Третьеиюньская монархия (1907-1914).

Третьеиюньская монархия стала последней фазой эволюции российского самодержавия. В третьеиюньской политической системе причудливо сочета- лись элементы нового и старого, черты парламентаризма и черты классического самодержавия. Преобразования, проведенные в период революции (создание Государственной думы и пр.), знаменовали собой движение к правовому госу- дарству. Вместе с тем в политической жизни страны огромную, во многом ве- дущую роль продолжали играть институты и нормы, унаследованные от прошлого. Зримым воплощением третьеиюньской системы стала III Дума, со- бравшаяся осенью 1907 г. Благодаря новому закону о выборах в III Думе резко сократилось (по сравнению с первыми двумя) представительство левых партий (трудовики получили 13 мест, социал-демократы - 19). Самую крупную фрак- цию образовали октябристы, имевшие (вместе с примыкающими к ним) 154 мандата. Поддерживая курс П.А. Столыпина, они играли в Государственной думе роль правительственной партии. Кадеты смогли провести в Думу 54 депу- тата. Значительно укрепили свои позиции правые: группа из 51 депутата обра- зовала фракцию крайне правых, а 96 мест имели умеренно правые и националисты, которые также стали опорой Столыпина.

Период третьеиюньской монархии характеризовался попытками части правящих кругов решить наболевшие проблемы социально-экономического и политического развития страны путем реформ, с тем чтобы предотвратить но- вый революционный взрыв. Эти попытки были в первую очередь связаны с деятельностью Столыпина. Не отказываясь (и после разгрома революции) от широкого применения репрессий для окончательного "успокоения" страны, Столыпин вскоре после своего прихода к власти, как указывалось, выдвинул обширную программу преобразований, реализация которой должна была, по его мнению, сделать невозможным новый революционный взрыв.

Столыпинская аграрная реформа. Центральное место в столыпинской

программе занимали планы решения аграрного вопроса. Революция показала несостоятельность политики, проводившейся по отношению к крестьянству по-

сле отмены крепостного права. В частности, надежды на общину как на гарант спокойствия деревни себя не оправдали. Напротив, лишенные в силу общинно- го характера землевладения "понятия о собственности" (как в свое время гово-

рил С.Ю. Витте) крестьяне оказались весьма восприимчивы к революционной пропаганде. Общинные традиции воспитывали у крестьян привычку к коллек- тивным действиям, вносили в их движение элементы организованности. По-

этому правящие круги начали ориентироваться на разрушение общины и на насаждение в деревне собственника, способного стать оплотом порядка (в силу своей кровной заинтересованности в нем) в условиях медленного, но неуклон-

ного ухода в прошлое старых патриархальных отношений и сопутствовавшего им монархизма, с помощью которого власть ранее удерживала в повиновении крестьянские массы. С ликвидацией общины с ее неизбежными спутниками -

чересполосицей, принудительными севооборотами и т.п. - связывались надеж- ды на улучшение обработки земли, что должно было уменьшить потребность крестьян в дополнительных угодьях, обеспечить увеличение сельскохозяйст-

венного производства и тем самым заложить основы для устойчивого экономи- ческого развития, роста государственных доходов.

Новый курс в аграрном вопросе, во многом, впрочем, являвшийся про- должением той линии, которую в свое время наметило Особое совещание о ну- ждах сельскохозяйственной промышленности, начал реализовываться еще в период революции. Правовую основу для него заложил именной указ 9 ноября

1906 г., разрешивший свободный выход крестьян из общины и укрепление на- дельной земли в личную собственность. Указ позволял отвод укрепленной зем- ли к одному месту в целях образования отрубов или хуторов (в последнем случае на участки из деревни переносились дома и хозяйственные постройки). Акт 9 ноября 1906 г. был издан в порядке 87-й статьи Основных законов, по- зволявшей царю и правительству принимать меры законодательного характера в перерывах между сессиями Думы. Осенью 1906 г. I Дума была уже распуще- на, а ее преемница еще не собралась. Впрочем, оппозиционная II Дума не стала рассматривать правительственный законопроект, подготовленный в соответст- вии с указом 9 ноября 1906 г. Этим занялась III Дума, одобрившая его голосами

правых и октябристов (при противодействии кадетов, трудовиков и социал-

демократов).

Санкционированный затем Государственным советом законопроект 14 июня 1910 г. был утвержден Николаем II и обрел силу закона. Одной из наибо- лее существенных поправок, внесенных в законопроект в процессе его движе- ния по упомянутым инстанциям, являлась та, в соответствии с которой общества, не производившие переделов со времени наделения их землей, авто- матически переходили к наследственному владению. Важную роль в реализа- ции реформы сыграл и закон 29 мая 1911 г. В соответствии с ним землеустроительные работы, направленные на ликвидацию чересполосицы, могли проводиться вне зависимости от укрепления земли в собственность. При этом сам факт устранения чересполосицы превращал общинников в собствен- ников.

Линия на разрушение общины дополнялась попытками правительства решить в той или иной мере проблему крестьянского малоземелья. Существен- ная роль здесь отводилась Крестьянскому банку, который еще в 1895 г. получил право скупать помещичьи имения и, раздробив их на участки, перепродавать крестьянам. Наконец, были приняты энергичные меры по стимулированию пе- реселенческого движения за Урал.

