Основные идеологии в экономике

Стратегической целью экономической политики является формирование и развитие динамичной и эффективной экономической системы. Это требует глубокого теоретического обоснования и изучения накопленного практического опыта осуществления экономической политики. Поэтому представляется полезным и необходимым вкратце рассмотреть основные идеологии в экономике, которые и сегодня имеют большое число своих сторонников и критиков.

Уже более 200 лет столпом либеральной идеологии в экономике остается Адам Смит (1723-1790 гг.). Принято считать, что именно он был основателем политической экономии как самостоятельной науки. Его главный труд, изданный в 1776 г. “Исследование о природе и причинах богатства народов” (М.: Прогресс, 1989 г.). Здесь он приходит к выводу, что благосостояние общества порождается благодаря повышению производительности труда, которое возможно на основе разделения труда. Для нормального функционирования разделения труда необходимо, чтобы все факторы производства и готовые продукты были взаимосвязаны. Это происходит на рынке, который является великим координатором. Выполнять эту роль в рыночной экономике заставляет конкуренция. В условиях конкуренции выживают только лучшие производители, которые снабжают потребителей тем, что они хотят иметь. То есть, заинтересованность в прибыли, а в сущности простой эгоизм, наилучшим образом служит [c.85] всем. Благодаря этому экономика “как бы невидимой рукой” рынка направляется к лучшему результату.

Вывод Смита заключается в том, что рыночной экономике необходимо предоставлять как можно больше свободы. Государство должно проводить политику “пусть идет само собой” и не ограничивать конкуренцию. Однако Смит не защищал и анархию. Он обращал внимание на то, что частный капитал, капиталисты имеют “дурную привычку” сговариваться и создавать монополии и картели и тем самым выводить из игры саму конкуренцию. Поэтому перед государством стоит задача защищать конкуренцию от капиталистов.

Марксистская экономическая теория. Ее основатель Карл Маркс (1818-1883 гг.) считал, что экономическое развитие играет решающую роль в политическом развитии общества. Сердцевиной марксистской экономической теории, развитой прежде всего в знаменитом “Капитале” (1867 г.), является учение о стоимости, которое гласит, что все новые стоимости создаются трудом. В то же время и сама рабочая сила является товаром, который покупается и продается на рынке. Этот товар обладает особым свойством – его собственная стоимость меньше, чем стоимость тех товаров, которые он создает. Разницу между этими двумя стоимостями, которую Маркс назвал “прибавочная стоимость”, присваивает себе капиталист благодаря собственности на средства производства. Учение о стоимости есть одновременно и учение об эксплуатации труда, и основа предсказаний Маркса об обреченности капитализма.

Дело в том, что конкуренция заставляет капиталистов рационализировать производство и заменять рабочую силу машинами. Но тем самым капиталист попадает в “капкан” – когда доля живого труда в совокупных вложениях капитала снижается, то и доля прибавочной стоимости также имеет тенденцию к понижению (поскольку только труд может создавать новые стоимости). Чтобы поддерживать норму прибыли, необходимо усиливать эксплуатацию. Заработная плата должна сдерживаться, а это снижает покупательную способность потребителей и ведет к кризисам перепроизводства. Кризисы будут повторяться и обостряться до тех пор пока капиталистическая система не распадется под давлением своих внутренних [c.86] противоречий. Поэтому сделал вывод, что в будущем социалистическом обществе необходима плановая экономика, чтобы исключить “анархию” и “хаос” рынка.

Вплоть до 30-х годов среди западных политэкономов господствовало мнение, что с помощью механизмов свободного ценообразования экономика автоматически стремится к равновесию – когда совокупный спрос равен совокупному предложению. Согласно такому мнению, никаких затяжных экономических кризисов в сущности не должно было бы и быть.

Однако, в 30-е годы на фоне массовой безработицы, существовавшей ряд лет в период великой депрессии, стало все труднее утверждать, что эта проблема может быть решена сама собой (за счет снижения заработной платы).

Стало приобретать все большее влияние альтернативное объяснение, выдвинутое Джоном Мейнардом Кейнсом в Лондоне и так называемой Стокгольмской школой в Швеции. По их мнению, традиционная теория не принимала во внимание того, что заработная плата определяет также и покупательную способность рабочих. Отсюда следует, что снижение зарплаты сокращает совокупный спрос в обществе и тем самым грозит сузить для предприятий возможности сбыта и вызвать еще большую безработицу. Указывая таким образом на значение спроса и на опасность того, что низкая покупательная способность может привести к кризисам перепроизводства, кейнсианский анализ был близок важным элементам марксового анализа кризисов. Но, если выводы Маркса состояли в том, что проблема кризисов является неразрешимой и поэтому капитализм обречен на гибель, то Кейнс и шведские экономисты сделали другой вывод: капитализм может и должен быть преобразован.

