ПОДЗЕМНАЯ ВОЙНА Атаки в галлереях

Непокорный состав

Получилось нечаянно взрывчатое вещество: В такую тесную смесь перемешалось горючее с кисло­родом, что сгорела она в один миг — какое там>! — в одну тридцатитысячную мига. В тридцать тысяч раз быстрее, чем успеет мигнуть человек. В одну стотысячную секунды превратились угли в раскаленный газ.

Молниеносно исчезли угли, и остался в трубе крепко сжатый газовый кулак. Расширяясь, рванулись газы по сто­ронам, двинули в стенки трубы с силою в тридцать тонн на квадратный сантиметр. Что устоит перед такой силой? Мы открыли с вами новый порох. Скорей бежим* 1ц артиллеристам', похвалимся своей находкой.

Артиллеристы пороху не удивятся, но поглядеть — по­глядят.

Пробуем взорвать — взрыва нет. И туда и сюда, и так и эдак — все бестолку: уголь как уголь, порохом и не пах­нет. А это пока мы состав несли, жидкий воздух из него испарился. Высох по дороге уголь, улетучился кислород. — Виноваты, — спохватимся мы, — кислород упустили! Ну, не беда, подольем нового. Главное, пушку дайте.

Пушки нам, конечно, не дадут. Артиллеристы народ осторожный, опытный. Всякую всячину в пушку сыпать не позволят. Они наперед знают, что получится. А получится вот что.

Если заложить этот состав и выстрелить, разнесет пушку вдребезги.

Если совсем маленький заряд засыпать, с чайную лож­ку, он не вытолкнет снаряд из дула, но выщербит в ме-

талле лунку.

Потому и не подпустят нас к пушкам с этим взрывча­тым веществом.

Опасно шутить с огнем, еще опаснее — с порохом!

— Вы сначала сами, — скажут артиллеристы, — в своем порохе разберитесь, а потом уж пушки требуйте.

Китайский снег

Шутки шутками, а распутать их надо. Трудная выда­лась нам задача.

Прежде всего требуется, чтобы кислород из угля не улетал, чтобы кислород держался в этом “порохе”.

Может быть, так поступить: .подмешать к углю ржав­
чину. Ржавчина — окись железа. В ржавчине много кисло­
рода. Кислород в ней связан с железом, н ему из нее не
улететь. . ' •>

""Только ничего нз этой смеси не выйдет. Не отпустит ржавчина свой кислород. Слишком прочно скован он же­лезом.

Надо искать. Хоть тысячу веществ перепробовать, а
найти наконец среди них такое, в котором кислород дер­
жался бы непрочно. Чтоб придерживало оно кислород до
поры до времени и внезапно, по первому знаку, отдавало
бы углю. '

Долго искать не придется — люди до нас это вещество отыскали. Они нашли его много веков назад, не разбираясь еще толком^ что к чему.

Лет девятьсот назад настоящей химии не было, а была алхимия — полунаука, полуколдовство. Занимались ею ал­химики — полу-ученые, получародеи.

Прячась друг от друга в укромных лабораториях, они ночи напролет плавили, толкли, кипятили всевозможные ве­щества, бормоча под нос волшебные заклинания.

Алхимики надеялись совершить чудо — превратить де­шевые материалы в драгоценное золото.

Золота делать они не научились, но открыли попутно множество новых веществ, важнее и полезнее золота.

Рассказывают такую историю.

Шестьсот лет назад немецкий монах Бертольд Шварц — ал-хим'ик из Фрейбурга — смешал в ступе уголь с селитрой, тем веществом, которым мы удобряем наши ого­роды.

Едва он ударил пестиком, как смесь взорвалась. Вы­шибло из рук пестик, обожгло лицо.

Так, говорят, и был изобретен наш обычный черный по­рох.

Если вы эту историю услышите, не верьте. Ее немцы выдумали. Они давно старались доказать, что немпы .это высшая раса и все, что есть на свете толкового, придумано ими.

