Восстановление демократии. 403 г.

В высшей степени способным в политическом смысле, как и в высшей степени умеренным выказал себя в этом случае афинский народ и те мужи, которые приняли на себя заботы по общественному управлению во время этого кризиса; и даже возможно, что они действовали по соглашению с влиятельнейшими представителями умеренной партии в Спарте. Уничтожено было все, что произошло во время правления тридцати, пересмотрены были все законы, что было также некоторой уступкой по отношению к спартанцам, и демократия ограничена настолько, что было постановлено: никакое решение совета или народного собрания не должно быть приведено в действие иначе как на основании закона.

Дионис. Античный мраморный бюст.

Артемида. Античная мраморная статуя, известная также под названием «Диана Версальская».

В то же самое время была провозглашена полная амнистия, и все выборные присяжные, вошедшие в состав восстановленной гелиеи, должны были дать обязательство в том, что будут ее соблюдать. Все это совершилось в течение одного года, и архонтство Евклида (он придал свое имя и самому году) получило вследствие этого весьма важное значение (403 г. до н. э.).

Возможно, что такому обороту дел способствовали всякие личные отношения, а особенно то обстоятельство, что спартанскому правительству крайне докучала вся эта возня со всевозможными интригами, которыми была переполнена жизнь всех греческих государств: Спарта довольствовалась уже тем, что город Афины на долгое время был теперь исключительно предоставлен заботам о своем внутреннем устройстве; и действительно, Афины за это время как бы вовсе не участвовали в политической жизни Греции. Однако в 339 г. до н. э. там случилось крупное, выдающееся по значению событие, которое, впрочем, гораздо более привлекло к себе внимание потомства, нежели было замечено современниками. Речь идет о знаменитом процессе философа Сократа.

Софистика

И в Афинах, конечно, это событие выделялось из ряда обыкновенных, т. к. чудак-«софист» Сократ, сын Софрониска, был личностью весьма известной. Это был истый афинянин, никогда не покидавший своего города, кроме тех случаев, когда он должен был выступать в поход вместе с другими, несшими обязательную военную службу. Так его видели под стенами Потидеи, при Амфиполе, при Делии. Подраставшему поколению афинян он, может быть, и был несколько более чуждым, однако все знали, что он во время суда над полководцами в 406 г. до н. э. и при тридцати тиранах не раз выказывал себя неустрашимо мужественным и независимым в своих мнениях, и в одной из комедий Аристофана, «Облака», карикатура на Сократа набросана так метко, что должна была несомненно врезаться в сознание толпы. Фукидид очень умно и очень верно называет войну «суровым учителем»; это выражение оказывается особенно верным в тех случаях, когда война по продолжительности и значению походит на Пелопоннесскую войну, и действительно является «суровым учителем» в том смысле, что разрушает всякие идеалы. Она беспощадно вынуждает человека ограничиваться одной грубой действительностью, а Пелопоннесская война разразилась именно в такое время, когда греческая жизнь, особенно в Афинах, витала в очень высоких сферах. Сам способ демократического правления — правления, убеждающего путем разумных доводов, — уже побуждает к критике, к различению действительно существующего от того, что существует только в воображении, и прямым выразителем этого критического духа представляется Еврипид в своих произведениях (жил в 480–406 гг. до н. э.). Он не мог тягаться на поприще поэзии с современными ему трагиками Эсхилом и Софоклом; нечасто выпадала на его долю награда за его поэтическое творчество, но он далеко превосходил их по непосредственному влиянию на толпу. Этой популярностью он был обязан тому, что сам лишь весьма немного возвышался над толпой обыкновенных смертных. Он мыслит, философствует или рассуждает, как они. Он проявляет себя то верующим, то легкомысленным, а нередко и чувствительным и даже воодушевленным, как и все люди толпы.

