Религиозная политика. Поиск российской модели государственно-церковных отношений

В России принят “Закон о свободе вероисповеданий” (1991 г.), Конституция гарантирует свободу совести. Положения этих документов и легли в основу религиозной политики Российского государства.

Если кратко суммировать позитивные изменения в положении христианства, иудаизма, ислама, жизни религиозных организаций и верующих за последние годы, необходимо выделить следующее.

1. Представлены реальные возможности беспрепятственно строить религиозную жизнь как личности, так и общинам. Покончено с диктатом органов власти над религиозными организациями. Местные власти не препятствуют появлению новых общин, строительству культовых зданий, выделяют земельные участки. Сегодня, например, мусульманские объединения занимают одно из ведущих мест среди религиозных организаций страны. Более 20% от общего числа всех зарегистрированных религиозных организаций приходится на долю российского мусульманства. Их число за 5 лет выросло с 300 до 2300.[c.143]

Несмотря на сложные экономические условия, в 1991-1995 годах только в Республике Татарстан завершено строительство более 500 мечетей. А по России в настоящее время их насчитывается около 5 тыс. Более 300 мечетей находится в стадии строительства.

2. В России за последние годы открыты сотни духовных учебных заведений (только исламских около 60-ти). При многих из них созданы религиозные школы, в которых изучаются основы тех или иных религий. Более тысячи юношей из России обучаются в высших и средних духовных заведениях в странах Востока и Запада. Кроме того, открыты широкие возможности светским учебным заведениям в осуществлении религиозного воспитания подрастающего поколения.

3. Расширены права верующих и их общин в самых различных областях жизнедеятельности общества, открытии культовых зданий, владении имуществом, издании религиозной литературы, подготовки кадров духовенства, налаживании связей с зарубежными единоверцами, организации паломничества к священным местам и т.д.

4. Верующие России впервые за многие десятилетия (мусульмане, иудеи за многие века) почувствовали себя частицей остального мира верующих. Российские религиозные организации получили возможность поддерживать широчайшие связи со своими единоверцами из зарубежных стран, ездить к ним и принимать их у себя дома. Ежегодно десятки тысяч верующих России различных конфессий отправляются для совершения паломничества в Иерусалим, Мекку и Медину.

Российские структуры власти находятся в состоянии поиска собственной модели государственно-церковных отношений. На международной научно-практической конференции “Законодательство о свободе совести и правовое регулирование деятельности религиозных организаций” (январь 1995 г.), в которой участвовали представители Русской Православной Церкви, католиков, протестантов, иудеев, буддистов этот вопрос был одним из основных. Конференция стала значительным шагом на пути осмысления приемлемой для России модели государственно-церковных отношений.

Следует отметить, что закон “О свободе вероисповеданий” (1990 г.) во многом следовал американской [c.144] модели взаимоотношений государства и религиозных организаций. В США даже самая малочисленная религиозная община имеет такие же права, как и крупные конфессии. Иностранные и американские религиозные организации равны перед законом. Нет специального государственного органа, курирующего деятельность религиозных организаций. Решение об освобождении организаций от налогов принимает Федеральная налоговая служба, которая тщательно проверяет, не преследуют ли эти организации коммерческих целей. Спорные вопросы решаются судами.

Однако российские традиции государственно-церковных отношений и реальная ситуация разительно отличались от американских. Отсутствовало и укореняющееся уважение к закону, а судебная власть не имела достаточных возможностей для коррекции отступлений от закрепленных в законе норм государственно-церковных отношений. Органы государственной власти в центре и в регионах на практике проводили и проводят политику предоставления преимуществ традиционно преобладающим среди населения конфессиям (как правило, это Русская Православная церковь, а также ислам и буддизм в соответствующих республиках). Это вызывает неприятие у ряда религиозных организаций, опасающихся, что превращение православия в преобладающую, поддерживаемую государством религию обернется ущемлением прав религиозных меньшинств.

Многие ученые пришли сегодня к выводу, что для нашей страны гораздо больше подходит не американская, а европейская модель взаимоотношений государства и религиозных организаций.

