Прокл и конец античной философии

Прокл (410—485), представитель афинской школы неоплатонизма, — пожалуй, наиболее известный и наиболее плодовитый из всех этих философов (по утверждению специалистов, Прокл написал больше, чем все античные философы, вместе взятые). Для него характерна не только плодовитость, но и крайняя сухость изложения, читать его очень скучно. Прокл также занимается умножением числа ипостасей. Так же, как и Ямвлих, он именует их богами, а теургию (и вообще религию) ставит выше, чем философию. Еще один отход от идей Плотина проявляется у Прокла в том, что зло у него — это не небытие, а как бы побочный результат взаимодействия благих сущностей. Скажем, солнце (благая сущность) освещает другую благую сущность (дом), и получается тень. Трактаты Прокла (а отнюдь не Плотина) оказали наибольшее влияние на других неоплатоников. У псевдо-Дионисия Ареопагита находят цитаты из Прокла, осмысленные в ином, православном контексте. Обвинения в адрес неоплатонизма за его количество ипостасей, за безликость божества, за эманацию и т.д. касались не столько Плотина, сколько именно Прокла, а также поздних неоплатоников, из которых можно выделить Дамаския, жившего в конце V — начале VI в. и Симпликия (ум. в 549 г.). Эти два философа более известны уже как комментаторы, особенно Симпликий — автор множества комментариев к работам Аристотеля. Вообще все его творчество изобилует цитатами из античных философов, являясь источником для ознакомления с идеями тех философов, работы которых до нас не дошли.

В 529 г. император Юстиниан издает эдикт, закрывающий неоплатоническую школу в Афинах. Неоплатоники, в частности Дамаский и Симпликий, вынуждены уехать в Персию, затем еще дальше — в Сирию, в Багдад. И затем философия в мирском понимании этого слова будет развиваться уже в арабском мире (который сначала арабским не был). С этим эдиктом императора Юстиниана все связывают окончание античной философии.

СРЕДНЕВЕКОВАЯ ФИЛОСОФИЯ

Лекция 20

В конце II века христианская Церковь укрепляется, и перед христианским богословием возникают новые задачи. Христианство начинает не просто защищаться от язычества, иудаизма и от властей — возникают задачи распространения и пропаганды учения Христа. Появляется необходимость систематизации христианского богословия.

В конце 2 века появляются богословы, которые заложили основы церковно-христианской мысли — того, что потом стало дополняться, развиваться и канонизироваться на церковных соборах. Эти богословы — Климент Александрийский, Тертуллиан, Ориген, Минуций Феликс, Лактанций и др. Мы возьмем для рассмотрения первых трех — тех, кто во многом сформировал будущую христианскую философскую мысль.

Климент Александрийский

Климент Александрийский (150–215) родился в Александрии — римской провинции на севере Африки. Интересен тем, что впервые попытался разработать собственно христианскую философию, соединить философию с христианством. С одной стороны, выводом из его философии является христианизация философии, а с другой — философизация христианства. Климент вслед за Филоном Александрийским повторил, что философия есть служанка богословия. Он впервые ставит проблему соотношения философии и религии, веры и разума. Философию и религию считает не противоречащими друг другу, а дополняющими друг друга. Христианство, по его мнению, объединило в себе древнегреческую философию и Ветхий Завет.

Господь Своим Промыслом ведет все человечество к спасению через Иисуса Христа. Но все народы Он ведет по-разному. Народ Израиля — посредством того, что даровал ему Закон через Моисея, а народы Европы — даровав им философию. Поэтому Сократ для греков у Климента — то же, что Моисей для иудеев.

Недостаток древнегреческой философии состоял в том, что она с некоторым недоверием и презрением относилась к религии. Климент развивает мысль, что греки все свои основные положения взяли у иудеев. А недостаток еврейской религии — в том, что она гнушалась философии. Христианство превосходит все эти формы знания тем, что впервые объединяет и религию, данную через ветхозаветных пророков, и философию, через которую древние греки также познали Бога, которого, как сказал ап. Павел, они, сами того не зная, чтили.

Климент не согласен с теми, кто считает, что вера делает знание излишним, но отрицает и позицию гностиков, утверждавших, что есть некое особое знание, которое возвышается и делает веру ненужной. У Климента философия — как бесценное сокровище, обретению которого мы должны посвящать все свои силы, как пишет он в своих “Строматах”.

