Решительная битва при Фарсале

Войско Цезаря, конечно, было гораздо надежнее войска Помпея, но зато у Помпея насчитывалось до 60 тысяч воинов, а у Цезаря не было и половины. По-видимому, Помпей и на этот раз разумно избегал битвы и был к ней вынужден только недовольством и высокомерием окружавших его лиц. 9 августа 48 г. до н. э. завязалась, наконец, битва, которая, благодаря мужеству войск Цезаря и его твердому и умелому руководству, приняла вскоре оборот, неблагоприятный для помпейцев. Но битва была еще далеко не потеряна, как Помпей уже махнул на нее рукой: он поехал в лагерь и покинул войско, которое все слабее и слабее стало биться с тех пор, как в рядах италийцев стало известно, что Цезарь не собирается подвергать их никаким взысканиям. Вероятно вследствие этого битва ни по отношению к числу участвовавших в ней воинов, ни по отношению к громадному своему значению, не была чересчур кровопролитной: убитых было около 6 тысяч, масса помпейцев, числом около 20 тысяч человек, на другой день положила оружие.

Смерть Помпея

Решительный удар был нанесен — и к крайнему удивлению партии Помпея восторжествовал Цезарь. Но, конечно, еще не все надежды оптиматов были потеряны: у них были еще и другие театры войны. Цезарь, однако, следил только за Помпеем, который поспешил через Лариссу к устью Пенея и оттуда в Амфиполь. Известие об исходе битвы распространилось быстро, и Помпей встретил в Азии (где обыкновенно преклонялись перед победителем) такое настроение, которое ясно указывало, что здесь продолжать войну немыслимо. Помпей направился дальше, в Египет, где правивший страной царь был ему обязан — так, по крайней мере, казалось легковерному Помпею, — тем, что его отец некогда был восстановлен на престоле благодаря влиянию Помпея. Но Птолемей XIV был еще мальчиком, а его советники верным чутьем восточных царедворцев угадали, что сила теперь на стороне Цезаря, и предположили, что даже окажут Цезарю некоторую услугу устранением его побежденного соперника.

Монета Птолемея XIV.

АВЕРС. Птолемей XIV. Дионис в виде Вакха.

РЕВЕРС. Орел, сидящий на молнии.

И вот Помпей по их приказанию был убит в том самом челноке, который подвозил его с корабля к египетскому побережью. Так плачевно закончилась эта блестящая карьера, которая еще раз доказала, как ненадежно бывает счастье и благорасположение людей, но еще яснее она доказала, как упорно привязываются люди к громкому имени, которое в большинстве случаев ими же бывает и создано. И даже тогда еще остаются ему верны, когда тот, кто носит это имя, давно уже доказал, что не способен выполнять большие задачи. Несколько блестящих успехов в ранней юности — в пору самообольщения — самому Помпею внушили ложный взгляд на его способности и очень рано доставили ему важное положение, в котором он постоянно был окружен льстецами и интриганами, питавшими надежду подняться при его помощи. Дальнейшие успехи, достигнутые уже при посредстве чрезвычайных мер и необычайно счастливых случайностей, еще больше увеличили вокруг Помпея число его клиентов и льстецов. Этому упорному расположению счастья и поклонению толпы, которую он привлекал некоторыми, даже блестящими качествами, при полном отсутствии способности властвовать и повелевать, Помпей обязан той блестящей карьерой, которая так неожиданно, но вместе с тем и так естественно должна была закончиться катастрофой.

Цезарь на Востоке

Она случилась всего за несколько дней до прибытия Цезаря в Египет. Со свойственной ему быстротой он успел уже воспользоваться плодами своей победы, не отвлекаемый в сторону удовлетворением суетного желания отомстить кому бы то ни было. Бумаги Помпея, принесенные к Цезарю после битвы при Фарсале, были им брошены в огонь; и вот теперь, явившись на Востоке и в своем лице соединяя всю мощь римского владычества, он решился укрепить его здесь на твердых основах установлением прочного внутреннего строя.

Нельзя не обратить внимания на то, что ни один из восточных владык не воспользовался внутренними усобицами римского государства и не попытался именно в это время возвратить себе самостоятельность. Такие вожделения проявились уже тогда, когда Цезарь, как кажется, слишком поспешно, вступился в решение династической распри между египетским царем Птолемеем XIV Дионисом и его сестрой Клеопатрой и тем самым поставил себя в чрезвычайно неловкое положение: очутился в замке Александрии как бы в плену у возмутившегося 300-тысячного населения города.

Клеопатра и Цезарь, поклоняющиеся египетским богам.

