Пиши Дома Нужные Работы

Обратная связь

Предмет науки истории права.

ОБЩЕЕ ПОНЯТИЕ НАУКИ

«Все люди от природы стремятся к знанию» – с этих слов начал свою Метафизику Аристотель. Накопление знаний, их систематизация, проверка и обоснование со временем приводят к появлению науки. Наука становится объективной формой систематизированного знания.

Правда, здесь нам не обойтись без некоторых уточнений. Знание становится научным не с самого начала возникновения цивилизации. Первую лепту в объективизацию знания, придание ему научности, как считают, внесли цивилизации древнего Востока, где понятие абсолютной истины было выработано в форме непререкаемых метафизических догматов.[1] Затем вклад внесли древние греки. Именно с них пошла традиция не принимать ту или иную сумму знаний на веру, источником которых, напомним, на древнем Востоке считалось божественное откровение, а искать логическое доказательство истинности этой суммы знаний. На этой традиции строилась система научного знания практически без изменений в течение последующих двух тысяч лет, пока в конце эпохи Просвещения (XVIII в.) Иммануил Кант не создал фундаментальный критерий научности знания, сводимый к понятию суждения о возможности и, следовательно, способе (видах, формах и т.п.) существования мыслимого объекта в мире. Научное знание, говоря проще, это суждение о том, как существует определенный объект в его формах, свойствах и соотношении с другими объектами окружающего мира.

Знание не мыслимо без своего носителя. Оно даже бессмысленно без своего субъекта, как не имеет смысла Вселенная без Наблюдателя. Это телеологическое понимание науки выводит нас снова на важное положение, основы которого были заложены также древними греками, но окончательное содержание было выработано опять-таки Кантом. В научном знании огромная роль принадлежит ее субъекту – он главный критерий классификации наук. Именно посредством субъекта вырабатывается классификация наук на: науки о самом субъекте (мыслящем «Я»), то есть человеке, и науки об окружающем субъекта мире. Этот дуализм научного знания получает отражение в познаваемом предмете науки. Формами познания служат понятия и категории, в которых мыслится объективное существование объекта познания.



Такая классификация позволила четче определить сам предмет наук. Предмет наук естественных – изучение объективных законов реального мира, предмет наук гуманитарных (раньше употреблялось более удачное выражение: «науки о духе» – «Geistlichwissenschaft») заключен в изучение объективных законов мышления. Изначально это разделение было жестким, но с конца XIX века наблюдается взаимное проникновение «физики» в «метафизику» и наоборот.

ИСТОРИЯ ПРАВА КАК ГУМАНИТАРНАЯ НАУКА

История права как наука принадлежит к разряду гуманитарных наук со всеми вытекающими из этого последствиями. Она исследует явления, происходящие в сфере Духа: двух проявлений Разума человека – права и истории. Этот сложносоставной характер ее предмета определяет ее специфическое своеобразие. Соответственно, вопрос о предмете науки истории права распадается на два подвопроса: что есть право и что есть история?

Несмотря на многочисленные варианты ответа на вопрос, что есть право, обусловленную различными типами правопонимания; под правом понимается всегда и везде некая общая совокупность понятий. Право – это понятие порядка, данное в нормах (правилах). Этот нормативный порядок подлежит неукоснительному исполнению. Неисполнение наказывается внешней силой (принуждением). И последнее, право как нормативный порядок опосредует только поведение людей. Самая существенная проблема правопонимания обусловлена уже попытками дать ответ на два других возникающих вопроса: каково содержание порядка, и каков характер внешней силы, санкционирующей порядок?

Мы не станем отнимать хлеб у представителей науки теории и философии права, в целях экономии укажем на то, как мы отвечаем на эти два вопроса, поскольку именно эти ответы положены в основу настоящего курса. Содержанием порядка в нашем понимания является свобода поведения индивида, ограниченная рамками (нормами или правилами), суть которых выражена в рациональном смысле их собственного содержания. Граница (норма, правило) – это обусловленное временем своего существования понятие о правильной (истинной) форме поведения человека в ситуации, которая опосредована правом.

