ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ САМОСОЗНАНИЯ

В.В. Столин

САМОСОЗНАНИЕ ЛИЧНОСТИ

М.: Издательство Московского Университета, 1983

Глава I

САМОСОЗНАНИЕ И ЕГО МЕСТО
В ПСИХИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ЧЕЛОВЕКА

Проблеме самосознания посвящено немало исследований в отечественной психологии. Эти исследования сконцентрированы в основном вокруг двух групп вопросов. В работах Б.Г.Ананьева [4], Л.И.Божович [21], Л.С.Выготского [29], А.Н.Леонтьева [75], С.Л.Рубинштейна [106], П.Р.Чаматы [137], И.И.Чесноковой [138], Е.В.Шороховой [142] в общетеоретическом и методологическом аспектах проанализирован вопрос о становлении самосознания в контексте более общей проблемы развития личности. В другой группе исследований рассматриваются более специальные вопросы, прежде всего, связанные с особенностями самооценок, их взаимосвязью с оценками окружающих [9; 76; 82; 108; 109]. Исследования А.А.Бодалева по социальной перцепции заострили интерес к вопросу связи познания других людей и самопознания [20; 62; 84; 101; 103]. Немало опубликовано и философско-психологических [47; 69] и собственно философских исследований, в которых проанализированы проблемы, связанные с личностной ответственностью, моральным выбором, моральным самосознанием [36; 114; 131]. Работы И.С.Кона, в которых были удачно синтезированы философские, обще- и социально-психологические, историко-культурные аспекты, теоретические вопросы и анализ конкретных экспериментальных данных, открыли многие новые грани этой, пожалуй, одной из старейших проблем в психологии [56; 57]. Зарубежная литература по темам, имеющим отношение к психологии самосознания, чрезвычайно богата – достаточно указать лишь на несколько недавно изданных монографий, снабженных обширнейшей библиографией [190; 223; 235; 238]. Понятия "Я" и самосознания являются также одними из центральных в литературе, посвященной теоретическим и практическим аспектам психотерапии и психологического консультирования [218; 219; 220]. Тем не менее не так давно А.Н.Леонтьев, характеризовавший проблему самосознания как проблему "высокого жизненного значения, венчающую психологию личности", расценивал ее в целом как нерешенную [75, 228], "ускользающую от научно-психологического анализа" [75, 230].

В чем же, собственно, состоит эта нерешенность, "ускользаемость" проблемы самосознания личности? Чтобы ответить на этот вопрос и тем самым сформулировать как общую проблему, так и более частные цели данного исследования, необходимо вкратце остановиться на тех феноменах, которые создают эмпирическую область исследований, и тех специфических рамках (точнее – научных парадигмах [66]), в которых они изучаются.

ЭМПИРИЧЕСКОЕ И ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ
В ВЫДЕЛЕНИИ ФЕНОМЕНОВ САМОСОЗНАНИЯ

Психологическая реальность, состоящая в том, что человек способен сознательно воспринимать и относиться к самому себе, существует, конечно, до и независимо от научного исследования. Однако всякая попытка описания, а тем более систематизации явлений, относящихся к области самосознания, неизбежно опирается на явное или скрытое, подразумеваемое решение теоретических вопросов, таких, как проблема соотношения сознания и самосознания, сознаваемого и неосознаваемого, личности и самосознания, процесса и его продукта. Так, например, относится ли факт сознательного восприятия человеком его роста к области его самопознания, или именно к сфере восприятия, или к области сознания, можно решить лишь, если теоретически определены и различены восприятие, сознание и самосознание. Сам факт от этого, конечно, не изменится, но от того, будет ли он включен в ту или иную сферу явлений, в конечном счете зависят последующие выводы. Но теоретические знания, в том числе в форме различений и определений, сами базируются на эмпирических фактах. Если бы теорию можно было построить до анализа этих эмпирических явлений, то сам этот анализ уже был бы не нужен.

Реальная научная практика разрывает, конечно, этот порочный круг. В этой практике те или иные явления включаются в научный анализ или исключаются из него по мере развития теоретических представлений либо как предмет исследования, либо как доказательство или опровержение научных гипотез.

ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ САМОСОЗНАНИЯ

Насколько различные феномены выбираются в качестве исходных при анализе самосознания, можно убедиться на примере решения проблемы того, как и когда у ребенка возникает самосознание.

П.Р.Чамата, специально проанализировавший эту проблему, выделил три точки зрения по этому вопросу [137]. Анализ показывает, что их даже больше, чем три.

