Критика неоклассической экономической теории Содержание
Стр.
Введение...........................................................................................................4
1. Критика неоклассической экономической теориий............................... 4
2. «Старый» и «новый» институционализм............................................... 9
3. «Старые» институционалисты.............................................................. 15
3.1. Торстейн Б. Веблен....................................................................... 15
3.2. Джон Р. Коммонс.......................................................................... 25
3.3. Уэсли К. Митчелл......................................................................... 30
4. «Новые» институционалисты................................................................ 34
4.1. Рональд Г. Коуз............................................................................ 34
4.2. Дуглас С. Норт.............................................................................. 37
4.3. Оливер И. Уильямсон................................................................... 39
Примечания............................................................................................... 43
Список литературы................................................................................... 43
Введение
Изучение современной экономической теории должно охватывать не только идеи основного течения или неоклассического направления, но и «старого» и «нового» институционализма. Неоклассическая экономика определена как подход к анализу социально-экономических явлений, который включает предположение об оптимизации поведения экономических агентов, имеет пристрастие к равновесному анализу и исключает хронические информационные проблемы. Хотя многие из «новых» институционалистов принимают неоклассические предположения, однако же к «новому» институционализму относится более широкий список экономистов-теоретиков, которые объединены своим общим признанием индивидуума как данного и рассматривают его предпочтения, как экзогенные.
«Старая» институциональная экономика радикально отличается от обеих: от неклассической и от «новой» институциональной экономики, хотя есть некоторые темы, являющиеся общими для последних. Фундаментальные предположения «старого» институционализма - совершенно иные. Эта институциональная экономика – много большее, чем изучение экономических институтов – это альтернативный подход к анализу экономических явлений в целом.
С учетом этого в первой части учебного пособия приведены критические высказывания в адрес неоклассического направления, дан сравнительный анализ «старого» и «нового» институционализма, рассмотрены основные идеи «старых» и «новых» институционалистов (Т. Веблена, Дж. Коммонса и У.Митчелла) и «новых» институционалистов (Р. Коуза, Д. Норта и О.Уильямсона). При написании пособия широко использовались двухтомная энциклопедия «The Elgar Companion to Institutional and Evolutionary Economics» (1994), отечественная и зарубежная литература по этой проблематике.
Автор выражает благодарность за помощь в подготовке материалов Сережниковой Н.С., а также ст. лаборанту кафедры экономической теории Третьяковой А.Г.
Критика неоклассической экономической теории
Существует богатая внешняя критика методологических, концептуальных и поведенческих основ неоклассической микроэкономики.
Какова бы ни была ее внутренняя ценность, ее сложный эффект до сих пор был маргинальным.. Тем не менее, в настоящее время растут трудности внутри неоклассического лагеря и беспрецедентен уровень критических соображений даже относительно концепций ядра, таких, как «рациональность». Высказывания ведущих неоклассических экономистов, приведенные в статье Дж.М. Ходжсона, показывают степень внутренних разногласий [21,p.128-134].
Неоклассическая экономика может быть определена как подход, имеющий следующие характерные черты:
1) предположение о рациональном, максимизирующем поведении агентов с данными функциями предпочтений
2) фокус на достигнутое равновесное состояние или движение к нему;
3) отсутствие хронических информационных проблем (в крайнем случае внимание уделено вероятностному риску, исключая радикальную неопределенность или дивергентные познания).
Заметим, что эти три характеристики взаимосвязаны, например достижение устойчивого оптимума при условии 1) предполагает равновесие 2); а рациональность при условии 1) означает отсутствие сложных информационных проблем, отмеченных в 3).
Важно отметить, что эти предположения отражают принятие механистической метафоры, так как в механистическом мире нет информационных проблем и агенты рассматриваются как сходные в мелочах, подверженные силам, взаимодействующим и часто достигающим равновесного результата. Такое определение неоклассической экономики исключает представителей австрийской школы за их критику второй и третьей характеристики. Другой вопрос касается теории игр, а именно, могут ли быть описаны некоторые недавние улучшения в теории игр как «неоклассическая экономика». Ответить на этот вопрос можно только с помощью подробной проверки и усовершенствования ограничивающих условий в вышеприведенном определении неоклассики.
Рассмотрим некоторые критические высказывания, которые могут дать определенные возможности для перемен в экономической теории.
