Лекция: ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕЖИМЫ СОВРЕМЕННОСТИ

1. Характерные черты и разновидности тоталитаризма.

2. Авторитаризм.

3. Демократия: понятие, возникновение, особенности современной демократии.

Однако в современном мире можно выделить пять основных типов режимов:

• западные полиархии

• новые демократии

• восточноазиатские режимы

• исламские режимы

• военные режимы

Западные полиархии

Понятие «западные полиархии» фактически относится к режимам, о кото­рых раньше говорили как о либеральных демократиях или просто демократиях. Это системы, изначальным географическим ареалом которых были Северная Америка, Западная Европа и Австралия. Хантингтон усматривал в этих режимах продукт первых двух «волн» демократизации, из которых первая при­шлась на период между 1828 и 1926 годами и такие страны, как США, Франция и Великобритания, а вторая — на 1943—1962 годы, захватив Западную Германию, Италию, Японию и Индию. Хотя процесс становления этих систем шел через де­мократизацию и либерализацию, термин «полиархия» в данном слу­чае все же представляется более предпочтительным, чем «либеральная демокра­тия», и на то есть две причины. Во-первых, в понятии «либеральная демократия» очень многое скорее от политического идеала, нежели от действительности: так или иначе, в этот термин подчас вкладывается уж очень широкое значение. Во-вторых, говоря «полиархия», мы подразумеваем, что означаемые этим термином системы в чем-то существенно важном пока еще не достигли этого демократичес­кого идеала.

Понятие «полиархия» было введено Далем и Линдбломом в работе «Политика, экономика и благосос­тояние» (1953), а затем было развито Далем в работе «Полиархия: участие и оппозиция» (1971). По мнению этих авторов, полиархические режимы отличаются той или иной комбина­цией двух главных факторов.

1. В них достигнут относительно высокий уровень толерантности к оппозиции, достаточный для того, чтобы общество тем самым могло удерживать власть от поползновений к произволу. На практике это обеспе­чивается состязательной партийной системой, конституционно гарантированными и надежно защищенными гражданскими свободами, энергичным и здоровым граж­данским обществом.

2. Полиархии предоставляют обществу достаточно широкие возможности для участия в политической жизни, — здесь высок уровень полити­ческой активности. Достигается это через четко отработанную избирательную сис­тему, позволяющую гражданам контролировать и, если необходимо, смещать неугодных поли­тиков. Однако и Линдблом (1977), и Даль (1985) признавали тот факт, что полиархии находятся под чрезмерным влиянием больших корпораций. Поэтому сами они иногда предпочитали говорить о «деформированной полиархии».

В этом последнем варианте понятие «полиархия» может быть использовано для описания все более увеличивающегося числа режимов по всему миру. Вообще ка­кие-то полиархические черты присущи всем государствам, практикующим много­партийные выборы. При этом западные полиархии отличаются явно выраженной спецификой — не только представительной демократией и капиталистической эко­номической организацией, но также культурной и идеологической ориентацией, проистекающей из западного либерализма.

Главное в этом на­следии — глубоко укоренившаяся приверженность принципу индивидуализма. Фи­лософия индивидуализма, наиболее характерная для Запада ценность, исходит из уникальности каждого человека и утверждает, что общество должно быть органи­зовано так, чтобы наилучшим образом отвечать интересам и потребностям состав­ляющих его индивидов. На политическую культуру западных полиархий эта фило­софия оказала множественное воздействие. Мы и по сей день видим ее проявления и в том совершенно особом внимании, которое здесь уделяется проблеме прав человека (возможно даже к умалению его обязанностей), и во всеобщей вере в спасительность конкуренции и свободы выбора как в экономике, так и в политике, и в обыкновении с недоверием и опаской относиться ко всякой власти как к воз­можной угрозе свободе индивида.

Однако нельзя сказать, что западные полиархии скроены на один манер. Одни из них тяготеют к централизации и мажоритарному правлению, другие — к фраг­ментации и рассредоточению власти. В этой связи Лиспхарт (1990, 1999) писал о необходимости различать «мажоритарные» и «консенсусные демократии».

