Возвращение в Сицилию. Смерть Генриха VI

Между тем множество князей и рыцарей уже принесли обет участия в крестовом походе, который при вышеупомянутых условиях обещал быть весьма удачным. Генрих VI сам отправился в Италию летом 1196 г., дабы довершить последние приготовления к походу. При этом он вступил в переговоры с папой, который должен был крестить его малолетнего сына и короновать его королевской короной. Но Целестин заупрямился и не согласился короновать малолетнего принца королем Сицилийским и Германским, и от самого Генриха как короля Сицилийского требовал ленной присяги. Прежде, чем этот спор пришел к концу, императору пришлось поспешить в Сицилию, где среди местной знати против него составился заговор, которого, по-видимому, не чужда была и сама императрица Констанция. Генриху был уже назначен преемник в случае, если заговор удастся и он будет умерщвлен. Но замысел открылся, и Генрих принял против заговорщиков самые суровые меры наказания. Своему несчастному сопернику он приказал прибить гвоздями к голове железную корону, других его сообщников приказал жечь на кострах и топить в воде: «разыграл с ними Нерона» (neronizavit) — по весьма оригинальному выражению итальянской хроники. Затем он обратил все внимание на крестовый поход: уже в марте 1197 г. первые 30 кораблей отплыли в Сирию. Громадные массы крестоносцев-паломников шли через всю Италию и собирались на апулийском берегу. Нижненемецкие подобные дружины направлялись другим путем — морем вокруг Пиренейского полуострова и уже на португальском побережье вступали в битву с мусульманами. В начале сентября под предводительством канцлера Генриха Конрада, архиепископа Майнцского, отплыл и громадный флот. Успех предприятия, которого в данном случае можно было ожидать с полнейшей вероятностью, мог бы привести к большим изменениям в истории Европы…

Церемониальный меч в ножнах, сделанный в Палермо для Генриха VI.

Но все эти обширные замыслы неожиданно были пресечены. Генрих, которому было всего 32 года, не отличался ни крепостью сложения, ни особо завидным здоровьем. Ничтожный случай (неосторожное употребление холодного питья в жаркий день) вызвал лихорадку, которая через несколько дней свела его в могилу во цвете лет и в полном развитии могущества.

Гробница императора Генриха VI в соборе Палермо.

Партии в Германии

Но при всем своем блеске, при всей обширности замыслов, которые император Генрих питал при жизни, это могущество оказалось настолько непрочным, что его безвременная кончина привела к чрезвычайно затруднительному и двусмысленному положению. Брат императора Генриха Филипп Швабский, женатый на греческой принцессе Ирине или Марии, как ее звали немцы, был на пути к своему брату, чтобы принять от него последние распоряжения по управлению государственными делами и отвезти его сына в Германию, как вдруг в Монтефьясконе до него дошла печальная весть о кончине императора.

Серебряный брактеат Филиппа Швабского.

Оказалось, что нечего было и думать о продолжении путешествия. В Италии всюду зашевелились местные партии, и все разом поднялось против германского владычества. Младенец-сын императора должен был остаться в Сицилии, и вдовствующая императрица вынуждена была, чтобы только удержать за собой положение, дать обещание норманнской партии, что она тотчас удалит всех приближенных-немцев. С великим трудом Филиппу удалось выбраться из Италии. Герцог, первоначально предназначенный к поступлению в духовное сословие, чрезвычайно образованный и по природе человек тонкий и благочестивый, хотел вначале честно и законно отстаивать права своего племянника, но вскоре увидел, что с полнейшей разнузданностью стали проявляться все своекорыстные стремления, и все князья штауфенской партии убедили его, что в такое бурное время немыслимо ему принять на себя одни обязанности регента, — и поэтому выбрали его на мюльхаузенском рейхстаге в короли (в марте 1198 г.). Софистика того времени легко избавила его от присяги племяннику, опираясь на то, что присяга «некрещеному ребенку» будто бы не могла иметь никакого значения. Однако это поругание присяги было слишком благоприятным обстоятельством для противников штауфенского дома, чтобы они им не воспользовались. После недолгого поиска эта партия с архиепископом Адольфом Кёльнским во главе остановила выбор на Оттоне, сыне покойного Генриха Льва, который уже с 8-летнего возраста жил при английском дворе у своего дяди, Ричарда Львиное Сердце, и пользовался большим его расположением. От него в 1196 г. он даже получил в ленное владение графство Пуату. Этот юноша (ему было в данное время 23 года), по-видимому, многое позаимствовал в своем характере от славного дяди. Один из современников характеризует его как юношу весьма простодушного и в то же время высокомерного — почти как глупого гордеца; по внешности он был настоящий богатырь — рослый, сильный и храбрый. На съезде князей в Кёльне, в котором принимала участие и корпорация старейших горожан, и богатое купечество, состоявшее в торговых отношениях с Англией, — Оттон был избран, а затем, по обычаю, коронован в Аахене.

