Ет СВОИМ объСКТОМ Существующую СО- 11 глава

К сожалению, подход к теоретическому наследию Маркса только как к социальному идеалу или как к грандиозному политическому проекту, несмотря на все возражения с его стороны, стал господствующим в последующее время. И в наши дни подобная интерпретация марксизма сначала на­вязывается массовому сознанию, а затем критикуется ее несостоятельность. Но если не подменять сути марксова научно-теоретического наследия, то оно может стать серь­езной методологической основой для выработки правильной политической стратегии. Марксово понимание тенденций и перспектив общественного развития позволяет определить место и понять особенности каждого отдельного историче­ского этапа в контексте движения человечества к интегра­ции, к становлению производства, не опосредованного

рынком, товарно-денежными отношениями, нацеленного на удовлетворение человеческих потребностей, создание усло­вий для всестороннего развития каждого индивида. Дело практики, следовательно, заключается в том, чтобы пра­вильно оценивать особенности каждого конкретного исто­рического этапа и вырабатывать адекватные ему эконо­мические и социально-политические инновации.

Данный вопрос наиболее полно иссле­дован В. М. Межуевым, работы кото­рого и положены в основу нашего изложения [60]. Несомненно, между исходной посылкой либеральной иде­ологии (свобода человека) и социальными результатами ее реализации (неравенство людей) существует внутреннее противоречие. Получается, что свобода ведет не к равенству людей, а к неравенству, к состоянию, когда все свободны, но не равны друг другу. Отсюда и родилась социалистиче­ская оппозиция либерализму, провозгласившая своей целью утверждение равенства и справедливости в отношениях между людьми. Но и попытки реализовать незрелые кон­цепции уравнительного социализма, на передний план вы­двигавшие проблему формального равенства людей, не­одолимо вели к ограничению индивидуальной свободы, когда ] все равны, но никто не свободен.

Таким образом, вплоть до настоящего времени принято \ считать, что либерализм защищает свободу в ущерб равен­ству, а социализм — равенство за счет свободы. Эта оп­позиция свободы и равенства (по принципу: «свобода или равенство») действительно долгое время разделяла либера-j лов и социалистов. Одновременно это противостояние со-' здало иллюзию возможности достижения свободы без ра­венства (то, что можно назвать либералистской утопией свободы) и равенства без свободы (социалистическая утопия равенства). Указанная иллюзия до сих пор владеет умами сторонников социалистических и либерально-демократиче­ских партий, сталкивая их в непримиримой идейно-по­литической борьбе.

Есть ли возможность преодолеть эту оппозицию свободы и равенства? Может быть, действительно ни то, ни другое недостижимо?

И либерализм, и социализм ищут пути выхода из этого противоречия. Ранние домарксистские концепции социализ­ма такой выход видели на путях утверждения формального равенства людей, что неизбежно оборачивалось их несво­бодой. Современный либерализм ищет решение данной про­блемы на путях создания новой теории социальной справедливости, пытающейся объединить право и мораль. Однако, признав за государством регулирующую функцию в области экономических отношений, либерализм тем самым воспринял исходный принцип уравнительного социализма, проявляемая же им при этом осторожность сути самого подхода не меняет.

Начиная с Маркса, социализм предлагает принципиально иной подход к решению проблемы сочетания свободы и равенства. В основе его — доказательство неразрешимости данной проблемы в границах существования частной соб­ственности. При наличии последней действительно чем-то одним надо пожертвовать: либо свободой, либо равенством. Ранние концепции социализма, предпочитавшие равенство свободе, сами, следовательно, находились в плену именно у частной собственности, за что их и критиковал Маркс.

Выше мы рассматривали марксово понимание соотноше­ния индивидуальной и "общественной собственности. По мысли Маркса, реализация такого соотношения позволит решить проблему свободы и равенства людей. Согласно его представлению, свобода заключается не столько в праве «иметь» (даже «по потребностям»), сколько в праве «быть», существовать «по способностям», т. е. развиваться, саморе­ализовываться в соответствии с индивидуальным призва­нием и личными дарованиями. Но такое право в качестве условия жизни каждого человека одновременно делает лю­дей не только свободными, но и равными друг другу. По­лучая возможность жить «по способностям», люди тем самым оказываются в равном положении перед своей че­ловеческой природой. Стало быть, иметь «по труду» или «по потребностям» и жить «по способностям» — это две разные формулы человеческой жизнедеятельности (хотя и необходимо связанные друг с другом), определяемые дис­танцией между частным существованием человека и его