Мажоритарные демократии организованы на принципах парламентаризма в соответствии с так называемой вестминстерской моделью.Самый яркий пример здесь — это, конечно же, Великобритания, но многие черты этой модели мы также видим в политических системах Новой Зеландии, Австралии, Канады, Израиля и Индии. Мажоритарные системы обычно ассоциируются с лю­бым или всеми из следующих принципов:

• однопартийным правительством

• неполным разделением власти между исполнительной и законодательной вет­вями

• однопалатным парламентом либо парламентом с ограниченными прерогати­вами верхней палаты

• двухпартийной системой

• электоральной системой одномандатных округов, в которых претенденту до­статочно набрать простое большинство голосов

• унитарным или централизованным правительством

• неписаной или слабокодифицированной конституцией и принципом парла­ментского суверенитета.

В отличие от этой модели другим западным полиархиям присуще рассредоточение власти по всему спектру правительственных и партийных институтов. В США система правления зиждет­ся на строгом распределении власти между ин­ститутами государства, совершенно четко прописанном в соответствующих статьях консти­туции.

В других странах, особенно в конти­нентальной Европе, за конечным политичес­ким консенсусом стоят отношения между партиями — с их переговорами, «торгом» и «дележом власти». В Бельгии, Австрии и Швейцарии получила развитие система согласительной демократии,более всего подходящая для об­ществ с глубокими религиозными, идеологи­ческими, культурными, региональными и другими различиями. Консенсусные или плю­ралистические тенденции часто ассоцииру­ются со следующими принципами:

•коалиционным правительством

•разделением власти между исполнитель­ной и законодательной властью

•парламентом с четко выраженной двух­палатной системой

•многопартийной системой

•пропорциональным представительством

•кодифицированной (писанной) конституцией

Как ни классифицировать политические системы, нужно понимать, что вооб­ще-то каждый полиархический режим, а на самом деле всякий режим вообще, — уникален и потому единичен и исключителен. Американская исключительность,например, во многом идет о того, что у страны не было своего феодализма, но был опыт миграции, расширения границ и устройства поселений. Все это и объясняет нам, почему политическая культура США столь индивидуали­стична, почему (уникальный момент среди западных полиархий) страна продемон­стрировала такой иммунитет в отношении социалистического или любого другого такого же типа. В США также самый высокий среди западных систем уровень религиозности среди населения, и это единственная политическая систе­ма, в которой христианский фундаментализм стал серьезной политической силой.

Еще более сложный случай представляет собой Индия. В культурном, религиозном и философском отношении страну никак невозможно отнести к Западу. В отличие от «раз­витых» полиархий Европы и Северной Америки это преимущественно аграрная страна с уров­нем грамотности, едва превышающем 50% на­селения. Получив независимость в 1947 г., Ин­дия являла собой типичную полиархию, кото­рая достаточно легко пережила даже «чрезвы­чайное положение», введенное Индирой Ганди в конце 1970-х годов. Политическая стабильность Индии, очевидно, объясняется общекастовой политикой Индийского Национального Конгресса и той, можно сказать, «мисти­кой», что всегда окружала династию Неру—Ганди: сегодня, когда обоих этих фак­торов уже нет, Индия эволюционирует, можно полагать, к модели согласительной демократии.

Новые демократии

Новая волна демократизации в мире, согласно Хантингтону, началась в 1994 г. свержением правых правительств в Греции, Португалии и Испании, затем вырази­лась в заметном ослаблении позиций военных диктаторов в Латинской Америке и завершилась, самое главное, крахом коммунизма. Восточноевропейские революции 1989—1991 годов вызвали к жизни процессы демократизации, в ходе которых многое заимствовалось от западной либеральной модели. Главным здесь было вве­дение многопартийных выборов в политике и начало рыночных реформ в эконо­мике.

Можно утверждать, что прежние коммунисти­ческие режимы претерпевают переходный период, который со временем выведет их на модель западных полиархий. На сегодняшний день, однако, эти системы лучше относить к какому-то особому, промежуточному, типу. Прежде всего, нужно сказать, что бремя коммунистического прошлого невозможно изжить, образно говоря, за ночь. Кроме того, сам переходный период в этих странах принес новые проблемы, не имеющие ничего общего с проблемами западных обществ. Эти режимы определяют как новые демократииили полудемократии.

Еще один ряд проблем связан с процессом экономической перестройки. «Шоковая терапия», сопровождавшая по рецептам Международного валютного фонда переход от центрального планирования к свободному капитализму, из-за роста без­работицы и инфляции существенно ухудшила положение многих слоев общества и усилила социальное неравенство. Сравнительно с бурными временами начала 90-х годов темпы экономической либерализации сегодня резко замедлились — во мно­гом из-за отрицательной реакции общества на рыночные реформы, выражающейся и в поддержке коммунистических или националистических по своей окраске партий.