В Западной Европе наряду со свободой вероисповедания для всех религий во многих странах государство поддерживает наиболее авторитетные церкви: англиканскую – в Великобритании, католическую – в Италии и Испании, православную – в Греции, лютеранскую – в Швеции, Дании, Норвегии, Финляндии.

В европейских странах сложились четыре основные системы финансовой поддержки религиозных организаций со стороны населения и государства.

1. Во Франции, Нидерландах и некоторых других странах религиозные организации существуют за счет [c.145] “системы сборов”, т.е. добровольных пожертвований верующих.

2. В ФРГ, Австрии, Швейцарии, Швеции действует система церковных налогов, поступающих в распоряжение руководства религиозных организаций, которые тратят их на церковные нужды по своему усмотрению при минимальном контроле со стороны государства.

3. В Италии, Испании члены церкви платят на церковные нужды определенный процент подоходного налога (в Италии, например, – 0,8%). При этом не государство и не церковное руководство, а сам налогоплательщик решает, какой именно церковной общине (или на какие нужды) пойдут эти деньги.

4. В Бельгии, Люксембурге, Норвегии существуют прямое финансирование государством религиозных организаций и государственный контроль расходования средств религиозными организациями.

Таким образом западноевропейская модель государственно-церковных отношений, предполагающая особую поддержку государством ведущих церквей, исключает дискриминацию религиозных меньшинств, обеспечивает каждому гражданину реальную свободу совести. Как отмечалось на конференции (1995 г.), европейская модель государственно-церковных отношений жизнеспособна в том и только в том случае, если ведущая конфессия делает однозначный выбор в пользу свободы вероисповедания, не стремится использовать свое влияние на государство и на население для ущемления прав религиозных меньшинств.

Сделала ли выбор в пользу признания за всеми гражданами права на свободу вероисповедания Русская Православная церковь?

Она исходит из того, что Россия, как говорится в Конституции, – светское государство, и никакая религия не может устанавливаться в Российской Федерации в качестве государственной или обязательной (ст. 14). Священноначалие неоднократно подчеркивало, что церковь не стремится к введению православия в качестве государственной религии; она против всякого насилия в определении человеком своей религиозной ориентации. В то же время реальность такова, что гарантированная Конституцией свобода совести, свобода вероисповедания, включая право свободно выбирать, иметь и распространять [c.146] религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними (ст. 28) угрожает не государство или Русская Православная церковь, а сложившаяся в этой сфере анархия и бесконтрольность, помноженная на религиозное невежество основной массы населения. Любой человек, какая угодно религиозная или псевдорелигиозная организация могут сейчас пропагандировать в России свою доктрину, создавать организационные структуры, развертывать образовательные программы... Были бы деньги.

В России сегодня встречаются проповедники и миссии, преследующие коммерческие и иные, иногда неблаговидные цели, порой нарушающие законы, пропагандирующие религиозную и национальную рознь.

Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, говоря о взаимоотношениях церкви и мира политики отмечал: “В сложившейся ситуации как никогда важно, чтобы церковь была неизменно верна своей объединяющей и примиряющей миссии, чтобы она всегда возвышалась над политической борьбой и вообще всей рознью мира сего... В любых взаимоотношениях “в мире сем” – межчеловеческих, социальных, политических, межэтнических, межгосударственных и так далее – церковь призвана быть умиротворяющим началом” (10). [c.147]

Глава IX.

Основные понятия:религия, христианство, буддизм, ислам, религиозное сознание, религиозный культ, религиозная идеология, церковь, религиозная политика.

Вопросы для размышления и самопроверки, учебные задания:

1. Объясните положение: “Религия – часть культуры человека, живущего на земле”.

2. Согласны ли Вы с высказыванием К.Маркса: “Религия – это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира... Религия есть опиум для народа”.

3. Отношение марксизма к религии (по книге Н.Бердяева “Истоки и смысл русского коммунизма”).

4. Сущность и структура религии (политологический аспект).

5. Церковь и власть.[c.147]

6. Что включает в себя религиозная политика государства?