Паровая машина пыхтит — немцы.

Автомобиль едет — немцы.

Самолеты гудят — опять немцы.

Ну и порох, конечно, тоже немецкое изобретение:

Умные люди давно над этими баснями потешались:

— Слышали? И обезьяну немец выдумал, и луну, .оказы­вается, делают в Гамбурге!

• А -простака этяи россказням верили да на ус мотала да в книжки записывали. От них и пошла фальшивая слава про Бертольда Шварца. ,

Порох придумали арабы и китайцы. С Востока он в XIII веке попал в Европу. Европейские алхимики, и Шварц вместе с ними, лишь исследовали свойства пороха, только и всего.

Самая главная часть пороха — селитра — была извест­на в Китае давно. Ее добывали в подземных залежах. На земле она лежала высокими белыми кучами. Арабы ее на­зывали “китайский снег”.

Селитра! Вот что нам нужно.

Она почти наполовину состоит из кислорода и легко расстается с ним, легко отдает его любому горючему ве­ществу.

Химики хорошо знают свойства селитры и даже умеют делать ее сами.

Кислород в селитре связан с азотом. Это очень непроч­ная связь. Азот вещество ленивое и не любит завязывать прочные связи. Кругом нас в воздухе четыре части азота и одна часть кислорода. Они тесно перемешаны между собой, но почти никогда не соединяются. Нужен удар молнии, чтобы связать азот с кислородом.

'На химических заводах в огромных электрических печах
день и ночь ревет неугасимая искусственная молния. Фио­
летовый дымок заполняет печи. Это окисел азота-—соеди-
•нениё азота с кислородом! • *

Фиолетовый дым пропускают через воду, и вода стано­вится едкой и жгучей, как огонь. Железная подкова рас­творяется в ней быстрее, чем” кусок сахара в чае. Получает­ся свирепая азотная кислота^

Если подействовать ею на щелочь, то щёлочь превратит­ся в селитру. В селитру переходит кислород, связанный азотом.

В обычном порохе селитра смешана с углем. Получается
так, что в щепотке пороха каждое угольное зерно окруже­
но со всех сторон твердыми зернами сильно уплотненного
кислорода. - . .

Кислород сидит в селитре непрочно и ждет только случая, чтобы удрать. Он ждет первой_лскры, удара, толч­ка, чтобы разорвать слабые путы азота и'вырваться прочь, наружу.

Тут он набрасывается на горючие частицы угля и момен­тально их сжигает. Происходит взрыв.

Метательные и дробящие

Химики знают теперь сотни способов тесного переплете­ния горючего с кислородом, сотни различных способов по­лучения взрывчатых веществ.

И когда мы шутя торопили самовар и смешали жидкий кислород с углем, мы наткнулись .нечаянно на самый про­стой и самый новый способ.

Это у изо оксиликвит в самоваре получился.

Но не всякое взрывчатое вещество — порох.

Порох взрывается медленно, всего лишь в одну сотую секунды. В подрывном деле это целая вечность. Стреми­тельное пламя охватывает частицы, как огонь травинки в стоге сена. Не слишком сильно, но длительно давят поро­ховые газы вокруг.

Пороха не дробят предметы, они лишь отталкивают их от себя, мечут в стороны. Можно спокойно заряжать по­рохом пушку: он без всяких недоразумений вытолкнет из дула снаряд.

Потому и называют пороха метательными взрывчаты­ми веществами.

Другие вещества рвутся во сто крат быстрее пороха. Например, оксиликвит. Газы за время взрыва не успевают разойтись по сторонам. В ничтожном объеме скопляется целое облако газов. Ог этого сила взрыва получается боль­шей. При взрыве одной из частиц газы бьют по соседним с такой силой, что частицы раскаляются, словно гвозди под ударами гигантских молотов. Весь заряд взрывается почти одновременно.

Если сделать из такого вещества рельс длиною в семь километров и взорвать один конец, то другой взорвется через секунду."