Элемент философствования Климент видит и в Евангелии — во фразе: “Ищите и обрящете”. Искать — это искать мысленно, а это возможно только путем философствования. Девиз философии “искать истину” Господь Сам дал в Евангелии с надеждой, что мы эту истину в конце концов найдем. Разум не дан нам случайно, поскольку он имеет своим объектом мысль, а целью — познание истины; разум дан нам не случайно, и мы должны искать философствуя и размышляя.

Климент говорит, что философия бывает истинная и ложная. Ложная — это софистика, материалистическая философия и т.д. Истинная философия учит о Боге и человеке, о том, как человеку вернуться к Богу. Истина одна, но путей к ней много. Это означает, что существует возможность благодаря множеству систем найти множество частных истин.

Древним грекам был дарован свет разума, через который они пришли к познанию истины. И свет разума, и Закон, который был дан древним евреям, имеют один и тот же источник, один и тот же Логос. (Эти теории Климент во многом взял от Филона Александрийского). Поэтому философия во многом является предшественницей христианства и должна почитаться христианами так же, как и Ветхий Завет.

Вера и разум, как сказал Климент, не противоречат друг другу. В науках, основанных на разуме, существует субординация. Низшие науки ведут к философии, а философия — к богословию. Поэтому философия обязательна для богословов, поскольку она дает в руки богослова орудие аргументации, орудие спора, для того чтобы распространять и защищать христианство.

В споре с гностиками Климент отрицает их подход к соотношению веры и разума… Он говорит, что соотношение веры и разума гармонично. Каждая способность человеческая (и вера, и разум) необходима для какой-либо цели. Вера имеет некоторое преимущество, она открывает объекты познания, она более проста, легка, ибо верой обладают все люди. Она дается в готовом виде, и в познании всегда присутствует элемент веры. Человек принимает на веру многие положения в качестве недоказуемых — это то, о чем говорили древние. Или из книг, или от других людей, или как гипотезу — в любом случае все наше рациональное знание основывается на некоторых положениях, в которые человек просто верит. Однако вера как фундамент недостаточна, ибо на этом фундаменте должно быть некое стройное здание, построенное при помощи рациональных аргументов. Поэтому вера и разум не исключают, а дополняют друг друга. Вера есть фундамент знания, а рациональное знание — стены, воздвигнутые на этом фундаменте. Стены без фундамента разрушаются, но и фундамент без стен — это не здание, а только фундамент. Значит, без веры нет знания, а знание без веры — ничто.

И вера и знание есть проявление одной и той же общей способности — разумности. Поэтому идеал каждого христианина — достичь именно этой разумности, которую Климент именует истинным гносисом, вбирающим в себя и рассудочное знание, и христианскую веру. Христианский гносис — это та же самая христианская вера, доведенная до понимания с помощью интеллектуального, рассудочного осмысления. И в этом понимании взаимоотношения веры и разума Климент Александрийский стоит в начале той мощной традиции, которой придерживается потом и Августин, и Форма Аквинский, и Ансельм Кентерберийский, и другие христианские богословы.

Каким образом человек может познать Бога? Как можно понять то, что стоит выше всего и непознаваемо? Климент разделял античный принцип, согласно которому подобное познается подобным. Поэтому если человек может познать много, то он каким-то образом имеет в себе божественную природу. Но поскольку Бог превосходит во всем человека, то процесс познания Бога — процесс бесконечный и недостижимый в рамках одной человеческой жизни. Следовательно, для истинного познания необходимо откровение. Потому и существуют две формы религии: естественное познание Бога и религия Откровения, которое, в частности, было дано древнему Израилю.

Христианская религия объединяет в себе естественную религию и религию Откровения и поэтому является истинной и окончательной религией.

Климент Александрийский во многом был близок к Платону — в понимании Бога как бесконечного Существа, имеющего ту же природу, что и человеческая душа. Вполне возможно, что это понимание Климент взял у своего иудейского предшественника Филона Александрийского. У него же он взял метод толкования и объяснения Св. Писания — аллегорический метод толкования. В частности, Климент толкует сотворение Богом мира из небытия так, как говорит об этом Платон в своем диалоге “Тимей”: сотворение из некоторого беспорядка, из хаоса.

