Генрих в Италии. Антипапа Герман

Почему Генрих не довершил одержанной наполовину победы, остается невыясненным, но он вступил в переговоры с римским дворянством и с греческим императором, желавшим покорить их общего врага — норманнов. Во время этого смутного положения Григорий созвал собор в Латеране с целью решить спор и обещал подчиниться решению этого синклита. Появилась обманчивая надежда на примирение: при открытии собора, на который явились очень немногие, папу осадили просьбами о примирении. Но он не мог преодолеть себя или же продолжал думать, что защищает дело Господне. Римским гражданам было уже в тягость приносить жертвы. Генрих завладел Латераном, и хотя Григорий держался в замке святого Ангела, и некоторые его сторонники из дворян тоже укрепились в своих городских замках и крепостях, король мог устроить посвящение Климента III в папы. После этого новый папа увенчал императорской короной Генриха и его супругу в марте 1084 г. Григорий проявил большую твердость и остался в осажденном замке святого Ангела. Он надеялся на норманнского герцога Роберта Гискара, действительно прибывшего наконец с войском, когда король с папой Климентом покинули город. Норманнское войско было многочисленно, хотя и состояло из порядочного сброда, между которым было немало сицилийских сарацин. Они завладели городом без особого сопротивления и освободили папу. Но необузданный норманнский герцог пришел в бешенство, узнав об убийстве одного из его вассалов, и в наказание за эту обиду предоставил город на разграбление своим шайкам. По всем известиям, он разбойничал здесь так, как никогда еще не приходилось терпеть Риму ни от какого народа. Эти насилия навсегда порвали связь между римским населением и папой Григорием, который вынужден был видеть эти ужасы и, в сущности, был ответствен за них. Он не мог оставаться больше одиноким, в Риме ему не было места, иначе как в лагере норманнов, имевших, очевидно, совершенно иные заботы, нежели интересы святого Петра. Григорий покинул Рим вместе с союзниками. Он кончил свою карьеру, по язвительному выражению одного историка, среди римских развалин.

Конец власти Григория. 1085 г.

Величие Григория рушилось. Хотя, прибыв в Салерно, он принялся за новые замыслы и рассылал по свету своих легатов, вскоре ему пришлось оставить надежду вернуться в Латеран, потому что его союзник Роберт Гискар, выступивший в поход против византийского императора, у которого он думал даже отвоевать Константинополь, терпел неудачи. Конец Григория VII был уже близок… Он умер в Салерно в мае 1085 г. По его последним словам: «Я любил справедливость, ненавидел неправду, потому и умираю в изгнании», — можно заключить, что он до последней минуты оставался верен своему мировоззрению. Действительно, у таких людей, особенно среди духовенства, которые более других привержены букве закона, не бывает раскаяния, плода искреннего и беспристрастного самообличения. Григорий не мог испытывать никакого раскаяния, поскольку низменные побуждения, низменное честолюбие, низменное себялюбие, низменная ненависть или зависть были ему совершенно чужды. Далекое от первоначального учения Христа обоготворение земной церкви, которая приравняла к божеству бедного, хоть и пламенного, но слабого рыбаря Генисаретского озера — это обоготворение не было создано самим Григорием. Но он принял его как верование своего века и как составную часть уже издавна возникшего мировоззрения. Можно сказать, что трудно уяснимый для нынешнего сознания, но искреннейший идеализм укоренил в нем глубокое убеждение, что любая светская власть должна подчиняться духовной, божественной, церковной, папской власти. По мысли тех, кто идеализирует реальную, и в этой реальности весьма очеловеченную, церковь, духовное начало выше мирского, божественное — выше земного, и поэтому низшее должно подчиняться высшему, а не наоборот. Нельзя не признать известного величия в подобном воззрении, но дело в том, что оно применялось на деле слишком буквально. Всемирно-исторический обман, смешавший понятия церковного с божественным, папского с церковным и папского с божественным, — обман, признанный в наши дни таковым, был для Григория истиной, в которую он верил. И благодаря его могучей личности этот обман, или мираж религиозной иллюзии приобрел особую силу. Но, разумеется, не ту, о которой мечтали Григорий и следовавшие за ним идеалисты, надеясь с помощью этой силы исправить людей и по-христиански устроить мир. Случилось скорее обратное — «обмирщилась» церковь; от столетия к столетию она все менее и менее походила на церковь, более и более преображаясь в государство, прикрывавшее свой светский характер торжественной обрядностью и самообманами. В идеализме Григория есть нечто высокое, но вместе с тем и ужасающее в своей беспощадности: «Проклят воздерживающий свою руку от крови!» И с этой прямолинейностью, незаметной лишь тому, кто наивно может приписать человеку непогрешимость, он нанес неисчислимый вред обществу, оставив мало следов того действительно благотворного влияния, которое заключается в умеренных притязаниях духовной власти, не доводимой, подобно папской, до крайности.

Последние годы Генриха

Борьба продолжалась, потому что партия Григория пережила своего вождя, но уже утратила интерес. Подробности этой борьбы с ее переменным счастьем так повторяются, что ее дальнейшая история до смерти Генриха IV может быть передана в нескольких словах. В 1084 г. Генрих вернулся в Германию как император и оставался в ней до 1090 г.

