Положение Людовика. Съезд князей в Рензе

В 1335 г. умер Генрих, герцог Тироля и Каринтии, и его наследие послужило поводом к ожесточенному спору, при котором Людовик и Габсбурги выступили сначала против Яна и его союзников: венгерского короля Карла-Роберта и некоторых имперских князей.

Печать Карла-Роберта, короля Венгрии (1308–1342).

Париж. Национальный архив.

В это время Людовик мог бы примириться с тем, что он считал церковью: преемник враждебного ему папы, умершего в 1334 г., Бенедикт XII, сам желал этого примирения, потому что тяготился французскими оковами. Однако новый папа тоже не мог высказать своего решения без согласия французского короля, а император раздражал последнего своей недостойной колеблющейся политикой. В споре, имевшем большое значение, он договаривался одновременно с Филиппом YV против английского короля Эдуарда III, а с Эдуардом против Филиппа. Повторные посольства его к папе не дали результатов. Собственно, Людовик и не нуждался в этом примирении, потому что общественное мнение в Германии стало на его сторону с самого начала спора так горячо, как не бывало еще при прежних императорах. Впереди всех шли имперские города, ставшие в последние десятилетия ареной активной деятельности и стремления к прогрессу. Они отнимали у клириков одну область общественной деятельности за другой, внедряя новые порядки, сообразные с мирской точкой зрения. Наступила эпоха, в которую повсеместно завоевывал себе место, более или менее успешно, демократический элемент, цехи, втиравшиеся в городское управление наряду с элементом аристократическим — патрициатом. Это было достигнуто уже, например, в Шпейере (1327–1330), в Страсбурге (1332 г.), в Регенсбурге (1334 г.), в Базеле (1336 г.). Эти города очень спокойно переносили папский интердикт, Цюрих, например, в течение семнадцати лет. Некоторые из них прибегали и к устрашению духовенства, ставя ему на выбор: «либо петь, либо убираться прочь». В Эрфурте монахов, не соглашавшихся ни петь, ни звонить в колокола, заперли в монастыре и морили голодом, пока они не уступили. Но и само духовенство, больше и больше поддаваясь францисканским идеям, восставало против папы, и это было заметно не только в низшем клире. Вообще единомыслия в духовном сословии уже не было. Возникало множество споров при избрании епископов. Особенно долго тянулся один, из-за майнцской кафедры, между Балдуином Трирским и Генрихом (фон Фирнебургом) Кёльнским. Наконец, после неудачной попытки общего примирения, сделанной некоторыми епископами на съезде в Авиньоне (1338 г.), в том же году последовала весьма знаменательная мера: шесть курфюрстов — все, кроме чешского, — съехались в рейнской деревне Рейс и составили декларацию, в которой оповещали всех о своем решении ни для кого не поступаться своими избирательными правами. Избранный всеми курфюрстами или их большинством глава государства не должен был нуждаться в соизволении апостолической кафедры для исполнения своих обязанностей.

Франкфуртская декларация

Дело становилось серьезным для папского престола. На съезде, созванном во Франкфурте-на-Майне, на который явились представители от двух третей Германии, Людовик представил свое дело как бы на суд нации. Присутствовавшие духовные лица выразили мнение, что им, королем, сделано все, чего только можно требовать, для удовлетворения церкви и что с ним поступили крайне несправедливо. Поэтому съезд решил восстановить богослужение во всей Германии с признанием недействительности интердикта. Противящиеся этому подлежали наказанию, как государственные преступники. Затем были признаны начала, выработанные съездом в Рейсе. Вслед за этим Людовик 8 августа издал декларацию, гласившую о непосредственно божественном происхождении королевской власти и о том, что избранный всеми курфюрстами или их большинством становился после этого, и только после этого, королем и императором. Теория государственного права, которую проводили за 14 лет до этого (1324 г.) Марсилий Падуанский и Иоанн Яндунский в своем общем трактате «Defensor pads», теперь торжественно признавалась. Через несколько недель при свидании императора с английским королем Эдуардом III в Кобленце она была подтверждена и принята ими за руководство для общей программы действий. Этот съезд был особенно блестящ: на рыночной площади в Кобленце, перед императорским троном, стоял английский король, принимая грамоты, которыми он облекался в звание римского наместника в нижнерейнских провинциях. Против сопротивлявшегося духовенства здесь были приняты строгие меры, и в нем обнаружился раскол. Обе стороны не жалели обоюдных ругательств, о чем имеется много свидетельств, но, в общем, преданное правительству духовенство получило перевес, и это движение было так сильно, что в следующем году и чешский король на деле примкнул к программе, выработанной в Рейсе (1339 г.).