Такой молниеносный взрыв называют детонацией, а йзрывчатое вещество, в отличие от пороха, дробящим.

И взрыв и детонацию можно уставить в шеренгу раз­личных видов горения, разложения вещества. Как бойцов ставят по росту, так и мы их поставим по скоростям.

Первым с конца пойдет тление. Оно может длиться ты­сячелетия. В древних постройках находят остатки бревен, которые тлели тысячи лет.

За ним — обычное горение. Длится оно часы.

Затем вспышка — секундное дело.

Дальше — взрыв.

Наконец, молниеносный сверхвзрыв — детонация.

Нажим газов при детонации напоминает сокрушитель-

ный удар. Потому и разорвало самовар оксиликвитом. Тут не только самовар, но и ствол орудийный разнесет на куски. Так стеклянный стакан от толчка отлетает в сторону, а от удара разбивается вдребезги.

ящие взрывчатые вещества — не порох. Они не

в стороны, они их дробят. Р^{аз и} нужно подрывникам.

подрывников это свойство — настоящий клад. • Лишь дробящие взрывчатые вещества будут действо вать в этой книжке.

Железная буря

Как это может газом ударить? Газ ведь это почти пу­стота.

Я пытался в детстве потрогать газ. У меня был воздуш­ный шарик с летучим газом в резиновой оболочке. Я осто­рожно разорвал оболочку, но газ ускользнул от меня из пальцев, неосязаемый и незримый.

Впрочем, незачем даже объяснять, какой он — газ. Мы живем среди газа. Кругом нас воздух. Мы ходим, бегаем среди воздуха и его не замечаем. Не было случая, чтобы кто-нибудь из нас разбил о воздух нос.

Но если подумать хорошенько, то воздух не так уж не­заметен. Особенно в ветреную погоду, когда воздух" дви­жется.

В морских рассказах пишут: “Дул ветер силою в восемь баллов”.

Моряки оценивают силу ветра по двенадцатибалльной системе — шкале Бофорта. Вот она:

Шкала ветров по Бофорту

Это все слабые ветры. Воздух тут почти не чувст­вуется.

Пропустим несколько строк.

14—17 | крепкий | колеблет небольшие

стволы

18—20 | очень крепкий [ раскачивает деревья, за­держивает едущего против

Как быстро нарастает сила ветра с увеличением сти!

Только в четыре раза выросла скорость, а уже раскачи­ваются деревья. Неистово свищет ветер, камнем навали­вается на грудь...

срывает железо с крыш вырывает с корнем де­ревья

Еще в полтора раза выросла скорость. Ревет буря, гро­хочет железо, сорванное с крыш. С шумом падают древес­ные стволы.

Дальше!

разрушает дома и по­стройки

Описаний действия урагана в таблице Бофорта нет. Вместо них прочеркнута черта. Но черта эта красноречивее слов.

Теперь люди встречаются с ветром в пять раз быстрее урагана — сто пятьдесят метров в секунду. С этой скоро­стью обтекает воздух летящий самолет. Кто -летал, знает, что такое воздух. Бьет из-под пропеллеров неукроти­мая железная струя, держит навесу тяжелую машину. Из иного самолета высунуться опасно — голову напрочь ото­рвет.

Скорость газов при детонации — три тысячи метров в секунду. В сто раз быстрее урагана! \

Яростен их порыв. Стальные рельсы и балки лопаются, как ледяные сосульки, броневые плиты крошатся, как куски зеркального стекла.

В старом парке стояла узорная ограда — тяжелое кру­жево из железных ветвей и листьев, плоских, как цветы, засушенные меж книжных страниц. Этой осенью в парке взорвалась немецкая мина.

Взрыв разметал ограду.

Словно дохнула железная буря, и рванулись и вытяну­лись вслед её порыву могучие Железные ветви изастыли так навсегда.

И железная листва осыпалась на дорожки.