Вторую ипостась Св. Троицы — Иисуса Христа — Климент видит и как Сына Божия, и как Логос, и как энергию, исходящую от Отца, объединяя в этом видении и стоические, и платоновские, и филоновские элементы. Во многом Климент заложил основы гармоничного сосуществования христианской религии Откровения и языческой философии.

Тертуллиан

Другой подход к этой проблеме мы видим у Тертуллиана — младшего современника Климента Александрийского. Тертуллиан тоже происходил из Северной Африки, из Карфагена (160–220). И как личность, и по своему учению Тертуллиан во многом отличается от Климента. Это пылкая, воодушевленная личность, он часто облекал свои мнения в форму гневных высказываний. В конце жизни Тертуллиан отошел от христианской веры и примкнул к ереси монтанистов, а потом основал свою собственную и умер в отступлении от христианской Церкви.

Будучи противником философии, Тертуллиан в своих сочинениях избегает философских терминов, поэтому читать его легко. Хотя в этом есть и парадокс: Тертуллиан во многом заложил основу латинской философской терминологии. Общая позиция Тертуллиана состояла в том, что философия абсолютно чужда христианству. В молодости Тертуллиан, как говорят некоторые источники (которые, правда, подвергаются сомнению), сам изучал философию, и большое количество цитат из античных философов говорит о том, что он действительно неплохо знал греческую мысль. По всей видимости, недостаточное углубление в философию привело к тому, что сам Тертуллиан начисто отрицал всю философию.

Тем не менее, считая очевидными многие стоические положения, Тертуллиан привлек их в свое учение, где встречаются еще и кинические и сократовские положения. Выходит, что он одновременно и осуждает греческих философов, и использует их понятия.

Основной тезис Тертуллиана состоит в том, что человечество, изобретя философию, слишком все извратило. Человек должен жить более просто, не прибегая к излишнему мудрствованию в виде различных философских систем. Он должен обратиться к естественному состоянию через христианскую веру, аскетизм и самопознание.

Вера во Иисуса Христа уже содержит в себе всю истину во всей полноте, она не нуждается ни в каком доказательстве и ни в какой философии. Вера научая убеждает, а не убеждая научает. Не нужно никакого убеждения. Философы не имеют никакой твердой основы в своих учениях. Такой основой может быть только Евангелие, только Благая Весть. И после проповеди Евангелия у христиан уже нет необходимости ни в каком исследовании.

В толковании Св. Писания Тертуллиан избегал всякого аллегоризма, понимая Св. Писание только буквально. Всякое аллегорическое толкование возникает тогда, когда человек считает, что он, если можно так сказать, несколько умнее Автора Св. Писания. Если Господь хотел сказать именно это, то Он это и сказал. Человек в своей гордыне придумывает всякие аллегорические толкования, которые лишь уводят христиан от истины. Если что-то непонятно, если что-то кажется противоречивым или противоречит другим положениям, это означает, что истина, сокрытая в Библии, превосходит наше понимание. Это только доказывает богодухновенность истины, данной нам в Писании. Это высшая истина, в которую можно лишь верить, а не подвергать ее каким-то сомнениям и толкованиям. И тем более надо верить, чем меньше она тривиальна и чем более парадоксальна.

Отсюда вытекает известный тертуллиановский тезис: “Верую, ибо абсурдно”. Эта фраза самому Тертуллиану не принадлежит, но у него много выражений, в которых видна приверженность данному тезису, например — “После погребения Христос воскрес, и это несомненно, ибо невозможно”. Эти мысли Тертуллиана представляются заслуживающими внимания. Отличие христианства от всех других религий в том, что христианство абсолютно парадоксально. Евангельские события не укладываются в рамки никакого человеческого понимания. Если сравнить христианство с любой другой религией, то видно, что любую другую религию можно придумать самому, немного напрягшись. И буддизм, и мусульманство, и другие языческие религии можно вывести из философских положений. Каким образом можно вывести истины, изложенные в Евангелии? Какой человеческий разум может придумать, что девственница рождает Сына Божьего, Который является и Человеком, и Богом? Он никому не известен, Он не царь, как того хотел ветхозаветный Израиль. Он гоним, предан позорной смерти, ученики Его разбежались, Сын Бога умирает, потом воскресает, а ученики Его не узнают. Если исходить с точки зрения обычного сознания, то понятно, что такую религию выдумать невозможно. Даже если бы нашелся человек, выдумавший ее, невозможно представить, что нашелся бы другой, который в это бы поверил. В лучшем случае его бы отправили в сумасшедший дом. История же первых веков христианства свидетельствует о том, что за эти положения апостолы, а потом их ученики, а потом и другие люди шли на мученическую смерть, не сомневаясь, что это истинная вера. Поэтому Тертуллиан заявляет, что он верует, ибо его вера абсурдна. Абсурдность христианства есть высшая мера его истинности, высшее свидетельство его Божественного происхождения.