1. Концепция ядра о рациональном, максимизирующем поведении была подвержена сильной критике Гербертом Саймоном несколько десятилетий назад [13]. Эта критика в основном игнорировалась до недавнего времени, когда развитие теории игр дало концепцию «ограниченной рациональности» нового типа. Теория игр узаконила дискуссию об обоих типах ограниченной рациональности – «близкой рациональности» и «иррациональности» так же, как отход от первоначально поддерживаемого предположения о совершенном знании. Сейчас неоклассики, хотя и в ограниченных масштабах, приняли дискуссию о проблемах несовершенной или асимметричной информации. Эти благоприятные изменения подрывают ортодоксальные предпосылки.
2.Теоретическая работа в теории игр и где-либо ещё поднимает вопросы о самом значении ядровых положений таких, как рациональность. Роберт Сагден в 1990 г. утверждал, что «теория игр может оставить от концепции рациональности то, что станет в конечном счете немногим больше, чем условность». Он пишет: «Было время не так давно, когда основы теории рационального выбора казались прочными ... Но все более становится ясно, что эти основы менее прочные, чем мы думали, и что они нуждаются в проверке и, возможно, в пересмотре. Экономические теоретики должны стать настолько философами, насколько математиками» [21, р.130]. Поэтому предположение о «рациональном экономическом человеке» сейчас выглядит намного более проблематичным для информированных неоклассических теоретиков, чем это было десять и более лет назад.
3. Вторжение теории хаоса в экономику привело к общей идее, что экономикс может продолжаться просто на критерии «корректных предсказаний». В нелинейных моделях результаты сверхчувствительны к начальным условиям и поэтому надежные предсказания невозможно сделать по отношению к любому продолжительному периоду времени. Особенно теория хаоса смутила теоретиков рациональных ожиданий тем, что, даже если большинство агентов знали базовую структуру экономической модели, в общем они не могли сделать достоверные предсказания результатов и поэтому сформировать какие-либо значимые «рациональные ожидания» будущего.
4. Николас Калдор не раз утверждал, что ключевая проблема неоклассической теории была в ее пренебрежении к феномену позитивной обратной связи, основанной на возрастающей доходности. Он также указал на связанную проблему зависимости от пути развития в экономических моделях. В 1990 г. Брайан Артур показал, что многие технологические и структурные черты современной экономики включают позитивные обратные связи, которые увеличивают эффекты малых изменений. Следовательно, первоначальные случайности могут иметь огромное влияние на результат. Возможно произойдет технологическое «блокирование» и вместо тяготения к предопределенному равновесию результаты могут быть зависимыми от пути развития. Следовательно, может быть несколько возможных и субоптимальных равновесных исходов. Работа Артура и других экономистов вернула назад в повестку дня идеи Калдора.
5. Развитие теории общего равновесия (неоклассическая микроэкономика в ее теоретическом апогее) в настоящее время достигло серьезного тупика. Совсем недавно было осознано, что потенциальная разнородность среди индивидуумов угрожает пригодности проекта. В результате множество типов взаимодействия между индивидуумами должно быть проигнорировано. Даже при ограниченных психологических предпосылках о рациональном поведении, возникают серьезные трудности, когда действия многих агентов осуществляются вместе. Ведущий неоклассический теоретик общего равновесия и лауреат Нобелевской премии по экономике (1972) Кеннет Эрроу заявил в 1986 г: «В целом гипотеза рационального поведения не имеет вообще смысла» [21, р.131]. Поэтому широко предполагается, что все индивидуумы имеют одинаковую функцию полезности. Но это отрицает возможность получения выгоды от торговли, возникающей из индивидуальных различий. Таким образом, вопреки традиционному прославлению индивидуализма и конкуренции, вопреки десятилетий формального развития, жесткое ядро неоклассической теории может трактоваться как не более чем серое единообразие среди актеров.
6. Современные исследования проблем единственности и стабильности общего равновесия показали, что оно может быть неопределенным и нестабильным, если не сделаны очень сильные допущения, такие, что общество ведет себя таким образом, как если бы оно было одним индивидуумом. Типичный способ экономического анализа состоит в том, что рациональности эгоистичных и автономных индивидуумов достаточно, чтобы создать и достичь равновесия и социального порядка; что такое равновесие эффективно; что социальные институты, такие, как государство, могут вмешиваться только для того, чтобы нарушить равновесные условия. Эти идеи имели длинный ряд последователей с тех пор, как это было провозглашено Бернардом Мандевиллем в «Басне о пчелах» (1714). Основное предположение заключается в том, что из частных пороков происходят общественные добродетели. Из неопределенных и нестабильных результатов, полученных современной теорией, можно сделать вывод, что экономика, состоящая из атомистический агентов, не имеет структуры, достаточной для выживания.