Генрих IV на троне, со скипетром и державой.

Миниатюра из хроники 1113 г., написанной Эккехардом из Аураха. Кембридж.

Продолжавшаяся война по-прежнему производила опустошения. Разбойничьи замки множились; расширялись и монастырские здания, не вмещавшие всех желавших бежать от ужасов, творимых в миру. Народ, — та его часть, которая не жила войной, — жаждал мира, и идея «мира Господня», пустившая глубокие корни, оказала свое влияние: верная королю льежская епархия с ее епископом Генрихом и всем клиром положила начало тому в 1081 г. В 1083 г. к этому движению примкнула более значительная кёльнская епархия. Несмотря на эти усилия, мир в государстве не наступал. В 1086 г. король Генрих проиграл сражение при Плейхфелъде, в окрестностях Вюрцбурга, выступив против своего соперника Германа, дело которого, впрочем, тоже не двигалось вперед, и он окончил свою бесполезную жизнь летом 1088 г. Занявший его место честолюбивый и вероломный маркграф Майсенский Экберт, уже почти упрочив свое положение, в 1090 г. был убит несколькими приверженцами Генриха в Саксонии. В 1090 г. мир в Германии был восстановлен, по крайней мере, настолько, что Генрих мог отправиться в Италию, где перевес был на стороне его противников, и они могли, действуя оттуда, поддерживать постоянную смуту в Германии.

Война в Германии. Урбан II

После смерти Григория его сторонники пришли в некоторое замешательство, поскольку никто не хотел быть его преемником. Наконец на это решился Дезидерий, аббат Монтекассино. На долю этого Виктора III, в течение его короткого первосвященства, выпали самые тяжкие дни: вокруг Рима и в самом городе бушевала борьба между его приверженцами и сторонниками Климента. Не только местность, прилегающая к собору святого Петра, но и церковь были местом побоища. После смерти Виктора в 1088 г. грегорианская партия избрала в Террачине епископа Остийского Оддона под именем Урбана II, француза, человека столь же строгих правил, как и Григорий, но более уступчивого и благоразумного. Он был признан в Испании, Франции, Англии, большей части Италии, но не мог утвердиться в Риме, пока не была сломлена власть императора. Он скрепил союз немецких и итальянских противников Генриха, женив молодого Вельфа, 17-летнего сына немецкого соперника Генриха, на 40-летней маркграфине Матильде, приносившей в своем усердии к делу святого Петра новую жертву вступлением во вторичный, фиктивный брак. С 1090 по 1092 г. император оставался в Италии, воюя с переменным успехом. В 1092 г. злейший враг, маркграфиня Матильда, едва не попала в его руки в Каноссе. Но опасные осложнения в Германии вызвали его обратно; несчастье преследовало его и здесь. Он вступил в 1088 г. во второй брак с вдовой маркграфа Нордмаркского, принцессой русского происхождения Евпраксией или Параскевой, принявшей в Германии имя Адельхейды. Этот брак принес ему горе: Адельхейда сумела склонить Конрада, его 19-летнего сына от первого брака, изменить отцу.

Измена Конрада

Поводы к этой измене, обнаружившейся в 1093 г., не вполне ясны. Молодой человек был красив, ловок, образован, «истый католик», если верить одному источнику. Можно предположить, что побуждением к разладу послужили церковные взгляды и различие убеждений, которое усугублялось с обеих сторон мирскими расчетами, непрестанно возникавшими и усиливавшими его. Разрыв был подготовлен в Италии, причем папа Урбан и маркграфиня сделали Конрада главой и знаменосцем папской партии.

Конрад, сын Генриха IV.

По миниатюре из рукописи 1114 г «Жизнеописание Матильды».

Рим. Ватиканская библиотека.

Снова были пущены в ход все средства, которые употреблялись ранее для борьбы с императором, и с не меньшим успехом, чем прежде. Его супруга готовила гибель ненавистному мужу, бесстыдно выставляя свои пороки всему свету. Великая маркграфиня, которую биограф величает «Деборой», сблизилась с этой женщиной, и тяжело даже передавать все подвиги благочестивой ненависти и партийной ярости, совершенные ими. В Италии сторонники Урбана и маркграфини получили перевес, между тем как Германия уже утомилась от борьбы, и движение в пользу «мира Божьего» там непрерывно усиливалось. Во главе его стоял сам император. Новый подъем духа направлял церковные силы в иную, живую сторону. Это была мысль, взлелеянная еще Григорием, — мысль об освобождении Гроба Господня и других святынь из рук неверных. И вот эта мечта осуществилась на практике: папа Урбан стал человеком, способным обратить указанное движение на пользу увеличения церковного могущества. В 1095 г. он созвал большой собор в Клермоне; блеск и воодушевление этого съезда нашли отклик в Италии. Со времени разгрома норманнами в 1084 г. Рим был слишком ненадежным местом для папы, державшегося воззрений Григория VII, и лишь в конце 1096 г. Урбан мог водвориться в нем на долгое и спокойное жительство, между тем как Генрих, власть которого в Италии значительно ослабла в последние годы, покинул Италию и вернулся в Германию, заключив мир с Вельфским домом, алчность которого обманула графиню Матильду.