Но Тертуллиан отрицает не весь разум, а чрезмерный интеллектуализм, который был присущ древним грекам. Истину Тертуллиан призывает видеть в глубинах души. Для этого надо упростить душу, лишить ее мудрствования. Именно этим идеям посвящен трактат “О свидетельствах души”. В такой душе, где нет ничего наносного, ничего чуждого, нет никакой философии, и находится истинное знание о Боге, поскольку душа по природе христианка.

С другой стороны, в трактате “О свидетельствах души” Тертуллиан заявляет, что душа не родилась христианкой. Эти фразы кажутся противоречащими друг другу. Однако Тертуллиан имеет в виду то, что каждая душа имеет в своих глубинах способность познать Бога, стать христианкой. Но христианами люди не рождаются, это не дается как нечто готовое. Человек должен открыть в глубинах души эту свою истинную природу. В этом задача каждого человека. Это было бы слишком легко, если бы душа была и по природе и по рождению христианка.

Путь к вере, по Тертуллиану, пролегает не только через Откровение, не только через Св. Писание, но и через самопознание. Тертуллиан утверждает, что изобретения философов ниже свидетельства души, поскольку душа старше любого слова. Здесь он повторяет положение Сократа; именно по этой причине Сократ не записывал своих сочинений. Именно поэтому, считает Тертуллиан, Иисус Христос в качестве Своих апостолов выбрал простых рыбаков, а не философов, т.е. людей, не имеющих лишнего знания, а только чистую душу.

Отход от чистоты души к ее философизации порождает все ереси, поэтому, как говорит Тертуллиан, если мудрость мира сего есть безумие, то безумие есть мудрость, т.е. истинная философия есть отказ от всякой мудрости, от всякой философии. Главная причина всех ересей есть философия. Поэтому, стараясь сохранить единство Церкви (а в то время уже возникают ереси гностицизм, монтанизм), Тертуллиан старался уязвить философию, считая, что именно она в этом виновна. Этому посвящен трактат “К язычникам”. Он утверждает, что Аристотель дал орудие еретикам, а Сократ есть орудие диавола для того, чтобы вести людей к погибели.

“Что общего у Афин и Иерусалима? У Академии и Церкви? У философии и христианства?” — риторически вопрошает Тертуллиан. В 20 веке эти же фразы повторит известный русский философ Лев Шестов. Он повторяет положение Тертуллиана о превосходстве веры над философией. Но Тертуллиан использует сократовский метод самопознания, кинический принцип обращения к нашей жизни и многие стоические положения.

Так, Тертуллиан утверждает, что существует некоторая познавательная способность, эта способность едина; чувства и разум — некоторые проявления этой способности. И в мыслях, и в чувствах проявляется одна душа. И чувства, и разум по своей природе безошибочны и дают нам истину в ее полноте, в ее целостности. Ошибается в дальнейшем человек, который неправильно использует данные чувства и разума.

Потом Тертуллиан примкнул к ереси монтанистов — видимо, потому, что они, будучи мистически настроенными, утверждали приоритет своего внутреннего мира перед Откровением. Монтанисты пришли к выводу, что откровение, которое было дано Монтану, в некотором смысле выше Откровений, которые даны апостолам, как Откровения, данные Иисусу Христу, выше откровений, данных Моисею.

В своем понимании души и, главным образом, Бога Тертуллиан также основывался на стоических положениях. Правда, есть и расхождения. Он считал, что Бог непостижим, хотя свойства Его видны из Его творений, т.е. из природы. Поскольку природа едина, то Бог Един, поскольку сотворена, то Бог Благ. Но вслед за стоиками Тертуллиан повторяет, что Бог — некий материальный дух. И вообще в мире нет ничего нематериального. Материальность имеет только разные оттенки, разные степени.

