Приложение II. Философия О. Шпенглера и ее эволюция

Тема кризиса развития общества - одна из важнейших в со­временных философско-исторических исследованиях. XX век отмечен многочисленными социальными потрясениями, по­стоянными военными конфликтами (включая две мировые войны), нарастающей опасностью экологической катастрофы, оставшейся от времен «холодной войны» боязнью мировой ядерной войны, ощущением «хрупкости» Земли и человече­ской цивилизации.

Осознавая сложность положения современного общества, часть западных философов восприняла ее как приближаю­щийся Апокалипсис. Смысл мировой истории для них сводил­ся к идее отрицания возможности прогресса; движение исто­рии казалось бесцельным движением по кругу.

Особенно сильным ощущением кризиса становилось в пе­риоды таких общественных потрясений, как революции и ми­ровые войны. Первым, кто сумел это теоретически «зафик­сировать», был Освальд Шпенглер, исторический пессимизм которого стал определяющим для многих философско-исторических концепций. В ряду «концептуальных пессими­стов» Шпенглер занимает особое место. Он наиболее четко сформулировал идею «заката» западной культуры в контексте общей картины развития истории как естественного процесса. Вместе с тем концепция круговорота культур, разработанная Шпенглером, как никакая другая концепция этого направле­ния, способствовала становлению и развитию философии ис­тории и культурологии XX в.

Концепция философии истории Шпенглера¹ отражает про­тиворечия его мировосприятия, сформировавшегося в относи­тельно спокойный период конца XIX в., не «расколотого» экономическими и военными кризисами начала нового столе­тия. Не случайно она сориентирована в «золотое прошлое».

¹ В разделе использованы материалы, изданные на немецком языке и переведенные автором данной главы учебного пособия.

Идеи Шпенглера способствовали оформлению идеологии национал-социализма; они были использованы в политиче­ских концепциях неоконсерваторов ФРГ в послевоенную эпо­ху при формировании идеологии «Объединенной Европы» и Общего Европейского дома; Шпенглер стоял у истоков теории «Запад-Восток», трактуемой впоследствии как противостояние социальных систем и военных блоков.

1. Освальд Шпенглер и «Закат Европы» -проснуться знаменитым

Социально-политическая и экономическая ситуация в Герма­нии (1900 - 1914)

Европейские страны вступили в XX в. вполне уверенно: экономика была на подъеме, промышленность развивалась. Европа жила без войн уже тридцать лет. Мирные договоры о сферах влия­ния и высокая экономическая конъ­юнктура, казалось, знаменуют эру про­цветания капитализма. Но 1900 г. принес мировой экономический кризис, силь­нее всего затронувший Германию. Он подтолкнул концентра­цию производства и финансового капитала. Европа вступила в стадию империализма, сопровождавшееся новым переделом мира. Наиболее агрессивным был германский империализм, идеология и политика которого испытывала сильное влияние пруссачества, с присущей ему воинственностью, идущей от тевтонской идеи «грубая сила - источник права», милитариз­мом и реакционностью. По словам Мирабо, «война - единст­венное национальное ремесло Пруссии». Летописец Фридри­ха II Бернгорст писал, что Пруссия не государство, а «армейская квартира». После объединения Германии Пруссия заняла в ней господствующее положение. Государственный строй Германской империи можно охарактеризовать как по­лицейский, военный деспотизм с украшениями в виде парламен­та. В начале XX века германский империализм уже потрясал в Европе «бронированным кулаком». Генерал Людендорф призывал к тотальной войне. Обострились конфликты между Германией, Англией и Францией из-за колоний. Начались локальные вооруженные столкновения (Китай, Африка), в 1911 году разразился Агадирский кризис. Шпенглер увидел в этих процессах «закат» старой мирной «вильгельмовской эры»

в Европе. Начавшаяся вскоре I мировая война усугубила ощущение катастрофы. Шпенглер раньше многих почувство­вал кризисное состояние Европы и раньше всех провозгласил необходимость спасения старого европейского порядка.