Барельеф из храма Дендеры, изображающий Клеопатру и Цезаря, приносящих дары богине Хатхор.

Но подоспевшие вовремя подкрепления выручили его из этой западни. С этими войсками он обратился против сына Митридата царя Фарнака, который задумал восстановить царство своего отца в его прежних пределах. Необычайно быстро настиг он этого противника и при Зелле, где некогда легат Лукулла потерпел поражение, Цезарь разгромил войско Фарнака. «Пришел, увидел, победил», — вот что доносил Цезарь в Рим об этой победе, т. к. действительно весь поход против Фарнака был закончен в течение пяти дней. Брат Фарнака (от другой матери) был посажен на его место царем в Боспорском царстве, а в Малой Азии был восстановлен прежний порядок (47 г. до н. э.).

Фарнак II, царь Понта. С его золотой монеты.

Республиканцы в Африке

В сентябре того же года Цезарь уже был в Риме. В отсутствии своем назначенный диктатором, он тотчас выяснил положение, несколько запутанное в его отсутствие разными второстепенными честолюбцами и беспокойными людьми. По отношению к помпейцам, насколько это было возможно, он выказал себя чрезвычайно снисходительным; умереннейшие из них, как, например, Цицерон, уже возвратились в Рим, и масса населения успокоилась от волновавших ее опасений и ожидания суровых мер в виде проскрипций и казней. Сенат опять вступил в исправление своих обязанностей; необходимые выборы совершались своим чередом; несколько законов было издано в интересах соблюдения общественного порядка, и Цезарь приготовился покончить с республиканской партией, которая тем временем, собрав все лучшие свои силы и средства, решилась еще раз сразиться с ним не на жизнь, а на смерть в Африке. Представилось этому некоторое препятствие: в войсках Цезаря, расположенных на Марсовом поле и не желавших участвовать в еще одном дальнем и трудном походе, поднялся бунт. Они стали даже в несколько угрожающее положение. Ближайшие начальники, которых Цезарь послал к ним для увещевания, ничего не могли поделать, но когда он сам явился перед их строем, они не могли устоять против мощного обаяния его личности. Одним только словом Цезарь сумел задеть их за живое и привести к сознанию того, как они были бы ничтожны, если бы он их покинул. Когда он обратился к ним с вопросом, чего же они желают, из рядов послышались крики: «Отставки!» Тогда он сказал им только: «Квириты, вы ее получите!..» В былое время он, обращаясь к ним с речью, называл их своими товарищами (commilitones, соратники), и вдруг обратился к ним с таким словом, и так спокойно, не волнуясь, заявил им о своем желании с ними расстаться. Настроение в войске тотчас изменилось — и уже в октябре 47 г. до н. э. Цезарь отплыл из Лилибея в Африку.

Битва при Тапсе

И здесь, как при Диррахии, Цезарь слишком поспешил; подобно Александру Великому, он слепо верил в свою находчивость и в счастье, т. е. слишком рассчитывал на ошибки своих противников. С теми 2 тысячами человек, с которыми он высадился на побережье Африки, он сразу попал в очень опасное положение, потому что войско у его противников было многочисленное и во главе его стояли искусные предводители.^[67] Республиканцы имели возможность подготовиться к борьбе, и притом в нумидийском царе Юбе у них был преданный союзник, который не мог надеяться ни на какую награду со стороны Цезаря. Главное начальство над республиканским войском принял на себя тот Луций Цецилий Метелл, который некогда был товарищем Помпея при его третьем консульстве. Когда подоспели легионы Цезаря — изумительное войско под его командой — последовала решительная битва при Тапсе, недалеко от берега, в восточной части провинции (в феврале 46 г.). На этот раз битва была гораздо кровопролитнее, чем при Фарсале, потому что воины Цезаря, озлобенные продолжительной войной, никому не давали пощады. Со своей стороны, вожди республиканского войска не искали пощады: Метелл Сципион, Петрей (некогда бывший легатом Помпея в Испании), царь Юба сами наложили на себя руки; лишь немногие искали спасения, надеясь еще раз сразиться с Цезарем в будущем. Больше других все были поражены смертью Марка Порция Катона. Оставаясь верным идее республиканского строя римского государства, которой он держался с упорством стоического философа и древнеримского сенатора, он бросился на свой меч, когда убедился, что утрачена всякая надежда на возможность спасти республику от единовластия (46 г. до н. э.).