Одна из этих точек зрения, высказанная, в частности, В.М.Бехтеревым, состоит в том, что простейшее самосознание в развитии ребенка предшествует сознанию, т.е. ясным и отчетливым представлениям предметов. Самосознание в его простейшей форме состоит в неясном чувствовании собственного существования [19]. Согласно другой точке зрения, которую в отечественной литературе аргументировали, в частности, Л.С.Выготский [29] и С.Л.Рубинштейн [106], самосознание ребенка есть этап в развитии сознания, подготовленный развитием речи и произвольных движений, ростом самостоятельности, вызванным этим развитием, а также связанными с этими процессами изменениями во взаимоотношениях с окружающими. Речь идет о том этапе в развитии ребенка, когда он овладевает речью и характеризуется попытками самостоятельного действования (2-3 года). П.Р.Чамата, опираясь на идеи И.М.Сеченова [112], А.Галича и А.Потебни [цит. по: 137], противопоставляет первым двум точкам зрения третью – самосознание возникает и развивается одновременно с сознанием. Смысл этой точки зрения, которую ясно сформулировал И.М.Сеченов, сводится к следующему. К ощущениям, вызванным внешними предметами, всегда "примешиваются" ощущения, вызванные собственной активностью организма. Первые – объективны, т.е. отражают внешний мир, вторые – субъективны, они отражают состояние тела – это самоощущения. Ребенок сталкивается с задачей разобщить, диссоциировать эти ощущения, а это, по И.М.Сеченову, и значит осознать их отдельно. Такое осознание оказывается возможным благодаря накоплению опыта активности во внешнем мире. Ребенок находится как бы в естественной экспериментальной ситуации: изменение условий видения, слышания, осязания по-разному влияет на составные части комплексных ощущений, тем самым делается возможной их диссоциация. П.Р.Чамата, развивая дальше эту точку зрения, подчеркивает, что самосознание, как и сознание, возникает не сразу, не с рождения, а по мере овладения собственным телом, "в процессе превращения обычных действий в произвольные действия" [137, 237]. Органы своего тела постепенно осознаются ребенком по мере того, как превращаются в своеобразные "орудия" его деятельности.

Анализ работ, в том числе уже цитированных авторов, показывает, однако, что фактически предполагается более, чем три возможных объяснения возникновения самосознания. Эти возможности иногда обозначаются как этапы в развитии самосознания, однако без достаточных аргументов того, почему эти этапы являются вехами в развитии одного и того же процесса. Другие авторы эти этапы склонны рассматривать как самостоятельные точки отсчета в развитии самосознания.

Так, существует представление, согласно которому зарождение самосознания связано уже с внутриутробным развитием; важнейшую роль в этом играют тактильные контакты, подготавливающие чувство ограниченности собственного тела [191]. Хотя почти все авторы подчеркивают значение межперсональных отношений для развития самосознания, механизмы влияния взаимоотношения ребенка со взрослым и соответственно форма, в которой зарождается самосознание, и возраст его возникновения мыслятся различно. Авторы, рассматривающие развитие ребенка в психоаналитической традиции, понимают процесс зарождения самосознания как процесс субъективного отделения от матери; дискомфорт, вызванный теми или иными соматическими процессами, уменьшается у ребенка с появлением матери; соответственно ребенок начинает выделять из остального мира мать, а себя отделять от матери [183]. По данным зарубежных авторов, при хорошем материнском уходе осознание ребенком своей отделенности от матери возникает к концу первого года жизни [200]. Согласно последователям Ч.Кули и Дж.Мида, появление самосознания связано у ребенка с появлением у него способности встать на место другого, усвоить иную перспективу в восприятии и оценке собственных свойств [234]. Согласно другой точке зрения, скорее происходит обратное: ребенок переносит знания, полученные относительно других, на самого себя – в этом процессе и зарождается или оформляется его самосознание [103]. Возникновение самосознания связывается также с выражением в отчетливой форме эмоционального отношения (желаний, чувств) к окружающему. Такой точки зрения придерживался В.Н.Мясищев [89]. Многие советские авторы подчеркивали также значение подросткового и юношеского возраста для развития самосознания, которое Э.Шпрангер считал главным новообразованием этого возраста [21; 29; 75; 106; 144]. Появление сознательного "Я", возникновение рефлексии, сознание своих мотивов, моральные конфликты и нравственная самооценка, интимизация внутренней жизни – вот некоторые феноменальные проявления самосознания в этом возрасте [57]. Этот период считается критическим, переломным или даже периодом собственно возникновения самосознания во всей его целостности. "Периодом возникновения сознательного "Я", – пишет И.С.Кон – как бы постепенно ни формировались отдельные его компоненты, издавна считается подростковый и юношеский возраст" [57, 270].

