Тема 2. Источники римского права

Цель лекции– ознакомить студентов с понятием и видами источников римского частного права, кодификацией Юстиниана.

Задачи лекции:

1. Понятие и виды источников римского частного права.

2. Обычное право. Закон.

3. Эдикты магистратов.

4. Императорские конституции.

5. Кодификация Юстиниана.

Ключевые слова:

· Римское право;

· «Источник права»;

· Кодификация Юстиниана;

· Обычное право;

· Сенатусконсульты;

· Конституции императоров;

· Эдикты магистратов;

· Рецепция римского права;

Основное содержание:

Термин «источник права» имеет различные значения. Здесь он употребляется в смысле способа (формы) выражения права, и закрепления правовых норм римского частного права. Виды источников права называет уже известный нам Гай: обычное право, законы, сенатусконсульты, конституции императоров, эдикты магистратов, ответы юристов (D.1.2.7).

Обычное право.Обычное право – это совокупность неписаных правил поведения (обычаев), которые сложились в Древнем Риме в результате их неоднократного традиционного применения и санкционирования государством. В отличие от простого обычая обычное право признается государством и им же защищается. Обычное право является самой древней формой образования и выражения римского частного права. Обычаи складывались в практике предков, жрецов, магистратов и др.

Самым известным и одновременном древним памятником обычного права Древнего Рима являются Законы Двенадцати таблиц (Y век до н.э).

По мере укрепления и расширения государства неписаное обычное право становится неудовлетворительной формой ввиду неопределенности, медлительности образования и вообще затруднительности регулировать в этой правовой форме возрастающий оборот. Обычное право уступает дорогу закону - «писаному праву»и другим формам правообразования.

Законы В республиканский период (до 1 в.н.э) законами (leges) являлись решения народных собраний. Развитие жизни выдвигало этот источник права на первое место. Необходимо отметить, что законов в республиканском Риме все-таки издавалось не так много: кроме законов 12 таблиц важное значение для гражданского права имеют – lex Poetelia (Пэтилиев закон), IY в. До н.э., отменивший продажу в рабство и убийство должника, не уплатившего долга; lex Aquilia (Аквилиев закон) примерно III в. до н.э., об ответственности за уничтожение и повреждение чужих вещей и т.д.

Сенатусконсульты.В период принципата народные собрания не соответствовали новому строю и поэтому должны были, естественно, утратить значение. Но так как в это время (первые три века н.э.) императорская власть еще была склонна прикрываться республиканскими формами, создавалось впечатление, что законы издавались сенатом(сенатусконсульты). По существу же это были распоряжения принцепсов (императоров), действовавшие «legis vice», так как сенат раболепно принимал их предлжения, содержавшиеся в особых речах, произносившихся принцепсами.

Конституция императоров.Окончательное укрепление императорской власти и наступление эпохи абсолютной монархии (с III века до н.э) привело к тому, что законом стало считаться только единоличное распоряжение императора - конституции.

В качестве последнего воля принцепса выражалась в различных формах: эдикты — общие распоряжения, по на­званию соответствовавшие актам республиканских магистра­тов, но, в отличие от них, содержавшие не программу деятель­ности, а императивные постановления; декреты— решения принцепса по судебным делам, рассмотренным им лично; ре­скрипты — ответы принцепса на вопросы о толковании и при­менении права, исходившие от частных и должностных лиц; мандаты — инструкции чиновникам по осуществлению право­судия и управления.

Названные формы правотворческой деятельности принцеп­са имеют различную юридическую природу. Легальная основа эдиктов и мандатов зиждется не столько на высшей власти (imperium) принцепса, сколько на принадлежавшем всем маги­стратам праве издавать общие распоряжения и налагать штра­фы за их невыполнение (potestas). В соответствии с этим эдикты и мандаты теряли силу с окончанием функций издав­шего их принцепса. Они также не формировали цивильного права, основой которого были республиканские законы. На­против, поскольку декреты и рескрипты есть акты по толкова­нию и применению права, то их легальная основа выводится из этого, последнего. Поэтому действие декретов и рескриптов не может ограничиваться сроком, а так как в них интер­претируется и цивильное, и преторское право, то и восполняют они обе эти системы. Описанное различие сглаживается во II в., когда конституции императоров приобретают значение «как бы законов», действие которых теперь выводится из их высшей власти (lex de imperio). В период доминанта (второго периода империи) единственной формой законодательства становится императорский эдикт (конституция Константина 315 г.), Мандаты выходят из употребления, а декреты и ре­скрипты имеют силу лишь в отношении соответствующих дел. Конституции императоров теперь называются leges и уже не исходят от сената.

