Лежит ли в основе природы порядок?

Ссылаться на скрытый порядок, лежащий в основе изменчивости и многообразия, характерно не только для теологов, но и для некоторых ученых, верящих в существование космического порядка. Даже Эйнштейн полагал «чудом» и «вечной тайной» то, что физический мир имеет умопостигаемый порядок. Хотя было бы понятнее, если бы он был неумопостигаемым и даже хаотичным. Физика и астрономия строятся из простых и красивых математических и причинных законов, управляющих космосом. Это озадачивает многих ученых. Льюис Фейер даже утверждает, что Эйнштейн приблизился к вере в то, что личностный разум может лежать в основе космического порядка. Он цитирует письмо Эйнштейна, написанное в марте 1952 г.:

«Вы находите странным, что я рассматриваю умопостигаемость мира (в той степени, в какой допустимо говорить о такой умопостигаемости) как чудо или вечную тайну. Априори предполагается, что мир представляется законосообразным только в той степени, в какой мы вторгаемся в него нашим упорядочивающим разумом. Это вид порядка, схожий с алфавитным порядком букв в языке. Тип порядка, напротив, созданный, например, Ньютоновской теорией гравитации, имеет совершенно иной характер. Даже если аксиомы теорий введены человеком, их успех предполагает наличие в объективном мире высшей степени порядка, который мы не в состоянии усмотреть априори. Это «чудо» усиливается все больше и больше с развитием нашего знания.

У позитивистов и убежденных атеистов, уверенных в своей правоте, поскольку они думают, что не только избавили мир от богов, но также «оградили» его от чудес, есть слабое место. Характерно, что мы вынуждены признавать «чудом» то, за рамки чего у нас нет возможности выйти».¹

Согласно Фейеру, когда мы используем термин «чудо», мы имеем в виду, что нечто выходит за пределы известных зако-

¹ Albert Einstein, Lettres a Maurice Solovine (Paris: Gauthier-Villars, 1956), pp. 114-115. Цит. по Lewis Fcucr, «Noumenalism and Einstein's Argument for the Existence of God», Inquiry (Norway) 26:251-85.¹ Albert Einstein, Lettres a Maurice Solovine (Paris: Gauthier-Villars, 1956), pp. 114-115. Цит. по Lewis Feuer, «Noumenalism and Einstein's Argument for the Existence of God», Inquiry (Norway) 26:251-85.

нов и не может быть объяснено ими. Эйнштейн же употребляет термин «чудо» метафорически, поскольку полагает, что он применим к существованию самого закона. Вероятно, что существует бесконечное число возможных миров, а не только этот, демонстрирующий такой утонченный порядок.

Авторитет Эйнштейна, конечно, значителен. Его использовали для поддержки снинозовской теории Бога против теизма и ссылались на него для защиты атеизма. Я хотел бы поставить под сомнение посылку, что вселенная в целом представляет собой гармонию и порядок. Физика и астрономия являются науками, которые объясняют многие фрагменты космоса, но они не объясняют космос в целом. Они не дают единой теории физического мира, не схватывают всего универсума жизни.

Некоторые зачарованы вопросом Хайдеггера: почему должно быть нечто, а не ничто? Имеет ли этот вопрос смысл, будучи заданным в такой общей форме? Вселенная, которая нас окружает, состоит из частных каузальных систем, и мы можем попытаться объяснить происхождение и возникновение индивидуальных субстанций или систем ссылкой на соответствующие науки. Вопрос о том, должно ли существовать нечто, имеющее универсальный или всеобщий смысл, является чисто формальным и лишен содержания. Вопрос, почему не должно быть ничего во вселенной, также пуст. Нам трудно вообразить понятие абсолютного и универсального ничто. Мы можем представить себе пустой космос, не содержащий в себе никакой материи, возможно даже абсолютный универсальный вакуум. Но даже и в этом случае предполагается определенное вместилище, в котором отсутствуют какая-либо масса или энергия. Идея ничто предполагает, по меньшей мере, некий наблюдающий разум. Лингвистический референт имеет смысл только в том случае, если вещь или вещи, которые мы имеем в виду, отсутствуют или присутствуют.