Литература

1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 360.
2. Саидбаев Т.С. Религия и политика. // Политология. Отв. ред. Краснов Б.И. М., 1991. Вып. 2. С. 100.
3. Основы православия. М., 1992.
4. История религии. М., 1994. Т. 1, 2.
5. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. М., 1990. С. 139; Боднар А. Наука о политике. Варшава, 1984.
6. Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1991.
7. Кадейский К. Происхождение христианства. М., 1990.
8. Томази Л. Молодежь и религия в современной Италии. // Соц. исслед. – 1995. – № 10. – С. 146.
9. Социологические исследования. – 1995. – № 11. – С. 86.
10. Выбор пути. М., 1994.
11. Зеньковский В.В. История русской философии. В 2-х тт. Л., 1991.
12. Франк С.Л. Смысл жизни. // Смысл жизни: Антология. М., 1994.[c.148]

ГЛАВА X. ВОЕННАЯ ПОЛИТИКА

Сущность военной политики

В ядерный век, когда война несет угрозу человеческой цивилизации, возникает реальная необходимость более внимательно разобраться в самой природе военной политики, факторах, определяющих ее содержание, в ее внутренней структуре и характере внешних проявлений, в тенденциях ее современного развития.

В широком смысле военная политика – это политика, проводимая в военной области, собственно военные аспекты внутренней и внешней политики государства.

В философско-энциклопедической литературе военная политика определяется как составная часть общей политики государства, непосредственно связанная с созданием военной организации, подготовкой и применением средств вооруженного насилия для достижения определенных политических целей. По своему предназначению военная политика призвана: а) оценивать возможность, необходимость и пределы применения военной силы для достижения политических целей; б) определять количественные и качественные характеристики необходимой и достаточной военной силы, направлять процесс военного строительства; в) вырабатывать методы применения военной силы, способы противодействия противнику и взаимодействия с союзниками, руководить военными акциями.

Субъектами военной политики выступают высшие органы законодательной и исполнительной власти, органы военного руководства данного государства, военно-политические союзы. Объектами военной политики являются все области жизнедеятельности общества, которые формируют военный потенциал, военную мощь государства – экономика, наука и техника, социально-политические отношения и социальные структуры, общественное сознание. Военная политика социально обусловлена. Она может иметь милитаристскую, реакционную, агрессивную природу и направленность или, напротив, носить миролюбивый и оборонительный характер, играть прогрессивную роль. Было бы упрощением полагать, что те или другие, в том числе противоположные черты, могут быть присущи только неодинаковым политическим [c.149] системам. Мозаика военной политики государств может кардинально меняться у той или иной страны на разных этапах исторического развития, под воздействием различных социально-политических условий.

Конкретное содержание военной политики различных государств на разных этапах их развития обусловливается следующими факторами:

1. Экономическими и политическими интересами государств, составляющих их наций, классов и социальных групп, коалиций государств, выраженных в соответствующих концепциях, доктринах, установках.

2. Потенциальными и наличными возможностями субъекта военной политики, позволяющими реализовать этот интерес.

3. Внутренними и внешними условиями существования данного государства, степенью угрозы его безопасности.

Экономический и политический интерес субъектов военной политики – главное, что определяет ее суть, принципы и направленность. Интерес, как известно, – реальная причина социальных действий, событий, свершений. Как писал Гегель, “ближайшее рассмотрение истории убеждает нас в том, что действия людей вытекают из их потребностей, их страстей, их интересов ... и лишь они играют главную роль” (1). Непосредственными побуждениями интереса выступают мотивы, помыслы, идеи, участвующих в истории индивидов, социальных групп, классов, наций.

Главный интерес субъекта военной политики государства, наций, классов заключается, как правило, в следующих аспектах: в обеспечении выгодных экономических, политических, культурных, научных связей со всеми странами; в установлении такого миропорядка, в котором решение назревших проблем осуществляется не под диктатом одной страны или определенного военно-политического союза государств, а в результате коллективных решений под эгидой ООН.

Истории известны и другие установки и цели военной политики, а также их сложное переплетение. Во имя их велось бесчисленное множество самых различных войн: захватнических, освободительных, гражданских и т.д. Достижение этих целей осуществлялось не только [c.150] посредством войн, но и военными угрозами, демонстрацией военной силы.

