ФРАНЦИЯ ПРИ КАПЕТИНГАХ (987-1328 гг.). 5 глава

В-третьих, специфика английского аграрного устройства. С ХII в. короли для расширения своей социальной базы в борьбе с баронами усилили права общин. В сотенные собрания были включены все свободные, имевшие владения на территории общин, в том числе: лорды расположенных в них маноров, их стюарды, по 4 жителя каждой виллы, в том числе и вилланы во главе со старостой виллы и священники (если на собрании решались вопросы их деревень или маноров). С ХIII в. лорды обычно перепоручали посещение таких собраний своим свободным держателям или вассалам. Но проводились собрания регулярно. На них, помимо решения местных дел, выбирали депутатов парламента, вырабатывали петиции. Таким образом, английские феодалы не были отделены от остального сельского населения глухими стенами, а в политическую жизнь были вовлечены широкие общественные слои.

В итоге, в английском обществе не сложилось резкой грани между сословиями. Каждый свободный собственник, если он имел 20 фунтов стерлингов городового дохода, мог купить землю и рыцарское звание[146]. Зажиточные фригольдеры, кстати, не очень с этому стремились, ибо такая "честь" вела к дополнительным повинностям. Рыцари часто брали в жены дочерей купцов, и это не считалось зазорным. Разорившийся же дворянин выбывал из своего сословия, что избавляло дворянство от наиболее слабых элементов. Конечно же, до слияния таких дворян с зарождавшейся буржуазией было еще далеко. Благородство оставалось в почете.

Рассмотренные социальные особенности были перенесены и на парламент. В нем не было такой сословной разобщенности, как, например, в Генеральных штатах. В середине ХIV в. парламент разделился на 2 палаты: верхнюю - палату лордов и нижнюю - палату общин. В верхней палате заседала верхушка светской и духовной знати, в нижней - рыцари и горожане. Таким образом, создание палаты общин отражало совпадение интересов значительной части дворянства и третьего сословия. Во Франции, вспомним, трехпалатная структура Генеральных штатов отражала разобщенность сословий.

Надо, однако, заметить, что представительство третьего сословия в парламенте было все же ограниченным. Обычно в парламент приглашались представители лишь половины городов, а регулярно заседало еще меньше городских депутатов. Приглашения посылались не непосредственно в города, а через шерифов графств. При этом сам шериф решал, сколько городов его графства могут выбирать депутатов. То есть палата общин была вершиной пирамиды локальных общин, корпорацией местных элит. Обычно до 1/3 членов парламента от мелких городов выбирались под влиянием местных вельмож.

Уже с конца ХIII в. парламент начинает обрастать значительными правами:

1. Право определения суммы налогов и их сбора (с 1297 г.);

2. Контроль за расходованием казенных средств (с начала ХIV в.);

3. Право законодательной инициативы;

4. Право импичмента" - право смещения государственных должностных лиц, нарушивших закон.

Внутреннее устройство палаты общин было весьма демократичным. Депутаты сами выбирали спикера, а король лишь утверждал принятое решение. Причем спикер был не руководителем палаты, а ее "голосом" перед лордами и королем. Со второй половины ХV в. члены палаты получили жалование и парламентскую неприкосновенность.

Но крестьян среди депутатов в палате не было. Существовали и ограничения их избирательных прав. По закону 1429 г. право избирать депутатов было предоставлено фригольдерам с доходом не ниже 40 шиллингов и постоянно проживавшим в данном месте (бедняки часто переезжали в поисках работы). Затем, 1445 г. было введено пассивное и активное избирательное право, по которому фригольдеры могли лишь голосовать, но не быть избранными. Города представляли лишь представители патрициата. Ремесленников в средневековом парламенте не было. Нередко города в парламенте представляли рыцари.

Но, несмотря на указанные ограничения, парламент, в силу специфики английского общественного устройства, был наиболее демократичным сословно-представительным собранием средневековья.