От школьного учителя до духовного пророка Германии

Освальд Шпенглер родился в 1880 г. в семье мелкого почтового чиновника в Бланкенбурге на Граце. Учился в уни­верситетах Галле, Мюнхена и Берлина, где изучал математику и естественные науки. Его докторская диссертация бы­ла посвящена метафизической концеп­ции философии Гераклита. После завершения образования Шпенглер получает право преподавать естествознание, математику, историю и язык. В 1909 - 1911 гг. он преподает в гимназии. Полученное им на­следство позволяет уйти в отставку и заняться тем, в чем он видел свое призвание. Шпенглер набрасывает план и делает черновые записи к задуманному труду «Либеральное и консер­вативное», позднее озаглавленному «Закат Европы» (1918). Сформулированная в нем идея гибели западной культуры пара­доксальным образом утешила и объединила солдат, возвра­щающихся с фронта, интеллигенцию, мелкую и среднюю бур­жуазию, не воевавшую молодежь и т. п. Книга имела в Германии шумный успех, автор выступает с публичными лек­циями, которые он читает перед самыми различными аудито­риями. Шпенглер знакомится с такими крупными политиче­скими фигурами, как Г. Штрассер и Людендорф, промышлен­никами типа Г. Стинеса и П. Рейша, учеными Фробениусом и Э. Майером. Тогда же, вероятно, состоялось знакомство Шпенглера с Э. Ферстер-Ницше, сестрой Ф. Ницше и распо­рядительницей его архива, фигурой очень известной в окру­жении А. Шикльгрубера (более известного как Гитлер). С 1925 г. он внезапно теряет интерес к политике и вновь сосре­дотачивается на философии. К этому периоду относятся «Первовопросы» - незавершенная работа и множество мелких статей на философско-исторические темы, в которых Шпенг­лер выдвигает ряд предположений, впоследствии подтвердив­шихся документально.

С 1930 года, напуганный ростом могущества «организации безработных для уклонения от работы» (так он называл НСДАП), Шпенглер вновь пытается вернуться в политику,

которая оканчивается для него трагически. Вышедшая в свет книга «Германия в опасности» (опубликована под названием «Годы решений») и сам автор подверглись резкой критике и преследованиям со стороны властей. Умер Шпенглер в 1936 г. в Мюнхене. Некоторые зарубежные исследователи его творче­ства утверждают, что смерть не была естественной.

Открытие принципиально новой философии истории

Сегодня нам трудно представить себе тот взрыв популярности, который об­рушился на Шпенглера после выхода из печати «Заката Европы», в котором еще в 1914 г. ярко и убедительно была предсказана катастрофа, которая долж­на настигнуть и победителей, и побеж­денных. Книгу называли «духовным наркотиком», «философским шляге­ром», и в течение короткого промежут­ка времени она была переиздана более двадцати раз.

«Закат Европы» состоит из двух томов, однако более из­вестен первый том. Именно в нем провозглашается открытие принципиально новой философии - «морфологии»; излагается оригинальный герменевтический метод, позволяющий интуитивно постигать феномены уже умерших культур, рассматривающий неизбежность гибели западной культуры столь же естественно, как появление и смерть любого живого организма.

«Новая философия», разрабатываемая Шпенглером, должна была стать заменой науки, во-первых, потому, что средства научного познания не способны отобразить всей полноты и многообразия жизни, схематизация действительности убивает саму действительность; во-вторых, наука, как способ овладе­ния действительностью, не соответствует характеру европей­ской культуры и основной ее черте - историзму.

Шпенглер полагал, что исторический подход к действи­тельности позволит наиболее полно воспроизвести как про­шлое, так и настоящее. Он отвергал оценочный взгляд на ис­торию, при котором средние века рассматривались как нечто мрачное и несовершенное, как подготовка к нашей, высокой истории. Утверждалось, что каждый исторический период са­модостаточен и самоценен. Шпенглер не считал, что европей­ская культура занимает центральное место в мировой истории, и отводил ей подобающее место среди прочих культур.

Шпенглерова история - процесс случайного зарождения, расцвета и умирания культур. Культур в истории Шпенглер насчитывал восемь. Семь из них уже умерло: египетская, ки­тайская, майя, индийская, вавилонская, аполлоновская (греко-римская), магическая (арабо-византийская). Восьмая -фаустовская (западный мир) культура ныне приближается к своему закату, а еще одна девятая, русская, только нарождается.