Сила миллиардов

Если обычный ураган разрушает целые поселки, то что способен наделать взрыв — железная буря?

Взрыв, пожалуй, сдунет дома в целом городе, словно крошки с чайного стола.

На деле этого не случается.

Бывает, конечно, что взлетает от взрыва дом. Но со­седним домам зачастую ничего'. Стоят дома как ни в чем не бывало.

Значит, на деле взрыв не так уж свиреп.

Заметили, как обернулся рассказ? Начали обсуждать, почему так могучи взрывы, а приходится выяснять, почему они так слабы.

А дело вот в чем.'

Уже на коротком расстоянии от очага взрыва удар газов ослабевает. Замедляется скорость движения газов. На рас­стоянии метра от взрыва давление падает в сто раз, а на расстоянии двух метров — раз в восемьсот.

Сокрушительная сила взрывов уменьшается. Потому и получается такая разница в разрушениях домов, стоящих на различных расстояниях от места взрыва.

Но главное не в этом.

Взрыв очень короток, а разрушение не может совер­шиться мгновенно. Для того чтобы согнуть и сломать бал­ку, нужно время. И тем” большее, чем¹ прочнее балка.

У Жюль Верна описан занятный случай. Висячий же­лезнодорожный мост в Скалистых горах был поврежден и грозил рухнуть. Тем не менее машинист—отчаянный па­рень — все же решил провести по нему пассажирский со­став.

— Но мост может обрушиться! . -

— Не успеет! Пустив поезд на всех парах, мы имеем шанс проехать.

Поезд пошел вперед с невероятной скоростью. Поршни делали двадцать ходов в секунду. Оси дымились. Поезд словно не касался рельсов...

Мост был пройден. Поезд перепрыгнул через него с од­ного берега на другой.

*

Так и проскочил машинист через мост.

Это потому, что поезд ехал быстро. Хоть и велико бы­ло давление, да коротко. Мост не успел обрушиться под поездом.

Теперь понятно, почему ураганы и бури творят подчас больше бед, чем любой, даже самый сильный взрыв.

Ветры давят слабее взрыва, но длительно и непрерывно: А взрыв — хоть и сильно, но один миг.

Подсчитали однажды инженеры мощность взрыва за- • ряда дробящего вещества в полкилограмма весом.

Подсчитали и глазам! не верят. Равноценна эта мощ­ность одновременному усилию всех людей на земном шаре.

Что-то тут не так. Полукилограммом многого не натво­ришь.

Думали, ошиблись где. Нет, все правильно.

После сообразили — ведь и длится взрыв всего лишь одну стотысячную секунды. За такой короткий срок даже два миллиарда человек многого сделать не успеют.

Велика разрушительная сила дробящих взрывчатых ве­ществ.

В этом секрет силы партизана-подрывника, мгновенной, как удар молнии.

Взрывчатое вещество притащил подрывник в заплечном

мешке. Сила многих миллионов людей таилась у него за

плечами. Правда, мог он использовать ее всего лишь в тече-

'ние крохотной доли мгновения. Но и этого достаточно

вполне.

ПОДЗЕМНАЯ ВОЙНА Атаки в галлереях

Стремителен и прекрасен бой орлов в небесной высоте*¹ Сложив могучие крылья, камнем падает орел на-врага.

Но вообразите бой кротов в подземных глубинах. Кро--ту, быть может, месяц пришлось бы землю рыть, чтобы сблизиться с противником.

Так и на войне.

Нередко такая складывается обстановка, что один исход — воевать по-кротовьему.

Как бы ни были сильны стенобитные машины и орудия,' всегда находились крепости с такими толстыми и прочны­ми стенами, что ни ядром, ни тараном их не проломаешь.¹ 12

Тут и завязывалась подземно-минная война. Первые мины применяли египтяне четыре тысячи лет назад.

Миной тогда называли обычный подкоп, подземный ход. Тайно рыли под крепостными стенами подземный ко­ридор, и внезапно в ограде крепости из-под земли появля­лись вооруженные люди. Решительным ударом они овладе­вали воротами. В ворота врывались войска и довершали победу.