АНГЛИЯ В СТОЛЕТНЕЙ ВОЙНЕ. Если для королевской семьи из рассмотренных в предыдущей теме причин войны главной была династическая - притязания на французскую корону, то для страны важнее была Фландрия - основной покупатель английской шерсти. Свидетельством значимости этого экспортного товара являлось то, канцлер в палате лордов восседал не в кресле, а на мешке с шерстью[147]. Французские притязания на Фландрию поддерживались правителями графства, неоднократно обращавшимися за помощью к своей континентальной соседке в борьбе со своими крестьянами и горожанами. Появляясь во Фландрии, французы там нередко задерживались, ущемляя свободу городов, что отражалось на их торговле с Англией. Дворянство обеих стран, мало связанное с рынком, не понимало выгоды экспорта английской шерсти.

В 1336 г. фландрский граф под давлением французов приказал арестовать находившихся в графстве английских купцов. В ответ английский король Эдуард III (1327-1377) приказал арестовать фламандских и французских купцов в Англии и наложил запрет на вывоз шерсти во Фландрию, что привело к закрытию там мастерских и массовой безработице. Одновременно Эдуард проявил большую дипломатическую активность. Он заключил союз с фламандскими сукноделами, за золото привлек на свою сторону германского императора и ряд немецких князей. Со своей стороны Филипп VI Французский объявил о конфискации Гиени (Аквитании). И тогда Эдуард заявил о своих притязаниях на французский трон.

Начавшиеся военные действия, как уже отмечалось, продемонстрировали значительный перевес англичан. Они лучше подготовились к войне. Союз с богатыми фламандскими городами обеспечил Англию материальными ресурсами. Эдуард также провел реорганизацию армии, ядром которой стала наемная пехота, боевая выучка и дисциплина которой опрокидывали беспорядочные толпы самонадеянных французских рыцарей. Новшеством были и активное использование лучников.

Эдуард III был способным королем, не в пример своему отцу - Эдуарду II(1307-1327). Тот оказался неспособным к государственной деятельности. В отличие от своего отца, Эдуарда I, он не сумел удержать в узде баронов, восстановил против себя парламент, потерпел неудачу в Шотландии, в результате которой она превратилась в независимое королевство. Все эти неудачи привели к анархии в стране и собравшиеся в Вестминстере парламент и пэры, при поддержке лондонцев, низложили короля за неспособность управления страной.

При Эдуарде II делами заправлял королевский фаворит Хьюг Диспенсер со своими родственниками. Король так увлекся своим любимцем, что предпочитал его своей супруге, дочери Филиппа Красивого Изабелле, прозванной, кстати, в Англии французской волчицей. После низложения Эдуарда II отправили в тюрьму, где морили голодом и, затем, не без поддержки Изабеллы, тайно убили.

Так на престоле оказался сын свергнутого короля Эдуард III, своей энергией больше напоминавший мать, чем отца. Он развил бурную деятельность во всех направлениях. Став королем в 14 лет, он в 17 лет уже было отцом, женившись по любви на добродушной пухленькой фламандке, а в 18 лет стал править самостоятельно, послав предварительно на эшафот своего регента, лорда Мортимера (любовника матери). Изабеллу, королеву-мать, отправил в ссылку под надзор и ограничил ее передвижения. Был он хорошо образован, знал языки: свободно говорил на французском, фламандском и латыни. Он успел несколько поправить положение в Шотландии, и был вовлечен в Столетнюю войну.

Победив французов при Слейсе и Креси, Эдуард III осадил крупнейший порт на севере Франции - Кале, имевший важное стратегическое значение, ибо контролировал пролив Па де Кале и был близок к Фландрии. После года осады не получивший поддержку деморализованный гарнизон города сдался в 1347 г. и англичане получили под полный контроль морские коммуникации, что позволило им всю дальнейшую кампанию вести на французской территории.

Но спустя год на Англию накатилась уже с 1347 г. бушевавшая в Европе эпидемия чумы печально известная "Черная смерть", унесшая более 1/3 населения страны. Она на время прервала военные действия, тем более что и Франция понесла не меньшие потери. Массовая смертность способствовала резкому росту спроса на рабочие руки, что повлекло за собой рост зарплаты. Последнее вызвало массовое недовольство дворян и, идя им навстречу, Эдуард издал так называемый "Статут о рабочих", согласно которому все лица, свободные и крепостные, не старше 60 лет и не имевшие самостоятельных источников дохода, обязаны были под угрозой тюрьмы наниматься на работу за плату, существовавшую до чумы. В таких условиях некоторые феодалы стали восстанавливать и крепостное право. Все это сказалось в недалеком будущем на росте социальной нестабильности в Англии.