Культура - это организм уникальный, обладающий жесткой сквозной структурой, абсолютно замкнутый, как лейбницева монада. Подобная замкнутость, по мысли Шпенглера, дает основание утверждать, что не существует единой линии разви­тия и каждая умершая культура не может быть понята другими культурами, так же как и существующие - друг друга.

Шпенглер определял срок жизни организма-культуры в 1200 - 1500 лет, в течение которого она проходит все стадии своего развития. По мере взросления культура, подобно любо­му живому организму, окостеневает, пропадает гибкость ее членов: культура перерождается в цивилизацию. Цивилиза­ция - закономерный процесс, естественный результат развития культуры, показатель ее старения. Цивилизацию характеризует обездушивание феноменов культуры, исчезновение непосред­ственности и свежести жизни, ее интеллектуализация. Шпенг­лер называл это переходом от творчества к спорту, от литера­туры к варьете и от героев к инженерам, словом, механизацией живого. Западный мир достиг своей роковой черты в XIX в.

Основанием для выделения целостного организма-культуры стало уникальное и специфичное восприятие каждой культурой пространства. Это восприятие определяет все остальные фе­номены в рамках одной культуры, начиная от парковой архи­тектуры до математических открытий и техники масляной живописи. Например, аполлоновская культура не знала поня­тия «дали», поэтому в ней отсутствовали интерес к истории, голубой цвет, сумерки, образ старости, иррациональное чис­ло, хроники. Совершенно противоположна ей фаустовская культура, в которой бурно развивается археология, присутст­вуют полутона, бесконечные сумерки, иррациональные и бесконечно малые числа, музыкальный и поэтический кон­трапункт, исторические хроники и искусственные парковые развалины.

Только подобное видение истории, утверждал Шпенглер, правильно и требует новой исторической методологии, на-

званной им «морфологией», которая изучает структуру орга­низмов-культур и опирается на интуицию. Ее Шпенглер на­звал художественным портретированием, использующим ана­логию и гомологию.

При таком подходе история предстает как «организм стро­гого строения», и «будущее не является бесформенным и не­определенным». Шпенглер направлял свои усилия на создание «портретов» равноценных культур и стремился избежать оцен­ки любой из них как культуры, ничем не участвовавшей в ми­ровой истории. Шпенглер заменил, как он сам говорил, Птоломееву схему европоцентристской истории (Древний мир -Средние века - Новое время) Коперниковской, согласно кото­рой все восемь культур рассматриваются как меняющиеся проявления единой жизни и ни одна из них не занимает пре­имущественного положения. Полицентризм исторического про­цесса - одна из важнейших идей Шпенглера, которую он, од­нако, никоим образом не обосновал. Увлекшись логикой истории, Шпенглер сам оказывается в силках опровергаемого им европоцентризма: замкнутые культуры размыкаются на последней стадии своего развития - стадии цивилизации, чер­ты которой во всех культурах одни и те же. Более того, умер­шие и, казалось, замершие навсегда в таинственном молчании и не могущие быть понятыми культуры былых времен вдруг оживают под пером Шпенглера. История становится уникаль­ным занятием «харизматического» одиночки.

Эволюция политических взглядов Шпенглера

Работа «Прусская идея и социализм»

ознаменовала начало второго периода творчества Шпенглера. Нельзя сказать, что по мере появления новых работ происходило слишком явное измене­ние взглядов автора «Заката Европы». Многие идеи Шпенглера о фюрерстве, элите, прусском со­циализме, власти силы, праве Германии на чужие земли уже прозвучали в «Закате Европы». «Наследие Шпенглера явст­венно распадается на слои, чрезвычайно разнящиеся по мыс­лительной фактуре, ценности и значимости... Но и единое, замкнутое в себе сочинение («Закат Европы»)... при ближай­шем рассмотрении расслаивается на эксперимент историче­ского прогнозирования, на политическую теорию тоталитари­стского толка и на философию культуры в собственном

смысле (темперамент автора дает всем этим уровням интимное эмоциональное единство, но сообщить обязательную логиче­скую связь он не может)», - отмечает С.С. Аверинцев.