Кратеры для смешивания вина

Это направление, которое всюду вносило свое критическое отношение к традициям и тесно связанным с ними религиозным гипотезам, и называют софистикой, хотя и ранее уже слышали о софистах, о «мужах мудрости « по профессии, об учителях и преподавателях «мудрости», хотя довольно трудно определить, что именно подразумевают под этими двумя словами. И тогда между этими мудрецами были хорошие и дурные люди, благородные и своекорыстные, глубокие мыслители и поверхностные, ничтожные шуты. В числе выдающихся софистов следует упомянуть о Протагоре из Абдер, Горгии Леонтинском с Сицилии и Продике Кеосском. Первому принадлежит изречение: «человек, представляет собой меру всего существующего «, которое включает в себя основную мысль учения софистов. При этом Протагор выражался о богах, что он не знает, существуют ли они, и если они действительно существуют, то он об их существе не имеет ни малейшего понятия. В Афинах, где он преподавал, среди сословия жрецов ему не нашлось места, и его просто изгнали из города как безбожника. Горгии Леонтинский особенно выделялся среди софистов своим искусством изложения, и когда в 424 г. до н. э. он явился в Афины в качестве посла от своего родного города, то это его пребывание в столице Аттики оставило неизгладимую память у всех, кто проявлял расположение к высшей и утонченной образованности. Продик Кеосский в некотором смысле был популярнейшим из софистов, и его аллегория о Геракле, пришедшем на распутье, сохранила свой нравственный смысл до нашего времени. Нетрудно видеть, и особенно ясно это заметно в творениях весьма в политическом смысле консервативного Аристофана, как под влиянием этого духовного направления многие порвали с прежними наивными верованиями в богов и как вследствие того, что они не могли выразить своих вольнодумных мнений во всеуслышанье, двуличие вторглось в их жизнь. Честный, по старинке верующий, строго нравственный патриот, подобный Никию, который мерилом всего существующего считал не свой личный произвол, а и законы божьи, и обычаи родного города, — к такому человеку люди, подобные Алкивиаду, Критию, Ферамену или Лисандру относились уже с насмешкой и пренебрежением. Это настроение широко распространилось в обществе. Оно стало модным настолько же, насколько материализм в прошлом или даже в нынешнем столетии. А во всем том, в чем это настроение не согласовалось с существующими воззрениями, новейшие мудрецы старались отделаться ловко вывернутой фразой, путем диалектики и риторики, которыми софисты усердно занимались и при посредстве которых, по меткому замечанию древних, они учили искусству «обращать слабейшую речь в сильнейшую».

Сократ

Наиболее опасным в этих настроениях было то, что в них была частичка истины и справедливости, и главной заслугой Сократа было именно то, что он сумел сохранить это для человечества. Он родился в 469 г. до н. э. и был сыном простого скульптора, каких было много в Афинах. Мать Сократа была повивальной бабкой. Первоначально он тоже занимался скульптурой, а затем под влиянием мощных духовных побуждений времени вступил на дорогу, для которой на современном языке нет определенного названия: он занялся философствованием, исканием мудрости и истины. Этому исканию он тем более мог предаться, что сумел ограничить свои потребности наименее возможным: «К божеству, не имеющему никаких потребностей, — так утверждал он, — более всего приближается тот, кто умеет наиболее ограничить свои потребности».

Сократ. Античный мраморный бюст

Не подлежит никакому сомнению, что этот замечательный человек был проникнут влечением к истине, к полному самосознанию и к согласованию самосознания с волей, и проникнут в такой степени, что духовная сторона преобладала над всем его существом.

Афродита Милосская

Оригинал этой античной мраморной статуи хранится в Лувре.

Аполлон Бельведерский.

Оригинал этой знаменитой античной мраморной статуи хранится в Ватикане.

Прекрасно характеризует Сократа известный случай, когда один из самых восторженных поклонников запросил Дельфийского оракула о своем учителе и получил ответ, что «ни один из эллинов не может по уму тягаться с Сократом». Но Сократ не поверил божеству, которое говорило устами оракула, и всем своим философским рассуждениям придавал такую странную форму, как будто искал человека, который бы очевидно был умнее его. При этом поиске, который привел его к чисто афинскому оспориванию всех и каждого, он пришел к парадоксальному, весьма знаменательному положению: «Иные, — говорил он, — считают себя знающими даже то, что им вовсе неизвестно; я же, по крайней мере, твердо знаю одно — что ничего не знаю». И это положение послужило как бы первым шагом к действительному, осязательному знанию и полному познаванию. Излюбленной предшествующими исследователями натуральной философии Сократ избегал, решив, что она не может привести его к выводам, которых он добивался, и он обратился к этике, к созерцанию человека и его обязанностей, стараясь в этой области добиться верных определений. Это привело его к беспощадной критике обычного миросозерцания. В своем философском учении он ясно различал четыре стороны: положительную и отрицательную, созидательную и критическую. Этой последней он дал название иронии, а положительную сторону в шутку сравнивал с ремеслом своей матери, т. к. она предназначена вызывать к жизни здравые понятия о вещах. Он назвал эту сторону своей маевтикой. Наиболее важным выводом из всех его этических воззрений следует считать выдвинутое им положение: «Добродетель сама по себе есть знание. Тот, кто уяснил себе ее сущность, сущность всего доброго, уже должен быть добродетельным». И в нем самом теоретическая и практическая стороны находились в гораздо большем соответствии, чем когда-либо до того времени в ком-либо из смертных.

Деятельность Сократа

Невозможно представить себе исследования помимо книг и учительской, проповеднической деятельности — без университетской или церковной кафедры. Сократ же просто пользовался свободными формами отношений и общественной жизни в современных ему Афинах, стараясь многих привлечь к участию в его собственной духовной деятельности. С каждым приходившим к нему и с теми, от кого он надеялся услышать нечто дельное, Сократ вступал в беседу и спор, причем многие люди самых разнообразных наклонностей, например, Платон и Ксенофонт, Алкивиад и Критий, вскоре уже поняли, что можно извлечь из общения с этим своеобразным мыслителем. Наиболее своеобразным в нем было то, что он не стремился ни к одной из обычных человеческих целей, не брал за свои занятия никакой платы и вовсе не желал быть софистом, т. е. учителем мудрости по профессии. При этом бросалась в глаза его внешность, лицо, напоминавшее Силена, умные большие глаза. Вскоре он всем стал известен в Афинах, где и без того все полноправные граждане так часто встречались, что все сколько-нибудь выдающиеся люди наверняка были лично знакомы.