Но в 1356 г. война продолжилась авантюрным грабительским походом 25-летнего сына Эдуарда III, Черным принцем", закончившимся неожиданным разгромом французов при Пуатье. После этого война вновь прервалась. У французов не был сил быстро восстановить положение, и возникли, как мы знаем, внутренние проблемы. Но и в Англии ситуация стала ухудшаться.

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ СОЦИАЛЬНЫЕ ДВИЖЕНИЯ В ХIV в. Первые годы правления Эдуарда III, отмеченные его внешнеполитическими успехами, сначала в Шотландии, затем во Франции, дополнялись и успешным сотрудничеством с парламентом. Но потери от "Черной смерти" и затягивание англо-французского конфликта не способствовали сохранению социальной стабильности.

Поначалу недовольство было направлено во вне, против обременительного и унизительного вассального платежа папе Римскому, установленного еще Иоанном Безземельным. Как уже отмечалось, с 1309 г. папы оказались под контролем французов, в Авиньоне. В условиях войны с Францией это означало, что ежегодный платеж в 1000 фунтов стерлингов (огромные по тем временам деньги, ведь за 20 фунтов можно было стать рыцарем) мог оказываться в руках врагов. Раздражало население и растущее богатство церкви. Ситуацией воспользовался Эдуард III и, заручившись поддержкой парламента, отказался платить папе очередной взнос. Тем самым король открыл шлюзы народному недовольству церковью, желанию видеть ее необременительной.

Выразителем интересов сторонников дешевой церкви в последние годы правления Эдуарда III стал профессор Оксфордского университета Джон Виклиф, первый в Европе аргументировано доказавший неправомерность вмешательства пап в дела светской власти. Он доказал, что папа не имеет права требовать от Англии взносов, и вообще, богатствами церкви в Англии может распоряжаться король, ибо все они основаны на земельных владениях, а верховный сюзерен (господин) этих земель - монарх. Естественно, такие выводы получили поддержку не только рыцарей и горожан, но и королевской власти, что подвигло Виклифа на разработку и более радикальных идей.

Он потребовал коренной реформы церкви: отказ от обрядности, таинств, индульгенций[148]. Он провозгласил священное писание единственным источником христианского вероучения и даже содействовал переводу Библии на английский язык, чтобы сделать ее доступной горожанам. Виклиф стал первым из плеяды реформаторов католической церкви в средние века. На его выводах и требованиях основывались все последующие европейские реформаторы. Он указывал, что духовенство должно не только проповедовать людям Закон Божий, но и жить по его заповедям, подавая пример праведной жизни мирянам. Лишь такое духовенство способно предохранить всех живущих в здании церкви от порчи и быть, следовательно, "крышей" этого здания. "Стены" же его образуют феодалы, ибо им надлежит охранять всех живущих в здании и наблюдать за правильностью выполнения всеми жильцами их обязанностей. Простой народ - это "пол" здания, ибо должен доставлять пропитание первым двум сословиям.

Это было изложение уже господствовавшей в Западной Европе так называемой "трехчленной картины мира". Но Виклиф подчеркивал роль в этом мироустройстве короля, который управляет данным ему божественным правом всеми сословиями, живущими на земле короля, в том числе и духовенством. В этом отразилась возникшая в обществе идея королевского суверенитета. Виклиф подчеркивал, что сопротивление королю запрещено божественным правом, даже, если король - тиран. Хотя, конечно, лучше, если король мудрый.