Эволюция идей Шпенглера была обусловлена предчувстви­ем новой мировой войны, которую, как он полагал, западная цивилизация не переживет. Поражение Германии в первой мировой войне, события, приведшие к Ноябрьской революции и Веймарской республике, ускорили изменение взглядов Шпенглера. Этому способствовала и противоречивость, зало­женная в его философии: с одной стороны, его умение зафик­сировать кризисное состояние культуры XX в., причины гибе­ли цивилизованной Германии; с другой - «либеральный национализм» XIX в. и желание вернуться в «докризисные времена» (проявились очевидные симпатии к временам Бис­марка и Генриха Льва).

«Прусская идея и социализм» была не первым произведе­нием Шпенглера, в котором он излагал свое отношение к по­литике и формулировал политическую доктрину. Основы по­литического тоталитаризма он заложил уже в «Закате Европы». Другое дело, что «Прусскую идею» отличает кон­кретность и определенность политических рецептов. В первом томе «Заката» Шпенглер наметил основы политического тота­литаризма, обозначавшего «политику» и «политическое» как наиболее сущностные феномены фаустовской культуры. Одна­ко здесь еще отсутствует политическая доктрина тотальной войны, политика еще не является главной и к ней не сводимы все прочие феномены культуры, как Шпенглер сделает во вто­ром томе «Заката».

Тотальность политики предстает как разновидность воли к власти, этого главного принципа западной фаустовской куль­туры. В науке воля к власти проявляется как закон, способ ов­ладения миром; в социальной теории - революция как способ овладения обществом; в технике • машины, овладевающие временем и пространством; в этике - это стремление к пере­оценке ценностей; в литературе - главный герой почти всегда захватчик.

При такой интерпретации все политические феномены эк­вивалентны «воле к власти». Характеризуя социализм, Шпенг­лер пишет: «Цель его (социализма) совершенно империалистическая: благоденствие в экспансивном смысле, но не больных людей, а жизнедеятельных, которым стремятся дать свободу действий вопреки сопротивлению». В «Закате Евро-

пы» Шпенглер уже ведет речь о различии форм социализма: социализма истинного, прусского, прообразом которого является эпоха Фридриха Вильгельма I; и неистинного, марксистского, истощившего свои возможности в конце XIX в.

Шпенглер не ограничивается простой декларацией смерти Марксова социализма и выдвижением альтернативной моде­ли - прусского социализма. То есть сначала надо переустроить человека (Шпенглер пользуется немецким словом, которое одновременно переводится и как воспитание, и как дисцип­лина), а не общество, т. к. социализм XX в. не может и не должен решать социальные вопросы, его основа - этика эгои­ста. «Социализм - вопреки внешним иллюзиям - отнюдь не система милосердия, гуманности, мира и заботы, а система воли к власти». Но Шпенглер понимает, что «ограничение» марксизма рамками XIX в. не может лишить его привлека­тельности в 20-х гг. XX в. Поэтому О. Шпенглер не отвергает его, а предлагает другой, «истинный», соответствующий XX в.: «...мы все бессознательные социалисты. Мы носим его в себе как жизнечувствование, хотим мы этого или не хотим, и даже сопротивление ему носит его форму».¹

С 1918 г. Шпенглер начал работать над вторым томом «Заката Европы», намереваясь продолжить разработку концеп­ции мировой истории. Но революция в Германии, последо­вавшая за революцией в России, катастрофическое для Герма­нии окончание Первой мировой войны заставили Шпенглера обратиться к проблемам, по его мнению, более насущным. Он бросает высокое «философствование» и очень быстро выпус­кает «Прусскую идею и социализм».

2. От «морфологии» культуры к проблемам переустройства мира

«Ни одна культура не властна сама выбирать путь и обличие своей философии, но здесь в первый раз культура может преду­смотреть, какой путь для нее избран судьбой», утверждал в «Закате Европы» Шпенглер, сам опровергая свой тезис о не­умолимости хода исторического развития, неминуемости и неотвратимости судьбы. Шпенглер пытается обосновать идею возможности удержать Германию или даже всю Европу на краю исторической гибели, продлить и облегчить агонию За-

¹ Шпенглер О. Закат Европы. М., 1923, т. 1, с. 2.

пада, предотвратить, пусть на какое-то время, ее гибель. Это должен совершить умный вождь, вдохновленный харизматиче­ским историком. Шпенглер с надеждой полагает, что хотя «до Гете мы, немцы, больше никогда не дойдем, но можем дойти до Цезаря». Это высказывание более других демонстрирует стремления самого Шпенглера быть не просто заоблачным философом, а оказаться тем самым харизматическим истори­ком, который воспитает харизматического вождя, способного перекраивать историю и, одновременно, географию, создавая новую политическую карту мира.