бытием как свободной индивидуальности. Прохождение этой дистанции, будучи естественноисторическим процессом, ме­няет положение человека по отношению к собственности, ко всем достижениям материальной и духовной культуры. Подчеркиваем: как частное лицо он нуждается в той части богатства, которую может лично потребить или сделать объектом своего (но никак не чужого) пользования; но как свободная индивидуальность он нуждается во всем богат­стве, и прежде всего в том, что создано человеком в плане культуры. Равенство же возможно тогда, когда каждому принадлежит не часть, а все общественное богатство.

Но ведь это, по Марксу, и есть принцип общественной собственности, основанный не на дележе богатства, а на праве каждого владеть им целиком и без остатка. Как свобода каждого есть условие свободы всех (равенство в свободе), так и собственность каждого на все общественное богатство есть условие собственности всех, общественной собственности (равенство в отношении собственности). Ус­тановка на свободу каждого как центральная установка культуры применительно к обществу и есть принцип об­щественной собственности, т. е. реального равенства людей в их праве на собственность. В последнем социализм видит решение проблем сочетания свободы и равенства. Однако здесь еще раз следует подчеркнуть, что принцип обще­ственной собственности, по Марксу, не может быть введен административно, он явится результатом высочайшего уров­ня развития производительных сил.

Таким образом, социалистическое течение можно рас­сматривать в качестве исторического наследника либера­лизма, т. е. как носителя динамической, постоянно раз­вивающейся идеи свободы, которая осуществляется в дра­матическом ходе истории. Находящиеся на нынешнем ее этапе в оппозиции друг к другу либерализм и социализм все же связаны внутренними тесными отношениями: оба они в качестве социального идеала рассматривают свободу индивида. Логичным будет предположение, что на после­дующих этапах исторического процесса, когда свободное развитие каждого станет условием свободного развития всех, исчезнут всякие различия между этими двумя традициями социально-политической мысли.

Учение Маркса В ходе современных дискуссий наиболее
з свете опыта часто поднимается вопрос о научной
⁶' ценности социально-политической тео­
рии Маркса, о соответствии или несоответствии его выводов
реальному историческому процессу. Пытаясь дать ответ на
этот вопрос, следует разграничить теоретические положения
Маркса о перспективах общественного развития и его видение
политических механизмов реализации этих перспектив.

Как нам представляется, опыт XX в. убедительно под­твердил верность выводов Маркса относительно тенденций и перспектив общественного развития и одновременно внес весьма существенные коррективы в его представления о механизмах реализации данных тенденций. В качестве за­кономерности утверждения социализма Марксу в условиях середины XIX в. виделась пролетарская политическая ре­волюция в промышленно развитых странах. Однако логика развития капиталистических стран оказалась иной. Стол­кнувшись в начале и середине XX в. с проблемой невоз­можности бескризисного и бесконфликтного развития в рамках прежних производственных отношений, их даль­нейшее движение пошло по пути социализации капитала, ; а чало которому было положено «новым курсом» президента США Франклина Рузвельта, а затем продолженным соци­ал-демократическими правительствами в Европе.

Суть этого пути в следующем: в оппозиции труда и капитала сформировался третий участник — государство, которое ограничивает права частных собственников и пе­рераспределяет их прибыли с учетом интересов различных социальных слоев. На такой основе стала строиться система здравоохранения, образования, социального обеспечения. Государство берет на себя также реализацию крупномас­штабных экономических и научно-технических программ в интересах всего общества. Все это есть чисто социали­стические элементы в развитии капиталистических стран. Кроме того, здесь возникли новые возможности развития индивидуальной собственности на базе кооперативных объ­единений. Появились предприятия, выкупленные трудовы­ми коллективами у частных собственников. Это означает, что в самой частнособственнической основе образовались ниши, в которых формируются элементы социалистических общественных отношений.

Кроме того, и это представляется наиболее важным, подтверждение научных идей Маркса проявляется в совер­шаемой ныне информационной революции, постепенно из­бавляющей человека от тяжелого физического труда. Далее, выводы Маркса подтверждаются нарастающими процессами обобществления и интеграции производства, которые тре­буют научных методов сознательного управления экономи­кой. Наконец, подтверждается одна из фундаментальных идей Маркса об ускорении процесса автоматизации обще­ственного производства и, соответственно, о расширении сфер применения «всеобщего» творческого труда, который уже сейчас формирует основы той общественной ассоциа­ции, важнейшие черты которой предвосхищены в произве­дениях мыслителя.