Важным фактором, определяющим цели и средства военной политики, являются потенциальные и наличные возможности, позволяющие действовать уверенно, эффективно. Реальные возможности определяются текущим состоянием экономики (валовой национальный продукт), количеством и качеством населения, уровнем научно-технических достижений, количественными и качественными показателями военной мощи и прежде всего вооруженных сил. Потенциальные возможности выражаются такими характеристиками этих элементов, которые могут быть получены при максимальном напряжении сил и средств общества и государства.

Цели и средства военной политики во многом предопределяются внутренними и внешними условиями жизнедеятельности государства. Их постепенные или резкие изменения могут вызвать необходимость пересмотра целей и средств военной политики, действий по увеличению (уменьшению) военной мощи.

В структуре военной политики можно выделить ряд относительно самостоятельных элементов:

1. Совокупность идей и принципов. Идейный стержень военной политики – военная доктрина государства. Она вырабатывается высшими органами политического и военного руководства. Политические, военные, военно-технические и экономические основы военной доктрины формируются на базе научного анализа военно-политической практики. Идеи и установки военной доктрины дают общее направление деятельности. Однако конкретная обстановка требует конкретных действий. Отсюда вытекает второй структурный элемент военной политики.

2. Военно-политические решения, планы. Это один из самых сложных и ответственных элементов военной политики. Как известно, военно-политическая обстановка внутри страны и на мировой арене подвержена непрерывным изменениям. Некоторые из них происходят внезапно, затрагивают самые глубокие жизненные интересы государств и народов. Они требуют своевременной, иногда даже экстренной реакции, принятия судьбоносных, порой роковых решений, последовательного и [c.151] твердого проведения их в жизнь. Эти решения должны прежде всего отражать особенности конкретной обстановки и, разумеется, соответствовать общим идеям и установкам военной доктрины. Здесь-то и начинается область военно-политического искусства, умение формировать стратегию и тактику, проводить их в соответствие друг с другом.

Принимаемые решения и планы требуют информационно-идеологического обеспечения. Ведь любые военно-политические решения, планы будут выполняться эффективно, если они поняты и приняты, поддержаны народом, воинами армии и флота. Целью информационно-идеологического обеспечения военной политики является поддержание военно-патриотических ценностей, идеалов и настроений народа и военнослужащих, усиление доверия к проводимой политике на международной арене. Эта цель достигается разнообразными средствами. Среди них – выступления с заявлениями и другими актами глав государств, политических и общественных деятелей, деятельность военных органов информации, всего офицерского корпуса.

3. Реализация доктринальных идей, принимаемых планов и решений находится в сфере практики. Следовательно, третьим структурным элементом военной политики выступают практические действия. Среди них особое место занимают:

– руководство военным строительством в целом, строительством вооруженных сил. Оно связано с созданием материальных и духовных основ военного потенциала (военной мощи) государства. Это требует выработки и реализации научной “военно-экономической”, военно-технической политики, а также военных аспектов социальной, демографической, культурной политики, кадровой политики в вооруженных силах;

– регулирование военно-политических отношений с другими государствами, коалициями, армиями. Главную роль здесь играют средства и методы военной дипломатии. Это многогранная область деятельности направлена на регулирование прежде всего отношений между союзниками военной коалиции по вопросам военно-технического оснащения, развития организационных структур войск и флотов, их дислокации, группировок, управления, подготовки [c.152] кадров и, наконец, совместных действий в конкретных ситуациях. Военно-политические отношения могут развиваться и между государствами, армиями, входящими в разные военные союзы или не входящими ни в один из них. Они включают, как правило, урегулирование пограничных вопросов, обеспечение взаимной сдержанности, сокращение вооружений и контроля над этими процессами, реализацию мер доверия, координацию военных доктрин, а также взаимное ознакомление с условиями жизни, быта, военной подготовки;

– осуществление руководства военно-политическими акциями различного характера и масштаба внутри страны и на международной арене. Это может быть руководство действиями по предотвращению войны или ходом войны, действиями по отпору агрессору или развертыванию агрессии, по стабилизации внутренней обстановки или ее дестабилизации. Политика при этом призвана обеспечить согласованные действия с союзными силами, нейтрализацию или косвенное использование сил, не участвующих в военно-политической акции, решительное противодействие противнику, разгром его военной силы.

Из структуры военной политики вытекает ее содержательное определение как совокупности руководящих идей, конкретных решений и практических действий, направленных на создание военного потенциала и достижение политических целей военными средствами.

