ПРЕДМЕТ И ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ РАЗВИТИЯ ФИЛОСОФИИ ТЕХНИКИ

Философия, изучая наиболее общие вопросы развития природы, общества и человека, не может обойти вниманием и такое важное условие человеческой жизнедеятельности как техника. В отличие от естественных и технических наук философия изучает феномен техники в целом, в его отношении к природе, к человеку, к развитию общества. Философия техники изучает наиболее общие вопросы возникновения и развития техники и технического знания: сущность техники в ее связи с сущностью человека, соотношение науки и техники, единство и различия естествознания и технических наук, структуру и методологию технического знания, роль техники в развитии общества, социальную оценку техники и последствий научно-технического прогресса, проблему социальной ответственности инженеров и др. Философия техники включена в обсуждение самых разных актуальных проблем развития современного общества, в том числе, глобальных проблем современности и выработки стратегии будущего развития.

Философия техники – относительно молодая отрасль философского знания. В научной и учебной литературе возникновение философии техники относят или ко второй половине XIX века, когда стали появляться первые отдельные философские работы, специально посвященные осмыслению феномена техники, и когда появилось само словосочетание «философия техники», или к 60-70-м гг. ХХ века, когда начались систематические философские исследования в этой области, появились соответствующие научные школы, общества, периодические издания. Это не значит, что до этого техника не попадала в фокус внимания философии. Техника всегда была неотъемлемой частью человеческой жизни и в этом качестве заслуженно привлекала внимание философов различных исторических эпох. Но внимание это было скорее эпизодическим, чем систематическим. Это было вызвано тем, что в европейской философии, начиная с античности, установилась традиция, согласно которой философия как теоретическая деятельность противопоставлялась технике, как ремеслу, практической деятельности, основанной на интуиции и опыте. Техническая деятельность воспринималась в интеллектуальном отношении как существенно менее развитая, как деятельность более низкого порядка, не заслуживающая внимания философии. Человек в западной философии традиционно воспринимался как animal rationalis (разумное животное).

Вполне закономерным можно считать то, что после завершения промышленной революции в Европе феномен техники все чаще стал попадать в предметное поле философии. Человек стал восприниматься, прежде всего, как homo faber (человек-мастер, изготовитель). По мнению многих исследователей,[80] это смещение акцента в восприятии человека произошло, одним из первых в марксизме. Маркс детально разработал проблему места техники в структуре человеческой деятельности и раскрыл разнообразные социальные последствия технического прогресса. Его единомышленник Фридрих Энгельс показал роль орудийной деятельности в процессе антропосоциогенеза.

Не случайно, что философия техники возникла и получила наибольшее развитие именно в Германии, нация философов и инженеров вполне ожидаемо обратилась к этому направлению интеллектуальных поисков. Причем интерес к теме возник с двух сторон: как со стороны философов, так и со стороны философствующих инженеров. К последним можно отнести, например, Эрнста Гартига, Франца Рело, Алоиза Ридлера, которые, оставаясь в своей профессии, разрабатывали и общетеоретические вопросы о сущности техники, о месте техники в мире культуры, о методологии инженерного творчества

Но одним из основоположников философии техники и автором самого этого словосочетания принято считать немецкого философа Эрнста Каппа. В 1877 г. вышла его работа ««Основные направления философии техники. К истории возникновения культуры с новой точки зрения». Он испытал влияние антропологического материализма Л. Фейербаха, что проявилось в его понимании техники, в которой он видел реализацию возможностей, заложенных в биологической природе человека. Идея техники как проекции человеческих органов не была абсолютно нова, но именно он детально проработал и систематически оформил ее. Эта концепция при всей ее спорности стала несомненным вкладом в философское осмысление сущности техники. Другим основоположником философии техники и сторонником теории органопроекции можно считать французского философа и социолога Альфреда Эспинаса, автора книги «Возникновение технологии». Он считал необходимым создать общую праксеологию – науку о практической деятельности человека, о ее общих законах и методах, философию действия, и как ее часть – общую технологию – науку о наиболее развитых формах практики. Третьим основателем философии техники считают философа Фреда Бона, посвятившего этой теме главу в своей книге «О долге и добре» (1898). Он подробно проанализировал взаимообусловленность целей и средств в человеческой деятельности, и в связи с этим, сущность техники в широком смысле как универсального средства в любой целенаправленной деятельности.