Фраза «почему должно быть что-то?» имеет смысл, если она подразумевает конкретную интерпретацию. Этот вопрос заслуживает ответа и имеет смысл, если мы интерпретируем его в терминах особенного и частного. Мы можем, по меньшей мере в принципе, описать или объяснить специфическую сущность или систему. Так, мы можем попытаться объяснить раз-

346

витие отдельной галактической формации или остатки вулканического извержения на Марсе, мы можем проследить линии эволюции отдельных видов животных, например, лошади, возникновение социальной системы, например, в древнем Китае или деятельность отдельной личности, например, Уинстона Черчилля. Объяснение этой конкретной вещи, существующей здесь и теперь, требует исторической и каузальной реконструкции, посредством которой мы можем проследить предшествующие ей события и обстоятельства, выделяя действующие причины. При этом мы также выявляем ее общие с другими подобными предметами свойства, существенные или формальные причины, управляющие предметами такого типа (возможно, интерпретируя их как конкретную всеобщность). Таким образом, особенное объясняется отсылкой ко всеобщим гипотетически установленным законам, применимым ко всем предметам такого же типа. Напротив, дать объяснение всем вещам в целом, совсем непросто, до тех пор, пока мы не специфицируем его содержание.

Подобным образом вопрос: «Почему во всем должно быть постоянство?» — также не имеет легкого решения. Мой отрицательный ответ на этот вопрос заключается в указании на то, что процессы изменчивости открыты в природе, они являются фактами, данными в наблюдении. Мы пытаемся описать наблюдаемые изменения в конкретных системах. Стремление же объяснить целиком всякую изменчивость во всех системах является претенциозной и, возможно, необоснованной задачей. Части вселенной, изменчивость вещей, установленный порядок и беспорядок могут быть вечными в том смысле, что они всегда существовали, что не было времени, когда бы они не существовали. В любом случае, можем ли мы вводить бытие, внешнее вселенной, для объяснения бытия, порядка и постоянства внутри нее? Утверждение, что всякая вещь во вселенной имеет свое начало, не означает, что вселенная в целом имеет свое начало, такое, чтобы перед ним ничего не было. Обычно задают не вопрос «Почему есть нечто?», а вопрос «Почему есть все, что есть?».

Космологический аргумент

В рамках космологического аргумента существование Бога постулируется как основание целостного космоса. Имеет ли

начало универсум в целом? Нуждается ли он в «основании»? Существует тенденция к чрезмерному обобщению при предположении, что существует одна вселенная, тогда как в действительности может существовать множество вселенных. Эта тенденция во многом обязана предположению, что все взаимосвязано. Она предполагает детерминистскую модель, согласно которой одни и те же причинные законы присущи всему миру. Принцип единообразия природы может рассматриваться как методологическое правило, направляющее научное исследование, а не как универсальный закон природы; как полезное прагматическое предположение, а не как проверяемое обобщение относительно целостной вселенной. Мы не знаем доподлинно, существует ли такая причинная связь между событиями или что случившееся в одной части вселенной, отражается и/ или влияет на все, что происходит в других ее частях. Напротив, мир является открытой системой, в которой есть различные вселенные, включая индивидуальные системы и подсистемы. Они относительно удалены друг от друга расстоянием и временем, и эволюционные процессы, происходящие в одной из них, могут не возникать в другой.

Например, очевидно, что жизнь эволюционирует на земле в многообразных формах. Органическая жизнь, насколько мы знаем, не развивается подобным образом на Венере и не может развиваться на Меркурии из-за его близости к Солнцу и высокой температуре. Возможно, и даже весьма вероятно, что жизнь существует на других планетах нашей галактики и/или планетарных системах иных галактик. Однако мы не знаем, какую форму может принять жизнь на других планетах, хотя то, что происходит на земле, может повторяться в других местах в крайне широком диапазоне возможных вариаций, зависящих от уникальных условий планетарной системы. Мой вывод заключается в том, что мы не знаем точно ни того, связаны ли различные системы и подсистемы в огромную и единую причинную сеть, ни того, имеет ли все существующее единообразную структуру.