Поясним эту мысль на примере. Человек как биологическое существо в ходе эволюции, если принимать во внимание данные антропологии, начисто утратил такой условный рефлекс как торможение. Причем, считается, что отсутствие этого рефлекса явилось уже отличительной чертой человека от других млекопитающих. Иными словами, человек – бесконечно агрессивное существо, агрессия которого регулируется только запретами, сформированными правом, являющемся в данном случае показателем цивилизованности общества, в котором живет человек. Неспособность сформулировать эти запреты в общественном поведении, и привела в частности к вымиранию неандертальцев и других палеоантропов. Они были просто вынуждены держаться крайне малочисленными группами и не создавать больших коллективов!

Рациональный смысл запрета, таким образом, заключается в простой истине: или самоуничтожение или сохранение форм общественной жизни за счет подавления природной агрессивности. Дилемма не столь уж надуманная, как может показаться. В этнографической литературе описаны случаи вендетты, приводящей к взаимному истреблению двух соперничающих кланов. В современном мире эта агрессивность проецируется даже на международный масштаб, ведь, что такое «стратегия взаимного ядерного сдерживания» сверхдержав, как не сублимированная форма страха взаимного уничтожения?

Ответ на второй вопрос, вопрос о внешней санкционирующей силе разрешается с исторических позиций. Эта сила в разное время персонифицируется в форме рода, племени, общины, государства и т.п. Это формы власти, выработанные цивилизацией. Важно при этом подчеркнуть, что эти цивилизационные формы даны в виде группы норм, сами являются по сути правовыми явлениями! Поэтому, как это не может показаться парадоксальным, внешняя санкционирующая право сила покоится на праве!

Ответ на вопрос, что есть история; не может быть дан в той простой форме, как ответ на предыдущий вопрос.

ПОНЯТИЕ ИСТОРИЗМА

Сложность заключается, прежде всего, в неопределенности понятий и категорий истории. Например, на интуитивном уровне каждый способен ощутить генетическую связь понятия истории с понятием времени. Время – это необходимое условие становления истории. Но при ответе на вопрос, что есть время, всякий раз сталкиваешься с парадоксом Блаженный Августина. Тот как-то заметил, что когда его не спрашивают, что есть время; он знает ответ на этот вопрос, а когда спрашивают, – то не знает. Это знаменитое размышление из его Исповеди (Confessionum. 11. XIV.) знаменательно тем, что мы вслед за «иппонским епископом» можем хотя бы интуитивно определиться с понятием времени. Время – это попытка нашего Разума мыслить окружающий нас мир в динамике, в становлении, как сказал бы Гегель. Получается, что время – не что иное как одна из форм нашего мышления. Сказанное подтверждается представлением о цикличности времени, которое было выработано уже в глубочайшей древности.

Время, эпохи повторяются, но это повторение имеет парадоксальное свойство, его фактичность (ряд фактов, из которых оно, собственно, состоит) противоречива, поскольку изменение, составляющее свойство этих фактов, невозможно верифицировать логически безупречным образом. Вспомним: в одну и ту же реку нельзя войти дважды. Время, несмотря на свою цикличность, одновременно уникально, что замечено еще Гегелем, с иронией отмечавшим, что на примере истории ни народы, ни правители ничему не учатся!

Это как раз и есть проблема, получившая наименование историцизма. Историцизм утверждает относительность исторического знания: если каждая эпоха уникальна сама по себе, то смысла в этом нет. Из этого бесконечного ряда уникальностей не получается объективной истины.

Поэтому научное понимание истории возможно только в пределах поиска «связи времен», то есть в попытках отыскать смысл в истории, сформулировать понятие историзма. Первым такую попытку сделал уже «отец истории» Геродот, утверждавший, что смысл истории заключен в ее дидактическом свойстве. История должна учить:

«Геродот из Галикарнаса собрал и записал эти сведения, чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные дела как эллинов, так и варваров не остались в безвестности…» (Геродот. История. I.1) Он же очень удачно, терминологически безупречно назвал свое занятие «ίστορια». В переводе с древнегреческого – это слово означает «исследование».