В России к концу XIX века уже ощущались плоды формировавшейся системы инженерного образования и распространения технических знаний. Появилась прослойка социально активной технической интеллигенции, чьи интеллектуальные интересы не ограничивались вопросами конструирования и эксплуатации техники. В инженерных обществах и журналах обсуждались и вопросы гуманитарного характера. В это время в России право на существование философии техники убежденно отстаивал талантливый русский инженер Петр Климентьевич Энгельмейер (1855-1941). В работе «Технический итог XIX века» (1898) он указал в качестве задач этого раздела философии познание сущности техники, ее места в культуре, ее связи с экономикой, правом, наукой и искусством, формирование основ инженерного творчества. Технические науки не могут решить эти задачи, для их решения надо выйти за пределы техники, взглянуть на нее извне. Его мысли о гуманизации техники спустя сто лет выглядят как нельзя более актуально. В 1911 г. он выступил с докладами на IV Международном философском конгрессе в Болонье, а в 1912 г. выпустил книгу «Философия техники». Его идеи вызывали интерес и заслуженное уважение в инженерной среде, но со стороны философов даже и в это время далеко не многие были готовы признать в философии эту новую предметную область. Понятия «философия» и «техника» все еще казались несовместимыми. Одним из тех философов, кто поддержал Энгельмейера, был Эрнст Мах, что позднее дало повод некоторым представителям советской философии раскритиковать идеи Энгельмейера в рамках идеологической борьбы с махизмом.

В ХХ веке, особенно, между двумя мировыми войнами, в философии техники стали появляться и умножаться критические оценки последствий технического прогресса. Представители философии экзистенциализма писали об опасностях, которые таит техника для человека, для его духовности. Для них философия техники – это, прежде всего, философия человека, живущего в технизированном мире. Технику не понять вне человеческого измерения. По мнению Хайдеггера, современный человек стал бездумен, разучился искать смысл бытия, в человеке побеждает калькулирующее мышление, устремленное к получению удовольствий и счастья. Это мышление воспринимает технику как средство, инструмент для достижения этих целей, а природу начинает воспринимать как огромную бензоколонку для своей техники. Человек сам не готов жить в этом технизированном мире, оказывается поглощен техникой. К. Ясперс и Н.А. Бердяев писали о ложных целях и ценностях человека, ослепленного чудесами техники. Для такого человека средства превращаются в цели. Бердяев писал о том, что целью философии техники является познание не роли техники в обществе, а ее роли в духовной жизни человека. Обожествление техники – результат дегуманизации человеческого духа.

Позднее подобный скептический настрой к технике выразился в крайних формах призыва к отказу от власти техники. Так французский философ Жак Эллюль предлагал отказаться от принципа, согласно которому человек, не задумываясь, считает необходимым реализовывать все, что считает технически возможным. Технически возможно не значит этически оправдано. Этика должна превалировать над инженерным разумом. Критика Эллюля сопровождалась довольно утопичной программой детехнизации общества.

Об антигуманности техники писал американский философ и социолог Льюис Мэмфорд. В своих работах он доказывал, что прогресс в области техники сопровождался нравственной деградацией и углублением социальной несправедливости. Техника стала использоваться для эксплуатации, экономической экспансии, обогащения и порабощения. С помощью техники и по образу техники создается Мегамашина социальной организации, иерархически устроенная система коллективной деятельности, порабощающая не только природу, но и личность. Мэмфорд призывал разрушить Мегамашину и поставить прогресс техники под контроль нравственности.

Антропологическую проблематику в философии техники развивал испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет. Человек постоянно находится в процессе становления, самополагает себя, творит себя, реализует себя как свой собственный проект. И техника есть средство такой самореализации. Техника, по его мнению, позволяет человеку удовлетворять потребности, далеко вышедшие за пределы биологических, животных потребностей. Техника есть производство объективно ненужного, избыточного.