Отмечая данные особенности развитых стран, некоторые авторы для обозначения их во многом новой социальной сущности используют понятие посткапиталистическое об­щество. Полагаем, что Карл Поппер имел все основания для того, чтобы сделать следующий вывод: «То, что Маркс называл «капитализмом», то есть не ограниченный зако­нодательно капитализм, полностью сошел с исторической сцены в двадцатом веке» [70. Т. 2. С. 397].

Таким образом, социализм, как общество социальной гармонии и справедливости, объективно вырастает в ходе драматического развития современной цивилизации. Все это, по нашему мнению, убедительно подтверждает пра­вильность общих теоретических выводов Маркса относи­тельно тенденций и перспектив мирового общественного развития.

14. СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ

СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДОКТРИНЫ

И ТЕЧЕНИЯ СОВРЕМЕННОСТИ

14.1. Социально-политические концепции

коммунистического и социал-демократического

движений

Коммунистическое Облик современного мира в значитель- ?
движение _HO# _мере сформировался под влиянием ••>•

коммунистического движения — коммунистических и ра-зочих партий различных стран, ориентировавшихся глав-чым образом на политическую сторону учения К. Маркса, •л абсолютизировавших ее отдельные положения. До Ок­тябрьской революции оно не было международным, хотя в некоторых странах и действовали марксистские революци­онные группы. Коммунистическое движение родилось на гребне революционного подъема, охватившего рабочий класс капиталистических стран под влиянием тягот, выпавших на его долю в первой мировой войне, под воздействием революции в России. Появившиеся вскоре в различных странах революционные рабочие партии вместе с партией большевиков образовали в 1919 г. III, Коммунистический, Интернационал, который действовал до 1943 г. Значитель­ный промежутрк времени в ряде стран коммунистические и рабочие партии являлись правящими, в некоторых странах таковыми они являются и сегодня. Каковы же характерные черты этого идейно-политического течения и исторические уроки его развития?

Исходным положением идейно-политической концепции коммунистического движения являлось выдвинутое Марк­сом положение об особой исторической миссии рабочего класса. Маркс полагал, что в силу своего места в системе капиталистических производственных отношений рабочий класс объективно призван выполнить миссию замены ка­питализма новым обществом, свободным от эксплуатации человека человеком. Освобождая себя, рабочий класс од­новременно должен освободить от всякого угнетения и все другие социальные слои. Выполнение этой исторической задачи виделось возможным только объединенными усили­ями рабочих всех стран, что предельно кратко выражено Марксом и Энгельсом в знаменитом призыве: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Эта миссия пролетариата, по представлениям Маркса, вполне соответствует и естествен-ноисторической тенденции развития человечества, ведущей к обществу без классов и классовой борьбы.

Следующим логическим звеном учения об исторической миссии рабочего класса является идея социалистической революции, также имевшая существенное значение в теории и практике коммунистического движения. Социальная ре-

волюция, совершаемая пролетариатом, рассматривалась те­оретиками этого движения как необходимое условие пере­хода к новому обществу. Такая революция должна явиться закономерным результатом углубления противоречий, за­ложенных в капиталистических производственных отноше­ниях. Как полагали Маркс и Энгельс, она должна произойти одновременно во всех цивилизованных странах, однако Ле­нин позднее предположил, что она возможна первоначально в нескольких или даже в одной отдельно взятой стране. В качестве первого акта социалистической революции рас­сматривалось завоевание пролетариатом и его партией пол­итической власти, которая нужна им как средство осуществления социалистических преобразований.

С последним положением связано еще одно весьма важ­ное звено теоретической концепции коммунистического дви­жения — учение о диктатуре пролетариата. Мы уже отмечали, что Маркс и Энгельс обосновали историческую тенденцию движения общества к бесклассовой структуре и, следовательно, к безгосударственной организации жизни. Данная тенденция, по их представлениям, особенно должна усилиться с началом сознательной деятельности по социа­листическому преобразованию общества. На время таких преобразований, называемое периодом революционного пре­вращения капиталистического общества в коммунистиче­ское, устанавливается пролетарская демократия, или, что то же самое, классовое господство пролетариата над бур­жуазией — диктатура пролетариата. Предполагалось также, что после завершения переходного периода возникшее новое общество в своем саморазвитии пройдет две фазы: 1) первую (низшую), или социализм, отличительной чертой которого называлось распределение произведенного продукта в со­ответствии с принципом «каждому — по труду» и 2) вы­сшую, или собственно коммунизм, где уже будет осу­ществлен принцип «каждому — по потребностям».