Более сложные дидактические свойства истории отмечал Лейбниц: «Трех выгод ждем от истории (Acessiones historicae tria sunt que expectimus in historia): прежде всего – наслаждения узнавать необычные вещи, затем – полезных, особенно для жизни, наставлений и наконец – рассказа о том, как настоящее произошло из прошлого, когда все превосходно выводится из своих причин (cum omnia optime ex causis noscatur)».

В дальнейшем понятие истории усложнялось, как отмечал уже Гегель, под историей начали понимать, как historia rerum gestarum, так и res gestas: историю деяний и сами деяния. Этот дуализм позволил точнее увидеть смысл истории: «понимание более позднего из его эквивалентности более раннему». Определение это принадлежит известному немецкому историку Георгу Зиммелю. Впрочем, этот смысл истории достаточно рано стал достоянием здравого смысла, отразившись в пословицах. Как тут не вспомнить английскую поговорку: future hauntes the past – «будущее отбрасывает тень»!

Таким образом, постановка основного вопроса о научности истории: «как из реальных событий создается научное построение, именуемое нами историей» [Зиммель.1. 1996: 532]. Редуцируется в другой: каков смысл истории? Научность, согласно критериям, выведенным нами ранее, трансформируется исключительно в одну проблему: а есть ли в истории вообще хоть какой-то смысл? Ответ на этот вопрос до сих пор не однозначен.

История как наука одновременно содержит в себе строгую структуру (что доказано К. Марксом), представляющую собой закономерность не смены одних общественных форм другими, как думал этот мыслитель, а закономерность становления общественных форм, простейшей структурой которых является схема: зарождение – развитие – упадок – гибель. Одновременно с этим история демонстрирует нам абсолютный релятивизм: невероятную трудность объяснения настоящего из прошлого и абсолютную невозможность предвидения будущего из настоящего. Порой вообще кажется, что история есть не более, чем калейдоскоп причудливых фактов, бессмысленных в своей совокупности, и только «хитрость разума» (Г. Гегель) позволяет видеть единую нить событий, скрытую страстями – побудителями поступков людей.

Из сказанного возможен только один вывод: история – это всего лишь форма реальности, создаваемая мышлением человека!

Каково содержание этой формы? Содержание этой формы представляет собой противоречие историцизма с историзмом, отмеченное нами выше. В основе этих обоих явлений лежит один и тот же логический прием работы: обобщение частностей, попытка генерализации этих частностей (Э. Трёльч). Только область применения полученного результата у них разная.

Историцизм стремится к научному обобщению, чтобы на основе этого обобщения построить схему развития общества, а на основе этой схемы – предсказывать будущее. Предсказание будущего развития есть его главное предназначение, внутренний даймон историка, порабощенного этим методом. Но по сути это филиация донаучного мышления – попытка магическими средствами проникнуть в грядущее. Разницы между историком и гадалкой здесь нет никакой. Тут достаточно сослаться на парадокс Карла Поппера. В общем виде «нищета историцизма» доказывается очень просто посредством следующего силлогизма:

А. – Знание развивается.

В. – Если знание развивается, то мы не можем знать то, что будем знать завтра.

С. – История, претендующая на знание грядущего, непознаваема.

Но вот историзм как прием обретения смысла истории при рассмотрении общего через индивидуальное (Ф. Мейнеке) не претендует на то, чтобы творить чудеса. Историзм бьется над разрешением основной проблемы истории (разрешишь ее – обретешь смысл истории): соотношения частного с общим. Точнее, как возможна универсальная история, если вся история представляет собой совокупность фактов из жизни конкретных личностей (сумму биографий)? Поэтому историческое (научное) мышление – это попытка генерализации (обобщения), на основе которой пытаются синтезировать целое. Поэтому проблема историзма есть чисто логическая проблема: как возможно непротиворечивое мышление универсума?