Наконец, еще один круг проблем здесь связан со слабостью государственной влас­ти, особенно заметной перед лицом центробежных сил, в коммунистические вре­мена подавлявшихся. Это видно в повсеместном возрождении эт­нических и национальных противоречий. В 1992 г. перестала существовать Чехосло­вакия, разделившись на Чехию и Словакию. Но наиболее драматичные формы национально-этнический конфликт принял в Югославии, где он вызвал самую настоящую войну между Сербией и Хорватией в 1991 г. и гражданскую вой­ну в Боснии в 1992—1996 годах.

Посткоммунистические режимы, разумеется, тоже неодинаковы. Главные различия здесь пролегают между индустриально развитыми и живущими «позападно­му» странами Центральной Европы — Чехией, Венгрией и Польшей, с одной сто­роны, и более отсталыми «восточными» странами — Румынией, Болгарией, Украиной и в каких-то отношениях Россией. В первой группе рыночные реформы прошли быстро и относи­тельно гладко; во второй они были неполными, шли с большими трениями и, в конце концов, вызвали серьезные политические противоречия.

Восточноазиатские режимы

Совершенно нельзя исключать того, что начавшийся на исходе XX в. подъем Восточной Азии, в конце концов, может оказаться даже куда более важным глобаль­но-историческим процессом, чем крах коммунизма. За это время центр мировой экономики заметно сдвинулся с Запада на Восток. Уже в последние два десятиле­тия XX в. показатели экономического роста на западной «окраине» Тихоокеанско­го региона в два-четыре раза превышали показатели развитых экономик Европы и Северной Америки. А сегодня Китай по темпам экономического роста первый в мире.

Куда меньше говорят об особой восточноазиатской политической системе. Традиционно считали, что модернизация равно­значна вестернизации. В переводе на политический язык это означало идею о том, промышленный капитализм и либеральная демократия всегда идут нога в ногу. Сторонники этого взгляда указывают, в частности, на политический прогресс в Японии, после того как США ушли отсюда, оставив стране конституцию 1946 г., а также на успешное введение в течение 1980—1990-х годов многопартийных электо­ральных систем в таких странах, как Таиланд, Южная Корея и Тайвань. Этот под­ход, однако, не принимает во внимание того, что даже и полиархические институты в Азии функционируют не так, как на Запа­де: слишком существенны различия между куль­турами, сформировавшимися под влиянием кон­фуцианства, и культурами, сформированными западным индивидуализмом. Приходится при­знать, что особые азиатские ценности,резко от­личные от западных, все же существуют.

В том или ином отношении все восточноазиатские режимы имеют что-то общее:

1. Они всегда организованы в большей сте­пени вокруг экономических, нежели поли­тических целей; их главная задача — содей­ствовать экономическому росту и благосос­тоянию, а не расширять тот круг индивиду­альных прав и свобод, который мы видим на Западе. Этот сугубый прагматизм с очевид­ностью прослеживается в экономической ис­тории пяти «тигров» Восточной и Юго-Вос­точной Азии — Южной Кореи, Тайваня, Гон­конга, Сингапура и Малайзии. Но его же мы видим и в бурном развитии китайской эко­номики с конца 1970-х годов, и это при той коммунистической монополии на власть, ко­торая существует в Китае.

2. В этих си­стемах укоренена идея «сильного» правитель­ства — уважение к государству и всегда достаточно высокий уровень поддержки правящей в данный момент партии.

3. Руководитель и лидер здесь в принципе пользуются уважением по конфуциан­ской традиции лояльности, дисциплины и долга: на западный взгляд, во всем этом даже можно усмотреть какие-то скрытые, а то и открытые, тенденции к тоталита­ризму.

4. Наконец, здесь много думают об обществе и социальных связях — семья же является вообще центральным элементом этой традиции. В итоге складывается то, что японцы называют «групповым мышлением» с его закрытостью в отношении таких идей, как индивидуализм и права человека в их западном понимании.