Немецкий философ Освальд Шпенглер связал проблему техники с судьбой и человека, и культуры. По мнению Шпенглера, идеалисты недооценивали роль техники в культуре, а материалисты мерили технику критерием полезности. Первым не хватало реализма, а вторым – глубины. Для Шпенглера же техника принципиально не утилитарна, не прагматична. Представление о технике, как средстве для удовлетворения материальных потребностей и достижения счастья характерно для цивилизации, для этого позднего этапа перерождения и гибели культуры. Массы жаждут трудосберегающей и развлекающей техники, забыв о духовности. Жизнь человека и животных есть борьба со средой, с объективными обстоятельствами. Борьба не за жизнь, а за власть. Человек либо побеждает, либо подчиняется. А техника – это тактика жизни, способ борьбы. Не инструменты для борьбы, не оружие, а тактика, способы обращения. Человек – хищник, а не травоядное, он должен побеждать, а для этого создавать технику. Изобретатель меньше всего думает о последствиях своего изобретения, об удовлетворении с его помощью материальных потребностей. Последствия могут быть чудовищными. Но он радуется победе над природными силами. Шпенглер приветствовал развитие техники как свидетельство победы человеческого духа. Но с неизбежной гибелью европейской (фаустовской) цивилизации станут ненужными и будут заброшены все эти достижения. Для Шпенглера характерен трагический пессимизм в оценке будущего. Оптимизм он считает трусостью. Человеку следует героически принять свою судьбу.

Социологическое направление в философии техники представлено, например, именами мыслителей франкфуртской школы, для которых была характерна критическая оценка результатов технического прогресса, проявившихся в развитии общества в ХХ веке (Макс Хоркхаймер, Герберт Маркузе, Теодор Адорно, Юрген Хабермас). В Институте социальных исследований при университете Франкфурта-на-Майне в 1930-40-х гг. сложилась школа, представители которой указывали на отрицательную роль техники в формировании общества массовой культуры, делающего человека бездуховным. Адорно писал о том, что в современном обществе техника и гуманизм оказались противопоставлены, хотя, на самом деле, техника может быть гуманизирована. Юрген Хабермас подверг критике существовавшую на Западе философию техники за технократизм, называя апологетов техники носителями «инструментального разума». По его мнению, техника порабощает человека, лишает главного – его свободного духа.

В философии и социологии ХХ века сформировался и другой подход к оценке техники и технического прогресса. Сторонники технологического детерминизма (техницизм, технократические концепции) показывали фундаментальную, определяющую роль техники во всех социальных изменениях, доказывали возможность искоренения пороков социальной системы с помощью дальнейшего прогресса технологий и передачи власти представителям технической интеллигенции. Еще в начале ХХ века эти идеи развивал американский социолог Торстейн Веблен. Но наибольшей популярности они достигли в 60-70-х гг. благодаря работам Р. Арона, У Ростоу, Д. Белла, Д. Гэлбрейта и др.

В западной философии техники ХХ века можно встретить и религиозные концепции. Немецкий философ Фридрих Дессауэр приветствовал технический прогресс, т.к. в его понимании, преобразуя природу с помощью техники, человек продолжает начатое Богом творение мира, реализует его замысел. В центре внимания Дессауэра были гносеологические проблемы техники, изобретательства. В техническом творчестве, по его мнению, реализуется свобода духа, человек предстает творцом. Но творение изобретателя Дессауэр рассматривал не как создание чего-то принципиально нового, а как открытие изначально существующего идеала, отыскание идеального решения. Все идеальные решения уже существуют в созданном Богом мире, их надо только найти, открыть.