Однако здесь есть еще одна трудность. Психологически, а не как иначе, историк чисто произвольно решает сам для себя возможность такого непротиворечивого мышления универсума. Получается, что надежды на то, что когда-нибудь будет найден критерий объективности исторического исследования, нет. Следовательно, необходимо допущение иррационального элемента – элемента хаоса (свободы) – в историческое построение. Только в этом случае конструкция выполняет свое гносеологическое предназначение: она объясняет. Но это объяснение опять-таки будет приблизительным. Причина этого – природа факта. Одно и то же событие, как в известном кинофильме Акиры Куросавы, имеет разное значение и смысл для лиц, вовлеченных в него, а раз так, – то и разное содержание. Факт в истории, или лучше сказать исторический факт, есть уникальное явление, уникальность его не в том, что он не повторим, а в том, что он потенциально многозначен. Однозначное его истолкование невозможно. Поэтому любое исследование, написанное с позиции: «черное» или «белое», научным быть не может по определению. Это как известный диалектический софизм по поводу познания Абсолюта. Познание Абсолюта возможно, но не полностью (иначе это не Абсолют), но раз так, то Абсолют непознаваем, но знание непознаваемости Абсолюта противоречит самому понятию Абсолюта, стало быть, – он познаваем и т.д. Поэтому выход из круга этих рассуждений возможен посредством ценностного выбора рассуждающего субъекта: он сам для себя решает, познаваем Абсолют или нет. Этот выбор – чисто психологического свойства – есть проявление Духа истории и одновременно даймона историка. Но этот выбор вовсе не есть нечто психическое по своей сути – это лишь образ отраженной идеи индивидуального в общем. Говоря словами Э. Трёльча: «существенное и индивидуальное тождество конченых духов с бесконечным духом и именно вследствие этого интуитивное [курсив наш. – М.И.] участие в его конкретном содержании и подвижном жизненном пространстве» [Трёльч.1994: 520]. Именно полученное тождество есть вершина непротиворечивости нашего мышления! Таким путем становится известен вектор развития – движение истории – и, следовательно, ее смысл. Понятие «развития» не стоит при этом путать с понятием «изменения», которое есть лишь череда событий, опосредованных банальным детерминизмом.

Впрочем, мы погрешили бы против истины, если бы не задали себе вопрос: каков смысл во всем этом? Современные студенты в своей массе исключительно прагматичны. Так в чем прагматическая ценность осознания собственной неповторимости, если эта неповторимость может существовать лишь только в сумме повторимостей? Опыт как следствие этого взгляда ценен только индивидуальности, воссоздающей его. Он не применим к другой индивидуальности, тем более к сумме их, составляющих целое. Но тогда весьма вероятна и специфическая оценка ценности историзма. Он цене не сам по себе, а в применении к Духу, его породившему. Грубо говоря, он ценен тем, что наносит смертельный удар концепции, стремящейся воспользоваться им в целях доказательства собственной универсальности, в смысле такой универсальности, которая есть венец истории, ее конец.

Применительно же к науке истории права и государства историзм помимо реальной отдачи в виде понимания смысла тех или иных правовых фактов, связанных воедино хитростью нашего разума, имеет и сугубо практическую цель. Часто науку истории права именуют «фундаментальной», чаще всего из-за огромного фактического материала, которым она оперирует, но на самом деле ее фундаментальность заключается в том, чтобы юрист, знакомый с ней не понаслышке, не наделал фундаментальных ошибок в своей практической работе; не стал бы повторять тех глупостей, которыми, увы, полна история человеческой цивилизации.

ПРЕДМЕТ НАУКИ ИСТОРИИ ПРАВА

История права как наука во многом несет в себе родимые пятна науки истории. Эта проблема становится особенно наглядной, если мы примем во внимание простой факт (ускользавший, разумеется, от внимания советской историографии), что человеческая цивилизация в любой исторический отрезок своего времени: Древность, Средневековье, Новое время и т.п. несет в себе абсолютно однотипные общественные формы. Например, капитализм Древнего мира отличается от средневекового и современного только интенсивностью своих форм; рабство как общественное явление мирно существует в таком типично буржуазном обществе как США до 1865 года! Это свойство исторических эпох делает их уникальными, но и позволяет в силу однотипности общественных форм сравнить их друг с другом. Сравнение в данном случае позволяет вырабатывать понятие закономерности развития этих форм, что в свою позволяет считать историю права именно наукой, а ее предмет, особым предметом, отделяющим историю права от других правовых наук.