Как и другие системы, восточноазиатские режимы неодинаковы. Здесь проявляются культурные различия между Китаем (вместе с родственными ему Тайванем и Гонконгом), Японией и такими этнически смешанными государствами, как Син­гапур и Малайзия. Интересно, что в Сингапуре неудачей закончились попытки внедрения конфуцианских программ в школах — планы эти пришлось оставить из-за опасения вызвать недовольство со стороны малайского и индийского населения. Похожая ситуация имела место и в Малайзии, где также делалось все, чтобы огра­ничить китайское влияние и еще больше укрепить и без того явно выраженные исламские элементы национальной культуры. Переход Китая на путь капиталисти­ческого развития во многом затушевал, но отнюдь не разрешил всех этих противо­речий.

Исламские режимы

Подъем ислама как политической силы оказал глубочайшее воздействие на сферу политики в Северной Африке, части Азии и на Ближнем Востоке. В отдельных случаях воинствующие мусульманские движения взяли на себя роль рупора инте­ресов городской бедноты из-за повсеместного разочарования в марксизме-лени­низме и именно этим бросили вызов существующим режимам. В других случаях сами режимы создавались или воссоздавались на основе ислама. Чисто исламским государством со времени своего возникновения в 1932 г. является Саудовская Ара­вия. В Иране революция 1979 г. привела к созданию исламской республики во главе с аятоллой Хомейни— пример, которому позже последовали Судан и Пакистан.

Ислам, однако, не является и никогда не являлся просто религией. Это скорее целостный образ жизни, определяющий нормы этического, политического и экономического поведения как людей, так и государств. «Путь ислама» основывается на учении пророка Мухаммеда, как оно изложено в Коране, почитаемом всеми мусульманами в качестве слова Божьего, и также суннах — «проложенном пути», то есть соблюдаемых правоверным мусульманином обычаях, восходящих к жизни самого Пророка.

Политический ислам стремится к созданию теократического государства, в котором политические и всякие иные отношения были бы подчинены «высшим» принципам веры. Однако существуют самые разные его течения, подчас резко отличающиеся друг от друга: от непримиримого фундаментализма до форм, вполне совместимых с политическим плюрализмом.

Фундаменталистская версия ислама обычно ассоциируется с Ираном. Здесь до конца своей жизни во главе клерикального управления обществом стоял аятолла Хомейни, возглавлявший Исламский революционный совет — орган, представляв­ший пятнадцать высших лиц церковной иерархии страны. Хотя в стране был уч­режден и всенародно избираемый парламент в виде Исламской консультативной ассамблеи, все законы подлежали одобрению Совета по защите конституции, сле­дившего за их соответствием принципам ислама.

После смерти Хомейни в 1989 г. его преемник Хашеми Рафсанджани перешел к более прагматичной и менее идео­логизированной политике, шариатское правоздесь до сих пор остается гос­подствующим правовым и моральным кодексом. С еще большей силой революци­онный фундаментализм заявил о себе в Афганистане, где режим Талибан в 1997— 2001 годах ввел чисто теократическое правление, исключив женщин из образования, экономики и вообще общественной жиз­ни. Не менее важную роль фундаментализм иг­рает в Саудовской Аравии, где он также приоб­рел абсолютистские оттенки, хотя консерватив­ный суннитский режим страны отличается куда более мягкими формами, нежели революцион­ный популизм шиитского Ирана. Однако сами мусульмане не принимают всех этих оценок исламских режимов как «фундаменталистских», видя в них лишь про­явление извечного западного предубеждения против «экзотического» и «деспотичного» Востока. Примером того, что ислам вполне совместим с политическим плюрализмом, служит Малайзия. Хотя ислам здесь является официальной государственной религией и высший правитель страны выступает одно­временно главой и государства и церкви, в стране сложилось нечто вроде «направляемой» демократии, где власть в рамках многопар­тийной системы принадлежит Объединенной национальной организации малайцев во гла­ве с премьер-министром доктором Махатхиром.

Военные режимы

В то время как большинство политических систем формируется под воздействием той или иной комбинации политических, экономических, культурных и идеологических факторов, в мире остаются и такие режимы, которые опираются на чисто военную силу, систематическое принуждение и репрессии, — военные режи­мы. Их относят к более широкой категории «авторитарных». Авторитаризм военно­го образца всегда был распространен в Латинской Америке, на Ближнем Востоке, в Африке и Юго-Восточной Азии. В период после Второй мировой войны военные диктатуры также образовались в Испании, Португалии и Греции. Как правило, в военном режиме власть переходит в руки военных в соответствии с их положением в иерархии военного командования; при этом действие традиционных политичес­ких и конституционных учреждений приостанавливается, а все институты, через которые может быть выражена публичная оппозиция, такие, как парламент и прес­са, подвергаются ослаблению или запрету.