Такую или примерно такую интерпретацию получила политическая часть учения Маркса в теоретической докт­рине коммунистического движения. Разумеется, не все ее положения имели столь же однозначный смысл в произве­дениях самого Маркса, особенно если рассматривать их в контексте всего его теоретического наследия. Едва ли не

каждая проблема, которая становилась предметом теорети­ческой и практической деятельности коммунистических пар­тий, в марксовом осмыслении предстает в более сложном виде и предполагает в зависимости от складывающихся условий различные подходы к ее решению.

Прежде всего обращает на себя внимание забвение в теоретической концепции коммунистического движения марксова понимания сущности нового общества и условий его становления. Сложнейшая проблема преодоления от­чуждения человека от результатов его деятельности, реше­ние которой и будет означать утверждение коммунисти­ческого общества, была сведена лишь к тому, чтобы обес­печить сначала распределение произведенного продукта по определенному принципу, а затем и беспрепятственное его потребление всеми. Мы уже знаем, что сам Маркс не делал тех различий между понятиями «социализм» и «комму­низм», которые содержались в официальных документах коммунистических партий. Он, естественно, исходил из идеи саморазвития нового общества, но этот процесс в его представлении имел гораздо более сложный характер. Во всяком случае, между первой и высшей фазами коммунизма Маркс предполагал и другие стадии зрелости этого общества.

Подобные упрощения теоретических подходов Маркса можно обнаружить и в других положениях и постулатах идейно-политической доктрины коммунистического движе­ния. К примеру, как Маркс, так и Энгельс в целом при­держивались мнения, согласно которому рабочий класс для достижения целей перехода к новому обществу должен осуществить первоначальный захват власти посредством на­сильственной революции. Вместе с тем оба они допускали возможность и мирной эволюции капитализма по направ­лению к социализму в условиях демократической респуб­лики, где, по словам Энгельса, конституционным путем можно сделать все, что угодно, если только имеешь за собой большинство народа [59. Т. 22. С. 236—237 ]. Однако из этих двух альтернатив политического действия именно жесткий вариант рассматривался идеологами этого движе­ния в качестве единственно верного и долгое время нахо­дился в основе стратегии практически всех коммунисти­ческих партий.

В произведениях Маркса и содержание понятия «дикта­тура пролетариата» отнюдь не имеет того негативного смыс­ла, которым оно наполнилось впоследствии. Напоминаем, что Маркс всякую демократию, всякую политическую власть рассматривал как диктатуру, т. е. организованное насилие одного класса над другим. Пролетарская револю­ция, по его мысли, должна поменять местами господству­ющий и подчиненный классы, но не упразднять вовсе демократические и правовые механизмы власти как тако­вые. К числу важнейших из таких механизмов он, как и Энгельс, относил назначение «на все должности по управ­лению, по суду, по народному просвещению лиц, выбранных всеобщим избирательным правом» [59. Т. 22. С. 200 ]. Более того, рабочий класс, завоевав демократию, свое политиче­ское господство призван использовать не в узкоэгоистичных целях, а в общих интересах: экспроприируя шаг за шагом капиталистическую частную собственность, он будет остав­лять ее не у себя, а передавать в пользование всем членам общества. Только после выполнения этой задачи, по мысли Маркса, власть должна полностью утратить политический характер.

Объективности ради следует признать, что осуществляв­шийся коммунистическими партиями подход к теории и политической практике был обусловлен не только догма­тизмом мышления, для этого имелись и серьезные объек­тивные основания. К такому варианту действий коммунистическое движение подталкивали исторический опыт борьбы буржуазии с феодальной аристократией, а также сопротивление, оказываемое самой буржуазией ра­бочему классу в его справедливых требованиях. Главным же фактором явилось ускоренное нарастание в конце XIX — первой половине XX в. противоречий в капиталистической системе, выражением которых явились две мировые войны и мировой экономический кризис 30-х годов. Наибольшие страдания и лишения при этом испытывали трудящиеся массы. Все это и питало леворадикальные настроения у значительной части рабочего класса и отдельных слоев интеллигенции.