Предмет в логическом смысле есть субъект суждения. Иными словами, предмет – это некоторое содержательное утверждение о наличии реального объекта, его форме и свойствах. Понятно, что понятие предмета во многом при таком подходе совпадает с понятием объекта физического мира. Однако в науках о Духе (гуманитарных) объект исследования отличен от объекта физического мира. Объектом исследования в нашем случае являются «вещи» идеального порядка, к которым относится, безусловно, право и государство.

Право, как и государство ощутить невозможно, поскольку эти «вещи», существуют только в сознании людей. Вместе с тем, будучи идеальным объектом и право и государство обладают объективной формой, известной как источники права и формы власти (господства) в широком смысле слова. Поэтому юридические науки изучают право посредством этих форм. Но у истории права есть своя специфика. История права имеет дело с отжившими источниками права и формами власти, превратившимися в памятники права. Само понятие памятника необходимо при этом осознавать гораздо шире, чем узкое «вышедший из употребления источник права». Под памятниками в истории права (как и истории вообще) понимают, как очень удачно выразился знаменитый немецкий историк И.Г. Дройзен: «остатки былого, из тьмы которого они свидетельствуют грядущим поколениям об определенном событии своего настоящего, как бы фиксируют свое представление о нем» [Дройзен. 2004: 85]. Иными словами, памятники права – любые свидетельства о состоянии права и государства в интересующий нас отрезок времени.

Из суждений о данных свидетельствах и слагается предмет исследования: право и государство in status nascendi – в их развитии и становлении. Полученное таким образом знание позволяет судить не только о временных формах права и государства, но и прослеживать направление их развития. В некотором смысле речь идет при этом о «законах» развития общества. Уже одному из столпов науки истории права, знаменитому английскому юристу Генри Сомнеру Мэну принадлежит утверждение, что вся история прогрессивных обществ представляет собой развитие от «статуса к контракту» [Maine. 1874: 170]. Мэн, таким образом, подтвердил идею Гегеля, высказанную тем в Философии истории, что «Всемирная история есть прогресс в сознании свободы, который мы должны познать в его необходимости» [Гегель.1993: 72].

Хотя сам Гегель признавал, что «во всемирной истории есть несколько больших периодов, которые прошли таким образом, что развитие по-видимому не продвигалось вперед, а напротив того, все огромные культурные приобретения уничтожались; после этого, к несчастью, приходилось начинать опять сызнова» [Гегель.1993: 104-105]. Это действительный факт, вплоть до сего времени в науки нет четкого понимания содержания «законов», регулирующих развитие общества в целом.

В этом месте нашего анализа необходимо учесть одну очень простую вещь. Зачастую понятие прогресса из сферы узкой сферы деятельности людей – техники – переносят в сферу идеального. Прогресс вообще отождествляют с техническим прогрессом, тогда как в сфере нравственности, судя по всему, развития вообще нет. Наоборот, мы можем говорить о значительной степени деградации нравственных устоев общества. Простой пример. Ядро современных моральных устоев составляют десять заповедей (Декалог). Доказано, что сформулированы они были в XIII веке до Р.Х. Вы можете хотя бы три тысячи лет спустя сформулировать одиннадцатую?

И последнее, о чем следует сказать в данном разделе учебника. Предмет науки истории права весьма конкретен. История права изучает исторически данные юридические феномены, обусловленные типом общества, в котором они появились. Понятие «типа общества» предполагает под собой понятие условной модели, достаточно высокую степень абстракции, когда обобщение достигает уровня одной или нескольких идей, лежащих в основе поведения людей, из которых и состоит данный исторический тип общества.

Особенность идеи определяется тем, что она способна, как говорил Маркс, при определенных условиях стать действительным фактором истории. Следовательно, люди – носители идей – и есть самый главный делатель истории, ее субъект. Усредненное и абстрактное понятие человека, его родовая сущность – тоже впервые описанная Марксом – и есть тот критерий, посредством которого мы вырабатываем наше понятие правовой цивилизации, не лишенное, впрочем, налета идеальности.