В 1960-70-х гг. исследования по философии техники стимулируются обостряющимися глобальными проблемами. Возникла острая необходимость в осмыслении роли техники в формировании этих проблем и в выработке стратегий выхода из них. Философское осмысление техники переходит от обособленных размышлений отдельных авторов к систематическим, всесторонним и междисциплинарным исследованиям целых научных школ. На Западе философия техники окончательно закрепляется как отрасль философского знания, дисциплинарно оформляется. В университетах возникают соответствующие кафедры, читаются курсы. Немалую роль в этом сыграли члены Союза немецких инженеров, существовавшего с 1856 г. Там обсуждались технические проблемы, вопросы профессиональной этики, проблемы технического образования. После Первой мировой войны там стали обсуждаться и вопросы философии техники. Главным лицом в этих дискуссиях стал Фридрих Дессауэр (1920-е – 1950-е гг.). Опираясь на его идеи, СНИ противостоял пессимистам, критикам техники, которых становилось все больше после двух мировых войн. Союз объединил энтузиастов, продолжавших верить в технический прогресс. В юбилейный год в 1956 г. они создали исследовательскую группу «Человек и техника», сумев привлечь всех крупнейших специалистов по философии техники в Германии, кроме Хайдеггера, Ясперса и представителей Франкфуртской школы. Язык Хайдеггера был непонятен инженерам. Ясперс, по их мнению, недостаточно зная технику, лишь критиковал ее последствия для человека и общества. Представители Франкфуртской школы также критиковали технический, инструментальный разум. Примечательно, что социально-гуманитарные аспекты техники изучались именно в рамках инженерной организации. Немецкие инженеры второй половины ХХ века показали пример социальной, политической и культурной ответственности.

В нашей стране философия техники в 30-е гг. была объявлена идеалистическим учением. Реабилитация этой тематики и появление различных исследований, так или иначе связанных с философским осмыслением техники, начинается в 1950-60-х гг.

Современная философия техники – это широкое поле исследований, интегрирующее гносеологическое, антропологическое, социологическое, культурологическое, аксиологическое направления. В философии техники можно встретить диаметрально противоположные подходы к пониманию сущности техники, ее места в жизни человека и общества. И в этом разнообразии мнений и подходов нет признаков кризисности, ущербности. Критическое философское мышление принципиально не приемлет догм и искусственно навязанного единообразия. Но неуклонно растущее число публикаций в периодике, монографий, учебников говорит об актуальности, востребованности этого направления философских поисков, что в свою очередь обусловлено глубоким мировоззренческим и методологическим потенциалом философии в решении задач гуманизации техники и преодолении кризисных явлений современной цивилизации.

СУЩНОСТЬ ТЕХНИКИ

Определения техники многообразны, во-первых, потому что многогранен сам феномен техники, и, во-вторых, потому что разные философы подходят к определению с разных научных, мировоззренческих, методологических позиций. Большинство определений сводятся к тому, что техника есть средство преобразования человеком окружающего мира и самого себя, средство создания культуры и цивилизации.

В настоящее время под техникой понимают, во-первых, совокупность искусственно созданных средств человеческой деятельности, и, во-вторых, совокупность навыков и приёмов деятельности.

В.Г. Горохов выделяет три аспекта понятия техника: 1) совокупность технических устройств, артефактов; 2) совокупность различных видов технической деятельности – от создания этих устройств до их эксплуатации; 3) совокупность технических знаний.[81]

Для того чтобы подойти к пониманию сущности техники, немецкий филолог В. Шадевальд сопоставил этимологию понятий «техника» и «природа». В Греции использовалось слово «фисис» (physis) – природа, производное от глагола phyo – рождать. Фисис – значит рождение, становление. Римляне вкладывали этот же смысл в слово natura.

Индоевропейское слово tekp (плотницкое ремесло) в Греции преобразовалось в tekton (строитель, плотник), и в techne (узкий смысл – искусство плотника, строителя, широкий смысл – любое искусство, мастерство в какой либо деятельности, в производстве чего-либо). Позднее оно перешло в латинский язык, в XVII веке во французский, а в начале XVIII века в немецкий.[82]

В Древней Греции появилось также слово mechos, и производное от него слово mechane (хитроумное средство, ухищрение, уловка). Этим словом обозначались, например, театральные и военные машины. Позднее оно также перешло в латынь, во французский и в немецкий языки.

В Древней Греции выделялись два вида знания: знание того, как что-либо устроено, и знание того, как что-либо сделать. Techne – это знание особого рода, знание, позволяющее что-то производить, конструировать. Существует еще другое знание, теоретическое (episteme). И есть практическая деятельность, или опыт (empeireia). Таким образом, techne занимало промежуточное положение между теоретическим знанием и практическим опытом.[83] Опыт дает знание единичного, «что и когда происходит». Techne опирается на опыт, но индуктивно переходит от единичных случаев к общим понятиям, объясняя уже и причины, «почему что-либо происходит». В этом смысле techne приближается к episteme, т.к. основано на истинном понимании природы вещей (фисис).