Брали подкопом не только крепости, но и большие укрепленные города.

Так знаменитый персидский царь Дарий взял греческий город Халкедонию. Его солдаты-минеры вынырнули из-под земли прямо посреди рыночной площади. Они узнали ее под землей по корням оливковых деревьев.

Время шло, и умней становились осажденные, приуча­лись держать ухо востро.

Когда римский полководец Флавий осадил греческий город Амбракию, жители проследили подкоп и, заслышав шум под землей, пробили потолок подземной галлереи. В отверстие втолкнули бочку с горящим пухом и перьями. И такой удушливой гарью потянуло в галлерею, что ковар­ные римляне, задыхаясь и кашляя, отступили. .

При защите города Аполлония рассвирепевшие греки проломили потолок римской галлереи в нескольких местах Они бросали в проломы зловонные нечистоты, сыпали рас­каленный песок, лили кипящую воду, горячую смолу. Маль­чишки кидали осиные гнезда. Один грек, войдя в раж, су-кул в пролом улей с пчелами.

Римляне не отступали.

Но когда горожане, окончательно разойдясь, разнесли зверинец и впихнули в дыру двух огромных крокодилов, нервы римлян не выдержали. Воины с воплями кинулись прочь из галлереи.

Пришлось осаждающим менять свою тактику.

При осаде города Газы воины Александра Македонского не стали рыть сквозной коридор. Они вырыли тупик. Он . кончался как раз под городской стеной.

Принялись конец тупика расширять, выгребать из-под стен землю.

Чтобы не осел, не обрушился потолок подземной комна­ты, каменную стену снизу подперли деревянными столба­ми — подпорками.

Все проделали скрытно, незаметно.

Не знали защитники крепости, что стоит их стена не на

твердой земле, а на шатких подземных сваях; что обложе­ны сваи горючей соломой и хвороотом~и стоит в галлерее воин с факелом наготове. _

И когда войска подступили к городу для атаки, загу­дел, бушуя, огонь в подземелье — разгорелся подземный пожар.

С треском надломились обгорелые сваи. Дрогнув, осел кусок стены, рухнул в огненную яму. Взвился над стеной крутящийся столб дыма, пыли и пламени. Через пролом в стене двинулись войска...

Так пал город Газа, город Пирей, так пали Афины.

Мины и контрмины

После того как люди придумали поро подземно-минная война.

В 1552 году царь Иван Грозный осадил город Казань.

Русские войска овладели речкой Казанкой,. отрезав та­тар от воды.

От перебежчика царь узнал, что татары ходят за водой в подземелье к “тайнику” — подземному ключу. Ключ про­текал за городскими стенами.

Белено было тот ключ перекопать, чтобы воду в сто­рону отвести. Но снаружи подступиться к ключу не было возможности — тучами стрел засыпйли татары землекопов.

Были у царя Ивана искусные минеры: воевода Василий Серебряный и Алексей Адашев. Помогал им англичанин Бутлер, по прозванию Розмысл. Они вызвались подкопаться под тайник.

Тридцать сажене5^”ошел под землей Василий Серебря­ный с учениками. _?