Так, материальность души отличается от материальности вещей, а материальность Бога превосходит материальность души. Бестелесного ничего нет. Сам Бог есть Тело (трактат “О душе”). Душа тоже телесна, ибо в противном случае она не могла бы руководить телом. Душа — это тончайшее тело, разлитое в нашем материальном теле, во всем человеке. В качестве доказательства Тертуллиан приводит тот факт, что человек при рождении наследует некоторые материальные свойства родителей, что ребенок похож на родителей не только внешне, но и некоторыми чертами характера, т.е. душой.

Некоторые аргументы Тертуллиан черпает и в Библии, приводя известную притчу о богаче и Лазаре, где сказано, что душа Лазаря наслаждается прохладой, а душа богача мучается от жажды. Мучения и наслаждение не могут испытывать те, кто не наделен телесной природой. Однако вслед за стоиками Тертуллиан утверждает, что, с одной стороны, судьба человека полностью определена Божественным провидением (Бог предвидел все — даже гонения на христиан), но не отрицает человеческой свободы, иначе не нужен был бы закон. Человек свободен и может выбирать между добром и злом. Будучи не совсем благ, не имея божественной совершенной природы, человек часто выбирает не совсем то, что ему нужно. Задача человеческой жизни состоит в выборе между добром и злом в пользу добра. Человек должен становиться добродетельным, т.е. тем, что заложено в природе его души.

Ориген

Вкратце остановимся еще на одном мыслителе — Оригене (185–254). Он тоже из Северной Африки, происходил из христианской семьи. Одном время учился вместе с Плотином у Аммония Саккаса. Порфирий отзывался о нем чрезвычайно высоко. Ориген сочетал в себе древнегреческую мудрость и христианское благочестие.

Влияние Оригена на последующую христианскую мысль невозможно преувеличить, поскольку ему принадлежит роль первопроходца во многих вопросах, в том числе и в смене философских ориентиров. Если до Оригена христианство в основном ориентировалось на стоическую философию, то Ориген был первым, кто сделал упор на платоновскую философию, которая в дальнейшем и в западной, и в восточной философии стала, так же, как и плотиновская философия, основой христианской философии.

Ориген заимствовал у своих предшественников много способов экзегезы — способов толкования, подтверждая, что толковать Св. Писание можно и нужно аллегорически.

Это был чрезвычайно образованный в области философии человек, но, в отличие от Плотина, он считал, что вера выше философии. Человеческий разум может существовать для того, чтобы прояснять положения христианства. Философия не вредит Библии, а Библия не мешает философии, поскольку христианство не имеет ничего противоразумного. В Писании есть все, но чтобы правильно понять истину, нужна хорошая философская образованность, нужно уметь толковать то, что изложено в Библии.

Толкования Оригена во многом совпадают с толкованиями Климента Александрийского — с тем отличием, что Ориген толкует и Новый Завет, который Клименту не был знаком, и толкует Ветхий Завет в духе Нового Завета. Основные философские мысли Оригена изложены в его трактате “О началах”. Он дошел до нас не полностью. Кроме того, у него есть трактат “Против Кельса”. Ориген писал много работ, и во многих его трактатах не содержится тех еретических учений, за которые оригенизм был осужден. Вся его ересь — в трактате “О началах”, где он трактует свое понимание Бога, хотя во многом оно очень близко православному пониманию.

Бог Един и Единствен, т.е. Он — Монада и Диада. Бог есть Ум и Источник ума. Он лишен всякой материальности. Он выше всяческого бытия, и всяческой сущности, и всяческого мышления. Бог полностью непостижим. Судить о Нем можно с помощью апофатического богословия, а положительные термины распространяются только на Его творения. Бог не может быть телом, ибо тело временно, делимо, состоит из частей. Бог же вечен, прост и неизменяем. Бога-Сына Ориген трактует как Премудрость, как Логос, как Слово Божие. Рождение Бога-Сына Ориген описывает часто теми же словами, что и Плотин. Рождение Сына есть вечный процесс.