Императорские конституции имели значительное влияние на развитие римского права главным образом потому, что в их разработке участвовали выдающиеся юристы. Существует несколько кодификаций императорских кон­ституций.

Эдикты магистратов.Законы и сенатусконсульты республиканского периода в со­вокупности составляют цивильное право (jus civile) — истори­чески первую систему римского права.

Русская калька «юс цивиле» — «право гражданское», в том смысле, что субъектами цивильного права являются абориге­ны Римского государства, коренные римские граждане, квириты (самоназвание коренных римлян, отсюда — «квирит-ское право». Ясно, что понятия «цивильное» и «квиритское» — синонимы. «Ибо то право, которое каждый народ установил для себя, является собственным правом государства и называ­ются цивильным правом...» (Гай. Институции, I, 4). Современ­ный же термин «гражданское право» имеет в виду отрасль права, которая регулирует семейные и имущественные от­ношения. Следовательно, понятия «цивильное» («квиритское») право и «гражданское право» совершенно различны по смыслу. Современному значению термина «гражданское право» соответствует древнеримский термин jus privatum (частное право): понятия, обозначаемые этими двумя тер­минами, регулируют одни и те же общественные отношения — семейные и имущественные. Во избежание игнорирования принципа историзма, следует обозначать соответствующие правовые отношения древнеримского общества термином «частное право».

Цивильное право имеет еще одну, кроме названной, особенность, вызванную развитием экономики, важную, как и первая, для последующего изложения. Дело в том, что его нормы, соответствовавшие породившим их экономическим условиям патриархально-натурального хозяйства, конечно же, не были приспособлены к развивающемуся товарному обороту, все более усложняющимся отношениям. Новые не урегулированные цивильным правом ситуации были столь многочисленны и неожиданны, что единственная реальная возможность найти им немедленное опосредование деятель­ностью народных собраний и сената, при любой степени их активности, представляется неосуществимой. Требовалось решение, не имевшее аналогов в истории И римляне нашли его.

В 367 г. до н. э. учреждаются должности двух магист­ратов: претора (urbanis — городского) и курульного эдила. Первый имел полномочия по судебным делам, субъектами которых были римские граждане, он был высшим должност­ным лицом (после консула, однако не починялся ему, ибо магистраты не вмешивались в дела друг друга) и, обладая правом imperium, созывал народные собрания, представлял законопроекты, издавал эдикты и интердикты, имевшие обязательную силу. Второй магистрат осуществлял надзор за рынками. Оба магистрата сыграли выдающуюся роль в раз­витии римского права. Особенно велики заслуги преторов, поэтому созданная этими двумя магистратами система права,противостоящая цивильному праву, именуется преторским правом.

Эдикт издавался претором при вступлении в должность в качестве программы его деятельности и действовал до окон­чания им полномочий (1 год). Такой эдикт называется посто­янным, в отличие от эдикта для конкретного случая. Посколь­ку вновь вступивший в должность претор сохранял нормы прежнего эдикта, соответствовавшие жизненным условиям, со временем сложился определенный их массив, переходящий из эдикта в эдикт (translaticia — переходящая часть), а в случае необходимости он дополнял эдикт новыми нормами (pars nova — новая часть). Первоначально деятельность преторов сводится к проведению в жизнь принципов цивильного права посредством восполнения его пробелов. Лишь впоследствии усложняющийся оборот привел преторов к необходимости радикального корректирования цивильного права.