Итак, возникновение самосознания связывается с тактильными ощущениями, свойственными человеческому зародышу, с досознательным чувством собственного существования, с проходящим с первых недель жизни процессом дифференциации внешних и внутренних ощущений, с субъективным отделением ребенка от матери, наступающим к концу первого года жизни, с осознанием зарождающейся самостоятельности, обусловленной увеличением произвольности движений и возможностью речевого самовыражения, наступающей к двум-трем годам, с возможностью выразить свое эмоциональное отношение к окружающему, с переносом знаний, сформированных относительно другого человека, на себя самого, происходящим по мере развития социальной перцепции, интеллекта и сознания ребенка, с возникновением эмпатической способности к усвоению чужой точки зрения и оценок окружающих и, наконец, с возникающей интимизацией, рефлексией и нравственной самооценкой, возникающей в подростковом возрасте.

Является ли истинной лишь одна какая-то точка зрения, или, может быть, речь идет о происхождении различных психических образований, или, наконец, выделенные формы самосознания и периоды их возникновения отражают этапы в его развитии? С тем, чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим еще раз упомянутые и некоторые другие феномены в контексте тех исследовательских парадигм, в которых они приобретают свою содержательную интерпретацию.

САМОВЫДЕЛЕНИЕ И "ПРИНЯТИЕ СЕБЯ В РАСЧЕТ"
В ПЕРЦЕПТИВНЫХ И ДВИГАТЕЛЬНЫХ ПРОЦЕССАХ

Идеи И.М.Сеченова о диссоциации и последующем синтезе ощущений имеют принципиальное значение для подхода к проблеме более общей, чем проблема самосознания, – к проблеме специфической природы чувственного отражения живыми организмами. Общий смысл этой проблемы можно сформулировать так: процесс отражения живыми организмами в отличие от неживых тел всегда происходит в условиях движения самих воспринимающих систем. При этом в потоке информации часть изменений связана с изменениями во внешних объектах, а другая часть вызвана движением самой воспринимающей системы. Для того чтобы отражение было адекватным, организм должен развить в себе способность отделять в потоке стимуляции то, что является стимульным инвариантом, соответствующим объекту, от того, что привнесено его собственной активностью, и использовать и то и другое для регуляции своего поведения.

Рассмотрим, к примеру, условия зрительного восприятия. Человек воспринимает стабильный мир, включающий объекты с константными свойствами и ориентацией. Этот мир не исчезает в нашем восприятии, когда поток стимуляции прерывается в результате мигания, он не исчезает, когда глаз "слепнет" в момент особых скачкообразных движений (саккад). При ходьбе, поворотах головы предметы не раскачиваются и не меняют ориентацию, хотя и их изображение на сетчатке глаза меняет ориентацию, размер, яркость. Обученная перцептивная система человека без труда справляется с проблемой выделения изменений в стимуляции, связанных с собственной активностью и с изменениями самих предметов. Это происходит за счет целого ряда специфических перцептивных механизмов. К ним относятся сравнение прогнозируемых результатов изменения ситуации вследствие движений с теми, которые реально наступили, интеграция различных параметров воспринимаемого образа и сенсорной стимуляции по правилам инвариантности [79].¹ Так, например, для того, чтобы воспринять величину объекта константной, при ее изменении на сетчатке глаза, субъект должен воспринять пропорциональное изменение в расстоянии от него до объекта, вызванное его приближением (удалением) или приближением (удалением) самого субъекта. В обоих случаях восприятие собственного движения или неподвижности есть условие адекватного восприятия величины объекта [125]. В.Эпштейн, собравший и проанализировавший целый класс таких процессов в зрительном восприятии, вслед за Вудвортсом предложил называть их "процессами принятия в расчет" [165]. Большую роль в выделении и учете собственной активности играет и более общий фактор: формирование имплицитного представления, своего рода неосознаваемой уверенности в существовании и стабильности окружающего предметного мира и субъективное "вписывание" себя в этот мир. Об этом хорошо сказал Н.А.Бернштейн: "Когда мы ходим, поднимаемся по лестнице, поворачиваемся вокруг себя, мы не только знаем, но и ощущаем со всей наглядностью и непосредственностью, что перемещаемся мы, в то время как пространство с наполняющими его предметами неподвижно, хотя и все рецепторы говорят нам обратное. Если можно так выразиться, каждый субъект еще с раннего детства преодолевает для себя эгоцентрическую, птоломеевскую систему мировосприятия, заменяя ее коперниканской" [17, 82]. Эта идея Н.А.Бернштейна развивается в современных исследованиях [24]. Можно сказать, что любой акт восприятия предполагает перцептивное самовыделение и субъективное пространственно локализованное присутствие воспринимающего.

¹ Согласно Г.Гельмгольцу и Э.Маху, такой прогноз возможен благодаря учету информации от собственных глазодвигательных команд, хотя и эта точка зрения иногда оспаривается [24].