При таком положении Германского королевства значение папы сразу возвысилось до преобладания, которое было в последнее время до некоторой степени подавлено Фридрихом Барбароссой и Генрихом VI.

Папа Иннокентий III. 1198 г.

В самом начале 1198 г. дряхлый Целестин III скончался, и выбор кардиналов пал на человека весьма умного, тонкого и хитрого, происходившего из среднеитальянского графского рода — Лотарио ди Сеньи, который был возведен в папское достоинство под именем Иннокентия III.

Печать папы Иннокентия III (1198–1216).

Одаренный обширным государственным умом, в цвете сил и разума (ему было всего 37 лет), новый папа, горячо принявшись за дело, решил воспользоваться благоприятными обстоятельствами для заявления притязаний, от которых римская курия не отрекалась со времен Григория VII. Программу своей политики он выразил коротко и ясно в словах: «Церковная свобода лучше всего может быть обеспечена тогда, когда Церковь Римская явится вполне независимой и в светских, и в духовных делах»: И затем он начал с того, что действительно освободился от всякого постороннего влияния в своих ближайших владениях: подчинил себе поставленного императором префекта в Риме, уничтожил заседавший в Капитолии коммунальный сенат и вступил в борьбу с крупными сановниками и феодалами Средней Италии, державшими сторону Штауфенов; к тому же императрица Констанция скончалась в ноябре 1198 г. и назначила папу Иннокентия III опекуном своего малолетнего сына, чем и признала его верховным ленным владыкой Сицилийского королевства, которое к этому времени находилось в состоянии, близком к анархии. Главной целью папы в данном случае было отделение Сицилии от Германской империи. Фактически он уже стоял во главе итальянской национальной партии, и благодаря борьбе за престолонаследие, возникшей в Германии, Иннокентию III еще легче было выступить в роли всемирного повелителя судеб, нежели самому Григорию VII, и едва ли можно сомневаться, что с его именем связано представление о высшем развитии папской мощи.

Иннокентий и Оттон

Но, руководствуясь примером Григория VII, Иннокентий и не думал вмешиваться в германские дела, хотя Оттон и его партия с самого начала усердно искали в нем опоры. Но он ограничился лишь весьма неопределенными обещаниями. Тем временем в Германии завязалась междоусобная война между Оттоном и Филиппом, который сначала воевал до некоторой степени удачно. Вернувшийся из крестового похода канцлер покойного императора, архиепископ Конрад Майнцский, попытался было создать новую, третью партию, которая поддержала бы законные права Фридриха, сына Генриха VI, но потерпел в этой попытке полнейшую неудачу. Вскоре выяснилось, что в силу внутренней логики обстоятельств папа Иннокентий стал склоняться на сторону вельфской партии. Как ни был король Филипп по натуре своей мягок и податлив, однако не мог отказаться от принципа самостоятельности, который при императорах из Штауфенского дома обратился в основу государственного права, и это скоро привело к обострению отношений между ним и папой. «Мы избрали Филиппа в германские императоры», — писали германские князья папе 28 мая 1200 г. «Только по рукоположению высшего первосвященника император получает окончательное утверждение в своем сане, от папы исходит и благословение, и венчание, и возложение на него знаков императорской власти», — отвечал им папа. В подтверждение своих высказываний папа сослался даже на библейское сказание о мироздании, напомнив, что Бог создал два светила — одно большее, дневное, другое меньшее, ночное и заимствующее от дневного свой свет. Кого разумел при этом Иннокентий под дневным светилом и кого под ночным — было для всех очевидно и ясно. Но сила оказалась на стороне Филиппа, дело Оттона выглядело проигранным, тем более что и покровитель его, английский король, к тому времени умер (1199 г.). Это побудило папу поспешить с решением: для него было важно, чтобы мнимое право курии было признано хотя бы таким германским королем, который, собственно говоря, был королем лишь по имени. И вот в своем послании от 1 марта 1201 г. папа признал право на престол за Оттоном «в силу Божеской власти, переданной нам святым Петром». Оттон беспрекословно принял это послание в Кёльне, куда оно было доставлено ему папскими легатами. В особом акте, данном в июне того же года, так называемом Нейсском конкордате, «Оттон, Божьей милостью король римлян, своему господину и папе Иннокентию, а равно и его преемникам» обещал принять на себя защиту всех владений и всех почетных преимуществ римской церкви, и при этом перечислял все владения: «Равеннский экзархат, Пентаполис, Анконскую марку, герцогство Сполетское, владения графини Матильды».