Джон Мейнард Кейнс (1883-1946 гг.) посвятил внимание главным образом теории денег. Его главная работа “Общая теория занятости, процента и денег” (1936 г.) содержит вывод о том, что только активная финансовая политика, стимулирующая спрос могла бы справиться с массовой безработицей.

В послевоенные годы эта точка зрения завладела практически всем Западным миром.[c.87]

Суть кейнсианского анализа состоит в том, что экономика предоставленная сама себе может попасть либо в ситуацию безработицы, либо инфляции и что она не сможет своими силами выбраться из этих проблем. Поэтому государство должно вмешиваться и проводить экономическую политику в целях ликвидации безработицы и инфляции. Государство может воздействовать на общую величину спроса. За счет повышения покупательной способности может уменьшиться безработица, а путем снижения покупательной способности может смягчаться давление инфляции.

Государство может повысить спрос в экономике проводя так называемую экспансионистскую политику расширения, то есть увеличивая государственные расходы или снижая налоги. Рост государственных расходов – путем расширения государственного сектора или за счет увеличения дотаций частным потребителям (пенсий, пособий на детей, стипендий на образование) – повышает покупательную способность в экономике, а следовательно и общий объем спроса. Это приводит к тому, что предприятия начинают больше продавать, поэтому им требуется больше людей – после чего покупательная способность еще больше растет. И так далее. В конечном счете определенное стимулирование спроса вызывает больший рост производства. Этот эффект называют “эффектом мультипликатора”, поскольку первоначальный стимул “умножает сам себя”. Это хорошо видно на графике:

[c.88]

Эффект мультипликатора выражается в том, что общий рост национального дохода больше, чем увеличение спроса (прирост от N₁ до N₂ больше, чем прирост от E₁ до E₂).

Снижение налогов также означает повышение покупательной способности. Другой путь воздействия на экономику – стимулирование инвестиций, например, с помощью снижения ставки процента, что делает кредит на расширение производства более дешевым.

Рецепт против инфляции будет в точности противоположным.

Одним из ведущих поборников рыночного мышления в экономике в XX веке был Фридрих Август фон Хайек (1899-1984 гг.). Он критиковал экономистов, в том числе Кейнса, которые стояли за государственное вмешательство в рыночную экономику. По его мнению, решающую роль при принятии решений в экономике играет система цен. Поэтому он резко выступал против всяких попыток путем регулирования или других видов вмешательства посягать на свободное рыночное ценообразование. В своем полемическом произведении “Дорога к рабству” (1944 г.) он утверждал, что всякое отступление от этого основополагающего принципа в перспективе ведет к диктатуре.

В последние десятилетия вновь стали завоевывать популярность его тезисы о превосходстве рыночной экономики над смешанной. Хайек стал чем-то вроде культовой личности в экономике для так называемых “новых либералов”, которые хотят радикально отказаться от регулирования экономики. “Рынок – это единственный доступный способ получить информацию, позволяющую индивидам судить о сравнительных преимуществах того или иного употребления ресурсов”; “...передовая цивилизация обязана своим существованием именно развитию духа индивидуализма”; и наконец “сама возможность занятости создана капитализмом. Он создал условия, при которых люди, не унаследовавшие от своих родителей орудий труда и земли, нужных для поддержания их жизни и жизни их потомков, получают все необходимое от чужих, и это выгодно для обеих сторон. Благодаря этому процессу живут (пусть и в бедности) и растят детей те, кто в противном случае... вряд ли дожили бы до зрелого возраста и произвели потомство, миллионы людей [c.89] обязаны этому процессу и самим своим существованием...” (3). Эти высказывания достаточно характеризуют взгляды Хайека и его сторонников.

Но все же думается, что модель “чистой” рыночной экономики, которую отстаивают “новые либералы” основана на недостатке реализма. Нереалистично уже само упование на так называемую “совершенную конкуренцию”. В действительности рынок отнюдь не отличается совершенной конкуренцией: там существует преимущество для крупного производства, что ведет к монополии или олигополии (рынок контролируется небольшим числом предприятий); в ряде случаев предприятия организуют картели, то есть заключают более или менее тайные соглашения для ограничения конкуренции и удержания цен; новым предприятиям, как правило, очень трудно утвердиться на рынке и так далее.

Милтон Фридман (род. в 1912 г.) долгое время был бесспорным лидером так называемой Чикагской школы, которая характеризуется очень сильной верой в свободный рынок, а рыночная экономика, по их мнению, функционирует наилучшим образом, когда ее оставят в покое. В своей книге “Монетарная история Соединенных Штатов” (1965 г.) Фридман попытался по новому описать историю крупных депрессий. Он утверждал, что массовая безработица 30-х годов была результатом плохой денежной политики, а не следствием нестабильности рыночной экономики.