Люди церкви - это "духовные воины" короля. Оно обязано находиться под юрисдикцией короля и не должно платить римскому папе никаких взносов. Иными словами, Виклиф стал одним из ранних проповедников неограниченной королевской власти, которой должна подчиняться и церковь. Таким образом, оксфордский профессор отвергал господствовавшую в католичестве с ХI в. клюнийскую доктрину о верховенстве духовной власти над светской. Отсюда вытекало и положение о том, что клиру необходимо избавиться от владения собственностью, которая отвлекает духовных лиц от их непосредственных обязанностей. Отобрать эту собственность должен король и это угодно Богу. Таким образом, Виклиф и его последователи обосновывали необходимость дешевой церкви, что отвечало чаяниям различных слоев населения.

Обосновывая подчиненность церкви светской власти, Виклиф и его последователи – виклифиты – обосновывали личную ответственность человека перед Богом и ненужность громоздкого церковного аппарата, ведущего часто неправедную жизнь. Виклифит Джон Гауэр писал: ''Что есть Святая церковь, если не союз верующих людей? Отсюда очевидно, что мирянин, которого сама вера защищает, есть часть церкви, что священник не лучше его, если он не ведет лучшего образа жизни''.

Но оксфордский профессор не остановился на апологетике королевской власти и обосновании необходимости дешевой церкви. Он обратился и к истокам несправедливостей земной жизни. Повторив раннехристианскую идею о том, что общность имуществ является идеальной формой существования людей он, как и многие тогдашние богословы, указал, что после грехопадения Адама и Евы такая справедливость стала невозможна, ибо в наказание Бог установил среди людей частную собственность (''гражданскую'', как ее назвал Виклиф), сословия, рабство и гражданскую власть. То есть все это – от греховности человека и отменить такой порядок может тоже только Бог. Отсюда следует, что призывы к экспроприации имуществ у богатых еретичны. Главное – умеренность и праведная жизнь. ''Англия будет счастлива и плодородна, - писал Виклиф, - если в каждой приходской церкви будет святой приходский священник со своей семьей, если в каждом маноре будет справедливый лорд с его женой и детьми''. Пока же этого в Англии нет и главная вина в том – духовенства, разбогатевшего и погрязшего в мирских делах. Таким образом, Виклиф стал выразителем интересов состоятельной части третьего сословия (бюргерства, зажиточного крестьянства) и близкого к нему по образу жизни дворянства.

Церковь попыталась обвинить Виклифа в ереси. По приказу папы церковный суд признал реформатора виновным. Но это решение вызвало резкое противодействие не только горожан, которые ворвались в здание суда и освободили Виклифа, заставив епископов прекратить судебное разбирательство. Горожан поддержали даже крупные феодалы и король, которым тоже мозолили глаза церковные богатства[149].

Но Виклиф был не только теоретиком. Он видел тяжелое положение крестьян и поддержал возникшее не без влияния его выступлений движение лоллардов – своих последователей из низшего духовенства[150]. Будучи, обычно, выходцами из крестьян, лолларды хорошо знали их проблемы, да и сами жили не богаче вилланов (крепостных крестьян), что делало их оппозиционными официальной церкви. Проповедуя идеи Виклифа, лолларды стали добавлять к ним и социальные мотивы, направленные против феодальной эксплуатации.

Среди этих проповедников выделился кентский священник Джон Болл. Вступая с раннехристианских позиций, он говорил крестьянам: ''До тех пор, пока имущество не будет общим, и пока будут вилланы и дворяне, добра в Англии не будет. По какому праву одни называются лордами, имеют богатства, знатнее нас, а мы пребываем в рабстве, работаем на них. Справедливо ли это? Если мы все происходим от одного отца и матери – Адама и Евы, то, по какому праву они знатнее и богаче нас''. ''Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто тогда был дворянином?''[151].

В отличие от Виклифа, Болл и другие лолларды выступали за немедленное уничтожение в Англии феодального неравенства и эксплуатации. Болл доказывал, что после изгнания из рая Адам и Ева добывали пропитание своим трудом и лишь нечестивые люди уничтожили этот порядок, ввели крепостничество и заставили крестьян работать на других. Поэтому, в противоположность идеям Виклифа, освобождение народа есть не только богоугодное дело, но и совершить это должен сам народ – жертва произвола грешников-феодалов. С большим трудом властям удалось выловить скрывавшегося среди крестьян этого, как они называли, ''сумасшедшего попа'' и, по распоряжению самого архиепископа Кентерберийского, посадить Болла в тюрьму.