Весьма сложно говорить в настоящее время о конкретном содержании военной политики Российской Федерации. Жизнь стремительно вносит коррективы как в устоявшиеся взгляды и концепции, так и в принимаемые решения. Военная политика России формируется в сложной международной обстановке. Значительно изменилась геополитическая карта мира, на смену конфронтационной модели биполярного мира, противоборства систем и блоков выдвинулась концепция противоречивого, многополярного, но единого и взаимозависимого мира.

В военно-политических концепциях и взглядах все большее место стали занимать идеи о том, что в ядерной войне не может быть победителей, что война и военная сила – не самый эффективный инструмент политики, что безопасность недостижима односторонне и только военно-техническими средствами. Главный упор в разрешении [c.153] конфликтов и спорных проблем необходимо делать на политические средства и дипломатические усилия. Вместе с тем в мире пока существуют потенциальные источники военной опасности. Следовательно, любое государство имеет право на оборону, на обеспечение ее надежности соответствующими военно-техническими средствами, индивидуальными и коллективными силами. В русле этих взглядов разработаны и приняты конституционные основы обеспечения безопасности России – Законы “Об обороне” и “Основные положения военной доктрины Российской Федерации”.

Исходя из концептуальных направлений обеспечения национальной безопасности Российской Федерации, главными целями военной политики на современном этапе являются следующие:

– поддержание оборонного потенциала страны на уровне, адекватном существующим и потенциальным военным угрозам с учетом экономических возможностей страны и наличия людских ресурсов;
– предотвращение крупномасштабных военных столкновений на мировой арене, содействие прекращению и недопущению вооруженных конфликтов между бывшими республиками СССР, оперативная нейтрализация любых военных провокаций;
– защита независимости России, обеспечение безопасности, суверенитета, неприкосновенности границ, территориальной целостности Российской Федерации, сдерживание от развязывания войн, направленных против России;
– выполнение международных обязательств Российской Федерации по оказанию военной помощи союзным с ней странам и участию в операциях по поддержанию мира;
– обеспечение действий Совета Безопасности ООН, других международных организаций по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности на возможно более ранней стадии развития угрожающей ситуации или конфликта.

В соответствии с установкой доктринального характера строится военно-политическая практика в области военного строительства, осуществления военной реформы. Здесь рельефно выделяются и активно реализуются два направления: реорганизация военной экономики, [c.154] проведение конверсии оборонной промышленности и преобразование вооруженных сил.

Таким образом из краткого анализа военной политики можно заключить, что она пока остается необходимым и важным элементом общеполитической деятельности, направленной на обеспечение национальной безопасности государства, предотвращение войны, упрочение стратегической стабильности.[c.155]

Политика и армия

Вся история земной цивилизации связана с одной из “вечных” проблем социальной практики – проблемой насилия. Особенно остро она встала в периоды крупных исторических поворотов и коренных ломок сложившихся традиционных укладов жизни, когда решались судьбы целых народов, наций, государств.

Проблема социального насилия стала неотъемлемым атрибутом политики. В ней наиболее четко отражаются политические интересы больших групп людей, вопросы экономики, права, морали, международных отношений.

Политическое насилие всегда неизбежно связано с такими субъектами государственной власти как армия, полиция, суд.

Главным орудием политического насилия в наиболее жестких формах (войны, военные конфликты) выступает армия. Более 14.500 войн, известных человечеству, красноречивое доказательство этому. Практически война как средство регулирования отношений между нациями, государствами до 1917 года в международно-правовом реестре считалась вполне законной. Видимо поэтому расхожим среди историков стало выражение: “История человечества – фактически это бесконечная история войн”.

Во всех случаях применения армии можно говорить о проведении политики тем или иным государством насильственными средствами. Увидев достаточно жесткую связь политики, насилия и войска, немецкий военный теоретик и определил войну как “продолжение политики средствами вооруженного насилия”. Причем по Клаузевицу война есть продукт “олицетворенного разума государства”.

Война начинается там и тогда, когда политика в той или иной форме требует военного конфликта, а противодействующие [c.155] политические силы не могут его предотвратить. Армия выполняет свои функции инструмента насилия присущими только ей средствами и способами – боевыми действиями. Таким образом армия, будучи важнейшим орудием проведения политики, постоянно используется властвующими структурами в своих целях.