Отметим, что подобные характеристики восприятия присущи и животным, по крайней мере высшим. Об этом свидетельствуют как уже сам факт высокоразвитых сенсомоторных координации (они были бы невозможны, если бы животное не умело отделять, а затем синтезировать информацию о внешнем мире и о состоянии и положении собственного тела и его органов), так и более специальные факты, такие, как явление константности у животных. Б.М.Величковский обсуждает существование двух систем зрения [24, 240]. Одна из них связана с восприятием окружающего пространства, другая – с анализом деталей объектов в ограниченной пространственной области. Как показывают эксперименты А.Хейна [цит. по: 24, 240], котята, которым в течение первых двух месяцев жизни надевали специальный воротник, не позволяющий им видеть собственное тело и большую часть окружения, после снятия депривационного устройства выявили нарушения в пространственной ориентации и так и остались функционально слепыми.

Сказанное по отношению к зрительному восприятию справедливо и в отношении других сенсорных модальностей, а также и по отношению к двигательной активности. Живое тело, как и всякое физическое тело, обладает механическими характеристиками и подчиняется физическим законам; оно также подчиняется телесным возможностям, биомеханике. В процессе своей двигательной активности живое тело подчиняет движение также и двигательной задаче. Обсуждая эту проблему и ее решение в рамках концепции Н.А.Бернштейна, А.В.Запорожец и В.П.Зинченко отмечают: "Задача построения движения в уникальной реальной предметной ситуации является фантастической по своей сложности. Чтобы решить ее, тело, обладающее психикой, вынуждено каким-то путем постичь сложную физику конкретной предметной ситуации и согласовать ее с телесной биомеханикой" [41, 73]. Согласно представлениям Н. А. Бернштейна, одним из ключевых моментов двигательной активности является знание организма о состоянии периферического двигательного аппарата [18]. Без этих знаний (сенсорной информации) команды из центральных звеньев нервной системы о производстве движений оказываются принципиально неэффективными. Взаимодействие эффекторного и сенсорного звеньев в процессе управления движениями получило отражение в понятии рефлекторного кольца. Отметим, что положения, развитые Н. А. Бернштейном, относятся не только к человеку, но и к позвоночным животным вообще.

Самовыделение организма происходит не только в рамках восприятия внешних объектов и построения движений. Это самовыделение выступает и в форме ощущений, отражающих функциональное состояние отдельных органов, в том числе внутренних (интероцепция), а также в форме болевых ощущений.

СХЕМА ТЕЛА И САМОЧУВСТВИЕ

Учет перцептивных следствий, наступающих в результате собственной двигательной активности, учет положения тела и его органов в пространстве, учет функционального состояния органов происходит постоянно. На уровне организма как целого возникают и формируются особые интегральные образования, облегчающие организму интерпретацию сведений о нем самом.

На основе информации о положении тела и его частей в пространстве (проприоцепция) и состоянии движения органов (кинестезия) формируется схема тела – "субъективный образ взаимного положения и состояния движения частей тела в пространстве" [25, 212]. Как показывают исследования, схема тела простирается дальше физических границ тела и включает предметы, долго находящиеся с ним в контакте, например одежду [25]. Схема тела – психическое образование, она может включать и элементы, физически отсутствующие, как, например, в случае образования "фантомной конечности" при хирургических ампутациях. Роль схемы тела не в том, чтобы отражать текущее пространственное положение организма и его частей, а в том, чтобы быть эталоном для сравнения поступающей информации с тем, что должно быть, и тем самым облегчать организацию движений [25, 213].

На основе информации от интероцепторов, отражающих состояние внутренних органов и внутренней среды, возникают ощущения, диффузно отражающие общее состояние организма – "эмоционально окрашенное впечатление комфорта или дискомфорта, напряжения или разрядки, беспокойства или успокоения" [25, 47]. Эти ощущения формируют то, что можно назвать самочувствием организма. Определенный вклад в самочувствие вносят, по-видимому, и болевая, и температурная чувствительности. X.Хед обнаружил, что наряду с генетически поздней и более совершенной эпикритической чувствительностью существует также и примитивная и генетически ранняя протопатическая чувствительность. Если первая позволяет локализовать объект в пространстве, то "протопатические ощущения не дают точной локализации ни во внешнем пространстве, ни в пространстве тела. Их характеризует постоянная аффективная окрашенность, они отражают скорее субъективные состояния, чем объективные процессы" [25, 51].

Итак, можно констатировать, что феномены выделения и принятия в расчет собственной активности, формирования схемы тела и явление самочувствия характеризуют широкий класс живых организмов, составляют существеннейший момент самой их активности.