Р$$ешй день кончил рыть и прислу­шался. Были слыц||р тшаги татар, ходивших с кувшинами над галлереей. Щ В конец галлереи русские минеры заложили одинна­дцать бочек с порохом — без малого тонну. Это было много больше, чем нужно, но минеры пороху не пожалели. Взрыв превзошел все ожидания. Он не только засыпал родник, но и выломал часть городской стены. Но татары не дали прорваться в город. Они отбили атаку, заделали пробой, начали рыть в городе колодцы. Тогда царь приказал начать генеральный подкоп — сразу в двух местах. Одну большую галлерею, почти в двести метров длиной, повели под крепостную башню. Другую, на пятнадцатимет-16 ровой глубине под крепостным рвом, наполненным водой, повели к городским воротам. Через тридцать девять дней обе галлереи главного под­копа были готовы. В них заложили по четыре тонны по­роху. Чтобы не причинить беды своим, русские незаметно оттянули свои войска подальше от городских стен. 2 октября 1552 года, едва взошло солнце, грянул пер­вый взрыв, разрушивший башню. Кинулись татары прикрывать брешь. : Тут прогремел второй взрыв, сокрушивший ворота. Русские с двух сторон хлынули в город. К полудню все было кончено. Казань была взята. Подземные мины, или, иначе, минные галлереи, стали грозою крепостей. Бывало обложат крепость круговой оса­дой и сейчас же начинают рыть мину. Роют и посмеивают­ся: “Сидите, ^отсиживайтесь, голубчики, все равно до вас доберемся!” В крепости нервничают. Знают, что роют, видят, откуда идет подкоп, чувствуют—все ближе подползает к стенам подземная беда, а поделать ничего не могут. Не остановить подземного врага ни пулей, ни картечью. Глубоко под землей идут враги в незримую и грозную атаку. Не стерпел однажды комендант осажденной крепости, собрал своих офицеров и говорит: — Мы здесь все пропадем, если будем сидеть сложа руки. Надо под землей перехватить врага и не допустить его к стенам. Надо рыть встречный ход! , Вырыли встречную галлерею шагов в пятьдесят длиной. Прополз комендант на четвереньках в самый конец и прислушался. . зд “Тук-тук-тук!” едва слышно доносились глухие подзем­ные удары. Это противник кирками и лопатами проклады­вал путь к крепостным стенам. Комендант приказал тащить мешки с порохом. Ими на­били конец галлереи. “Тук-тук-тук!” все явственней раздавались зловещие удары. Прошел день. “Тук-тук-тук!” грохотало за земляной стеной; с шоро­хом сыпалась порода. И тогда комендант ринулся прочь из коридора. 2 Подземная гроза 17 .1:   I Грянул взрыв. Рухнули земляные своды, завалив непри-ятельских землекопов. Рассвирепели враги. Кинулись восстанавливать галле-рею. Но и в крепости не зевали: быстро продолжили встреч­ный ход. Снова притащили порох. Снова взрыв! И пришлось отступиться врагам. Нашла коса на камень. . Отбили подземную атаку. С тех пор поняли, что встречные ходы, а иначе — ''контрминные галлереи, это такая же важная часть крепо­сти, как стены и башни. Их стали строить заранее; вместе со стенами и башнями. И в московском Китай-городе были такие галлереи. В ста­рой Руси их называли “слухи”. Стоит крепость в поле, а под землей в глубину и по сторонам расходятся контрминные галлереи, словно корни могучего пня. Заложены в них многопудовые заряды. Си­дят в них испытанные слухачя. Хороший слухач шагов за пятьдесят услышит' работу неосторожного врага. Еще напряженнее стали подземные бои. Теперь осаж­дающий заранее знал,что наткнется на контрминную галле-рею. Первой задачей стало — неслышно, тайком подкопать­ся к контрминным геллереям и сокрушительным взрывом засыпать подземную оборону. Но и в крепости уже кипит работа. Проворно углубляют контрминные галлереи, чтобы вновь неожиданнр, на полдо­роге перехватить врага. Роют друг другу навстречу и вслушиваются: кто кого опередит? Глухо колотятся сердца. Здесь тот осилит, чьи нервы крепче. •Рано взорвешь — плохо, заряд истратишь даром. А упус-' тишь момент — тут тебе смерть. Атакующий стремится побольше заряд заложить,'чтобы прорвался взрыв наружу — получилась на поверхности зем­ли воронка. Воронка — тот же окоп. Выгодно иметь свой окоп поближе к крепости. А защитники — наоборот. Для тех воронка — неприят­ность. Не годится рыть скопы для противника. Вот и стре­мятся защитники так соразмерить заряды в контрми­нах, чтобы грянул взрыв под спудом, чтобы вспучилась земля под напором взрывных газов, а наружу взрыв не прорвался. Такой подспудный взрыв называется каму­флет. 18 На весь мир прославились своими^контрминными галле-реями защитники Севастополя в знаменитую севастополь­скую страду 1854—1855 годов. Руководил подземной обороной Севастополя инженер Мельников. До начала войны контрминных галлереи в Севастополь­ской крепости вообще не имелось. За семь месяцев минной войны саперы-севастопольцы прошли под землей в общей сложности семь километров. В это время противник не успел пройти и полутора. Временами нельзя было понять, кто же, собственно, на­ступает. Русские контрмины не только задерживали про­движение врага, но отодвигали его постоянно назад, слов­но контрмины обороны это и были наступательные мины атаки. Такой энергичной, такой зубастой была эта оборона, что, казалось, саперы Мельникова гонятся под землей по пятам за отступающим в страхе противником. Это беспримерный случай в истории подземной войны.