Разумеется, претор, да и никто другой, не был наделен правом изменять или отменять источники цивильного права: законы и сенатусконсульты, кроме самих органов, их издавав­ших. Но в соответствии со своим должностным положением он мог разрешить конкретную правовую ситуацию вопреки норме цивильного права, существование которой как бы не замечалось. Затем эта рассмотренная претором ситуация включалась в эдикт, сначала в постоянный, а затем — ив пе­реходящую часть. В результате норма цивильного права ста­новилась «мертвой», не «работала» или, как говорили, превра­щалась в «голое право». Вот возможные казусы, иллюстриру­ющие изложенное. Несоблюдение формальностей, установлен­ных квиритским правом (действий, сопровождающих акт манципации), делает недействительным передачу собственности. Покупатель не становится цивильным собственником этой вещи, он беззащитен от действий третьих лиц, а также от действий продавца по истребованию вещи назад. Если продавец обратится в суд с соответствующим иском, то в традиционном понимании иск будет удовлетворен, ибо квиритское право – на стороне истца. Но претор, чутко реагируя на новые тенденции в обществе, соответствующей формулой откажет продавцу в иске и тем самым создаст новый способ приобретения права собственности – традицию, которой мы пользуемся и ныне. Покупатель, не ставший цивильным собственником вследствие несоблюдения формальностей, становится бонитарным обладателем вещи и находится под защитой преторского эдикта. Соответствующая же норма квиритского права превращается в «голое право». Сделка, совершенная под влиянием обмана или угрозы, по цивильному праву была действительной. Претор, исходя из принципа справедливости, признает такую сделку ничтожной, что закрепляется соответствующим образом на будущее. Так, преторский эдикт, утверждая средства защиты насущных интересов, вопреки цивильному праву, создавал новые нормы права. новые термины и понятия, новые институты. Имея в виду мобильность преторского права, немедленно реагировавшего на запросы жизни, Марциан назвал его «живым голосом цивильного права» (D.1.1.8). Четко обозначился путь решения правовых проблем, возникших вследствие несоответствия средств цивильного права темпам экономического развития Римского государства.

Но предстояло решать и проблему, вызревшую из другой особенности цивильного права: его узко национального действия, охватывавшего только отношения между римскими гражданами. Рим, став центром мировой торговли значительно расширил деловое пространство. В торговый оборот оказались втянутыми многие народы, на которых цивильное право не распространялось. Выход был найден в учреждении в 242 г. до н.э. новой магистратуры: претора перегринов (иностранцев), получившего такие же полномочия, какие имел городской претор, с той разницей, что юрисдикция претора перегринов распространялась на отношения между перегринами, а также между перегринами и римлянами.

Выдающаяся роль претора перегринов состоит в создании им новой правовой системы – jus gentium (права народов), имевшей решающее значение в развитии римского права. массив этой системы сложился из общих норм и принципов международного торгового оборота, в котором участвовали представители различных наций, высококультурных народов древности: греков, финикян, египтян, евреев и др. Но право народов не было иностранным правом, оно было римским. Нормы источников различного рационального и территориального происхождения перерабатывались на римской социальной почве римским претором перегринов в тесном взаимодействии с римским городским претором. Содействовал этому и новый порядок судопроизводства – формулярный процесс, возникший вначале в практике перегринского претора, как полагают, в середине II в. до н.э. и воспринятый впоследствии городским претором. Предоставление претору возможности самому формулировать юридическую суть спора сторон (в отличие от легисакционного процесса, в котором эта обязанность лежала на сторонах) привело к появлению и утверждению гибких средств судебной защиты, приспособленных к разрешению тончайших правовых ситуаций.