Приобретение Тироля. 1342 г.

К сожалению, сам Людовик не удержал такого блистательного положения и продолжил идти прежней дорогой уступок и вымаливаний, стараясь примириться с папой. Он был так ограничен и малодушен, что сам не верил в отважное провозглашение независимости, которое действительно могло послужить освобождению всего христианства или, по крайней мере, немецкой нации, от ига совершенно извращенной духовной власти. Это было, впрочем, не последним примером того, как лично храбрые государи в своей борьбе с исполинским призраком папизма после своего первого смелого натиска робели и трусливо отступали назад. Союз с Эдуардом III, столь важный для Людовика в этой борьбе, поддерживался им тоже очень двусмысленно. Нельзя утверждать, что этому слабохарактерному человеку недоставало того, что люди называют счастьем. В 1340 г. угасла нижнебаварская линия Виттельсбахов с кончиной 10-летнего сына Генриха II, и нижнебаварские государственные чины, радуясь случаю, выбрали Людовика своим государем. Одновременно ему предоставлялась возможность присоединить Тироль к прекрасным баварским владениям, хотя и не вполне безупречным путем. Наследница Тироля Маргарита, дочь герцога Каринтийского Генриха, находила основательные или неосновательные причины для жалоб на своего супруга Иоанна-Генриха, второго сына Яна, чешского короля, и тайно предлагала императору свою руку для его овдовевшего сына маркграфа Людвига. Нежелание его взять жену, которая носила прозвище Маульташ, не представило непреодолимого затруднения, но были и другие препятствия. Иоанн-Генрих был законным супругом графини Маргариты и княжил в области. К расторжению брака не было сколько-нибудь подходящего повода. К тому же такое расторжение зависело исключительно от папы, а получить его при данных обстоятельствах было решительно невозможно, не говоря уже о церковных препятствиях к браку между лицами, состоявшими в третьей или какой-то подобной степени родства, а таково было именно отношение предполагаемых жениха и невесты. Но в человеческой душе, особенно в душе слабого человека, уживаются самые грубые противоречия: тот самый государь, который ради примирения с главой церкви был готов пойти на крайнее унижение — на отречение от престола, — теперь, из династической корысти, не задумался объявить брак Маргариты недействительным и далее, в силу своей императорской власти, нашел и родство брачующихся не препятствием. Если бы, значилось в документе, такое родство было преградой, то никакой папа, даже ангел небесный, не мог бы дать в этом случае разрешения. Между тем папа часто разрешал подобные браки, из чего видно, что дело касается лишь людского устава, а допускать изъятия из такого устава — дело императора. Таким образом, с помощью недовольных люксембургским князем дворян он был изгнан из Тироля, и второй брак его жены состоялся (1342 г.).