Совершенно очевидно, что революционные выступления трудящихся ряда стран в начале века были исторически

оправданы и результативны. Перед лицом нарастающего давления со стороны широких социальных слоев и прежде всего рабочего класса господствующие силы капиталисти­ческого общества были вынуждены искать выход из сло­жившегося положения. Им стало ясно, что без кардинальных изменений в системе капиталистических производственных отношений преодоление кризиса невозможно. Поэтому они пошли на осуществление комплекса неординарных мер по модернизации существующего общества. Все нововведения в той или иной мере касались положения рабочего класса, были направлены на изменение его места и роли в системе политических и социально-экономических отношений. Ха­рактер этих изменений в целом оказался в русле вскрытой Марксом закономерности эмансипации рабочего класса в ходе общественного развития. Маркс в свое время, конечно, не мог предвидеть, что пойти на столь далеко идущие общественные перемены будет способна сама буржуазия. Но эти изменения вряд ли были бы вообще возможны при пассивности рабочего класса, без наличия его мощного организованного движения, в том числе и в лице такого радикального по своему характеру, как коммунистическое.

Ныне вокруг коммунистического движения, оценки его роли, состояния и перспектив ведется острая полемика. Суждения сторонами высказываются, как правило, взаи­моисключающие. Действительно, нельзя отрицать, что ком­мунисты внесли значительный вклад в преобразование облика мира в XX в. Что бы сегодня ни говорили об Октябрьской революции, это все же был один из поворотных моментов российской и мировой истории. Коммунисты са­моотверженно боролись против фашизма, в послевоенный период они были в рядах тех, кто отстаивал социально-экономические интересы и права трудящихся в своих стра­нах, мир между народами.

В тех странах, где несколько десятилетий коммунисти­ческие и рабочие партии находились у власти, были вы­двинуты задачи ликвидации эксплуатации человека человеком, повышения культуры и уровня жизни народа. Хотя применявшиеся для их решения политические и эко­номические методы не всегда соответствовали провозгла­шаемым целям, все же определенные достижения в развитии

этих стран имелись, и было бы несправедливо отрицать это. Большинство из них в сжатые сроки превратились из аграрных в индустриальные страны. Повсеместно были ре­ализованы важнейшие социальные права людей: право на труд, отдых, бесплатное образование и лечение, получение жилья, обеспеченную старость. Был значительно повышен уровень жизни людей, ликвидированы нищета и голод. Советский опыт социально ориентированного планирования экономики, организации систем образования, здравоохра­нения и социального обеспечения в своей основе был затем воспринят развитыми капиталистическими странами.

В то же время для деятельности большинства как пра­вящих, так и неправящих коммунистических и рабочих партий были характерны догматизм в интерпретации учения марксизма, абсолютизация одних его положений и игнори­рование других, извращение диалектического метода. В экономической и социально-политической практике господ­ствовал субъективизм, наблюдалось волюнтаристское стрем­ление обойти естественные этапы общественного развития, применялись силовые методы реализации социальных про­блем, допускалась идеологическая жесткость. По учению; Маркса, коммунизм — это не идеал, с которым должна сообразоваться действительность, и не состояние, которое] должно быть установлено, а реальное движение самого общества, устраняющее его прежнее состояние [59. Т. 3. С. 34 ]. Но теоретическая работа коммунистических партий, особенно правящих, сосредоточивалась на разработке некоей «идеальной модели» будущего, под которую затем подго­нялась общественная практика. Однако жизнь часто шла иным путем, в соответствии с объективно складывающимися**¹ условиями. Стремление же заставить ее двигаться по умо­зрительно заданной схеме приводило к самообману, наси--лию над людьми и историей.

Следствием этого явился все больший разрыв между-теорией марксизма и реальной политической практикой. В общественном сознании социализм стал отождествляться с образом сформировавшейся в ряде стран авторитарной ко­мандно-бюрократической общественной системы, которую '• никак нельзя признать в качестве посткапиталистического общественного устройства. Скорее всего, эта система, мыс-?

