсфиксер заворожено слушал рассказ Мамы Сутры о самой продолжительной войне в истории, о битве за свободу человеческого разума, которую вели иллюминаты с рабовладением, суеверием и колдовством.

Она повторила, что эта история началась в древней Каркозе, когда змеиный народ Валусии вступил в контакт с первыми людьми. Змеиный народ принёс с собой какие‑то плоды, оказывающие странное воздействие. Мама Сутра сказала, что сейчас их назвали бы галлюциногенами или психоделиками, но эффект, который оказывали эти плоды на сознание вкусившего их человека, не имел ничего общего с галлюцинацией. Они открывали его сознание для ллойгоров. Главный плод, используемый в этих ритуалах, был ботаническим родственником современного яблока, желтоватого или золотого по цвету, и змеиный народ обещал: «Вкусите их, и станете всемогущи». На самом деле вкусившие их люди стали рабами ллойгоров, особенно Хастура, который поселился в озере Хали. Искажённые версии этой истории дошли до нас в различных африканских легендах о людях, заключивших сделку со змеями и утративших души, а также в гомеровском рассказе о поедателях лотоса, в Книге Бытия, а также в арабском фольклоре, который использовали в своих произведениях Роберт Чемберс, Амброз Бирс и другие. Вскоре среди вкусивших золотые яблоки был создан Культ Жёлтого Знака, а его первый верховный жрец Груад выторговал у Хастура определённые способности в обмен на человеческие жертвы, которыми будут кормиться ллойгоры. Людям сказали, что жертвоприношения нужны для хорошего урожая. Отчасти это было правдой, потому что ллойгоры потребляли только энергию жертвы, а тело, похороненное в полях, отдавало почве азот и другие вещества. То было начало религии — и государства. Груад руководил Храмом, а Храм вскоре властвовал над озером Хали, а затем и над всей Каркозой.

Так продолжалось много тысячелетий: жрецы жирели и развращались, а народ жил в страхе и рабском подчинении. Количество жертв постоянно увеличивалось, ибо Хастур разрастался на энергии каждой жертвы, а его аппетит рос вместе с ним. Наконец среди людей появился один человек, Ma‑Лик, который отказался признавать жречество. Он заявлял, что человечество может стать всемогущим не благодаря поеданию золотых яблок и жертвоприношениям ллойгору, а в результате процесса, который он называл рациональным мышлением. Разумеется, как только жрецы услышали об учении Ма‑Лика, его тут же скормили Хастуру, но у него были последователи, которые быстро научились держать свои мысли при себе и тайно планировать свою деятельность. Это была эпоха ночных арестов, показательных судебных процессов и массовых жертвоприношений в Каркозе. Наконец последователи Ma‑Лика— горстка, избежавшая истребления, — сбежали на Туранский субконтинет, который сейчас называется Европой.

Там они встретили маленький народец, который пришёл с севера после того, как люди‑змеи медленно истребили друг друга в ходе своеобразной гражданской войны. (Похоже, за все это время змеи ни разу не сходились в открытом сражении: яд в чаше с вином, нож в спину и тому подобные коварные приёмы — такова была их тактика. Убивая врага, змеиный народ не любил встречаться с ним лицом к лицу.) Когда‑то давным‑давно у маленького народца тоже были проблемы с ллойгорами, но остались у них лишь какие‑то путаные легенды‑воспоминания об орках (которые, по мнению Мамы Сутры, были чо‑чо) и великом герое по имени Фрото, который сразился с чудовищем по имени Заурон (Мама Сутра предполагала, что это был шоггот.)






ТОП 5 статей:
Экономическая сущность инвестиций - Экономическая сущность инвестиций – долгосрочные вложения экономических ресурсов сроком более 1 года для получения прибыли путем...
Тема: Федеральный закон от 26.07.2006 N 135-ФЗ - На основании изучения ФЗ № 135, дайте максимально короткое определение следующих понятий с указанием статей и пунктов закона...
Сущность, функции и виды управления в телекоммуникациях - Цели достигаются с помощью различных принципов, функций и методов социально-экономического менеджмента...
Схема построения базисных индексов - Индекс (лат. INDEX – указатель, показатель) - относительная величина, показывающая, во сколько раз уровень изучаемого явления...
Тема 11. Международное космическое право - Правовой режим космического пространства и небесных тел. Принципы деятельности государств по исследованию...



©2015- 2024 pdnr.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.