«Прусская идея» переполнена характеристиками типа: «Вслед за революцией глупости последовала революция по­шлости. Это снова был не народ, и даже не обученная социа­лизму масса; негодный сброд во главе с отбросами интелли­генции был тем элементом, который вступил в бой. Истинный социализм, проявившийся в августе 1914 г., здесь был предан, в то время как он сражался в последней схватке на фронте...» «Здесь - впервые! - отделились друг от друга марксизм и со­циализм, классовая теория и народный инстинкт».¹ «Истинная революция - это революция всего народа, единый вскрик, единое прикосновение руки, единый гнев, единая цель».² По­сле Ноябрьской революции в Германии Шпенглера охватыва­ют чувства растерянности, стыда и ужаса.

«Прусская идея и социализм» -первое «неморфо­логическое» произведение Шпенглера

Шпенглер расценил поражение Герма­нии в первой мировой войне как ре­зультат предательства в тылу, а приход к власти социалистов типа Эберта и Носке еще больше усилили депрессию Шпенглера. Внимание и пиетет, с ко­торым относились к его мнению поли­тические деятели Германии, навели его на мысль о возможности создания по­собия для политических вождей. Оно должно способствовать выходу Германии из сущест­вующего политического кризиса и возрождению ее экономи­ки. Шпенглер ставит цель - объединить консервативные силы Германии для ее спасения от повторения судьбы России. С осозна­нием своей цели он пишет «Прусскую идею и социализм».

¹ Шпенглер О. Прусская идея и социализм, б.г. С. Ефрон. Берлин, с. 19.

² Шпенглер О. Указ. соч., с. 20.

Отныне все прусское провозглашается вершиной историче­ского развития и потому должно существовать вечно. Устра­няется всякое упоминание об историзме - история кончилась на Пруссии. Шпенглер не скрывает своего презрения к лю­бым формам либерализма и буржуазного демократизма. Внут­ри единой фаустовской культуры проводится «естественная» дифференциация по национально-государственным призна­кам, и если еще признается общность европейцев, то только при обязательности главенства германца, как вершины фау­стовской культуры. Проблема бережного портретирования великих культур не просто трансформируется в проблему выживания западной цивилизации, но гарантом такой циви­лизации провозглашается разрешение «судьбы Германии для всего мира».

Роль спасителей культуры «Прусская идея и социализм» возлагает исключительно на немцев, с их особым психологи­ческим складом, для которого исходным является «единая структура духа и тела». Эти психологические особенности были воссозданы в прусской социалистической этике для целе­направленного воспитания народа. Именно поэтому, отчасти, верны слова Шпенглера, что первым социалистом следует считать Фридриха Вильгельма I, много сделавшего для воспи­тания «прусского духа», социализма у чиновников любого ранга, способных ориентироваться «между велением и по­слушанием».

«Политика в высшем смысле есть жизнь, а жизнь есть по­литика» - это очень важное для Шпенглера признание, тайная страсть с юных лет, сокровенная мечта об участии в перекрой­ке мировых географических границ. Роль великого духовного лидера «консервативной революции» была доверена ему поли­тико-промышленной элитой Германии сразу после выхода «Прусской идеи и социализма». После выхода «Заката» Шпенглер испытывал сложные, противоречивые чувства: он гордился своим пророческим даром и в то же время тосковал, что пророчества оправдываются в полном объеме: конец Гер­мании, казалось ему, наступает. Шпенглер разъезжает по стране с многочисленными докладами и выступлениями, те­мой которых всегда было возрождение Германии. Всех нем­цев, независимо от их социальной принадлежности, объединя­ет общая судьба отечества, поэтому и усилия должны приложить все. А поскольку основное и лучшее качество нем­цев - чувство долга, то и апеллировать надлежит к нему.