Теологи, метафизики и некоторая часть ученых верят во взамосвязь и унифицированность вселенной. Наблюдение небесных тел дает ощущение, что звездный небесный свод един и мы его часть. Геоцентрическая теория была вытеснена совре-

менной наукой, разрушившей астрологическую и астрономическую систему Птолемея. Современная астрономия, применяя высокомощные оптические системы и радиотелескопы и используя космические корабли, значительно расширила границы доступной разуму вселенной. Оказалось, что Земля всего лишь песчинка в расширяющейся вселенной. Очевидно, что происходящее в космическом пространстве каким-то образом влияет на наше настоящее, прошлое и будущее. Солнечная энергия, световые волны, гравитация и космическая радиация далеких звезд оказывают постоянное воздействие на Землю и эволюцию жизни на ней. Это влияние не исключает и катастрофических событий. Некоторые считают, что динозавры вымерли из-за метеоритного дождя, погубившего большую часть растительности на Земле. Этим же объясняют и то, что органическое начало на нашей планете зародилось не в океане два-три миллиарда лет назад, а было принесено на Землю на метеоритах из далеких галактик. Эту версию предложили Фред Хойль и Фрэнсис Крик. В настоящее время мы не можем сказать с полной уверенностью, какая из этих теорий истинна, возможно обе.

Теория, которой я придерживаюсь, сходная с концепцией плюралистической вселенной Уильяма Джеймса. Она населена звездами и галактиками, солнцами и планетами, горными цепями и ледниками, шимпанзе и людьми, архитектурой и поэзией, социальными системами и цивилизациями. Эта вселенная разнообразна и сложна, она включает различные сосуществующие во времени индивидуальности и системы. Ее трудно свести к одному набору формул или объединить в одну общую теорию, в которой все объясняется ссылкой на несколько основных законов. В действительности нет таких основных принципов, которые правили бы всем миром одинаковым способом. Разнообразие является особенностью природы, противостоящей любой простой редукции к всеобщему однообразию или структурному порядку; подобие и различие, порядок и беспорядок, обратимые и необратимые процессы, динамические термодинамические системы, универсальность и индивидуальность, периодичность и конкретность — все это сосуществует в ней. В этой вселенной есть подлинная новизна, уникальность, непредсказуемость и качественные различия.

Вселенная демонстрирует несоответствие и диссонанс так же как и постоянство и симметрию, что предполагает, что она является открытой, а не закрытой, сложившейся, единообразной системой. Это описание, по меньшей мере, соответствует имеющемуся уровню человеческого знания. То, что рассказывают теологи и философы о существовании скрытого порядка, в терминах которого может быть объяснено все и вся, обманчиво. Стройные и единообразные каузальные законы, говорят они, лежат в основе гетероморфизма и гетерогенности. История науки, напротив, показывает, что постоянно открываются более глубокие, прежде неизвестные каузальные взаимодействия. Демокритово материалистическое объяснение располагает сущностную структуру бытия на микроуровне; здесь мы открываем молекулярные, атомные, субатомные и генетические структуры, которые находятся в основе изменений, происходящих на макроуровне.

Имеется тенденция распространить унифицированные объяснения, существующие в одной или нескольких науках, на все сферы вселенной. В рамках этого подхода постулируется единообразный принцип для всего существующего. Сделаем несколько последовательных предположений: (1) вселенная едина и единственна; (2) вселенная в целом имеет общий порядок и структуру; (3) глубинная структура включает упорядочивающие принципы, универсальные по своему характеру; (4) эти принципы могут быть предметом религиозной веры.

Аристотель в своей формулировке космологического аргумента, постулировал первопричину — неподвижный двигатель и необходимое бытие, — чтобы объяснить существование причинности, движения и случайности. Это бытие само по себе беспричинно и неслучайно. Первопринции сосуществует вечно с материей и формой. Он не создавал материю из ничего и не придавал материи форму. Более того, физика Аристотеля предполагает пятьдесят пять стационарных движителей, множество космологических принципов. Его первопринцип не является личностным, теистическим богом. Аргумент Аристотеля изменил Фома Аквинский, доказывавший, что Бог является не только космологическим основанием, но и создателем вселенной, всемогущей, всеведущей личностью.