Хотя все формы военного правления глубоко репрессивны, между ними есть и свои различия. В некоторых диктатурах армия присваивает себе прямой контроль над правительством. Классическим выражением этой разновидности является военная хунта. Как показывает история Ла­тинской Америки, это форма коллективного во­енного правления, где все решается советом ко­мандования, обычно представляющего три рода войск (сухопутные, морские и военновоздушные).

Другая форма военного режима — это личная диктатура при военной поддержке. В хунте или режиме выделяется один человек, часто при этом имеет место культ личности и стремление сформировать власть харизматичес­кого толка. Примерами могут служить генерал Пападопулос в Греции периода 1974— 1980-х годов, генерал Пиночет в Чили после военного переворота 1973 г. и генерал Абача в Нигерии периода 1993—1998 годов.

Наконец, мы видим военные диктату­ры, где главным фактором является общая позиция армии, сам же генералитет предпочитает оставаться в тени и лишь «дергать за ниточки». Именно такую карти­ну, к примеру, являла собой Бразилия после Второй мировой войны, где армия, дабы придать системе большую легитимность, предпочла сохранить деление на политические и военные органы власти.

Политический режим - совокупность средств и методов реализации властных отношений в обществе, определяющая степень свободы и правовое положение личности. Самым общим критерием классификации политических режимов является степень регламентации политической властью сфер жизнедеятельности общества: жесткая регламентация всех сфер общества - тоталитарный режим; жесткая регламентация только политической сферы и относительно свободное развитие других сфер - авторитарный режим; правовая регламентация всех сфер жизнедеятельности общества - демократия.

Термин “тоталитаризм” происходит от средневекового латинского слова “ totalis”, что означает “весь”, “целый”, “полный”. Тоталитаризм предполагает отчуждение народа от политической власти и собственности, поглощение государством общества и индивида ( включая быт и интимную жизнь), полное отчуждение граждан от индивидуальной духовной сферы в результате ее огосударствления.

Существует единственная массовая партия; монопольно существующая признанная всеми идеология; монополия на средства массовой информации; монополия на средства вооруженной борьбы; террористический контроль со стороны политической полиции; централизованная система контроля и управления экономикой; вождизм. Самой характерной чертой является - идеократичность (букв. власть идей) - национальная, коммунистическая, религиозная идеи.

Авторитарный режим возникает, как правило, когда происходит слом старых социально-экономических институтов общества и развивается поляризация сил в процессе перехода от традиционных структур к индустриальным. При авторитарном режиме действуют определенные демократические элементы и структуры: выборы, борьба политических партий в парламенте и т.д. Однако политические права граждан и общественно-политических организаций сужены, серьезная легальная оппозиция режиму запрещена, политическое поведение как отдельных граждан, так и политических организаций строго регламентированы. Допускается дозированное инакомыслие. Может эволюционировать к демократии при наличии определенной сферы гражданского общества.

Различают традиционные абсолютистские монархии, традиционные авторитарные режимы олигархического типа, гегемонистский авторитаризм новой олигархии.

“Демократия” (греч. - власть народа), эволюция термина “демократия” обусловлена развитием человеческого общества: первоначально демократия рассматривалась как прямое правление граждан, однако уже в античности она считалась “худшей формой правления” (Аристотель). Новый этап в развитии концепции демократии начался с Великой Французской революции - демократия стала рассматриваться как направление общественной мысли, которое формирует цели социально-политического движения, отвергающего монархию и элитарность.

Социальную основу современной демократии составляет сформировавшееся гражданское общество - общество экономически независимых субъектов собственников. Представительные органы государственной власти и местного самоуправления избираются населением путем всеобщих, равных, прямых выборов при тайном голосовании. Функционирует многопартийная система (партии парламентского типа), наличие оппозиционных партий. Решения принимаются большинством, но уважаются права меньшинства, разделение властей. Провозглашается и юридически гарантируется равноправие граждан, права человека и гражданина рассматриваются как высшая ценность, а их гарантия и защита - как главная функция государства.