Благодаря указанному взаимодействию преторов, многие положения права народов были восприняты цивильным правом, а отдельные положения последнего воспроизводились в эдикте. «Что же относится к праву народов, то должно быть признаваемо и цивильным», - писал Цицерон. Городской претор, проводя в жизнь принципы и институты права народов, способствовал слиянию цивильного права и права народов,

Поглощению первым последнего. Под влиянием jus gentium сформулировались «новые типы договоров, которые, в отличие от цивильного права, строились на основе простого соглашения сторон, независимо от каких-либо торжественных обрядов и вообще формальностей. Описанное влияние права народов на jus civile было взаимным, так как институты права народов быстро поглощались цивильным правом, и одновременно шел процесс включения ( и усовершенствования) старых цивильных норм в право народов. Так, старые цивильные сделки стипуляции, письменного обязательства и погашения обязательств стали распространяться на перегринов и на провинции». (В.А.Краснокутский)

В отмеченном процессе важнейшее место принадлежит утвержденному сенатом «постоянному эдикту» юриста Юлиана (129 г.), которым преторское право было кодифицировано (по некоторым сведениям, кодифицированы были оба преторских эдикта — городского и перегринов, а также эдикты курульных эдилов и правителей провинций). Тем самым преторский эдикт, хотя обнародовался как и прежде ежегодно, стал неизменным, стереотипным. Дополнения к нему теперь мог делать только император. С этого времени (период правления Адриана) наблюдается значительное влияние на развитие права императорского законодательства, занявшего место оригинального правотворчества претора, самостоятельность и независимость которого не соответствовала новым полити­ческим тенденциям. Развитие преторского права, проложивше­го путь праву народов, фактически прекратилось, но основная работа преторов к этому времени была уже сделана. Тем не менее текст «постоянного эдикта» и комментарии к нему юристов сохраняли значение источника права еще несколько столетий, а в VI в. комментарии к эдикту были включены в Дигесты.

Поскольку цивильное право является национальным, то некоторые специфические его черты и формальное различие между ним и правом народов сохранились. Это различие все более утрачивало свое значение, а после издания эдикта Каракаллы в 212 г., предоставившего римское гражданство всему свободному населению империи, отпала необходимость в са­мой правовой системе jus gentium.

Восприятие цивильным правом основного содержания пра­ва народов имело своим следствием возникновение универ­сальной правовой системы — римского классического права,вобравшего в себя все нормы, наиболее соответствовавшие функционированию общества развитого товаропроизводства и товарооборота.

Ответы юристов.Истоки римской юриспруденции (jurisprudentia — сведущий в праве) просматриваются еще в царском периоде (до 509 г. до н. э.), когда основным источ­ником было обычное право, применение которого, в отличие от leges, зависело от усмотрения и потому могло толковаться (имеются сведения, что уже в этот период издавались царские законы, например, законы о контрактах и деликтах Сервия Туллия).

С изданием законов XII таблиц в силу обострившейся недостаточности правовых средств, не соответствовавших тре­бованиям оборота (в том числе — и в связи с недостаточной интенсивностью законодательства), возможность толкования распространяется и на XII таблиц. Но эта возможность была своеобразной, подчиненной букве, но не смыслу нормы, и составила эпоху «строгого права» в истории римского права. «Древние держались за слова», — говорил Цицерон.

Прерогатива толкования права первоначально принадле­жала состоявшей из патрициев коллеги жрецов-понтификсов, которая была замкнутой, вероятно, потому, что ее деятель­ность являлась товаром и, во всяком случае, имела поли­тическое влияние. Переход к светской юриспруденции тра­диция связывает с именами Гнея Флавия, опубликовавшего в 304 г. до н. э. исковые формулы, и Тиберия Корункания — первого эреца из плебеев (254 г. до н. э.), сделавшего свои консультации открытыми, доступными всем. От Т. Кору­нкания идут публичное обучение праву и связанная с об­учением юридическая литература. Первый опыт в этом от­ношении принадлежит Элию Катусу, консулу 198 г. до н. э., написавшему в форме экзегетических замечаний комментарий к XII таблицам, к формулам сделок и исков, который Помпоний назвал «колыбелью - юридической литературы». На­чинают формироваться контуры правовой науки, у истоков которой, в частности, стояли Марк Порций Катон старший, М. П. Катон младший, Публий Муций Сцевола, Сервий Сулышций Руф, Алфен Вар. П. М. Сцеволе (умер в 115 г. до н. э.) принадлежит многотомное сочинение о цивильном праве, впервые изложенное по институтам, имеющее опре­деленную систему, которой следуют и ныне. Он также впервые (после наметивших соответствующую тенденцию предшест­венников) из массы конкретных казусов выделил правовые понятия, обозначив путь от простого толкования к научному познанию права. Еще более известен другой выдающийся юрист из того же плебейского рода Муциев — Квинт Сцевола (умер в 82 г. до н. э.), учитель Цицерона.