350

У космологического аргумента есть сильная и слабая форма. В слабой форме он был введен для объяснения причинности, движения и случайности. Этого стараются достичь (1) отрицанием бесконечного регресса и (2) постулированием нерво-иринципа, бытия самого по себе, невосприимчивого к причинности, изменению, движению или случайности. Кант, Юм и другие скептики показали, что понятие первопричины во многом теряет свой смысл, когда распространяется и прилагается к универсуму в целом. Идея причины предполагает постоянную связь, гипотетическое отношение: за А всегда следует Б. Наше знание причинных отношений предполагает, что наблюдатель способен видеть, что определенные предшествующие условия приводят к определенным последующим результатам. Космологический аргумент, однако, выходит за пределы вселенной и постулирует неподдающееся наблюдению бесконечное и трансцендентное бытие, которое приобретает лишь метафорическое или фигуральное значение. «Бог» — это чисто спекулятивная идея, лишенная какого-либо идентифицируемого эмпирического содержания. Здесь применимо известное кантовское изречение: «Идеи без восприятия пусты». Значение термина «бог» неясно, у него нарушен эмпирический критерий. Наше замечание не отвергает практику ученых вводить гипотетические конструкции (например, субатомные частицы или гены) до их эмпирического наблюдения. Ученый опирается на экспериментальное заключение, которое позволяет ему говорить о ненаблюдаемых сущностях. Траектории элементарных частиц, например, наблюдаются средствами электронных приборов. Не зная причин болезни, ученые постулирует существование вируса, надеясь, что со временем он будет идентифицирован. В отличие от предположений ученых, Бог как трансцендентное бытие нераспознаваем и невидим иначе, как посредством духовного откровения.

Фома Аквинский отвергал понятие бесконечного. Он утверждал, что без промежуточной причины не было бы и конечной; но промежуточная причина невозможна без первопричины, которая сама но себе беспричинна. Но идея бесконечных серий причин также мало постигаема, как и постулируемая беспричинная причина, чья сущность бесконечна и непознаваема. Сущности, остающиеся в рамках вселенной, более постигаемы, чем сущности,

выходящие за ее пределы. Теистическое объяснение обманчиво, оно мало что дает. Серьезное возражение против него выдвигается скептическим натуралистом, спрашивающим: «Какова причина первопричины?» Теист считает этот вопрос незаконным, так как на него невозможно получить ответ. Нет существования вне Бога или вне его, — говорит он. Но этот вопрос незаконен в той же степени, как и поиск трансцендентного основания вселенной. Мы не увеличиваем наше понимание, объясняя посюсторонний мир ссылкой на потустороннюю божественную силу, беспричинное, неизменное, непознаваемое бытие. Вселенная включает в себя материю и энергию, пространство и время, порядок и стабильность, изменчивость и движение; нет необходимости выходить за ее пределы, чтобы «объяснить» ее. Можно просто сказать, что мы не знаем сейчас происхождения вселенной в целом и не считаем конструктивным верить в ее божественное начало. Теист отвечает, что атеизм неприемлем, поскольку если теист не может доказать существование Бога, то атеист не способен доказать, что Бога нет. Этот аргумент построен на основе ad ignorantium. Однако, как я показывал в главе V, бремя доказательства лежит на том, кто выдвигает утверждение; он должен обосновать свою гипотезу. Это задача не того, кто отрицает ее. Я не обязан опровергать, что русалок или водяных не существует. Тот, кто утверждает, что они есть, первый должен привести доводы в пользу их существования.

В своей сильной форме, которую он приобретает у теистов, космологический аргумент утверждает, что Бог является не только первопричиной вселенной, но и ее создателем. Как мы видели, для Аристотеля неподвижные движущие силы были физическими принципами, придающим и порядок и законченность всему ходу вещей. Однако для Аристотеля материя и форма были вечными и сосуществовали с божественной деятельностью. Утверждение Аквинского, что Бог создал вселенную из ничего, есть шаг, следующий вслед за принятием библейского мифа о творении мира, суждения эти — следствия веры, а не доказательства.

Воздействие неподвижных движущих сил Аристотеля, понятых как телеологические причины не выходит за пределы мыслимости. Кроме того, они безотносительны к человечеству. У

352

Аквинского Бог стал личностным Богом моральных заповедей, правды, любви и сострадания. От него зависят судьбы людей. В отличие от Бога, Вселенная не оказывается вечной. Бог создал ее из ничто и правит в соответствии со своим замыслом. Для Аристотеля вселенная материи и формы вечна наряду с Богом, который не является принципом творения.

Скептик спрашивает: каким образом мы можем знать, что Бог сотворил вселенную? Теолог не предлагает ничего, кроме ссылки на заповеди, основанные на вере. Рассматривая вселенную такой, какой мы ее находим, лучше предложить политеистические космологические принципы, которые, по крайней мере, лучше объясняют разнообразие систем вселенной. Даже если Бог создал вселенную, он мог уйти в небытие после своего первоначального креативного акта. Нет доказательств, что он существует и продолжает «поддерживать» вселенную. Самое большее, космологический аргумент может лишь укрепить религиозную веру в существование Бога, хотя он и не доказывает того, что призван доказать. В лучшем случае, он дает верующему иллюзию правдоподобности его убеждений.