Правление Цезаря

После возвращения Цезаря в Рим в мае 46 г. его окончательная победа была ознаменована четверным триумфом, который должен был напоминать о победах Цезаря в четырех странах — Галлии, Понте, Египте и Африке. Триумфы сопровождались блестящими празднествами, приводившими в восторг римскую чернь. На 22 тысяч столах Цезарь угощал римских граждан, приглашенных им в гости. За этим пиршеством следовала щедрая раздача денег и зернового хлеба. Затем не менее щедро было вознаграждено за свои труды и подвиги победоносное войско: из громадных денежных средств, доставленных Цезарю победами, каждый простой солдат получил свою долю; начальство было вознаграждено соответственно; и после всего этого Цезарь не упускал ни одного случая, вроде каких-нибудь празднеств, освящения новых храмов или закладки новых зданий, — и вновь приказывал тешить толпу играми, травлями зверей в цирке, примерными боями на море и на суше. Современные известия обо всех этих торжествах и празднествах заставляют думать, что городская чернь была ими совершенно ослеплена и отуманена, и должна была, конечно, вполне примириться с новым порядком, при котором она могла только выиграть.

Личность Цезаря

И в то время как беззаботная толпа тешилась этими зрелищами, Цезарь с изумительной настойчивостью ума предался разрешению весьма важной задачи, которую возлагали на него и само положение государства, и его собственные природные наклонности, как бы созданные для господства над этим громадным государством. Неосмысленные фразеры укоряли Цезаря во властолюбии, но ведь дело в том, что в такую революционную эпоху, какую переживало римское государство в последние 90 лет, стремление к властвованию, к царствованию даже, — несомненное право и даже обязанность того, кто чувствует себя больше других способным править. Одно было несомненно: Цезарь в данную минуту являлся центром, вокруг которого (как некогда вокруг Суллы) вращалась вся политическая жизнь.

Юлий Цезарь. Мраморный бюст в Неаполитанском музее.

И Сулла когда-то был умнейшим человеком своего времени; но ум у него был преимущественно критический — ум острый и проникнутый холодным презрением к людям. У Цезаря же, наоборот, ум был творческим, изобретательным и способным быстро приходить к смелым и правильным выводам, без долгих колебаний и обдумываний. Как все истинно великие люди, он окидывал окружающий его мир своим легким и проницательным взглядом и, опираясь на обширный опыт своей деятельной жизни, тотчас умел в своем разуме найти на каждый данный случай существенно необходимое и вполне правильное решение и провести его с неуклонной энергией. Трудолюбие и энергия, выказанные им в краткий период 46–44 гг. до н. э. при выполнении затеянных им преобразований, поистине оказываются изумительными.

Законодательство Цезаря

В современном Цезарю Риме произошло то, что происходит в судьбах человечества каждые 500 лет, что произошло и за 300 лет до описываемой эпохи: наиболее важным и видным деятелем эпохи являлся первый человек своего времени. Но благоустройство каждой государственной общины зависит и от формы, в которой оно проявляется, и в Риме ясно ощущалось желание отыскать именно такую форму. Для единовластия Цезаря эту форму нелегко было подыскать. С царственным саном римляне еще не могли освоиться, хотя уже некоторые новые, внешние признаки власти, присвоенные Цезарю, не возбуждали больше неприязненного чувства. В 46 г. до н. э. Цезарь был провозглашен диктатором на 10 лет, и число его телохранителей, ликторов было утроено: т. е. вместо 24 их было дано ему 72. Одновременно в сенате ему было дано право восседать на курульном кресле между обоими консулами и первым высказывать свое мнение в каждом вопросе. Более же выдающейся из почестей, предоставленных Цезарю, был тот титул императора, т. е. главнокомандующего, который был оставлен за ним пожизненно, и притом так, что он должен был предшествовать его имени, а не следовать за ним, как было до того. Едва ли нужно перечислять чисто внешние почести, которых Цезарь был удостоен: право носить постоянно лавровый венок, одежду триумфатора и т. д. Но и помимо этих почестей в руках Цезаря постепенно скапливались всевозможные полномочия и преимущества царственного полновластия: так, по воле народа и, вероятно, по почину сената, Цезарю было даровано право создавать новые патрицианские роды; на него была возложена должность судьи нравственности — так называемая praefectura morum, с которой сопряжены были все права цензоров, ему была предоставлена и трибунская власть, заключавшая в себе и право кассации решений Сената, и право начинания всяких процессов, передачи их на разбирательство другим судьям и, в последней инстанции, положения по ним решений собственной властью.

Цезарь, пожизненный диктатор.

Голова Цезаря в покрывале и лавровом венке. Надпись по-латыни: «ЦЕЗАРЬ — ДИКТАТОР НА ВСЮ ЖИЗНЬ».