Оттолкнувшись от самых общих, аксиоматичных положений, рассмотрим более детально в историко-логическом аспекте проблемы взаимосвязи армии и политики. Эта связь определяется, по крайней мере, следующими факторами.

Во-первых, армия всегда находилась и находится в центре политических событий в силу того, что является наиболее мобильным, организованным, дисциплинированным и, самое главное, институтом государства, владеющим оружием. “Вооруженные Силы Российской Федерации – государственная военная организация, составляющая основу обороны Российской Федерации”, – констатируется в статье 10 Закона об обороне. Ни один институт государства не обладает такой силой, как армия. Армия непосредственно реализует цели и задачи военной политики, выработанной законодательными органами государственной власти.

Если взглянуть на историю стран и народов, то армия использовалась для следующих целей:

– защита своей территории от нападений извне;
– завоевание чужих территорий;
– свержение неугодных данному руководству политических режимов (Панама);
– политическое давление на правительство и народы других стран в результате нахождения на их территориях, или подтягивания к ним мощных армейских группировок;
– вооруженное подавление недовольства народных масс, вызванного различными причинами;
– оказание военно-гуманитарной помощи другим странам по решению правительств или международных организаций;
– выполнение специфических, в том числе и народнохозяйственных задач, в условиях экстремальных ситуаций, стихийных бедствий.

Безусловно, эти цели постоянно менялись, нивелировались. Изменения вызывались международной [c.156] обстановкой, положением в регионе, характером политической власти в конкретной стране, уровнем развития государства. Если устойчивое положение страны и в стране поддерживается другими средствами политики, официально принятыми, узаконенными и призванными международным сообществом, армия находится как бы “в тени”, занимаясь своей повседневной жизнедеятельностью.

Во-вторых, армия выступала и выступает в качестве той силы, которая гарантирует стабильность сформировавшегося политического режима в данном государстве. Именно поэтому органы законодательной власти на основе Конституции, других законов и декретов определяют назначение, задачи, роль и место армии в своем обществе, формы комплектования, количество, состав и общую организационную структуру армии, ее дислокацию, принципы высшего военного управления, права и обязанности других элементов политической надстройки по отношению к вооруженным силам, разрабатывают и утверждают военные бюджеты. Разумеется, при этом всесторонне учитывается и международная обстановка. Видимо, этим объясняется и страстное желание всех республик бывшего СССР немедленно создать свои собственные вооруженные силы.

Армейские структуры также могут активно воздействовать на политику через военнослужащих, избранных в органы власти, через свои средства массовой информации, участвуя в разработке общегосударственных законов, особенно в области обороны.

История свидетельствует, что армия использовалась как исключительное средство государства в тех случаях, когда иные методы политического руководства не дали желаемого результата и неприменение вооруженных сил было чревато социальными потрясениями.

Так, в десятках государствах Азии и Африки вооруженные силы вмешивались в решение острых социально-политических проблем и, по сути, стали главным орудием свержения существовавших политических режимов. Политические перевороты, в результате которых были установлены военные режимы, а офицерские кадры возглавляли законодательные и исполнительные органы государственной власти, характерное явление для многих развивающихся стран.[c.157]

В-третьих, армия во многих случаях могла обеспечить достижение тех политических целей, которые ставило руководство государства (захват чужих территорий, свержение неугодного правительства, защита территории своей страны от внешних врагов). Всегда различали двоякую роль армии для достижения политических целей:

В мирное время:

– армия выступает в виде средства сдерживания агрессора за счет наличия стратегических ядерных сил и сил, оснащенных высокоточным оружием и средствами его доставки;
– в виде средства военно-политического давления на возможного противника (крупные маневры, сосредоточение войск в определенных регионах, формирование стратегических направлений, приведение войск в повышенную боевую готовность);
– в виде средства оказания военной помощи союзникам в подготовке кадров, освоении техники, развитии военного искусства.

В военное время:

– армия служит основным средством разгрома противника;
– средством восстановления политической независимости и гарантом послевоенного восстановления страны;
– средством обеспечения государственной целостности и установления равноправных отношений как с бывшим агрессором, так и с другими государствами.