Монета Оттона IV (1198–1215).

Таким образом, Оттон, не задумываясь, поступился и верховным значением империи, и Италией и даже допустил, чтобы датчане вновь заняли Голштинию; он даже принял предложенное ему папой посредничество для восстановления дружелюбных отношений с французским королем, который воевал с Англией как с союзницей Вельфов. Затем Филипп и его сторонники были отлучены от церкви. Но это не привело ни к чему, так как противоборствующие партии руководствовались большей частью личными своекорыстными целями.

Король Филипп

До 1203 г. Оттону положительно везло в борьбе с Филиппом, но в 1204 г. многие из его приверженцев, и притом наиболее видных, — например, его родной брат, пфальцграф Генрих, ландграф Тюрингский, король Чешский, архиепископ Кёльнский, герцог Генрих Брабантский, — перешли на сторону Филиппа: Оттон, очевидно, не умел привязывать владетельных князей к интересам своей партии. И вот в Аахене, в 1205 г., на весьма многочисленном съезде князей, Филипп был вторично избран в короли и коронован тем же архиепископом Адольфом Кёльнским, который прежде короновал Оттона. В 1206 г. даже город Кёльн отшатнулся от Оттона, который только при поддержке Англии мог кое-как отстаивать свое весьма ненадежное положение. Даже сам папа Иннокентий стал если не искать переговоров со Штауфеном, то, по крайней мере, не уклоняться от них, ввиду того важного изменения на Востоке, которое, несомненно, было последствием четвертого крестового похода и отчасти штауфенской политики вообще. Весь 1207 г. прошел в подобных переговорах. Папа послал к Филиппу двоих кардиналов и снял с него церковное отлучение на рейхстаге, происходившем в Вормсе, и его приверженцы из духовенства, как, например, архиепископ Адольф, вновь были удостоены папских милостей. Папа Иннокентий очень ловко дал понять, что обоим противникам следует прийти между собой к известному соглашению, основанному на взаимных добровольных уступках, и действительно, оба противника увиделись на съезде в Кведлинбурге. Здесь Филипп при посредстве кардиналов предложил Оттону руку одной из своих четырех дочерей и герцогство Аламаннское сверх всего остального. Оттон резко отверг это предложение, отвечая, что до смертного часа не откажется от короны и, словно в насмешку, предложил Филиппу гораздо более высокое вознаграждение за отказ от его притязаний. Тогда папская политика окончательно склонилась на сторону Филиппа, тем более что он предложил руку своей второй дочери брату папы, графу Рикардо, а папа обещал отказаться от притязаний на Тоскану, Сполето и Анконскую марку, предоставляя эти владения в собственность брату или одному из племянников, которые должны были произойти от его брака с дочерью короля Филиппа. По всему было видно, что наступили времена мирского владычества пап и политики «непотизма», которая впоследствии развилась до таких пагубных крайностей. Не менее ясно было и то, что дело вельфского короля окончательно проиграно, и борьба началась снова, т. к. и Филипп собрал значительное войско, и Оттон нашел возможность упорно обороняться от его нападений. Но совершенно неожиданная и редкая в Германии случайность вдруг дала новый оборот событиям.

Убийство Филиппа. 1208 г.

Король Филипп, присутствуя в Бамберге на свадьбе своей племянницы 21 июня 1208 г., удалился с некоторыми из приближенных на отдых в один из покоев епископского дворца. Туда же явился и один из его знатных вассалов, пфальцграф Оттон фон Виттельсбах. Подробности произошедшего неизвестны, только пфальцграф вдруг выхватил кинжал и нанес королю удар, от которого тот тотчас же скончался. Повод к убийству, по-видимому, был чисто личным: Филипп пообещал ему руку одной из дочерей и не сдержал обещания. Всякие иные объяснения этого факта являются не более чем фантазиями.