В состоянии такого общественного брожения в конце правления Эдуарда III возобновилась война с Францией. Внешнеполитическая обстановка тоже не благоприятствовала Англии. Феодалы английских владений во Франции из своих личных побуждений стали переходить на сторону французского короля. Вновь осложнились отношения с Шотландией. Фландрские графы тоже стремились к сближению с Францией. Да и широким слоям английского общества война тоже надоела. Особо тяжелым бременем она ложилась на третье сословие – налогоплательщиков.

Устал и когда-то энергичный Эдуард III. От неудач во Франции его слава померкла. Он стал раздражать подданных, которые ждали воцарения его популярного сына, победителя при Пуатье – Черного принца. Но престарелый Эдуард засиделся на троне, а Черный принц так и умер принцем. В стране начался глухой ропот, и долгожданная смерть короля прошла незаметно. Лишь французский король Карл V Мудрый почтил память умершего. Но и преемник Эдуарда III не оправдал надежд англичан.

Со вступлением на престол внука Эдуарда III – Ричарда II(1377-1399) дела во Франции пошли для англичан совсем плохо. Желая продолжить войну, в первый же год своего правления Ричард ввел поголовный налог. В последующие годы он его повторял в еще большем размере. Это переполнило чашу терпения наиболее эксплуатируемой части общества – крестьян, среди которых не только жила память о Джоне Болле, но и вели агитацию его последователи – другие лолларды. Указывавшие на непосредственных виновников их бед.

В 1381 г. вспыхнуло крестьянское восстание. Оно охватило ряд земель, но наибольшую организованность и размах приняло в соседних с Лондоном графствах – Эссексе и Кенте. Вооруженные крестьяне освободили Джона Болла. Общее руководство восстанием взял в свои руки ремесленник Уот Тайлер.

Крестьяне начали с того, что стали избивать сборщиков налогов, затем стали создавать более или менее организованные отряды. Всего набралось около 100-110 тыс. вооруженных крестьян, которые под руководством Уота Тайлера и Джона Болла двинулись на Лондон. Примкнуло к восстанию и несколько десятков городов. Лондонская беднота открыла ворота города, и восставшие стали избивать ненавистных им чиновников и судей, жечь их дома, разрушать тюрьмы, выпуская оттуда заключенных. Грабежей, однако, восставшие старались не допускать, платили за покупки по "справедливой цене", беспощадно убивая воров. Громя дворец герцога Ланкастера, запрещали его грабить, а все выбрасывали в Темзу. Наибольшую неприязнь крестьяне выражали духовенству, считая клириков самыми подлыми угнетателями. Головы многих из них насаживали на колья и носили по улицам городов и деревень.

Подчинив Лондон, крестьяне потребовали выхода к ним короля. Тот не посмел воспротивиться. На его глазах восставшие убили нескольких наиболее ненавистных им советников короля и архиепископа Кентерберийского. А затем предъявили королю свои требования, основными из которых были:

1. Отмена крепостного права.

2. Отмена барщины и установление невысокой денежной ренты.

3. Разрешение свободной торговли по всей Англии.

4. Амнистия восставшим.

Король, которому тогда было лишь 15 лет, по совету придворных, согласился на все предъявленные требования, которые, по названию места встречи с королем, получили название Майл-Эндской программы. Кстати, сопровождавшие короля отметили, что юноша, впервые столкнувшись с вооруженным и кипевшим злобой народом, проявил завидную выдержку и вел себя достойно.

Значительная часть крестьян поверила королевским обещаниям и отправилась по домам. Но около 30 тыс. восставших, преимущественно из Кента, была неудовлетворена требованиями и осталась. В Кенте уже не было крепостного права, но так крестьяне страдали от малоземелья. Они желали господских, в том числе и церковных, земель. Остался неудовлетворенным и лондонский плебс, уже успевший избить лондонских ростовщиков многих владельцев мастерских и, особенно, иностранных банкиров. Король был вынужден вновь явиться на свидание и ему были предъявлены новые требования, среди которых были весьма радикальные:

1. Отобрать земли у духовенства и разделись их между прихожанами.