Утвердившийся с I в. приоритет императорского законодательства и перестройка государственного аппарата потребовали привлечения знаний и опыта юристов. Принцепсы ввели в практику назначение на ключевые государственные посты крупных профессиональных юристов. К примеру, выдающиеся юристы, чьи произведения цитируются в кодификации Юстиниана, занимали высокие государственные должности (Квин Цервидий Сцевола, Эмилий Папиниан, Домиций Ульпиан, Юлий Павел). От них и других римских юристов до наших дней дошли, превратившись в афоризмы, многочисленные юридические правила.

Деятельность юристов в республиканский период ос­тавалась практической, но была шире прежней, жреческой. По словам Цицерона, она выражалась в трех формах: cavere— редактирование формальных актов (договоров, завещаний и т. п.); agere— руководство ведением судебных дел; respondere — советы частным лицам, тол­кование права.

Последняя форма деятельности юристов была особенно интенсивной в конце республики и в первые два с половиной века империи. Толкование могло исходить от любого знатока права и, в отличие от консультаций понтификсов, не было обязательным для судей. Практическое применение конкретно­го толкования зависело от его обоснованности и популярности автора. Разумно было воспользоваться интеллектом юристов более целенаправленно. Начало осуществлению этой идеи по­ложил император Август. Он предоставил наиболее автори­тетным юристам право давать официальные ответы (jus respondendi) «под ручательством принцепса», которые были обязательны для судей (и других лиц, применяющих право), как и императорские толкования. Форма ответов была уста­новлена позже (вероятно, Тиберием): она представляла собой письменное обращение к судьям, либо устную консультацию, запротоколированную при свидетелях. В обоих случаях от­веты скреплялись печатью. Со временем значение источника права приобрели и ответы юристов, содержащиеся в литерату­ре, причем рескриптом императора Адриана провозглашалось право судьи выбирать из нескольких наиболее правильное, с его точки зрения, толкование.

Правотворческая деятельность юристов (а также преторов) основывалась на нравственных категориях справедливости, доброй совести (доброй веры), добрых нравах, являющихся элементами естественного права(jus naturale). Причем послед­нее не есть отдельная, изолированная система. Напротив, естественное право — часть и цивильного права, и права народов, оно как бы растворено в них, пронизывая их своими принципами. Можно сказать, что естественное право благо­даря такому проникновению поднимает право народов до уровня общечеловеческого. В соответствии с мыслью Гая, право народов по существу является естественным правом — «правом, которое естественный разум установил между всеми людьми» (D.I.I.9). Павел считает, что естественное право наряду с другими частями (цивильным и преторским) входит в общее понятие права: «Слово «право» употребляется в нескольких смыслах: во-первых, «право» означает то, что всегда является справедливым и добрым, — каково естест­венное право» (D.I.I. 11). Римские юристы говорят о праве как нравственном явлении. «Изучающему право, — пишет Ульпиан, — надо прежде всего узнать, откуда произошло слово «право» (jus). Право получило свое название от justitia (справедливость), ибо, согласно превосходному определению Цельса, право есть наука о добром и справедливом» (D.1.1.1).

Сформулированные юристами (а также преторами) на ос­нове нравственных категорий юридические принципы интег­рируются в правовую систему, являясь катализаторами ее развития. Созданный преторами еще в республиканскую эпоху иск, основанный на доброй вере (bonae fidei), был конкретным выражением принципа справедливости в правосудии и оказал влияние на развитие договорного права. Ульпиан, констатируя давно сложившуюся реальность, напишет: «Соглашение, кото­рое противоречит доброй совести и добрым нравам, не имеет силы» (D. 16.3.1); «Соглашения, содержащие безнравственные основания, не должны быть соблюдаемы» (D.2.14.27). Павел, как бы подводя своеобразный итог, скажет: «В целом, в праве более всего, однако, следует уважать справедливость».