В природе идут естественные процессы порождения, по естественным законам. Греки считали, что техническая деятельность в этом имитирует природу, подражает ей. В ней тоже что-то рождается, создается человеком в соответствие с законами природы. Но также в соответствие и со своими целями, интересами.[84]

Техника возникает на стыке материальной и нематериальной реальности. Она является результатом воздействия сознания на материю. С одной стороны, техника материальна и подчиняется природным законам. С другой стороны, она сконструирована сознанием для удовлетворения человеческих потребностей. В ней опредмечены человеческие мысли и знания. В технике природный материал приводится в соответствие с замыслом человека, с идеей. В этом смысле она близка к человеку, как близко творение к творцу. Но она и чужеродна. Во-первых, потому что замысел в принципе не может быть воплощен полностью, идеал не тождественен своему конкретному материальному воплощению. Во-вторых, материальный предмет, в отличие от замысла, начинает жить своей жизнью. Творец не может точно знать, как будет использоваться его творение.

Заслуживает внимания анализ сущности техники немецким философом Х. Беком, сделанный на основе философии Аристотеля. Он использует своеобразный критерий разграничения природного и технического. В отличие от техники он предлагает понимать под природой любую реальность, не преобразованную человеком. Это не природа, как противоположная духу материя. В этом смысле можно говорить о природе самого человеческого духа, о природе мышления, познания, как естественных способностях человека. Природные процессы – это все процессы в неживой, живой природе, в духовной жизни, происходящие сами по себе, «согласно природе своего носителя и предшествующие всякому сознательному и свободному вмешательству».[85]

Техника же трактуется им как искусственное, преобразованное сознанием в соответствие со своими интересами, то, во что внесены изменения, что усовершенствовано. Техника предполагает вмешательство человека в естественный ход вещей. Это понимание Бека отличается от распространенной трактовки техники как высшего мастерства в какой либо деятельности. Техника живописи, техника стрельбы, техника езды на лошади – это не высшее мастерство в этих занятиях, а просто некие правила, упорядоченность, внесенная человеком в стихийный процесс. Можно рисовать, стрелять, скакать бездумно, спонтанно, как получится. А можно преобразовать стихийный процесс, улучшить его, подчинив его правилам. Такое преобразование создает технику стрельбы, технику живописи.

Но Бек дальше добавляет, что и в искусстве происходит встреча духа с природой и изменение природы в соответствие с целями духа. Но искусство не тождественно технике. Это видно, например, в различии техники строительства и строительного искусства, техники живописи и искусства живописи. Искусство в художественной, образной форме выражает внутренний мир субъекта, автора. Техника же заключается в правильном использовании законов природы. Технично делать что-либо, значит, делать правильно, в соответствие с правилами, заданными самой природой, для этого надо их знать, в этом смысл обучения технике. Делать же что-либо художественно, значит что-то выразить в произведении, какие-то мысли, чувства.

Техника локализована не в чем-то одном: в субъекте (в потенциальных возможностях человека), в объекте (в законах природы и в ее принципиальной познаваемости). Техника локализована в субъект-объектных отношениях, во встрече субъекта с объектом.

Среди философов можно встретить противоположные мнения: одни считают технику продолжением природы, реализацией природных законов в деятельности человека, другие видят в ней преодоление законов природы, победу над ними. Первые делают акцент на природном, объектном характере техники, вторые – на воплощении в ней знаний и желаний субъекта. Так Г. Рополь считает, что изобретение противопоставлено природе, что изобретатель прилагает усилия обойти ограничения, накладываемые природой. В этом он соглашался с Дессауэром: подчиняясь природе, в духе Бэкона, человек не создал бы столь сложной техносферы. Совпадение цели человека с природными законами не дает изобретения, дает естественное. Изобретенное – это всегда преодоленная природа, обойденные и «обманутые» законы природы. В этом вся соль изобретения, вся сложность. Основной вопрос, стоящий перед изобретателем: как сделать так, чтобы это «заработало», чтобы доселе невозможное осуществилось?