Думается, что опыт Советской Армии после разгрома немецких войск в 1945 году и послевоенное международное устройство нельзя в этом плане совсем сбрасывать со счетов. Рассматривая этот фактор, следует иметь в виду и такие случаи, когда политические цели, которые ставило перед вооруженными силами государственное руководство, превосходили возможности армии. Так, например, курс на мировое господство, взятый гитлеровским руководством, немецко-фашистский вермахт так и не смог осуществить. Политику угнетения и насилия, свержения существовавшего строя не смогли решить вооруженные силы США во Вьетнаме в течение ведения длительных военных действий. Не решили поставленной задачи укрепления позиций установившегося политического режима в Афганистане советские воинские подразделения.[c.158]

В-четвертых, в случаях политической нестабильности, возникновения кризисных ситуаций, конфликтов, вероятности переворота внутри страны или в других странах региональные воинские части или армия полностью почти всегда приводились в повышенную боевую готовность, формировались специальные армейские подразделения. Так, согласно Закона “Об обороне” и “Основных положений военной доктрины Российской Федерации” для оперативной ликвидации военных конфликтов, предотвращения гражданской войны, нейтрализации национальных потрясений создаются мобильные силы Вооруженных Сил и других войск, способные к переброске в короткие сроки, развертыванию и ведению маневренных действий на любом направлении (в любом регионе), где может возникнуть угроза безопасности Российской Федерации.

В-пятых, армия – наиболее стабильный политический институт государства. Большинство комитетов, государственных структур при смене руководства страны уходят в отставку, самораспускаются, а в результате кризисных ситуаций ликвидируются и взамен из создаются новые. Вооруженные силы, как правило, претерпевают незначительное реформирование, оставаясь опорой той политической группировки, которая пришла к власти. А в ряде развитых стран (США, Великобритания, Канада, ФРГ, Франция, Япония) на протяжении многих десятилетий вооруженные силы практически оставались неизменными, хотя кабинеты власти там менялись через 4-5 лет.

Например, с приходом к власти нынешнего президента США Б.Клинтона фактически заменены только министр обороны и состав национальной безопасности (в него входят 40 человек: 10 профессиональных военных, 10 дипломатов, 10 профессиональных разведчиков и 10 теоретиков-ученых), то есть только персональный состав, без изменения структуры, функций и задач, выполняемых этими институтами. Сами вооруженные силы практически никаких изменений не претерпели.

Необходимость существования мощной, боеспособной армии всегда является совершенно очевидной политическому руководству любой из партий, движений и объединений, активно борющихся за власть в США, [c.159] Великобритании: будь то республиканцы или демократы, консерваторы или либералы.

В-шестых, в условиях политической нестабильности в обществе вооруженные силы почти всегда превращаются в объект шельмования, клеветы, соперничества борющихся за власть политических группировок. А в условиях распада СССР они превратились и в объект межгосударственного соперничества. Офицерский состав пытаются втянуть в опасные “ножницы” межпартийных противоречий. Исключительно острой политической проблемой становится вопрос передислокации войск. Крайне негативное отношение руководства Прибалтийских государств к вопросу о цивилизованном выводе Российских войск из этих регионов ничем иным как политическими амбициями объяснить нельзя. Политическую окраску получает и проблема создания социальных гарантий, сохранения прав военнослужащих, проходящих ныне службу в ближнем зарубежье. Унижение солдата, офицера, ущемление их прав во всем цивилизованном мире расценивается как предельно аморальное, антиобщественное и антигосударственное деяние. Наших же солдат и офицеров, выполняющих свой долг в Северной Осетии и Ингушетии, предотвращающих массовые кровопролития, некоторые считают чуть ли не преступниками.

Анализ событий в Закавказье и Таджикистане показывает, что армия не имеет права не выступить на защиту общенародных интересов, когда формируются отряды боевиков, осуществляются преступные нападения на склады оружия, на воинов, несущих караульную службу, минируются мосты и дороги, взрываются административные здания и жилые дома, захватываются заложники. При таких обстоятельствах армия может быть единственным органом, обеспечивающим твердость и последовательность в действиях государственной власти, не допускающей превращения в заложника весь народ.