С конца III в. окончательно утверждается приоритет им­ператорского законодательства, и правотворческая деятель­ность юристов утрачивает свое самостоятельное значение. Од­нако responsa классических юристов сохраняет силу. Соответ­ственно действуют два типа источников права: leges — им­ператорское законодательство, начиная с Константина, и jus — право, созданное прежним законодательством (XII таблиц, постановления народных собраний, сенатусконсульты, эдикты преторов, акты императоров), интерпретированное классическими юристами. Своеобразие заключалось в том, что последняя масса источников (jus) применялась в судах не непосредственно, а в той форме, в какой она была зафик­сирована в юридической литературе (применение источников непосредственно в силу их огромного числа — и отчасти архаичности — представляло определенные трудности). К ука­занному времени императоры перестали предоставлять юристам право толкования, поэтому различие между юристами, имевшими такое право и его не имевшими, утратило силу. Во внимание принимались сочинения как тех, так и других, мер, Папиниана, имевшего право ответа, и Гая, не имевшего его, вследствие чего литературный материал, служащий источ­ником права, стал значительно обширнее и потому сложнее в применении.

Императоры стремились облегчить проблему право­применения. Известны два закона Константина (321 и 327 гг.). В первом он предписывает судьям не принимать во внимание критические замечания к сочинениям Папиниана, во втором — предпочитать в судебных делах мнение Павла. Несколько радикальнее пытается решить проблему закон о цитировании 426 г., ограничивающий число юристов, сочинения которых имеют обязательную юридическую силу, пятью (Папиниан, Павел, Ульпиан, Модестин и Гай), а также сочинениями тех, на кого в своих трудах ссылаются эти пятеро. При разногласии между ними по конкретному вопросу судья принимает решение в соответствии с мнением большинства. При равенстве голосов превалирует мнение Папиниана, если же оно отсутствует в данном вопросе, решение предо­ставляется судебному усмотрению.

Тем не менее закон о цитировании не устранил всех труд­ностей, хотя до определенной степени облегчил работу судей. Арифметический механизм действия закона вряд ли всегда вел к правильному решению, да и отыскать соответствующие положения указанных в законе юристов, содержащиеся в раз­розненных источниках, было делом нелегким.

К началу рассматриваемого периода не представляли со­бой единого целого и императорские конституции, количество которых возрастало с каждым годом, причем нередко нормы новых конституций отменяли или изменяли предшествующие. Возможность применения их все более усложнялась. В конце III и начале IV вв. частными лицами императорские консти­туции были кодифицированы: кодексы Грегориана и Гермоге ниана. Первым официальным собранием конституций был Кодекс Феодосия 438 г., вобравший в себя упомянутые част­ные кодификации и имевший долговременное влияние в Ев­ропе.

Между тем оставалось некодифицированным право юри­стов, а с течением времени возникла необходимость пересмот­ра и дополнения массы императорских конституций. Надо было учитывать и происшедшие со времени классических юристов изменения во всех сферах жизни. Требовалась реформа всей правовой системы.

Систематизация и кодификация римского частного права.Большой объем и разнообразие нормативного материала потребовали осуществить кодификацию(систематизацию) римского частного права.

Первая официальная кодификация была произведена в первой полови­не V века н. э. при императоре Феодосии. В результате появился Феодосиев кодекс, включавший 16 Книг.

В первой половине VI века н. э. при императоре Юстиниане была прове­дена новая кодификация. В результате появилось Уложение Юстиниана, которое состояло из 4 частей:

Ø кодекс(содержал императорские конституции);

Ø новеллы (также включали императорские конституции);

Ø дигесты (сборник сочинений 39 римских юристов);

Ø институции(учебники по римскому частному праву).

Рецепция римского права - это использование (заимствование) его поло­жений другими государствами более позднего периода. Рецепция явля­ется одним из проявлений преемственности в праве. Особенно сильно римское право повлияло на формирование германской правовой системы.