Но в других вопросах Рополь критиковал Дессауэра. Тот идеалистически, в духе платоновского учения об идеях трактовал сущность изобретательства. Дессауэр считал, что изобретатель не создает, а открывает то, что изначально существует в идеальной форме, что всегда существует «идеальное» решение в любой технологии, и изобретатели постепенно приближаются к этому идеалу, совершенствуя свои изобретения. Но история техники доказывает, что не существует единственного предустановленного пути развития той или иной технологии, а понятие «идеальности» относительно и не является характеристикой технологии самой по себе. Иначе говоря, не может быть идеального решения для всех случаев, существуют равнофункциональные варианты, выбор которых происходит по внетехническим критериям, по экономическим, эстетическим, психологическим и даже идеологическим требованиям. Рополь называет представление о единственно возможном идеальном техническом решении метафизическим недоразумением.

Аналогичным, но материалистическим недоразумением Рополь считает идею Эрнста Блоха, согласно которой изобретение опять же выводится не из человеческих способностей творить неприродное, а из творящей сущности самой природы. Некая мистическая творящая природа порождает технику в своем развитии, по своим законам. И Блох, и Дессауэр близки в своей трактовке изобретения к Хайдеггеру. Тот тоже считал изобретение «раскрытием сокрытого», тем самым стирая разницу между познанием и творчеством, не признавая акт творения, как создания из небытия.

Одним из подходов к объяснению сущности техники является теория органопроекции. Известным представителем ее является Э. Капп. Он утверждал, что человек неосознанно проецирует свои органы во вне, создавая орудия труда. Рука – главное естественное орудие человека, изготавливающее другие орудия. Капп апеллировал к Аристотелю, назвавшему руку «орудием орудий». Орудия труда есть продолжение человеческих органов, их имитация и трансформация. Тем самым человек расширяет возможности своих органов. «Искривленный палец становится мотыгой, собранная в горсть рука — чашей; в мече, в копье, в руле, в лопате, в граблях, в плуге, в трезубце можно проследить без большого труда различные направления руки, кисти и пальцев, их приспособления к работам на охоте, рыбной ловле, в саду и в поле».[86] Жернова мельницы имитируют работу человеческих зубов. Линзы телескопа и микроскопа имитируют хрусталик глаза, усиливая зрение, слух усиливается стетоскопом, продолжением голосовых связок являются музыкальные инструменты. Паровой двигатель имитирует движение мышц, суставов, превращение энергии в организме, превращение пищи в движение и теплоту. Телеграф – движение электричества по нервам.

Теория органопроекции имеет как сторонников, так и противников, считающих ее надуманной. Так П.К. Энгельмейер указывал, что далеко не все техническое можно считать проекцией органического. Например, изобретения колеса не имеет аналогов в живой природе. В тоже время, если трактовать проекцию не как создание прямых аналогов органов, морфологическое подобие, а как продолжение функций, то и колесный транспорт можно считать усилением функции движения ног.

Э. Капп также замечал, что мысль человеческая, воплощаясь в технике, затем познает технику и возвращается к себе, к самопознанию. Комментируя эту идею, исследователь антропологии техники Алоиз Хунинг, называет технику объективированной человеческой сущностью. Бессознательное экстериоризируется, толкает человека к созданию техники по своему образу и подобию. И потом, познавая принципы устройства этой техники, человек познает свою собственную сущность. Через техническую деятельность происходит самопознание, бессознательное возвращается к осознанному. Развитая полностью техника станет законченной проекцией во внешний мир всех возможностей, заключенных в человеческой природе. «Из орудий и машин, которые мы сделали, из букв, которые мы открыли, явится сам человек».[87]

Техника есть средство. В русском языке понятие «средство» происходит от понятия «середина», что образно выражает место и назначение средства в структуре человеческой деятельности. Субъект – это источник деятельности. Объект – то, на что эта деятельность направлена. Средство же помещается между субъектом и объектом, опосредуя воздействие. Таким образом, техника опосредует воздействие человека на предмет труда. Эту существенную особенность раскрыл Маркс, указав место техники в системе производительных сил общества.