Король Оттон

Когда, таким образом, король Филипп, всеми любимый и уважаемый, в цвете лет и сил (ему шел 31 год), был так внезапно похищен смертью, дела должны были принять иной оборот. Хотя короля Оттона никто особенно не любил, все, конечно, предпочли его избрание грозившей анархии. В том же году он был признан по соглашению со штауфенской партией королем и единогласно избран всеми во Франкфурте. Т. к. Оттон был еще не женат, то залогом мира между Вельфами и Штауфенами стала дочь короля Филиппа Беатриса, явившаяся на съезд во Франкфурте испросить наказание для убийцы отца. Приговор над ним был произнесен и в следующем году приведен в исполнение: его отрубленная голова была брошена в волны Дуная. А в мае 1209 г. в Вюрцбурге, с разрешения папы, произошло торжественное обручение Оттона и Беатрисы,^[27] которая принесла своему жениху в приданое значительную долю родового штауфенского достояния, которое уже при Филиппе стало расточаться. Оттон, из главы партии обратившийся в полновластного государя, видимо, решился сурово проявить свою королевскую власть для подавления анархических стремлений окружавшего общества. Но эта власть досталась ему не даром: за оказанную им поддержку папа потребовал не только подтверждения данных прежде обетов, но и получил новое обещание: король обязался помогать ему в искоренении ересей, которое, по изменившимся временам, считалось необходимым и отныне составляло весьма существенную часть политической программы римской курии.

Оттон в Риме

Теперь Оттону недоставало только императорской короны, и он для ее получения двинулся в Италию с весьма значительным войском. Он уже почитал своей обязанностью, даже считал себя вынужденным по возможности вернуть себе положение, которое занимали Штауфены в Италии. Поход прошел без всяких препятствий. Король был хорошо принят в Италии, встретился с папой в Витербо и затем, после выяснения некоторых недоразумений, принял от папы императорский венец.

Серебряный брактеат Оттона IV (1198–1215).

Однако согласие с папой было непродолжительным. Оттон, стоявший во главе большой воинской силы, задался тщеславным замыслом восстановления былых владений Генриха VI в их полном составе и вскоре отвернулся от папы. Без дальних околичностей он просто присвоил себе некоторые еще спорные территории наследства Матильды и стал открыто готовиться к походу против Апулийско-Сицилийского королевства, которое находилось в ленном подчинении папы. Все предупреждения папы оказались тщетными. Тогда Иннокентий произнес свою знаменитую фразу: «Каюсь в том, что я вывел этого человека в люди», — и отлучил его от церкви. Не обратив на это ни малейшего внимания, император Оттон вступил в Апулию, подчинил и ее, и Калабрию своей власти, что уж было положительно несогласно с присягой, принесенной им при венчании. Он даже собирался переправиться в Сицилию и там уничтожить господство Штауфенов, присвоив себе наследственные права Генриха VI, но тут оказалось, что произнесенное над ним отлучение от церкви было не пустым звуком.

Разрыв с папой

Во власти Иннокентия был мститель Оттону в лице Фридриха, сына Генриха VI, которому в эту пору минул уже 18-й год. Интересы папской власти на мгновение совпали с интересами штауфенской династии, да и в самой Германии немало было людей, которые выжидали только благоприятного момента, чтобы отказаться от повиновения нелюбимому государю. Архиепископ Зигфрид Майнцский, ландграф Герман Тюрингский, король Пржемысл Отакар Чешский стали во главе целой коалиции князей и, опираясь на авторитет папы и на помощь французского короля, подняли знамя бунта против императора. Коалиция росла и усиливалась, несмотря на неистовое опустошение епископства Майнцского войсками пфальцграфа Генриха, брата Оттона. К коалиции примкнули герцоги Баварский и Австрийский, и в сентябре 1211 г. в Нюрнберге коалицией король Сицилийский Фридрих был избран в короли Германские и будущие (coronandum) императоры. Положение дел оказалось настолько опасным, что Оттон решил вернуться в Германию. Его возвращение несколько подкрепило партию его приверженцев, к которой пристали и некоторые из участников коалиции, только духовные сановники избегали всякого общения с ним. Как истый рубака, Оттон, не задумываясь, набросился на владения ландграфа Тюрингского и предал их неумолимому опустошению; по варварскому обычаю тогдашних войн это нимало не помешало ему, однако, среди битв и опустошений отпраздновать в это же время свадьбу с дочерью покойного короля Филиппа, Беатрисой, которая скончалась несколько недель спустя.^[28] Ее смерть была тяжелым политическим ударом для Оттона. К тому же вести, пришедшие с юга, вынудили его прекратить опустошительную войну в Тюрингии и выступить навстречу папскому ставленнику, королю Фридриху, который направился в Германию из Италии.