Результаты нового аграрного курса, выявившиеся к началу Первой миро- вой войны, были довольно противоречивы. К 1915 г. из общины вышло 3084 тыс. дворов. Однако среди вышедших преобладали бедняки или лица, утратив- шие связь с сельским хозяйством и стремившиеся, укрепив наделы в собствен- ность, их продать. Слой зажиточных деревенских хозяев, который хотел создать П.А. Столыпин, не успел сложиться в более или менее крупную силу к тому моменту, когда страна вступила в полосу очередных потрясений. Наибо- лее активно выход из общины шел в Поволжье и на Юге Украины. Значительно отставали в этом отношении земледельческий центр, северо-восточные и се- верные губернии Европейской России. Следует отметить, что далеко не всем хуторянам и отрубникам удалось наладить крепкое хозяйство. Государство не могло оказать им помощи в том размере, в каком требовала ситуация, посколь- ку не располагало необходимыми финансовыми ресурсами. Землеустроитель- ная часть столыпинской аграрной реформы во многом была лишена надлежащего финансового обеспечения, и это обстоятельство негативно отра- жалось на процессе модернизации российской деревни. Особенно маломощны- ми были хутора и отруба центрально-черноземных губерний.

Деятельность Крестьянского банка способствовала увеличению земель- ных угодий, принадлежавших крестьянам. Всего для продажи им банк приоб- рел в 1906-1916 гг. 4 614 тыс. десятин земли. Вместе с тем лишь сравнительно узкая прослойка богатых крестьян смогла с выгодой для себя воспользоваться услугами банка, налагавшего на заемщиков большие проценты. Переселенче-

ское движение благодаря содействию правительства достигло значительных масштабов. За 1906-1914 гг. из губерний Европейской России за Урал пересе- лились примерно 3100 тыс. человек (в два раза больше, чем за предыдущее де- сятилетие). При этом изменился социальный состав переселенцев. Если прежде среди них преобладали середняки, то после 1906 г. - бедняки. Значительное са- мо по себе число переселившихся крестьян (даже при том, что около 17% вы- ехавших, в частности по недостатку средств, не смогло прижиться на новом месте и вернулось назад) тем не менее покрыло всего менее 20% естественного прироста сельского населения и, таким образом, не компенсировало увеличив- шегося избытка рабочих рук.

Столыпинская реформа, бесспорно, способствовала в ряде отношений развитию аграрного сектора. Накануне Первой мировой войны наблюдался су- щественный рост сельскохозяйственного производства. С 1901 по 1913 г. по- севная площадь в 62 губерниях империи (без Закавказья, Туркестана и Дальнего Востока) расширилась на 15,6%. Это обстоятельство, а также рост урожайности обусловили увеличение годового сбора сельскохозяйственных культур. Среднегодовой валовой сбор хлебов в 1904-1908 гг. составлял 3,8 млрд. пудов, а в 1909- 1913 гг. - 4,6 млрд. пудов (повысился на 20%). Произво- дительность единицы посевной площади в России по-прежнему оставалась ни- же, чем в наиболее развитых государствах. Так, средний урожай зерновых с гектара составлял в России 8,7 центнеров, в Австрии - 13,6, в Германии - 20,7, в Бельгии - 24,2. Тем не менее сдвиги, происшедшие в аграрном секторе россий- ской экономики, позитивно отразились на положении крестьянства. Необходи- мо, впрочем, отметить, что рост сельскохозяйственного производства, улучшение экономического положения крестьян в предвоенный период явля- лись не только результатом реформы, но и следствием благоприятных в целом погодных условий и повышения цен на сельскохозяйственную продукцию на мировом и внутреннем рынках, отмены выкупных платежей. В годы реформы в деревне развернулось мощное кооперативное движение. К началу 1914 г. в Рос- сии было 31 тыс. кооперативов (кредитных, потребительских и пр.), в которых состояли 11 млн. членов. Кооперативы успешно конкурировали со скупщика- ми-спекулянтами, облегчали приобретение крестьянами промышленных това- ров и т.п. Создание системы кооперативного кредита, которую возглавлял Московский народный банк, подрывало позиции деревенских ростовщиков. Позитивным переменам в аграрном секторе во многом способствовала деятель- ность земств, оказавших большую и разнообразную помощь крестьянским хо- зяйствам.

Новая аграрная политика создавала почву и для острых социальных кон- фликтов. Общинные традиции оказались весьма живучими. В целом по Евро- пейской России лишь 26,6% выделившихся из общины получили согласие сельского схода, тогда как остальные пошли на укрепление земли в собствен- ность против воли односельчан. Ситуация в отдельных губерниях, однако, мог- ла существенно отличаться от общероссийской. Выход из общины, во всяком

случае, часто сопровождался столкновениями выделяющихся с крестьянами- общинниками, последних - с властями, которые столь же интенсивно стреми- лись покончить с общиной, как прежде пытались ее законсервировать. Реформа не ликвидировала и застарелого антагонизма между крестьянами и помещика- ми, порожденного не только экономическими факторами, но и привилегиро- ванным положением дворянства, чуждостью его образа жизни всему деревенскому быту, который не мог сколько-нибудь ощутимо измениться за сравнительно непродолжительный период проведения новой аграрной полити- ки.