Именно Фридман в послевоенные годы воскресил монетаризм, то есть школу полагавшую, что рост денежной массы определяет инфляцию и поэтому экономическая политика, в первую очередь, должна быть направлена на ограничение и стабилизацию денежной массы. С 70-х годов монетаризм стал получать все большее научное признание и занимать все большее место в политике.

Оправданным и целесообразным считают вмешательство государства в хозяйственную жизнь сторонники школы промышленной стратегии. Этот термин более всего распространен в США, хотя сама стратегия – в Западной Европе и Японии. Близкие по содержанию термины: индикативное планирование и, пожалуй, физическая экономика.[c.90]

По мнению экономистов этого направления, рынок, помимо всего прочего, дает сбои и в том, что касается долгосрочного хозяйственного развития, ибо неспособен эффективно размещать невоспроизводимые природные ресурсы, плохо обеспечивает концентрацию усилий на перспективных направлениях научно-технического прогресса, не стимулирует достаточных вложений в фундаментальную науку и так далее. Более того, они считают, что само дальнейшее существование человечества зависит именно от научного и технического прогресса. Поэтому правительство должно дополнять рыночные механизмы специальной политикой. Известный американский экономист, сторонник физической экономики Линда Ларуш высказывается более резко: “...Никогда более деньги не должны быть чем-то большим, чем средством для стимулирования производства и физического распределения вновь созданных реальных товаров” (4).

Итак, мы увидели, что в сегодняшнем мире рыночная экономика и плановая экономика сочетаются различным образом. Хотя многие и сегодня употребляя понятия “капитализм” и “социализм” подразумевают прямую связь: капитализм – рыночная экономика или социализм – плановая экономика. Но все не так просто. Система, в которой есть и частная собственность и рыночная экономика – это частнокапиталистическая экономика (например, в США). Система с общественной собственностью и с рыночной экономикой называется социалистической рыночной экономикой (например, Югославия, Китай, Вьетнам). Система с частной собственностью и сильными чертами плановой экономики есть капиталистическая плановая экономика (например, Германия во время войны). Система с общественной собственностью и плановой экономикой – социалистическая плановая экономика (например, в СССР).

На практике границы довольно расплывчаты, в зависимости от степени рыночного управления и государственного регулирования, а также от смешения различных форм собственности.

Часто забывают, что собственность играет решающую роль в том, каков тип экономической системы. Именно собственность на средства производства находится в центре проблемы. Сегодня в большинстве развитых [c.91] стран свободная конкуренция между множеством капиталистов сменилась крупными предприятиями, монополиями и государственным сектором. Силы рынка изменили свой характер или вовсе, в ряде случаев, выводятся из игры. Но частная собственность продолжает существовать, значит капитализм не исчез, а лишь изменил свой облик.

Сам же государственный сектор экономики сегодня достаточно внушителен и в ряде капиталистических стран достигает от 30 до 60 процентов в промышленности и в непроизводственных сферах. При этом замечена закономерность, что государственный сектор, если он начал расти и достиг определенных размеров, может далее развиваться на основе внутренней логики политического механизма принятия решений. То есть люди, принимающие решения в области экономической политики исходят часто не только из желания стабилизировать экономику, но и ставят также цели политические. Это значит, что они принимают решения исходя не только с точки зрения “чисто экономической”, но и для того, чтобы укрепить и расширить свою власть. Деятели правительства могут направить политику в такое русло, которое облегчит им победу на выборах. Это может, например, выразиться в том, чтобы допустить расширение спроса за некоторое время до выборов и обеспечить свое политическое существование за счет возможного экономического подъема. Значит увеличиваются ассигнования и это способствует расширению государственного сектора.

Достаточно широко распространена также и критика в адрес государственного сектора, которая в общем сводится к тому, что он вообще уступает в эффективности частному сектору и поэтому в значительной мере должен быть приватизирован, то есть передан в частные руки. Думается, что здесь часто путают разные вопросы. Конечно, если нет прямой связи между индивидуальным трудовым вкладом и вознаграждением, то такое производство становится менее эффективным. Но более важен здесь уровень конкуренции, то есть существует ли возможность для потребителя выбрать другого производителя и то, насколько это ограничит возможности худшего производителя платить зарплату своим работникам. Таким образом, степень эффективности производства товаров и услуг едва ли определяется непосредственно отношениями собственности, то есть является ли [c.92] деятельность государственной или частной. Поэтому, если есть желание повысить эффективность производства, в первую очередь следует принять меры против ненужных монополий, как в государственном, так и в частном секторе, вместо того, чтобы исходить только из отношений собственности.[c.93]