Подрыв фронта

К началу первой мировой войны появились лушки такой скорострельности и снаряды такой разрушительной силы, что, ^азалось, не устоит перед ними ни одно оборонитель­ное сооружение. Стали поговаривать, что подземная война устарела, что будет теперь молниеносная война и солдатам некогда будет в земле копаться. Особенно шумели немцы. Они еще тогда мечтали о молниеносной войне.

Но история рассудила иначе. Года етсце не прошло, а уж встали друг против друга многомиллионное^:армии, окопа­лись, спутались проволокой, залепшись^йетоном, ощетинго-лись пушками и пулеметами — ни туда ;НЙ сюда. Нечем рвать фронт, да и только. Танков тогда не было, авиации настоящей — тоже. День и ночь артиллерия месит* земшю, день и ночь передвигаются войска вдоль фронта на тысяч­ный манер, да что толку-то! Эдак можно их и десять лет передвигать.

И сидят генералы над картами, как шахматисты над шахматными досками, раздумывают:

— Что же это творится, господа? Вроде — ничья!

Но война — не шахматы.' На войне ничьих не бывает.

Надоело англичанам стоять, упершись в немецкие укреп­
ления. Просят инженеры командование:
2* 19

— Разрешите немцев подкопом на воздух поднять.
Генералы удивились: * ₍

— Да вы понимаете, что говорите?! Тут не крепость какую-нибудь, а фронт надо ломать километров в пятна­дцать длиной. Надо тысячи метров под землей с кирками пройти! Целый поезд взрывчатки подвести под немецкие позиции!

— Понимаем, — докладывают инженеры. — Здесь у нас все подсчитано... Разрешите начать подкоп.

Генералы согласились.

Близ города Лилля, в районе местечка Виштаете, ан­гличане начали беспримерный в истории подкоп.

На семидесятиыетровои глубине, вдвое глубже^ самых глубоких тоннелей московского метро, повели они гранди­озное подземное наступление.

Кирками, лопатами, отбойными молотками яростна вгры­зались в землю минеры-землекопы.

Трудная была это работа.

Иногда землекопов поражали припадки странной болез­ни: железным обручем давила головная боль, обморок ва­лил с ног. То была минная болезнь — от нехватки воздуха, от подземных удушливых газов.

Вода заливала минные галлереи, ползучие глины сплю­щивали деревянные крепи, яо неуклонно, наперекор всему, продвигались вперед подземные солдаты. Все ближе под­ходили к ненецким позициям страшные минные галле­реи.

А уж немцы учуяли, что идет подкоп. Кинулись рыть контрминные галлереи. Всё подняли на ноги. Вылетела воз­душная разведка. Геологи, переодетые б английскую фор­му, пробирались в расположение англичан, но и по цвету породы нельзя было узнать, на какой глубине идет подкоп. Чисто работали англичане, даже породу в зашитых меш­ках увозили в глубокий тыл.