Не имея реального обоснования, космологический аргумент, тем не менее продолжает сохраняться в истории, принимая различные формы. Он убеждает даже некоторых неверующих. Почему существует вселенная? — спрашивают они. Почему существует порядок? Даже деисты в восемнадцатом веке, отвергавшие библейские откровения или любую другую форму личностного Бога, обращались к космологическому аргументу. Они утверждали, что Бог создал вселенную, но после этого не принимал в ней участия и не совершал чудеса. Вселенная подобна машине или часам, она действует в совершенной гармонии и строго повинуется механическим законам. Детерминистские понятия ньютоновой науки в двадцатом веке были подвергнуты сомнению квантовой физикой. Закон Гейзенберга предполагает, что некоторые события случайны и могут происходить без четко определенных причин. Точный момент радиоактивного распада атомного ядра непредсказуем, даже если мы располагаем знаниями о состоянии ядра. Принцип неопределенности утверждает, что нельзя определить положение и скорость частицы одновременно. Он был перенесен некоторыми

астрономами из квантовой механики, т.е. с микроуровня, на космический уровень. Горячо обсуждается вопрос, является ли этот принцип следствием нашей неспособности изолировать и определять причины событий или он свойственен самой природе. В современной физике абсолютное пространство и время Ньютона уступили путь релятивистским понятиям.

Большой взрыв

Тем не менее, некоторые современные физики и астрономы дали новую жизнь космологическому аргументу. Это относится к теории Большого взрыва. Ее сторонники считают, что восемнадцать или двадцать миллиардов лет назад произошел взрыв и возникновение нашей вселенной явилось результатом этого космического события. Поначалу кажется, что эта теория подтверждает аргумент первопричины. Согласно этой теории, вселенная на начальной стадии была сконцентрирована в точке бесконечной плотности. Фактически это был маленький болид с температурой приблизительно один триллион градусов по Цельсию. В какое-то мгновение этот болид взорвался, с тех пор вселенная начала расширяться. Это означает, что вселенная пространственно ограничена.

Некоторые физики истолковали большой взрыв как творение из «ничего», поскольку материя, энергия и физические законы, даже пространство и время, как мы теперь знаем, возникли во времени. Комментарий Св.Августина, что «мир был сотворен со временем и вне времени», согласно физику Полу Девису, был «необыкновенно пророческим высказыванием». Девис доказывает, что современная физика дает некоторое доказательство классическому взгляду.¹ Большой взрыв начался в условиях очень большого давления, при котором пространственно-временные характеристики были бесконечно искажены. При таких условиях трудно определить понятия «прежде», или «после» и «причинность», поскольку время и причинность прилагаются к описанию вселенной, как мы ее знаем. Девис далее доказывает, что физическая вселенная в целом, включая

¹ Paul Davies, God and the New Physics (London: J. M. Dent and Sons, 1983); «God and the New Physics», The New Scientist, June 23, 1983; «The Inflationary Universe», The Sciences 23, no. 2 (March/April, 1983).

354

пространственно-временной континуум, могла возникнуть «спонтанно» и «беспричинно», как вид «квантовой флуктуации». Он развивает идею «самосозидающейся вселенной», используя теорию «инфляционного сценария», согласно которой многие элементы возникают на первоначальной фазе, следующей за взрывом. Тем не менее, теисты попытались использовать модель большого взрыва для поддержания веры в божественное существо, создавшее болид и взорвавшего его.

Некоторые физики предложили другой сценарий, теорию пульсирующей вселенной, согласно которой расширяющаяся вселенная потом сжимается и со временем может снова повторить этот процесс. Это можно назвать теорией «большой пружины». Все зависит от того, имеется ли во вселенной достаточно массы, чтобы силы гравитации возвратили ее в исходное состояние. В противном случае начинает действовать второй закон термодинамики (энтропии), и вселенная движения и времени начнет постепенно умирать. Таков сценарий «вечной мерзлоты».

Британский физик Стефен Хокинг,¹ ссылаясь на работы российского физика Александра Фридмана, утверждает, что существуют три возможных сценария: (1) модель большой пружины — в настоящее время мы не знаем, содержится ли в гравитационном ноле достаточное для его самоподдержания количество материи; (2) галактики движутся с такой скоростью, что гравитация никогда не сможет их остановить, вселенная продолжит расширение; (3) галактики удаляются со скоростью, достаточной, чтобы избежать смерти вселенной.

