Общие принципы контекстуальной оценки смысла понятий.

Мы уже говорили, что формировали основные понятийные блоки исходя только из некоторых общих представлений об их содержании и значимости. Но каждое понятие, кроме общего своего содержания (ядра понятия), содержит в себе массу понятийных признаков, которые чаще всего и применяются в тексте.

Так, например, понятие «политика» имеет много разнообразных своих признаков, например, военная политика, экономическая политика, социальная политика, национальная политика, финансовая политика и пр. Чем богаче понятие, тем больше областей социального пространства оно описывает, тем больше ситуаций позволяет интерпретировать. И может оказаться интересным аспект использования автором данного понятия, т.е. какой признак интересует его в большей степени.

Так, если слово «политика» часто встречается радом или близко, (в предложении), со словом «государственный», т.е. находится в контексте «государство» и очень мало используется в контексте «национальный» или «демократия», то можно констатировать, что авторы текста придерживаются специфического признака, (государственная политика), видимо решая при этом особые задачи.

Когда два понятия, например, «политика» и «государство» связаны непосредственно, то таким образом устанавливается некий контекст «государственный», который по сути является второй ступенькой контекстуального определения. Но может быть и третья и четвертая ступенька контекстуального определения. Например, понятийное образование «национальная политика» употребляется в контексте «государство» или в контексте «демократия», «власть» и пр. Согласитесь, каждый раз мы имеем новый набор понятийных признаков, а соответственно и иной ракурс, иной смысл, содержание и направление исследования.

Если выбрать ряд основных понятий текста, как это было сделано выше, и каждое из них рассмотреть во множественной связи с другими понятиями, т.е. ввести контекст понятий, в котором употребляется основное понятие, то таким образом можно установить основной контекст данного понятия и соответственно, определить общий контекст текста.

Правда, работа эта сложная и кропотливая.Если учесть, что таких слов у нас насчитывается 264, то получается по меньшей мере 264 комбинации. Однако, на самом деле таких двойных комбинаций оказывается намного больше, поскольку одно слово встречается не с одним, а с несколькими словами. Если поставить задачу построить таблицу тройных комбинаций, то количество сочетаний становится астрономическим.

Правда, чаще всего вычисление всех комбинаций и не требуется. Правильно построенная выборка, позволяет свети количество слов и словосочетаний до статистического значимого минимума, который и позволит выявить общий контекст и доминанту. Но и в этом случае остается много работы, зато результат того стоит.

Любой текст строится по заданной оптимальной схеме и принципам, проверенней многолетней практикой создания текстов с точки зрения решения автором текста своих задач. В полном соответствии с законами и правилами построения текстов, соблюдения его структуры, указанием объектов текста и связей между ними. Ибо только следуя этим правилам, можно ожидать оптимального решения своей задачи – донесения для читателей основного смысла и направление читателей в русло, необходимое автору текста.

При контекстуальном анализе надо иметь еще одну существенную особенность слова: его способность выполнять разные функции иногда прямо противоположные, в зависимости от того или иного контекста. Слова это элементы своеобразного текстового алфавита. Принцип тот жечто и у букв, из которых строится слова. Придавая словам разные значения в зависимости от контекста, можно создавать разные смыслы. Благодаря этому можно построить бесконечное, (в принципе) множество смыслов при ограниченном количестве используемых слов.

Каждая буква имеет ограниченное количество звучаний в зависимости от звукового контекста слова. Эти звучания как элементы произношения буквы относительно хорошо исследованы и описаны в фонетике. Каждое слово так же имеет ограниченное количество возможных смыслов в зависимости от контекста. Но пока еще никто не построил подобного алфавита.

В данном случае нас будет интересовать только некоторые зависимость между содержанием слова и его функцией в предложении. Выделим, по крайней мере, две из них. Одна функция, когда слово выполняет вспомогательную смысловую нагрузку и вторая функция, когда сущность данного слова определяется его свитой, т.е. вспомогательными словами. В последнем случае слово ставится в центр контекста.