Так и закончили работу в глубокой тайне.

Начали рыть подкоп в пятнадцатом год}⁷, а кончили только 6 июня семнадцатого года.

Девятнадцать галлереи в несколько сот метров длиной вели под немецкие укрепления. В них заложили полмиллио­на килограммов дробящего взрывчатого вещества — аммо­нала.

Ночью 7 июня произошел взрыв.

Англичане говорят, что это было самое ослепительное зрелище за всю войну.

Казалось, девятнадцать роз с малиновыми лепестками,

Минная галлерея, проведенная англичанами под немецкие укреп­ления в районе Виштаете (1915—1917 годы).

медленно и величественно раскрываясь, поднялись из зем­ли. Лепестки превратились в столбы огня, ослепительные и разноцветные. Темная масса земли взлетела к небу в коль­це огненных столбов.

Немцы говорят, что это было самое страшное зрелище за вер войну.

Дрогнула почва под ногами, как при сильном земле­трясении. Земля, как туча, заклубилась на горизонте. Гря­нула подземная гроза, и девятнадцать гневных молний по­разили небо.

Так страшно было это ночное видение, что за двадцать километров от крайних галлерей, в городе Лилле, в панике бросив оружие, бежали немецкие солдаты.

В подземном городе

В нынешней подвижной маневренной войне войска, как правило, не застаиваются на занятых рубежах.

В воине, которую мы ведем против гитлеровских фа­шистов, еще не было больших подземных сражений, но случались порою ожесточенные подземные стычки.

Так было в Сталинграде, где немцы, окруженные наши­ми войсками, превратили в крепость каждый дом/

Воздух над иными районами Сталинграда был так густо насыщен горячим визжащим металлом, что в нем и мияу-

их ис ир1>лч1лс1 оы ни одно живое существо. Жизнь уходи­ла в окопы и блиндажи, в подвалы зданий.

Земля, которую защищали наши бойцы, сама станови­лась на их защиту.

В один из наших блиндажей приполз однажды старый коммунальный инженер. Он принес с собой план городско­го водоснабжения и канализации.

— Спрячьте это, — сказал ему офицер, — это приго­дится вам в будущем. Скоро придется вам восстанавли­вать все, что здесь изуродовано.

Но старик рассказал офицеру про подземный таинствен­ный город, неведомый уличным пешеходам.

Он говорил про канализационные трубы — магистрали, широкие, как подземные улицы, и такие просторные, что по ним можно двигаться, слегка согнувшись. Про подзем­ные коридоры, вдоль которых идут электрические кабели. Про колодцы с круглыми*чугунными крышками, подымаю­щиеся от труб на поверхность земли.

Офицер оценил значение плана.

В подвале одного из домов саперы начали рыть подзем­ный ход. В тот же день они уперлись в большую бетон­ную трубу. Они проломили стену трубы и вошли внутрь. Открылся ход в лабиринты улиц подземного города.

С автоматами наперевес бойцы пошли по трубам.

В ту ночь немцы получили жестокий удар.

Глухою ночью в самом сердце немецкой обороны не­слышно поднялись чугунные крышки водосточных колод­цев, и отряды наших автоматчиков, появившись из-под зем­ли, ударили немцам в тыл. От улиц и закоулков подземно-. го города бойцы повели подземные атаки под немецкие крепости-дома.

Обмотав сапоги тряпьем, чтобы заглушить шум шагов, саперы прорывали под здания короткие минные галлереи. Бесшумно построясь цепочкой, осторожно из рук в руки передавали они в концы галлереи пакеты с взрывчаткой. И дома взлетали в воздух, рушились стены и потолки, об­нажались лестничные клетки.

В серой плавающей пелене раздробленных в порошок кирпичей и штукатурки наши штурмовые группы бросались в атаку на потрясенного врага.

Так подземный город воевал с наземным.

Так наши бойцы, громящие врага на суше и в воздухе, громили его и под землей.