Положение низших классов общества. Гесиод

Не следует забывать, что поэзия — не действительность и что действительность той отдаленной эпохи для большинства тех, кто не был ни царем, ни вельможей, была очень суровой. Сила тогда заменяла право: маленьким людям жилось плохо даже там, где цари относились к своим подданным с отеческой мягкостью, а знатные стояли за своих людей. Простой человек подвергал опасности свою жизнь на войне, которая велась из-за такого дела, которое непосредственно и лично его не касалось. Если его похищал всюду подстерегавший морской разбойник, он умирал рабом на чужбине и ему не было возврата на родину. Эту действительность, по отношению к жизни простых людей, описал другой поэт, Гесиод — прямая противоположность Гомеру. Этот поэт жил в беотийской деревне у подножия Геликона, и его «Труды и дни» поучали земледельца, как ему следовало поступать при севе и жатве, как надо было прикрывать уши от холодного ветра и зловредных утренних туманов.

Ваза с воинами. Микены XIV–XVI1I вв. до н. э.

Праздник сбора урожая. Изображение с чернофигурного сосуда VII в. до н. э.

Он горячо восстает против всех знатных людей, жалуется на них, утверждая, что в тот железный век на них нельзя было найти никакой управы, и очень метко сравнивает их, по отношению к низшему слою населения, с коршуном, который в своих когтях уносит соловья.

Но как бы ни были основательны эти жалобы, все же большой шаг вперед был сделан уже в том, что в результате всех этих передвижений и войн всюду образовались определенные государства с небольшой территорией, городскими центрами, государства с определенными, хотя и суровыми для низшего слоя правовыми порядками.

Греция в VII–VI вв. до н. э.

Из них в европейской части эллинского мира, которому была дана возможность в течение довольно долгого времени развиваться свободно, без всякого внешнего, иноземного влияния, возвысились до наибольшего значения два государства: Спарта на Пелопоннесе и Афины в Средней Греции.

Изображение пахоты и сева на чернофигурной вазе из Вульчи. VII в. до н. э.

Дорийцы и ионийцы; Спарта и Афины

Спарта

Мужественным дорийцам подчинились ахейцы и в Лаконии, самой крайней юго-восточной части Пелопоннеса. Но подчинились они не скоро и не вполне. Напору дорийской военной силы, которая двигалась вниз по долине Эврота, ахейский город Амиклы (в низовьях Эврота) оказал упорное сопротивление. Из воинского лагеря, расположенного на правом берегу той же реки, возник город Спарта, который и в последующем развитии образовавшегося около него государства сохранил характер воинского лагеря.

Бой фаланг. Изображение на чернофигурной пелопоннесской вазе IV в. до н. э.

Воины имеют классическое вооружение гоплитов: большие круглые щиты, шлемы, колоколообразные кирасы, поножи, два копья, одно из которых воин держит в левой руке, другое заносит над головой для броска.

За фалангой идет флейтист для поддержания такта ходьбы в ногу. Щиты воинов расписаны личными эмблемами.

Щит характерной для VIII до н. э. формы. Кираса колоколообразная из раскопок в Аргосе, датирована VI в. до н. э., набрюшник из находок в КоринфеVI в. до н. э., поножи и налядвенники реконструированы по статуэтке из Беотии. Правую руку защищают наручи. Шлем иллирийского типа VII в. до н. э. Щит обычной гоплитской формы, деревянный, окованный медными листами. Вооружение составляют тяжелое гоплитское копье с втоком и метательное копье с петлею

Один из граждан Спарты Ликург, происходивший из царского рода, сделался законодателем своей родины и впоследствии был почитаем в особом, посвященном его памяти святилище, где ему воздавались почести как герою. Много рассказывали впоследствии о его путешествиях, об изречениях оракула, который указывал на него народу как на избранника, и, наконец, о его смерти на чужбине. Задача законодателя заключалась в том, чтобы собрать и сосредоточить силу спартиатов — дорийской военной аристократии, противопоставляя ее многочисленному слою подданных, принадлежавших к другому племени и притом в довольно обширной стране. Эти подданные — ахейцы — распадались на два класса: периэков и илотов. Последние были, судя по названию, военнопленные, принадлежавшие к населению тех ахейских городов и городков, которые сопротивлялись завоеванию до последней крайности и с которыми поэтому поступили по всей строгости военных законов. Они стали собственностью государства и его властью были предоставлены в рабство тем или другим аристократам. В качестве рабов они, сами безземельные, обрабатывали землю для своих господ и получали половину жатвы на свое содержание. Некоторые из них, предоставленные в личное распоряжение своих господ, сопровождали их на войну, носили их оружие и съестные припасы и таким образом приобретали некоторое военное значение. Их различить было нетрудно по особой одежде и кожаным колпакам и по всем внешним признакам людей, ввергнутых в рабство. Единственная защита закона, на которую они имели право, заключалась в том, что господин, пользовавшийся ими как рабочей силой, нес на себе некоторую ответственность за них перед государством, которое в данном случае являлось собственником, поэтому он не мог ни убивать их, ни уродовать, не мог ни отпустить на свободу, ни продать. Положение периэков было лучше. Они происходили от той, значительно большей, части ахейского населения, которое вовремя успело вступить в переговоры с победителем и добровольно признало над собой его господство. Они были большей частью мелкими землевладельцами и ремесленниками и пользовались личной свободой. В своей трудовой деятельности они не были стеснены ничем, платили подати, несли на себе воинскую повинность; в различных унизительных формах они должны были проявлять свое преклонение перед знатным сословием и не имели никаких политических прав. Вопросы войны и мира решались помимо их воли представителями высшего класса Спарты, и периэки узнавали об этом только из уст своих гармостов, или старшин, также принадлежавших к высшему сословию.