Ориген был первым христианским богословом, который применил к Лицам Св. Троицы термин “ипостась” и достаточно последовательно проводил принцип Единства Бога в Его Троичности. Основные отходы от христианской веры состоят в его учении о мире, в космологии и учении о душе. Ориген утверждает, что мир сотворен из ничего, иначе материя была бы совечна Богу, но поскольку Бог не может не творить, то это творение продолжается вечно, т.к. если бы Бог в какой-то момент не творил бы, Он не был бы Творцом, а это невозможно. Бог не может быть непостоянным и изменчивым. Поэтому мир творится всегда — значит, творятся разные миры из небытия. В отличие от стоиков, Ориген считает, что эти миры не повторяют один другой, но развиваются. И в этом развитии существует некоторый прогресс. Эти миры ограничены в пространстве и во времени.

В начале, когда Бог творит мир, Он творит души. Однако души, будучи свободными, начинают отпадать от Бога, поэтому для того, чтобы это отпадение продолжалось не слишком далеко, чтобы остановить это падение, Бог творит мир. То, что души отпадают от Бога, Ориген видит это в слове, означающем душу. Глагол от греческого слова “псюхэ” — “охлаждаться”. Сама природа души состоит в том, что души охлаждаются в своей любви к Богу. Задача перед душой при ее творении ставится такая, чтобы ей стремиться к своему Творцу, к Богу. Соединение с Богом осуществляется посредством огромного напряжения. Многие души этого не выдержали, и только душа Иисуса Христа осталась, когда другие отпали. Соединившись с Богом, душа Иисуса Христа стала ипостасью и Вторым Лицом Бога. Но в конце нашего мира все души спасутся и придут в первоначальное состояние. Эта теория (возвращение душ в первоначальное состояние) — одна из еретических теорий Оригена. В конце мира всех нас ожидает воскресение в телесной природе, однако это воскресение Ориген видит как получение нами сущности тела, как бы семенного начала нашего тела. Это светоносный эфир.

Лекция 21

Аврелий Августин

Жизнь и произведения

Блаж. Августин (или латинское: св. Аврелий Августин) — не просто один из выдающихся философов Средневековья, а философ, положивший начало всему средневековому методу философствования. До Августина, собственно говоря, христианской философии, как таковой, еще не было, предпринимались лишь попытки философствовать, опираясь на положения и догматы Св. Писания, основы христианства. Августин явился именно тем гением философии (не говоря о других его достоинствах: он был замечательный богослов, церковный деятель, епископ), который заложил начала нового философствования.

В целом философия идет по пути смены направлений, философских парадигм. Мы уже изучали парадигмы досократовской философии, парадигмы философии классического и эллинистического периодов и видели, что каждый раз между двумя парадигмами есть период, когда критическая философия подрывает основы предыдущего метода философствования. Так было со школой софистов, когда они разрушили философствование досократовских школ; так случилось и с древнегреческой эллинистической философией, когда скептики подорвали основы стоической, эпикурейской и других школ. И только гений Плотина позволил философии с честью выйти из этого сражения и заложить основу для следующего философствования. Так же как и Сократ, Плотин нашел принцип, который дал возможность преодолеть совершенно непобедимые, на первый взгляд, скептические аргументы, нашел способ интраспекции, способ самопознания. Философом, который продолжил дело Плотина, основываясь на христианском, а не на языческом (как это было у Плотина) мировоззрении, стал блж. Августин. Можно сказать, что Плотин явился для Августина первым толчком для создания новой философии.

Августин очень многое взял от Плотина, критически его переработав, и от многого отказался — от тех языческих положений, которые никак не могли быть перенесены в христианскую философию.

Благодаря творческому синтезу философии Плотина и христианского богословия Августином была создана, без преувеличения, гениальнейшая, величественная и стройная философская система, просуществовавшая на протяжении почти тысячи лет — до 13 века, когда усилиями Фомы Аквинского была создана несколько другая школа философствования. До того Августин безраздельно господствовал над умами и сердцами богословов и философов Западной Европы.