Антикороль Карл Чешский

Безрассудство, с которым Людовик ради усиления власти своего дома присвоил себе права, принадлежащие исключительно церкви по религиозным и правовым понятиям того времени, снова настроило против него князей. Люксембургскому дому была нанесена тяжкая обида, а разрыв с папским престолом обострился, тем более что папой был, после смерти Бенедикта (1342 г.) Климент VI, друг Люксембургов. Людовик повернул назад: его императорская заносчивость сменилась смирением. Но папские притязания были направлены уже грубейшим образом не столько против императорских, сколько против княжеских интересов: церковный спор вступал на новую почву и становился опаснее для папства, в ослеплении вступившего на эту почву. Князья имели основания упрекать императора, что он плохо действовал в их пользу, которая была, вместе с тем, и государственной пользой, и у них назревал план — придать императору в помощь еще и римского короля. Вступив в переговоры с ним, они предложили ему Карла, сына чешского короля. Между тем удача не покидала Людовика. В 1345 г. граф Вильгельм IV, владевший Голландией, Зеландией, Утрехтом, Фрисландией и Геннегау, пал в битве с восточными фризами: с ним кончился род графов Голландских по мужской линии, и ближайшей его законной наследницей, любимой населением, была старшая сестра покойного Маргарита, супруга императора Людовика, который и предоставил ей в лен владения, оставшиеся после ее брата (1346 г.). Это вызвало полное сплочение его врагов. В апреле того же года папа вновь объявил Людовика отлученным от церкви и потребовал от курфюрстов избрания нового главы государства. Пятеро из них повиновались, и в Рейсе, от имени Саксонии, Чехии и трех архиепископов был избран королем старший сын Яна Карл, маркграф Моравский. В числе других уступок папе — или, вернее, тому, кто властвовал над папой в данную минуту, французскому королю, — Карл давал обещание отдавать на решение папы все споры между Францией и Германией, как настоящие, так и будущие. Такое обязательство не тяготило его: подобные клятвы давались не с тем, чтобы их выполнять. Это избрание почти не пошатнуло положения Людовика: Карл, папский король, не мог даже добиться коронования. Город Аахен запер перед ним свои ворота; вообще, города стояли за Людовика, а это было основным в данную минуту. Несмотря на всю неустойчивость своей политики, Людовик выказывал свое расположение к горожанам и сделал для городского устройства больше, чем кто-либо из его предшественников. На городском съезде в Шпейере (сентябрь 1346 г.) городские представители весьма определенно высказались в его пользу, и многие владетельные князья, тоже бывшие на съезде, последовали их примеру. Немецкая корона укрепилась, а поражение, понесенное незадолго до того французами при Креси в битве с англичанами, в которой участвовали отец и сын Люксембурга, находившиеся во французском лагере, ослабило на время и значение короля Карла. Король Ян, его отец, пал в сражении; Карл был тяжело ранен. Удачно добравшись до своей наследственной территории, Чехии, он стал готовиться к наступательным действиям (1347 г.). Смерть избавила Людовика от необходимости отразить нападение. Охотясь на медведя вблизи Мюнхена, он был сражен апоплексией и скончался, призывая Пресвятую Деву, которую чтил больше, чем кто-либо другой из германских государей. «Царица сладчайшая… Матерь наша…» — произносил он, умирая (октябрь 1347 г.). Он дожил до 60-летнего возраста.

Голова статуи Людовика Баварского с его гробницы.

Мюнхенский собор.

Людовик Баварский. Статуя с его гробницы, выполненная в 1470 г. Мюнхенский собор.

Смерть Людовика. 1347 г.

34-летнее царствование Людовика Баварского было значительным для Германии, несмотря на то, что он лично может казаться несоответствующим своему высокому положению. При его правлении явно начинаются новые времена, хотя сам он мало соответствует этим новым временам и их мировоззрению, оставаясь непреклонным в своих прежних религиозных понятиях и усвоенной набожности. Но повсюду, среди ученых и неученых, в народе и в знати, возникает новое, решительно антиклерикальное и антипапистское направление. Мы уже видели, что это движение, замечаемое лишь весьма немногими современниками, как это обыкновенно бывает, находилось во внутренней связи с развитием городской жизни в эту эпоху. Борьба за городские права, происходившая под разными видами и с большой или меньшей силой в большинстве немецких городов с целью уничтожения или, по крайней мере, ограничения сословных привилегий, порождает всегда и нужных бойцов для гражданской битвы; она формирует их. Но, прежде всего, такое движение способствует огромному развитию трудовой деятельности, промышленности, изгоняя мечтательный, аскетический, фантастичный взгляд на жизнь, еще так сильно господствовавший в предшествовавших поколениях, — в поколениях, современных крестовым походам. Идея государственного порядка проложила себе путь в виде идеи независимых автономных городских общин, в которых возродилась, в духе времени, древняя немецкая народная община. Принцип сообщества, связывающий всех городских обывателей и создающий их «общину», показал здесь свою созидательную государственную силу заключением союзов между городами, их мирными договорами, распространением правосудия и порядка. Лежавшие в развалинах замки и крепости разбойничавших рыцарей уже повсюду свидетельствовали о могуществе, достигнутом этими городскими общинами; но они впервые заявили свою политическую силу в царствование Людовика. Интриги курфюрстов, выставивших антикоролем Люксембурга, не имели успеха, и Людовик продолжал спокойно царствовать или, вернее, исполнять свою королевскую обязанность, потому что настоящее владычество, если иметь в виду главную из сил, двигавших народом, уже не принадлежало больше немецким государям. Города стояли за Людовика, потому что он сочувствовал городскому сословию и городской жизни, сердечно понимая их нужды, не был «королем рыцарства», как прежние государи. Вследствие этого он обладал могуществом, которое придает большое значение его личности, в сущности, весьма посредственной.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