2. Отменить все привилегии сеньоров и уравнять всех в правах.

Эти требования вошли в названную по новому месту встречи Смитфилдскую программу.

На этот раз двор уже успел приготовиться. К Лондону спешили вызванные на помощь рыцари. После выступлений плебса лондонские бюргеры тоже вооружились и поддержали короля. Во время переговоров вероломно был убит Уот Тайлер. Его подозвали к королевской свите якобы для переговоров. Лондонский шериф обрушился с грубой бранью на Тайлера. Тот выхватил меч и полоснул по обидчику, но оружие лишь скользнуло по спрятанному под плащом рыцарскому панцирю. Ответным ударом придворный зарубил крестьянского вожака. Стоявшие в отдалении восставшие ничего не поняли. Их требования обещали выполнить и, оставшись без вожака, вооруженные крестьяне стали расходиться.

Вот теперь и началась расправа над крестьянами. В Лондоне на рыночной площади рубили головы принявшей участие в восстании бедноты. Всего погибло около 7 тыс. человек.

Восстание, естественно, заставило господствующее сословие сплотиться. Виклиф и его сторонники оказались в изоляции. И хотя реформатор лишь призывал лордов к умеренности, а простому народу советовал ждать, когда сами господа изменят положение, его учение объявили еретическим. Приписали ему и обучение лоллардов, на которых тоже начались гонения.

Оценка значения восстания в литературе неоднозначна. В советской историографии было распространено мнение, что, несмотря на поражение, восстание все же нанесло удар по сеньориальному строю. Лорды уже не смели требовать от крестьян барщины и увеличивать другие повинности. До конца ХIV в. почти все крестьяне были переведены на денежную ренту. Большинство из них выкупилось на волю, крепостных оставалось мало. Выкупившись, крестьянин мог уйти куда угодно, но, оставаясь на своем наделе, должен был как арендатор, нести определенные повинности лорду. В зарубежной историографии отношение к этому и подобным восстаниям той поры не столь однозначно. Например, видный английский специалист по средневековой экономической истории Постан считает, что восстание Тайлера было беспочвенным по существу и являлось лишь "демонстрацией людей, далеко ушедших по пути к свободе, но в силу этого особенно болезненно переживавших остатки былого угнетения". Оно было спровоцировано лоллардами и стало лишь "проходным эпизодом"; мало что изменило в экономически неизбежном исчезновении сервов (крепостных)[152].

Положение крестьян. К концу ХIV в. сервов (вилланов)[153] в Англии почти не осталось и крестьянство разделилось на фригольдеров копигольдеров. Фригольдеры фактически были собственниками земель, на которых сидели и уплачивали местному лорду лишь небольшой денежный взнос и подарки (шпоры к празднику, охотничьего сокола). Зажиточные фригольдеры могли участвовать в парламентских выборах. Копигольдеры- потомки прежних вилланов - держали землю на основании копии (выписки из протокола в нотариальной книге), в которой были зафиксированы повинности держателя и его клятва. В условия держания входил вступительный взнос (файн), примерно равный городовой ренте с данного участка или даже его цене. Были и предписания вести честный образ жизни, не играть в азартные игры, не бывать в кабаках, избегать внебрачных связей. То есть, хотя формально копигольдеры считались лично свободными, определенные ограничения их прав все же (как наследие крепостничества) оставались. Обычно копигольд был наследственным, но существовали и срочные держания (от 7 до 21 года).

Помимо названных, наиболее распространенных категорий крестьян, были и малообеспеченные бордариии коттарии (коттеры) - держатели мелких участков. Бордарии имели обычно до 10 акров, коттеры - меньше, зачастую - только дворы с огородами в 2-3 акра. Такие крестьяне не могли прокормиться от своего хозяйства и обычно нанимались к кому-либо.

Промышленность.Со второй половины ХIV в. в городах активно развивается шерстоткацкое производство, что было связано с переселением в Англию из-за бедствий Столетней войны многих фламандских мастеров. Это активизировало и английских производителей: купцы скупали шерсть и раздавали ее на обработку крестьянам, выделывавшим грубые сукна.