Период бурного расцвета политико-пророческого дара Шпенглера связан с его выходом из добровольного затворни­чества, в котором он пребывал со дня начала работы над «Закатом Европы». Шпенглер сразу оказывается в гуще собы­тий, завязывает знакомства с самыми влиятельными людьми Германии из промышленной, военной и политической элиты. Приблизительно к этому же периоду относится знакомство Шпенглера с Альфредом Меллером ван ден Бруном, одним из самых известных идеологов «консервативной революции» -духовным отцом правого консервативного крыла. Шпенглер призывает к объединению всех правых сил, обеспокоенных судьбами опозоренной и преданной Германии. И пафосом «Прусской идеи» стало обоснование космических, естественных основ единства немецкого народа и его уникальной миссии в за­падном мире - миссии спасителя.

«Прусская идея и социализм» связана с появление нового для Шпенглера понятия «германской расы», преобразующееся в дальнейшем у его последователей - идеологов НСДАП из духовно-космического единства в чисто биологическое. Госу­дарство становится одновременно национальным и народным. Несмотря на широкое толкование Шпенглером понятия расы как духовной общности, проскальзывает понимание интерна­ционализма как победы одной расы над другой.

«Прусская идея» демонстрирует не только отступление Шпенглера в идеологическом плане, но и насилие над язы­ком, словом. Но изменение языка философа - это изменение «потребителя». Если раньше Шпенглер обращался преимуще­ственно к интеллигенции, то теперь это в основном декласси­рованные элементы, мелкие лавочники; молодежь, вернувшая­ся с фронта; люди неинтеллектуального труда; слои, которые будут поддерживать власть, а не просто читатели. Эта «специфика» языка зазвучит потом в гитлеровских речах: «прежде всего необходимо покончить с мнением, будто толпу можно удовлетворить с помощью мировоззренческих построе­ний. Познание - это неустойчивая платформа для масс... Мас­се нужен человек в офицерских сапогах, который говорит: этот путь правилен».¹

Цель «Прусской идеи и социализма» - разработка теории национального возрождения Германии, включающей в себя очень влиятельные в то время социалистические идеи.

¹ См. Галкин А.А. Германский фашизм. М., 1967, с. 298.

Шпенглер решает задачу создания своей, прусской теории со­циализма, собираясь с ее помощью восстановить сильный рейх и одновременно доказать несостоятельность иных форм социализма перед прусским социализмом.

Надо сказать, что после ноябрьских событий националист в Шпенглере возобладал над философом. Опора на национа­лизм выдвигалась им в качестве средства воздействия и ото­двигала вопрос - «Кто виноват в развязывании войны?», на задний план, ставя новый: «Кто виноват в поражении Герма­нии?» И сам же отвечает: «Революция. Причем революцию в Германии делали не немцы, а евреи и литераторы, журналисты и прочий сброд!» Отрицая экономические основы революции и социализма, Шпенглер настаивает на особой устойчивости прусского социализма, покоящегося на вечной иерархии об­щественного порядка: каждый человек знает свое место на служебной лестнице и понимает долг; немцу важнее счастье целого, а не отдельных лиц.

Прусское социалистическое государство, в основе которого, по Шпенглеру, лежит разделение на должности, представляет собой сложное политическое образование, «идея» которого состоит в беспартийном государственном регулировании зара­ботной платы при сохранении чисто германского уважения к собственности, поставленной на службу не отдельному лицу, а совокупности, государству.

Шпенглер приходит к выводу, что устойчивость «импер­ского» прусского социализма возможна при сохранении сильной, абсолютной верховной власти, консервации иерархического устройства общества и слепого безоговорочного подчинения низов верхам, исключении любой идеи демократического управления, так как «в действительности, если не считать го­сударств, состоящих из нескольких деревень, осуществить что-либо вроде народоправства, управления через народ совер­шенно невозможно».¹

«Социализм означает политический, социальный, хозяйст­венный инстинкт реалистически настроенных народов... фау­стовская воля к власти, к бесконечности, она проявляется в странном стремлении к неограниченному мировому господ­ству... Таким образом, современный империализм хочет овла­деть всей планетой».² Для Шпенглера социализм и империа-

¹ Шпенглер О. Прусская идея и социализм, с. 9.

² Шпенглер О. Указ. соч., с. 4.

лизм - одно и то же. Не противоречит это понимание социа­лизма и навязыванию германского порядка всему миру, ибо этот порядок - истинный, а Германия спасет мир, хочет он этого или нет.