Рецепция римского права объясняется тем, что именно в Древнем Рим были впервые симулированы основные понятия и положения права разработана стройная и логически выверенная система регулировали как вещных, так и обязательственных правоотношений, существовал высокая юридическая техника законов и эдиктов, имелась обширна юридическая практика и т. д. Данные факторы и стали причиной, по которой римское частное прав оказалось тем базисом, на котором веками формировались и продолжают формироваться правовые системы различных стран мира.

Эту грандиозную задачу осу­ществил в 528—534 гг. Юстиниан, возглавивший работу по кодификации всего действовавшего права. Кодификация Юстиниана состоит из трех частей, имеющих одинаковую юридическую силу: Институции, Дигесты, Кодекс.

Институции представляют собой элементарный курс рим­ского права в четырех книгах, предназначенный для учебных целей. Их образцом - послужили Институции Гая, из которых заимствованы и система изложения (лица, вещи, иски), и ос­новная масса юридических правил, приведенных, как и другие части Кодификации, в соответствие с реальностями первых десятилетий VI в.

Дигесты («собранное» — лат.), или Пандекты («содержа­щее в себе все» — греч.), — наиболее обширная (около 100 печатных листов) и ценная часть кодификации, состоящая из 50 книг. Дигесты содержат 9200 отрывков (фрагментов) из сочинений 39 римских юристов, древнейший из которых — Квинт Муций Сцевола, позднейший — Гермогениан. Боль­шинство фрагментов принадлежит юристам II—III вв., в част­ности Ульпиану, Павлу, Папиниану, Помпонию, Гаю, Юли­ану, Модестину.

Благодаря использованию сочинений нескольких десятков выдающихся юристов, представлявших различные периоды римской истории, мы знаем о римском праве несравненно больше, чем могли бы знать, не имея Дигест. Достаточно сказать, что из всей обширной римской юридической литера­туры в полном объемемы располагаем лишь копией Институ­ций Гая. Не менее важно то обстоятельство, что цитируемые в Дигестах юристы ссылаются на своих предшественников, сочинения которых в Дигесты не включены. Этих предшест­венников было 51. Например, Ульпиан, анализируя в связи с Аквилиевым законом смысл слова «убить», приводит мнения Пегаса, Прокула, Лабеона, Цельса, Нерация, Офелия, Мелы, Юлиана, Марцелла, причем некоторые из них цитируются по нескольку раз (D.9.2.7 и ел.). Так, в Дигестах сосредоточились уникальные факты истории римской юриспруденции.

Дигесты являются, кроме того, ценнейшим источником познания римского законодательства. В своих сочинениях, фрагменты которых представлены в Дигестах, юристы цитиро­вали тексты законов и сенатусконсультов. Иными путями до нас дошло небольшое их число.

Днгесты стали готовым материалом для рецепции римского права и тем самым закрепили его значение для последующих эпох.

Кодекс, объединивший в себя императорские конституции, начиная с Адриана до Юстиниана (самая поздняя консти­туция, включенная в Кодекс, издана 4 ноября 534 г.), состоит из 12 книг. Конституции приводятся не полностью, лаконично формулируется основное их содержание.

Изданные после вступления в силу Кодекса (29 декабря 534 г.) конституции называются новеллами). Они рассматри­ваются как заключительная часть кодификации, хотя при Юстиниане те были сосредоточены в едином официальном сборнике. Существует несколько частных сборников Новелл, один из которых принадлежит константинопольскому профес­сору Юлиану- Сборник этот составлен в 556 г. и содержит 122 новеллы.

Первое полное печатное издание Кодификации Юстиниана (всех ее частей) осуществлено в 1583 г. французским юристом Готофредом, Он же впервые ввел и название кодификации, под которым она ныне известна: «Corpus juris civiles» («Свод ци­вильного права»).

«Corpus juris заключает на своих страницах несравненные памятники римского юридического искусства. Он — юриди­ческий музей, значение которого не может умалить время» (Р. Зом).

Контрольные вопросы:

1. Понятие и виды источников римского частного права.

2. Обычное право. Закон.

3. Эдикты магистратов.

4. Императорские конституции.

5. Кодификация Юстиниана.