ленный прообраз которой — «казарменный коммунизм» — подверг в свое время ироничной критике Маркс, представ­ляла собой государственную монополию, утвердившуюся на реанимированной основе традиционных (докапиталистиче­ских) производственных отношений. Под видом «социали­стических преобразований» были свернуты такие адекватные нынешнему уровню развития производительных сил механизмы общественного прогресса, как многообразие форм собственности и хозяйствования, конкурентные начала экономической жизни, товарно-денежные отношения, ма­териальное стимулирование труда. Их место заняли, глав­ным образом, прямые командные методы организации производства и общественной жизни в целом. С их помощью решались не проблемы посткапиталистического этапа об­щественного развития, а задачи, которые в других странах были реализованы в рамках капитализма (например, ин­дустриализация) .

Допущенные правящими коммунистическими партиями извращения в теории и практике руководства общественным развитием привели к утрате главного, что было в марксовой концепции социализма: понимания человека как цели, а не средства. Вместо этого сложилось представление о че­ловеке как «винтике» государственно-бюрократической ма­шины. Все это имело негативные последствия для общества, которое в конце концов было доведено до кризисного со­стояния. В таком же положении оказалось и само комму­нистическое движение в целом. Думается, здесь весьма уместно будет привести предвидение Макса Вебера, который в 1919 г. отмечал, что смелый русский эксперимент лишит социализм уважения и авторитета на последующие сто лет.

В настоящее время в коммунистических партиях идут ложные процессы критической оценки пройденного пути, ^;ересмотра прежних теоретических установок, организаци­онных принципов, политической стратегии и тактики. Про­цесс трансформации коммунистических и рабочих партий в каждой стране имеет свою специфику. Некоторые партии прекратили свое существование. На базе других формиру­ются современные левые политические объединения. Те же партии, которые сохраняют в своем названии слово «ком­мунистическая», исключают из программных документов

устаревшие теоретические постулаты. Коммунизм они рас­сматривают как весьма отдаленную перспективу естествен-ноисторического развития цивилизации, а в качестве непосредственных задач своей деятельности выдвигают вы-ражение и защиту насущных интересов людей наемного труда. Общий же вектор эволюции коммунистического дви­жения направлен в сторону его сближения с социал-демок­ратическим течением.

Современная социал-демократия явля-ется одним из самых влиятельных no-литических течений в развитых стра­нах. Как и коммунистическое движе­ние, оно ориентируется на социалистические ценности. Представления социал-демократов о социализме — это про­дукт длительной, почти столетней эволюции. Генетически их идейные воззрения также восходят к марксизму, однако из этого учения социал-демократы сделали более умеренные политические выводы; главным методом политического дей­ствия они избрали не революцию, а реформы.

Родоначальником реформистского течения в рабоче движении считается Эдуард Бернштейн (1850 — 1932). Но это верно только в том смысле, что он был первым, кто открыто выступил с теоретическим обоснованием курса на постепенное реформирование буржуазного общества. Ре­формизм же как явление существовал в рабочем движении и до него.

Новым в подходе Бернштейна к социалистической теорииЦ и практике явилась постановка вопроса о возможности мирной трансформации капитализма в социализм, че не предполагали в условиях своего времени К. Маркс и Ф. Энгельс. Рассматривая социально-экономические аспек ты эволюции феодального и буржуазного общества на ни сходящих стадиях, Бернштейн обратил внимание н имеющееся сходство в соответствующих процессах, а не их различие. По всем признакам, утверждал он, общ ственная, или «коллективная», собственность разовьется » вследствие насильственного уничтожения капиталисти* ской собственности, а наоборот, последняя исчезает, ко: первая достигнет достаточно высокой ступени развити»»^ подобно тому, как феодализм пал в условиях вполне сло-~

лившейся буржуазной собственности [12. С. 377]. Таким образом, Бернштейн акцентировал внимание на процесс возникновения реальных элементов нового общества в не­драх старого, из чего и выводил возможность мирной транс­формации капиталистического общества в социалисти­ческое.

Обосновывая собственную точку зрения на социально-экономические закономерности перехода к социализму, Бер­нштейн проявил и иное понимание политических закономерностей этого процесса. Прежде всего он поставил под сомнение марксистский тезис о необходимости социа­листической революции и диктатуры пролетариата. При этом он исходил из того, что развитие демократии, рас­пространение всеобщего избирательного права, рост соци­ал-демократических партий и их влияния создают условия для мирного преобразования общества в социалистическом направлении. И такая трансформация, по мысли Бернш­тейна, скорее всего произойдет посредством расширения существующих уже теперь политических и экономических институтов и учреждений [12. С. 346].