Как идеальный тип капитализма определяется таким идеальным критерием как homo oeconomicus (стоящий в центре мироздания, созданного теорией Адама Смита), так и идеальный тип правовой цивилизации определяется таким идеальным критерием как homo cogens – субъект права. Поясним нашу мысль чуть подробнее.

ПОНЯТИЕ ПРАВОВОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ КАК ПРЕДМЕТ НАУКИ ИСТОРИИ ПРАВА

Понятие цивилизации напрямую связано с понятием культуры. Под культурой мы понимаем объем способов взаимодействия (в позитивном значении этого слова) человека с окружающее средой. Взаимодействие это может нести в себе негативный заряд, отрицающий как самого человека и окружающего его среду, так и положительный. Ясно, что взаимодействие человека с окружающим миром (сюда же мы включаем и понятие социальной среды – общество) носит двусторонний характер. Это взаимодействие системно, в ходе его осуществления должно быть устранено противопоставление человека окружающему миру. Кроме человека это сделать никто не в силах. Следовательно, устранение подобного противоречия является своего рода деятельностью. Своеобразие этого рода деятельности заключается в том, что сам человек является предикатом и субъектом этой деятельности. Эта деятельность, таким образом, является регулятивной: моральной и правовой.

Деятельность возможна постольку, поскольку она свободна. Свобода в данном случае есть акт познания человеком самого себя. Поскольку это познание происходит через деятельность, направленную на окружающий мир, мы можем судить, насколько человек в том или ином акте своей деятельности себя познал, то есть был свободным. Так же и в праве. Отчуждив себя первоначально в виде самостоятельного субъекта, человек реализует свою субъективность в отношениях с другими ему подобными. Проще говоря, в данном случае он получает возможность действовать в том направлении, в котором, как ему кажется (пока еще кажется), он должен действовать. Отсюда возникает иллюзия внешней данности, и от этого зарождается императивность совершенных человеком действий, превращающихся в многообразие фактов, из которых по сути состоит первичный правовой порядок – протообычай древнего человека. По мере осознания и, следовательно, сравнения фактов (своих прошлых действий) с сегодняшним своим состоянием, человек из прошлого выбирает то, что он знает как наиболее для него приемлемое. Постепенно наиболее приемлемое получает форму источников права: обычая, судебного решение (res iudicata) и, наконец, закона.

Осознав себя стороной в процессе сравнения социальных фактов, человек становится действительным субъектом права и как субъект начинает вступать в правоотношения. Осуществленное в этих отношениях самосознание человека (осознание себя как субъекта права) уже в глубокой древности приводит к определению основных и общих принципов права, которые, обрастая различными культурно-бытовыми особенностями, и составляют правовую систему той или иной цивилизации древности. Так мы восстанавливаем «связь времен». Именно особенности и своеобразие этих связей мы изучаем. Это и есть предмет науки истории права в узком значении слова.

ПОЛОЖЕНИЕ НАУКИ ИСТОРИИ ПРАВА СРЕДИ ДРУГИХ НАУК О ПРАВЕ

Под этим вопросом мы подразумеваем зависимость истории права от других наук. Поэтому для более точного уяснения себе этой зависимости имело бы смысл дать определение каждой из общих наук о праве. Именно общих, поскольку только такие науки рассматривают право не в отдельных формах его проявления, как это делают, например, отраслевые науки, а в его совокупности.

Итак, первой такой наукой является наука теории права, вернее, общая теория права и государства. Под теорией права мы понимаем попытку объяснения правовых феноменов, исходя из материала самого права. В данной науке наиболее плодотворным методом является, конечно же, логическая тавтология, имеющая форму догмы права. В рамках этой науки даются общие определения как самому феномену права, так и его слагающим: таким как норма права, его субъект, общее понятие источника права и т.п.

Следующая общая наука о праве – это философия права. В данном случае эта наука может быть сравнима с высшей математикой права. В рамках данной науки исследователь пытается объяснить право, исходя не из материала самого права, а с помощью тех социальных механизмов, которые так же как и право пытаются выполнять в обществе регулятивную функцию. Данная отрасль знания крайне обширна, поскольку до сих пор еще не выработано в юриспруденции общего критерия определения единственно возможной детерминанты права. Этой детерминантой может быть как разум человека – феноменологические теории права (наиболее известная из них: теория естественного права), так и чувств человека – психологическая теория права, а равно и производственные отношения – марксистская теория права. В концептуальном плане философия права есть не что иное как его метафизика!