Законодательство Ликурга

Что касается спартиатов, т. е. дорийской аристократической общины, то она постоянно сохраняла свою строго военную организацию, как и во времена завоеваний. Они жили в разбросанных по берегам Эврота домах своего неогражденного стенами города Спарты, как войско в лагере. Впрочем, и положение города было такое, что исключало всякую возможность открытого нападения: на западе отвесная стена Тайгета, на востоке и юге — побережье без единой гавани, и на нем всюду, в тех местах, где берег приступен, расположены гарнизоны; к северу гористая местность с тесными проходами, которые нетрудно было заградить. Притом все их войско могло быть собрано в несколько часов. Во главе войска стояли по какому-то древнему обыкновению, происхождение которого неизвестно, два царя из двух различных родов. Двоевластие, может быть, еще с ахейских времен, следовательно, уже с самого основания — власть весьма слабая, только в военное время, как военачальники, оба эти царя приобретали некоторое значение. Хотя и в мирное время им были воздаваемы внешние почести и они обладали всякими преимуществами, руки у них были связаны советом старейшин, так называемой герусией — совещательным собранием из 28 старцев (геронтов), которые избирались народом из стариков не моложе 60 лет. В этом высшем правительственном совете царю принадлежал только один голос, как и всякому другому геронту. Ежемесячно, в полнолуние, все благородные спартиаты созывались на общее народное собрание, на котором, однако, никакие свободные прения не допускались. Говорить могли только одни должностные лица; восклицание или молчание, более или менее громкий крик — вот чем выражалась воля народа. В случае необходимости получения более ясного решения отрицающих и подтверждающих заставляли расходиться в противоположные стороны. Тщательно охранялись народные обычаи и поддерживались все обыкновения лагерной жизни. Тяжко налагало государство свою руку на домашнюю жизнь спартиатов и на воспитание юношества. Кто не вступал в брак, тот подвергался атимии, т. е. лишению почетных прав; совершению неравных браков старались воспрепятствовать, иногда за них даже наказывали; слабых детей изгоняли к илотам или даже просто убивали. С 7-летнего возраста мальчики уже воспитывались за счет государства. Платье, стрижка волос, содержание — все это было строго определено, сообразно с древнедорийскими обычаями. Юноши, разделенные на агелы (или илы), отдавались на обучение особым учителям гимнастики и доводились до такого совершенства в воинских упражнениях, что в то время никто не мог с ними в этом равняться. Они приучались к перенесению всех возможных трудностей — голода, жажды, к затруднительным переходам, к беспрекословному, быстрому, молчаливому повиновению, и в то же время вместе с этим воспитанием воспринимали непомерно высокое чувство собственного достоинства, которое основывалось столько же на национальной гордости, сколько на сословной спеси и на сознании своего воинского совершенства. Это общественное воспитание продолжалось до 30-летнего возраста. Следовательно, можно предполагать, что молодой человек уже неоднократно мог выказать свое мужество на войне, прежде чем его принимали в одну из сисситий, т. е. шатерных товариществ или застольных товариществ, представлявших собой одно из замечательных учреждений этого воинственного государства. В каждой подобной сисситий было 15 участников. Прием нового члена производился посредством известного рода баллотировки; такие товарищества обязаны были обедать вместе и во всем, даже в кушаньях,^[14] строго держаться старых обычаев.

Архаический рельеф, найденный близ Спарты. VII в. до н. э.

Воспитание юношества даже старались простейшим образом дополнить, заставляя юношей присутствовать за этим обедом в качестве зрителей или слушателей, дабы они могли слышать застольные беседы мужей, постоянно вращавшиеся около двух неисчерпаемых тем: войны и охоты. При таких условиях, конечно, для домашней жизни оставалось немного времени, и государство заботилось также о воспитании молодых девушек. Оно производилось не публично, но в основу его полагалась та же строго определенная точка зрения — взращивание воинственного, физически крепкого потомства, и это было обставлено рациональными правилами и подвергалось строгому наблюдению. А между тем женщины, как и во всякой аристократической среде, пользовались большим почетом и влиянием. В остальной Греции обращали внимание на то, что их здесь называли «госпожами» (деспойнэ).