Смерть Сократа

Конечно, подобные знакомства были весьма поверхностны: по-настоящему понять такого человека могли очень немногие. А что большинство знало Сократа весьма поверхностно, доказывается той комедией Аристофана, в которой он был выведен на сцену в качестве представителя того самого учения, против которого боролся. Он предстает перед зрителями ярым софистом, которому ничего не стоит доказать, что сын должен сечь отца. Но эти нападки Аристофана не повредили философу, и он еще четверть века продолжал свою деятельность. Он был женат, и у него были сыновья. Частная домашняя жизнь не была доступна афинскому гражданину, и о Сократе слышно и во время суда над полководцами, и во время правления тридцати тиранов, которым он был особенно неудобен. До серьезного столкновения между тиранами и этим представителем свободного слова не дошло только потому, что олигархия пала очень быстро, и только после восстановления демократии на Сократа, уже переступившего предел старости, была подана жалоба.

Существенные поводы к подаче этой жалобы недостаточно известны. По существу выдвигаемых претензий и по тому, что известно о лицах, являвшихся инициаторами судебного процесса, можно прийти к заключению, что эта жалоба исходила из староафинской демократической среды: «Сократ не верит в богов — покровителей города, вводит новые божества и портит юношество». Суд был чисто тенденциозным. В лице Сократа, который неодобрительно отзывался о некоторых основных учреждениях афинского государства, например, о замещении должностей по жребию, хотели, видимо, поразить всех недовольных или, может быть, дать им некоторое предостережение. По крайней мере, из всего хода процесса с полной очевидностью явствует, что Сократ весьма легко мог бы избегнуть своей участи. Ему стоило только смиренно покаяться, подобно всем другим обвиняемым, перед судом гелиастов — сборищем самых простых афинских граждан. Он этого не сделал, а напротив, воспользовался этим случаем только для того, чтобы во всеуслышанье возвестить новую, великую истину, а именно — что существует возложенная божеством на него и на всякого другого человека безусловная, непременная обязанность, которую следует почитать выше всякой политической прихоти. «Я буду повиноваться богу, а не вам!» — воскликнул он в заключение своей защитной речи, и хотя эта мысль должна была показаться массе простых афинских граждан мятежной, обвинительный приговор был вынесен лишь весьма незначительным большинством. Этот факт может служить доказательством того, что в Афинах еще умели ценить свободу слова, а может быть, даже и того, что новые идеи уже успели пустить глубокие корни. Только тогда, когда Сократ с явной насмешкой отнесся к аттическому закону, допускавшему различные снисхождения в пользу осужденного, смертный приговор был произнесен значительным большинством, и едва ли какой бы то ни было суд мог бы поступить иначе в данных условиях. Но еще до приведения приговора в исполнение Сократу предоставлялась возможность спастись. Ни одна казнь не могла быть совершена в дни древнего панионийского празднества в честь Аполлона — в то время, когда отплывший в Делос корабль с афинскими феорами (священными послами) находился на пути к острову и обратно в Афины. Притом никому из друзей Сократа не препятствовали посещать его в темнице и, судя по этому, есть основание предположить, что в правящих кругах ничего не имели бы против того, чтобы Сократ избег смертной казни посредством бегства или добровольного изгнания. Партия, признававшая деятельность Сократа вредной, была бы гораздо более довольна подобным исходом, чем той геройской смертью, которой он увенчал свой величавый, спокойный и уверенный образ действий. Но Сократ и не подумал избегать смерти. В стенах афинской тюрьмы произошла та неописуемо торжественная сцена, которую так трогательно описывает Платон, называя Сократа «лучшим, справедливейшим, мудрейшим из людей». Смертью, которой он не искал, но которую свободно принял, мудрец запечатлел святость обязанности повиноваться законам родной земли и неколебимость своих убеждений (399 г. до н. э.).

Эта смерть, в кругу ближайших к Сократу людей представлявшаяся громадным событием, была едва замечена среди течения жизни большого города и вскоре забыта. Почти смешно слышать, когда говорят, будто афиняне впоследствии оплакивали смертный приговор, произнесенный над Сократом. Не следует забывать, что не афиняне присудили Сократа к смерти, а афинский суд присяжных, и, надо полагать, каждый гелиаст подал свой голос на основании той клятвы, которую они приносили, вступая в должность: «Клянемся судить по законам, а в тех случаях, где нельзя применить закон — по чистой совести». Но люди, подобные Сократу, не от афинского суда присяжных получают свое оправдание. Не только в Афинах, но и во всей Греции смерть Сократа была замечена только в немногих кружках мыслящих и ученых людей.