Третьей общей наукой о праве есть сама история права, которая отвечает на вопрос об общем направлении развития права и государства. История права исследует факты появления, развития и смерти права в рамках той или иной цивилизации.

В то же время необходимо отметить, что в конце прошлого столетия от истории права отпочковалась другая общая наука о праве, а именно социология права. В рамках этой науки исследуются факторы, влияющие на изменение и развитие права, как в потоке времени, так и в рамках общей нормативной системы данной страны или целого региона. Поэтому объектом социологии права зачастую являются все общество и его основные институты.

Таким образом, история права как и социология права в отличие от двух первых из указанных нами наук исследует право в его динамике: развитии и изменении, тогда как философия и теория права больше интересуются статикой права.

Одновременно хотелось бы отметить тесную связь теории права с его историей, подмеченную еще в позапрошлом столетии [Максимейко.1897: 10]. Безусловно, у этих двух наук общий предмет – право во всех его многогранных проявлениях, но вместе с тем и общий аппарат исследования; кроме того общая теория права во многом пользуется материалом, уже накопленным историей права. Не ошибемся, если скажем, что без истории права никакая теория права в принципе не возможна.

Вместе с тем история права есть еще и смежная наука, или, как ее иногда называют «стыковая». Она лежит на стыке общегражданской, то есть социальной, истории с юриспруденцией, следовательно, не может не быть обременена грузом хронологии, массой фактов, без которых немыслима история вообще.

ЗАДАЧА НАСТОЯЩЕГО КУРСА

Самая главная задача, которую мы преследовали при написании настоящего пособия, заключается в двух важных для нас вещах. Первое – мы постарались встать на точку зрения цивилизационного подхода, выработанного отечественной философией истории; второе – мы постарались рассмотреть правовые явления как часть социальных явлений через призму их институционализации. Институт, согласно учению М. Ориу, определяется как совокупность юридической личности и морального лица, где под первым понимается вся совокупность черт, образующих состав, структуру и отношения правовых явлений; а под вторым – животворящая идея, порождающая как сами черты, так и их совокупность. Одним словом, как сказал М. Ориу: «идея обладает такой жизненной силой, что неудивительно, если она привлекает к себе все, что может служить для ее осуществления и что идея общесоциального дела привлекает к себе социальные состояния сознания, порожденные индивидуальными сознаниями своих членов в пределах общей воли, чтобы самой стать сознательным субъектом» [Ориу.1929: 270]. Социальное (правовое) явление и идея этого явления представляют в своей совокупности институт – то, посредством чего организуется общество. Мы постарались проследить за развитием этих процессов в истории правовых цивилизаций.

И последнее, идеалом для настоящего пособия, как об этом нетрудно было уже догадаться, служит отечественная дореволюционная школа истории права; поэтому одной из главных педагогических задач для нас является попытка (насколько она удалась, не нам судить) восстановления прерванной большевизмом отечественной традиции преподавания права – mos russiae iuris docendi.

 






ТОП 5 статей:
Экономическая сущность инвестиций - Экономическая сущность инвестиций – долгосрочные вложения экономических ресурсов сроком более 1 года для получения прибыли путем...
Тема: Федеральный закон от 26.07.2006 N 135-ФЗ - На основании изучения ФЗ № 135, дайте максимально короткое определение следующих понятий с указанием статей и пунктов закона...
Сущность, функции и виды управления в телекоммуникациях - Цели достигаются с помощью различных принципов, функций и методов социально-экономического менеджмента...
Схема построения базисных индексов - Индекс (лат. INDEX – указатель, показатель) - относительная величина, показывающая, во сколько раз уровень изучаемого явления...
Тема 11. Международное космическое право - Правовой режим космического пространства и небесных тел. Принципы деятельности государств по исследованию...



©2015- 2024 pdnr.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.