Конкретизация Шпенглером своей политической доктрины

«Прусская идея и социализм» - это уже произведение нового Шпенглера, це­ликом отвергающего пессимизм. Безд­на, разделяющая автора «Заката» и ав­тора «Идеи», огромна. Это переход от -«Как будет?» к - «Что делать?».

Сама история, подчеркивает Шпенглер, указала и путь, и политический идеал - цезаризм. Теперь необходимо подгото­вить почву, т. е. создать социальную поддержку в средних слоях общества. Шпенглер много сделал для подготовки «новой фи­лософии». Политическая концепция Шпенглера включает в себя понятие «расы» и вытекающие из него идеи замены клас­совой борьбы расовой борьбой; теорию преодоления классовой борьбы в немецком народном сообществе; мессианского характера гер­манской расы и германского государства, как «носителя све­та»; представления об особенности германского рабочего; понима­ние немецкого социализма как отношения между вождем и управляемым им народом и пр.

Шпенглер разработал и обосновал видение нового рейха, основывающегося на модели «прусского социализма», и указал методы распространения всего «прусского» на весь мир. Сюда также относится комплекс идей о консервативной революции, онтологическим фундаментом которого стала идея о превос­ходстве германской расы и пруссаков (термин не носит пре­зрительного оттенка), как наиболее адекватно отвечающей задаче истории: сохранению фаустовского мира. Концепция консервативной революции Шпенглера - это концепция то­тальной политики, «исторически» обусловленный поворот к противоположности политики и культуры, антигуманность которого лежит в распространении принципа воли к власти на всю жизнь человека и государства. История превращается в борьбу за власть.

Шпенглер ставит задачу объяснить характер и природу мар­ксизма: «я показал, что Маркс со своей теорией принадлежит Англии. Марксизм - разновидность манчестерской школы, капитализма низшего класса, враждебного государству, и це­ликом английско-материалистического». Шпенглер настаивает

на неправоте Маркса: «великая победа Маркса над своими противниками состоит во всеобщем антагонизме работодателя и трудящегося, и получалось, что один работает, а другой жи­вет трудом его. В государстве же, где каждый работает, не дей­ствует эта этическая противоположность, исходящая из скры­того пренебрежения к труду». («Политические сочинения». Предисловие).¹ Шпенглер считал, что Маркс не прав и в от­ношении роли рабочего в создании продуктов труда, ибо по мере развития машинного производства растет и становится более значимой роль инженера, предпринимателя, изобретателя, человека творческого труда; рабочему в современных условиях Шпенглер отводит роль простого механизма. Более того, «техника дает сегодня иному рабочему растущие возможности к проявлению свободной личности, к завоеванию огромного влияния на состояние и развитие фабричного процесса, к об­разованию смены руководителей из рабочей среды».² Но Шпенглер указывает не только на «старомодность» марксизма, он говорит о его разрушительном характере, о том, что в них кроется зародыш мировой катастрофы.

Еще больше усилий на разоблачение столь же негативного образца социализма, как марксизм, потратил Шпенглер на ленинизм, более опасный, чем творение Маркса, потому что он перестал быть только теорией. Надо сказать, что свои на­дежды на крушение этого образчика «марксизма» Шпенглер связывал со смертью Ленина.

В своих «послезакатных» работах изменилось и видение Шпенглером русской культуры и русского характера. Выводя причины самобытности русского народа из «географии» («бесконечная равнина создала широкую народность, покор­ную и меланхоличную, исполненную ровной душевной широ­ты, без собственной воли, склонную к смирению»). Шпенглер не рассматривал Россию как суверенное государство, имеющее право на существование, и видел в ней свободную территорию для нордической воли к власти. Космизм насилия, естествен­ного для фаустовской души, превращал русских, не-белую ра­су, в средство для белой расы.

Поздние работы Шпенглера демонстрируют изменения, про­исшедшие в отношении автора ко всем народам, кроме герман­ского. Вопрос равнозначности культур затмевается оскорбленным

¹ Spenger O. Politische Schriften. M., 1933, Vorwort.

² Spengler O. Neubau des deutschen Reiches Politische Schriften, s. 282 - 283.