Родился Августин в 354 году в г.Тагасте на севере Африки. Отец его был язычником, мать — христианкой. Прожив в семье молодые годы, Августин после смерти отца решил уехать из дома, несмотря на уговоры матери не поддаваться светским увеселениям. 15-летний юноша уезжает в Карфаген, где получает достойное своего времени образование. Здесь в руки ему попадает диалог Цицерона “Гортензий” — работа, которая впоследствии была утеряна, из-за чего мы не можем узнать, что прочел Августин и что навеки поразило его, вселило в его сердце пламенную любовь к философии. Сам Августин пишет в своей “Исповеди”, что именно цицероновский “Гортензий” возбудил в нем интерес к философствованию.

Августин знакомится в Карфагене с манихеями, которые убеждают его в том, что именно их религия является истинной. Им удавалось увязывать христианские положения, которые были близки Августину, с теми философскими положениями, которые казались ему логичными. Августину казалось, что манихеи действительно логично объясняют с философской точки зрения многие положения христианства, которые нельзя понять, непосредственно читая Св. Писание.

В возрасте 30 лет Августин едет в Рим, где происходит изменение его мировоззрения: мало-помалу он разочаровывается в манихейской религии и все больше склоняется к скептицизму. Вскоре после этого Августин отправляется в Милан, где преподает риторику. В Милане в это время епископом был св. Амвросий Медиоланский. Он тепло принял Августина, они близко сошлись друг с другом, и отеческое попечение владыки еще больше подвигло Августина к более глубокому принятию истин христианства. Он все более внимательно вчитывается в тексты Св. Писания.

Но Августин испытывает некоторую чисто философскую неудовлетворенность: он никак не может для себя решить проблему зла. То решение, которое предлагали манихеи (о существовании двух богов — одного доброго, а другого злого) Августина не устраивает. Но и понять, каким образом зло существует в мире при Благом и Всемогущем Боге, он пока еще не может.

В 386 году Августин под влиянием св. Амвросия Медиоланского принимает Св. Крещение. Примерно в это же время или немногим ранее, как пишет Августин в своей “Исповеди”, в руки ему попадает книга одного платоника, переведенная с греческого на латынь. Этим платоником оказался Плотин. Именно благодаря его книгам Августин нашел для себя ответ на вопрос о происхождении зла в мире. Последнее препятствие было, таким образом, устранено, и больше ничто не удерживало Августина от полного воцерковления. Вот что пишет сам Августин в своей “Исповеди” (“Исповедь” обращена к Богу и является как бы диалогом его с Богом): “Ты доставил мне через одного человека, надутого чудовищной гордостью, некоторую книгу платоника, переведенную с греческого на латинский. Я прочитал там, не в тех же, правда, словах, но то же самое, со множеством разнообразных доказательств, убеждающих в том же самом, а именно: “В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог…” (и далее — цитата из Евангелия от Иоанна)… Также прочел я там, что Слово, Бог, родилось “не от крови, не от хотения мужа, не от хотения плоти”, а от Бога… Я выискал, что в этих книгах на всякие лады и по-разному сказано, что Сын, обладая свойствами Отца, не полагал Себя самозванцем, считая Себя равным Богу, Он ведь по природе Своей и есть Бог”.

На нескольких страницах Августин описывает, что именно он прочитал у Плотина. Оказывается, многие положения христианства Августин прочитал именно у Плотина (правда, здесь же он указывает и те христианские истины, которые он не прочитал у Плотина). После этого он в 386 году пишет свою первую работу “Против академиков”, которая полагает начало его философской системе. Вообще Августин написал чрезвычайно много работ; для нас важны прежде всего его философские произведения. В первой работе, “Против академиков” (напоминаю, что академики — это академические скептики), Августин порывает со своим печальным прошлым — со скептицизмом. Он опровергает скептицизм и полностью (душой, сердцем и умом) становится истинным христианином.

В последующие годы он пишет “О жизни блаженной”, “О порядке”, трактаты против манихеев. В 388 году, вскоре после смерти матери, Августин переезжает в Тагаст, где основывает общину и живет там почти монастырской жизнью. Пишет разнообразные работы (диалоги “О количестве души”, “О свободной воле” и др.).

В 396 году Августин рукоположен во епископа Гиппонского. Будучи епископом, он пишет фундаментальные свои работы: “О Троице”, “О граде Божием”, “Исповедь”. В последующие годы активно ведет борьбу с пелагианами, пишет много работ о первородном грехе, борясь с пелагианской ересью. Умер Августин в 430 году, во время нашествия вандалов на север Африки.