Так Фабрицио Корицелли и Джованни Дози в 1988 г. писали: «Большинство современных выводов ...агрегированного экономического «порядка» ведут к любопытным парадоксам. Они обычно начинаются с акта веры в оба принципа: «невидимую руку» и существующих возможностей индивидуальных агентов получать информацию и «выбирать» правильно и свободно, ограничиваясь только своими доходами, а заканчиваются результатами, которые показывают очень искалеченную руку, не способную осуществить правильную координацию даже в очень простых случаях».
Даже К. Эрроу в 1987 г. объяснял: «Люди совершенно не максимизируют на эгоистичном базисе каждую минуту. Фактически система не работала бы, если бы они это делали. Следствием этой гипотезы был бы конец организованного общества, такого, как мы его знаем» [21, р.132].
Вышеприведенные высказывания касаются «жесткого ядра» теории. Существует много других проблем: от теории капитала до монетарного анализа, от теории фирмы до экономики благосостояния. Фрэнк Хан ещё в 1981 г. отмечал, например, отсутствие власти и пренебрежение к реальному времени в анализе общего равновесия и несостоятельность для введения денег.
В целом внутренние сдвиги в неоклассической экономической теории, отмеченные выше, произошли в восьмидесятые годы нашего века. Они отразили глубокий внутренний кризис в предмете, следствия которого ещё не полностью отражены профессиональным сообществом. Возможно, что внутренние изменения в предположениях ядра (1 – 3) неоклассической теории дадут существенные открытия для развития экономической теории в институциональном и эволюционном направлениях. Тем не менее, есть причины быть осмотрительными в подобных прогнозах.
Во-первых, есть громадная инерция в любом институционализи- рованном сообществе. В учебниках по микроэкономике (за небольшим исключением, например, таким, как учебник Крепса [24]) забывают о вышеупомянутых тенденциях. Хотя еретические идеи высказаны ведущими неоклассиками и появились в престижных экономических журналах, большинство профессионалов все ещё во многом продолжают свои теоретические и прикладные исследования, как и раньше.
Во-вторых, экономическая теория до сих пор остается высоко формализованной. Несмотря на силу и полезность математического анализа, последний может часто мешать дискуссии о концептуальных и методологических проблемах путем фокусированного внимания исключительно на формализмах. Пройдет некоторое время пока не будет уничтожено вредное влияние «формализованной революции» в экономике. Нобелевский лауреат (1973) Василий Леонтьев в статье «Академическая экономическая наука» (1982) писал: «Каждая страница экономических журналов пестрит математическими формулами, которые ведут читателя от более или менее правдоподобных, но абсолютно произвольных предположений к точно сформулированным, но не относящимся к делу теоретическим выводам... Год за годом экономисты-теоретики продолжают создавать десятки математических моделей и детально исследовать их формальные свойства, а эконометрики - приспосабливать алгебраические функции различных видов и форм к прежним наборам статистических данных, будучи не в состоянии заметно продвинуться в систематическом понимании структуры и принципов функционирования реальной экономической системы» [8, с.22, 25].
В-третьих, кроме вышеупомянутых теоретических рассуждений о предпосылках ядра, есть другие, абсолютно фундаментальные философские допущения, которые сохраняются невредимыми. Они включают оба принципа: онтологический атомизм и методологический индивидуализм, тесно связанные с гедонистическими и утилитарными1 философскими предположениями неоклассической экономики, по поводу которых институциональные экономисты давно выражали недовольство. Они к тому же связаны с картезианско-ньютонианской парадигмой2, которая ещё доминирует в экономике и некоторых других науках. Напротив, институционалисты так же как и другие философы биологии, критиковали картезианско-ньютонианский взгляд на мир и провозгласили органическую альтернативу. Основы институциональной экономики отражены в антикартезианских, антимеханистических и антиредукционистских философских работах Чарлза Сандерса Пирса (1839-1914 ) и Джона Дьюи (1859 - 1952) [4]. Тем не менее, ситуация кризиса ядра экономической теории – беспрецедентна. Фрэнк Хан, теоретик неоклассического общего равновесия, в статье «Следующие сто лет» (1991) писал: «Я вполне уверен, что следующее предсказание окажется корректным: теоретизирование о «чистом» виде станет... менее и менее возможным... скорее потребуются радикальные изменения в проблемах и методах... признаки таковы, что предмет повернется от своих маршаллианских свойств к биологии... Взамен - неопределенные объятия истории, социологии и биологии» [21, р.133]. Это даёт некоторую надежду на институциональную и эволюционную альтернативу в экономике.
Вопросы для повторения к первой главе
1. Вспомните теорию И. Лакатоша о конкурирующих программах научных исследований. Что означает жесткое ядро и защитный пояс теорий?
|