Торговля.Постепенно вывоз шерсти из страны заменяется вывозом готовой ткани. За ХIV в. вывоз сукна увеличился в 3 раза. Создаются английские торговые компании по сбыту сукна. Купцы занимают ведущие места в городском самоуправлении, начинают бороздить все окрестные моря.

Развитие производства и торговли способствует активизации банковского дела. Если еще в ХIV в. королевская власть, нуждаясь в деньгах, брала ссуды у флорентийских банкиров, имевших свои конторы в Лондоне, под 18% годовых, то к началу ХV в. флорентийцы вытесняются английскими купцами, у которых король получал ссуды под 12%[154].

Успехи экономического развития в ХIV в. способствовали росту городов. Если в ХIII в. их было около 350, то к началу ХIV в. - 480, а в начале ХV в. - более 550. В середине ХIV в. в Лондоне проживало 40-50 тыс. человек. Население других крупных городов (Йорка, Бристоля, Ковентри) не превышало 10-5 тыс. жителей. Основная масса городов насчитывала от 700 до 3-5 тыс. человек. При этом в мелких городках до 50% жителей продолжали заниматься сельским хозяйством.

Все рассмотренные процессы способствовали изменениям в общественном устройстве страны: в феодальном сословии появился новый слой - новое дворянство, которое жило уже не столько рентой, получаемой от лично или, что чаще, поземельно зависимых крестьян, сколько эксплуатацией наемных работников. Такое дворянство уже ориентировалось не на рыцарскую службу, а на торговлю и организацию производства. В ряды этих дворян проникают купцы, зажиточные фригольдеры, имевшие доход, позволявший им становиться рыцарями. Им нужна была сильная королевская власть, которая могла отстаивать интересы английской торговли и держать в повиновении работников.

Таким образом, новое дворянство возникло из рыцарства, которое в Англии уже не было чисто военным сословием и замкнутой кастой[155]. До ХIV в. в стране была консолидирована лишь высшая часть дворянства - бароны. Низшие дворяне в выполнении служб были перемешаны со свободными крестьянами - королевскими слугами (йоменами, валетами). Из этого разношерстного слоя и сложились сквайры, которые к ХV в. составили основную часть английских дворян. В начале ХIV. рыцарская служба в королевстве вообще была заменена деньгами (на основе щитового налога Генриха II). А в течение ХV в. дворянские права и привилегии, раньше приобретавшиеся индивидуально, стали передаваться по наследству и зависели от имущественного состояния. Так и возник слой сельских джентльменов.

Новое дворянство постепенно набирает экономический вес, богатеет и усиливает свое влияние в обществе и государстве. Это вызвало сопротивление знати, баронов, которые ощущали, что их влияние на власть уменьшается. Не понимая экономических причин происходящего, аристократия начала традиционную для нее борьбу за власть, полагая, что ее благополучие зависит лишь от конкретных монархов. Положение крупных землевладельцев - лордов - к ХV в. ухудшается и из-за сокращения числа держателей их земель. В условиях освобождения от крепостной зависимости и роста хозяйственных возможностей многие крестьяне из их владений уходили в другие сферы деятельности.

Ослабление экономической мощи аристократии усиливало ее интерес в государственной службе: получении административных и финансовых возможностей для контроля над населением с целью извлечения дополнительных доходов. Лорды также создают "ливрейные дружины" из обедневших дворян, ремесленников, горожан, с помощью которых лорды боролись за доходные места[156].

В разгоревшейся усобице за баронами пошла и значительная часть новых дворян, исходивших, однако, из своих интересов. Они, включившись в активную хозяйственную жизнь, были заинтересованы в законности и порядке; их раздражали судебно-административные и налоговые злоупотреблениями королевской власти. Ведь короли и придворные, даже в специфических условиях Англии, оставались феодалами с соответствующей психологией: считали себя выше законов, которые пишутся лишь для низов.

В итоге, с конца ХIV в. в стране усиливаются усобицы. Короли не смогли с ними справиться, что приводит к анархии и взаимоистреблению знати. Восстание Уота Тайлера отсрочило эти события, но ненадолго[157].