Например, в предложении: «Это очень сложный вопрос», слово «вопрос» выполняет функцию описания некого действия, события. Под словом «вопрос» может пониматься все, что угодно, например, жениться, переплыть речку, заработать деньги и пр. и пр. Но вот другое предложение: «Вопрос представляет собой форму требования информации». Здесь уже говориться о том, что представляет собой сам вопрос как явление, которое определяется второй вспомогательной частью предложения.

В первом случае вопрос, выступал как бы полем воздействия, из которого выбирался тот или иной сегмент, для решения задачи. Во втором случае вопрос рассматривался как некое понятийное пространство. И в этом качестве исследовались его, так сказать, цельные характеристики, опять же в рамках поставленных задачи. Это обязательно надо иметь в виду, ибо смешение понятий приводит нередко к понятийным несуразицам и логическим парадоксам.

Поэтому при анализе текста по выделенным словам-понятиям, надо иметь в виду такую двойственную природу слова. Сначала надо уяснить в каком ракурсе проводить анализ выделенных слов-понятий, т.е. в непосредственном, (рядом расположенные слова, образующие словосочетание через пробел), или же разнесенные слова, т.е. в опосредованном контексте.

Например: «Нам необходимо приложить максимум усилий, что достичь поставленной цели». В данном предложении основное понятийное образование – «приложить максимум усилий», а слово «цель» является чисто производным от слова максимум, т.е. описание некоего поля приложения максимума усилий. Понятно, что цели могут быть разные и при их решении может потребоваться именно максимума усилий.

Но когда говориться, что основная цель «укрепление экономики и демократии», то этим самым указывается понятийное пространство, которое содержит два сегмента: «экономика» и «демократия». В данном случае мы перешли от содержания понятия «цель» как некой общей области, к конкретному определению этой области или же ее частей.

Другое предложение: «Наша основная цель – укрепление Вооруженных сил». Здесь уже конкретизируется о какой цели и тем более основной идет речь, уточняется какое содержание вкладывается в понятие «цель», а именно «укрепление Вооруженных сил». Но и в этом случае определение содержания понятия «укрепление Вооруженных сил» является основным понятием, а содержания понятия «цель» производной от понятийного образования «укрепление Вооруженных сил». Только в этом случае область, описываемая содержанием понятия «цель» сузилась до одного определения, а именно «укрепление Вооруженных сил».

Но вот, когда мы скажем, (или напишем), что цель есть то, к чему мы стремимся, или же, что цель есть краткое выражение концептуального содержания какого-то действия или действий, тогда основным понятием становится именно «цель», т.е. нечто то, что выражает это понятие, условно говоря, само себе. Например, в предложении «цель есть то, что мы хотим достичь» последнее слово «достичь» выражает сущность цели как понятия.

Поэтому, когда слово «цель» берется как объект исследования, то важно выяснить два момента: что автор понимает под целью самое по себе, ибо от этого будет зависеть и его описание понятия данного поля. И какое поле описывает данное понятие, иначе говоря, какие цели ставятся в данном тексте. Понятно, что в зависимости от основного содержания понятия само по себе, зависит и описываемое им поле.

Если автор будет придерживаться определения содержания понятия самого по себе «цель» как «достичь» чего-то, то предложение «Наша основная цель – укрепление Вооруженных сил» имеет в этом ракурсе вполне определенное содержания. Но если придерживаться определения содержания понятия самого по себе «цель» как «краткое выражение концептуального содержания какого-то действия или действий», то вышеприведенное предложение составлено некорректно, а точнее неправильно.

В последнем варианте определения содержания понятия самого по себе «цель» как концепция требует, что бы в предложении «Наша основная цель – укрепление Вооруженных сил» было указано, что автор имеет в виду под понятием «укрепление Вооруженных сил». Ибо сказать просто укрепить значит ничего не сказать, но сказать, что укрепить, значит например, поменять стрелковое оружие на более совершенное, означает определить содержания понятие укрепить и соответственно содержание понятия цель.