В некотором смысле мы достигли предела в нашем познании физической вселенной: законы физической материи, пространства и времени относятся к тому, что произошло после взрыва, и трудно сказать, что существовало или случилось перед большим взрывом или произойдет в результате каких-то будущих столкновений даже при сохранении того же пространственно-временного континуума и законов природы. Здесь мы входим в область чистых теорий современной пауки, которые трудно опровергнуть или подтвердить экспериментально.

Интересно предположение Девиса, что вселенная существовала вечно, но не может быть объяснена без помощи понятия

¹ Stephen Hawking, «The Edge of Spacetimc», in Universe, ed. W. J. Kaufman and W. H. Freeman (1985). См. также New Scientist, Aug. 16, 1984.

«бог». Согласно ему, минивселенная могла взорваться и расширяться до тех нор, пока не достигла существующих размеров. Огромная на тот момент энергия снабжала космос и обеспечивала существование излучения и материи. Действительно, наши телескопы, если они достаточны сильны, дают картину расширяющейся вселенной и математические расчеты позволяют нам подтверждать эти выводы. Все это происходит в рамках известных физических законов, являющихся достаточными для объяснения происходящего со времени большого взрыва. Наша физическая вселенная может быть понята в рамках законов естественных наук и математики. Открытым остается вопрос о границах науки о вселенной. Если их нет, то бессмысленно искать что-то за рамками мироздания. Если они есть, то пока мы не можем их понять; возможно, мы никогда не сможем раскрыть их в рамках существующих понятий науки.

Некоторые физики обходят космологический аргумент другими способами. Девис, например, предлагает вариант аргумента замысла сотворения. Он верит, что мы можем допустить существование Бога, но это следует из благоговения перед существованием законов природы. Как и Эйнштейн, он считает, что у этих законов есть симметрия и гармония, указывающие на существование божественного разума. «Физические законы согласуются друг с другом с такой совершенной логичностью и последовательностью, что вызывают ощущение того, что они являются выражением чьего-то замысла».¹ Бог для Девиса — математик, а теоретическая физика сведена к логике и математике. Он не испытывает нужду в Боге-создателе в традиционном смысле. Его Бог «надириродиый гарант всякого существования». Бог здесь — безвременный и математический порядок в духе Платона.

Марио Бунге полагает, что ученые, рассуждающие так, как Девис, вышли за рамки физической науки и вошли в сферу теологии. Согласно Бунге, Девис ставит религиозные, а не научные вопросы. Подобно Джинсу и Эддингтону, он поставил перед собой задачу «развенчать материализм и заменить его спиритуалистической» философией природы. Той же точки зрения придерживается физик Мендель Сац, который усматри-

¹ Davics, «God and the New Physics», op. cit.

вает в этом вмешательство веры и метафизических рассуждений в научную интерпретацию природы.¹

Хокинс надеется, что космологическую проблему можно решить в рамках науки. Согласно ему, следует говорить о сингулярности во вселенной; это относится к случаям, в которых искривление пространства-времени перестает иметь какое-либо значение, т.е. для ситуаций большого взрыва, или черной дыры. Это означает также, что у нас есть возможность узнать о событиях до большого взрыва, что законы науки помогут нам определить первоначальное состояние вселенной, устранят преграды в нашем познании вселенной. Возможно, что сингулярность могла быть «подавлена» (smeared out), и пространство и времени вместе смогли образовать закрытую поверхность без конца и края. В этом случае вселенная была бы полностью «само-достаточной» и не требовала никаких границ. Это означает, что законы физики остались такими же, как и до большого взрыва, и нет никакого первоначального состояния, в котором законы науки были бы неприемлемы. Более того, мы бы перестали нуждаться в каком-либо сверхприродном начале или силе, создавшей и/или поддерживающий вселенную.

Некоторые теисты все еще спрашивают: как нам относится к симметрии и совершенству законов науки? Они отвечают на этот вопрос, сводя космологический аргумент к теологическому, т.е. они утверждают, что вселенная указывает на присутствие некоего упорядочивающего и целенолагающего разума. Существует ли Бог в форме необходимого вневременного бытия, ответственного за замысел сотворения законов мышления и природы?