чувством побежденного. И Россия становится для Шпенглера главным врагом. Шпенглер настолько забывается в своей нена­висти, что русские становятся для него синонимом диких ко­чевников, татар и калмыков. Но надо отдать должное его спо­собности анализа и интуиции, так как Шпенглер первый заметил негативные процессы в послереволюционной России. Он вышел на верную оценку России как форму диктатуры од­ного вождя. Опасность ленинизма Шпенглер видел не только в воплощении «бумажного» марксизма в жизнь, но и в провоз­глашаемой соратниками Ленина теории экспорта революции, подаваемой как перерастание революции в России в мировую революцию. Поэтому Шпенглер настаивал на пересмотре усло­вий Версальского мира, так как Германия - буфер между Росси­ей и Европой, гарант безопасности Европы.

Шпенглер надеялся на то, что советская идея несколько поблекнет в глазах западного рабочего: Россия - это общество с самым длинным рабочим днем, ничтожной заработной пла­той; отчуждением рабочих от средств производства; где пропо­ведуется аскетизм в настоящем ради отдаленного светлого бу­дущего - т. е. Шпенглер имел право говорить, что завоевания революции оказались иллюзорными. Поэтому надежды рабо­чих Германии должны быть направлены не на Россию, а обер­нуться на Германию. Им необходимо осознать свою роль в возрождении рейха и стать активными его строителями.

Теория государства, изложенная в «Закате Европы», была развита Шпенглером в 20-е годы в связи с изменением исто­рических условий. Основанием теории государства явились два принципа: фиктивный характер любого рационального преоб­разования мира и историоризация¹ безусловного господства, которое осуществляется и проецируется в прошлое, составляя основу круговорота политических форм. Социализация Шпенгле­ром дарвинизма, распространение эволюционизма на человече­ское общество, носит натурализированный характер: люди с самого начала делятся на две группы - властвующих и пови­нующихся. Это разделение основано Шпенглером на «биологическом» разделении людей на едоков травы и едоков едоков травы. Натурализация появления классов обуславлива­ет и натурализацию образования государства.

¹ Историоризация - использование принципа историзма как веду­щего метода познания. Реализуется в различных модификациях. У О. Шпенглера связывется с подведением истории под понятие культуры, а последней - под понятие «жизнь», постигаемое внутренней интуицией.

Шпенглер рассматривает историю Германии от «седой» древности и приходит к выводу о том, что только наследуемая власть абсолютно легитимна и лучше всего подходит Герма­нии. Ибо это власть лучших, образованнейших, умеющих управлять. Династизм власти и ее абсолютистский характер, по Шпенглеру, единственные гаранты против злоупотребления властью, т. е. характер правления диктует императору «естест­венную» заботу о своих подданных, а не о своем благе.

Утопический характер шпенглеровской теории государства заключен в переносе патриархальных феодальных отношений в будущее. Но если образ «доброго и честного служаки» во главе государства, управляющего не ради стремления к роско­ши (что вызывало особую ненависть Шпенглера), можно было рассматривать как моральное назидание властям, то народу предписывалось повиновение и служение.

Отеческие отношения внутри Германии, патриархальность ее государственного устройства, как считал Шпенглер, вовсе не отрицали нетерпимости ко всему не-немецкому: «интерна­ционализму, коммунизму, пацифизму, ультрамонтанству». Классовый мир внутри Германии направлен на восстановле­ние Германии как пограничной страны между Азией и Евро­пой, «Третий рейх» должен противостоять всему небелому миру. Национализм Шпенглер считал единственным конструктивным средством объединения Германии. Национальное единство, про­тивостоящее классовому разброду, строгое и беспрекословное подчинение подданных главе государства, наследование власти при постоянном сохранении иерархических структур общест­ва, наличие разветвленного исполнительного аппарата и силь­ной армии, и как священная основа всего этого - собствен­ность - идеал государственного устройства для Шпенглера. Но такое государство не может быть устойчиво изнутри, т. к. слишком шатка гарантия осуществления справедливой власти. Шпенглер увидел, что реальная власть (национал-социализм) ради собственных прихотей готова забыть долг перед народом.

Единство философской и политической концепции О. Шпенглера

В современной философской тради­ции, как отечественной, так и запад­ной, существует традиция противопос­тавления двух Шпенглеров: Шпенглера «Заката Европы» и «послезакатного», как стремление вывести великого авто­ра из тени национал-социализма.

Но забывают при этом о существовании II тома «Заката Европы», в котором очень четко прослеживается единство