И НАЧАЛО КОЛОНИАЛЬНЫХ ЗАХВАТОВ. 6 глава

Папа ответил на это в том же 1520 г. отлучением Лютера от церкви. В ответ Лютер разразился едким памфлетом против папы, назвав его "антихристом" и в торжественной обстановке, при стечении большой толпы студентов бросил папскую буллу о его отречении в костер. Он выдвинул совершенно новую идею о создании церковной организации, основной ячейкой которой становится община верующих, основанная на демократических принципах всеобщего священства. В этом уже была заложена программа Реформации.

В это время он сближается со ставшим его другом и активным соратником на всю жизнь Филиппом Меланхтоном–молодым преподавателем древних языков Виттенбергского университета. Уже двенадцатилетним он поступил в Гейдельбергский универсистет, в 14 лет стал бакалавром. Когда осиротел, ему стал покровительствовать родственник – Рейхлин. В 17 лет Меланхтон уже – доктор философии, а в 21 год Фридрих Мудрый пригласил его в Виттенберг. Через Меланхтона Лютер сблизился с гуманистами и Эразмом, с Гуттеном и его друзьями – образованными рыцарями, в том числе с лидером будущего рыцарского восстания Францом фон Зиккингеном, который предложил Лютеру убежище в своем замке.

Немецкое общество внимательно следило за развитием событий. Выступления Лютера вызывали многочисленные дискуссии. Как и в рейхлиновском споре, общественное мнение разделилось на 2 лагеря: один был представлен незначительным меньшинством сторонников папы и традиционной католической церкви, другой составили многочисленные сторонники Лютера из всех социальных групп. Горожане в проповедях Лютера усмотрели возможность избавления от церковных поборов, создания дешевой и скромной, без роскоши и разврата, церкви. Крестьяне и городской плебс в критике церковных порядков услышали новые аргументы против их угнетателей – феодалов и городских верхов. Рыцарство, в основной массе, тоже поддержало Лютера, надеясь, что реформа церкви позволит произвести секуляризацию ее земель и им от этого что-то достанется. Даже многие князья пошли за Лютером. Некоторые, как его покровитель Фридрих Мудрый, поддерживали лютерову теологическую доктрину, ибо понимали, что папство мешает Германии укрепиться. Другие увидели в Реформации возможность округлить свои владения за счет секуляризации церковных земель. Поддержало его и младшее поколение гуманистов.

Так сложилась массовая поддержка Лютера. Лагерь его противников был несравненно меньше и состоял из консервативного духовенства, части аристократии, князей, довольных своим положением в Германии, поддерживавших их городских патрициев и самого императора. Последний опирался на католическую церковь, во-первых, потому, что был королем такой католической страны, как Испания и в случае более снисходительного отношения к еретику мог лишиться ее поддержки; во-вторых, союз с папой нужен был Карлу для осуществления своих великодержавных планов.

ВОРМСКИЙ РЕЙХСТАГ И РАСПАД ЕДИНОГО АНТИКАТОЛИЧЕСКОГО ЛАГЕРЯ. В 1521 г. в Вормсе с участием императора собрался рейхстаг, на котором был поднят вопрос о лютеровской ереси. От вызванного на рейхстаг Лютера потребовали отречься от своего учения. Но реформатор проявил твердость и вступил в дискуссию не только с присутствовавшими прелатами, но даже и с императором, заявив, в конце концов, что он убежден в своей правоте: "На том стою и не могу иначе"[62]. Решимость Лютера опиралась не только на его внутреннюю убежденность в своей правоте, но и на поддержку многих прибывших на съезд рыцарей и князей. Однако большинством, под нажимом императора и духовенства, рейхстаг издал эдикт, осуждавший учение Лютера. Он и его последователи, а также сочувствовавшие объявлялись еретиками и, как таковые, подлежали репрессиям, а их имущество – конфискации. Лютеру лишь разрешили выехать из Вормса, но через 20 дней его под страхом наказания должен был выдать каждый, знающий, где он находится.

Однако Лютера избавил от репрессий саксонский курфюрст Фридрих Мудрый, укрывший его в своем замке Вартбург. Таким образом, эдикт остался невыполнен. Император, занятый войной с Францией за Италию, вскоре покинул Германию на долгие годы; рейхстаг, завершившись, не контролировал выполнение своих решений.

Почему же Фридрих ослушался императора и рейхстаг? Возможно, не из-за поддержки ереси, а из-за протеста против несправедливых действий императора и выдвинутых против Лютера обвинений. Фридрих был против резких действий, силового подавления еретиков, считая, что на все – Божья воля. И последовавшую вскоре Крестьянскую войну он тоже воспринял как испытание свыше[63]. Карл же не стал преследовать Лютера, так как не хотел конфликтовать с влиятельным курфюрстом. Возможно, он помнил реакцию чехов на действия императора Сигизмунда по отношению к Гусу на Констанцском соборе. Впрочем, поначалу исчезновение Лютера было действительно тайным. Некие люди напали на него в дороге и вывезли неизвестно куда. Даже сам реформатор не знал, кто его схватил и куда его везут. Оказавшись в Вартбурге, в целях конспирации Лютер сбрил бороду, одевался как рыцарь и даже охотился на лис.

Лютер просидел в Вартбурге год и за это время приступил к переводу Библии на немецкий язык, что имело большое значение, ибо знакомило широкие массы населения со Священным Писанием и будило критическую мысль[64].

На общественность Германии вызов Лютера на рейхстаг, выступление против него императора, осуждение его учения повлияло как раз наоборот тому, на что рассчитывали папа и католическое духовенство: его учение стало еще более популярным. Так Лютер оказался в центре реформационного движения. Произошло это, возможно, и помимо его воли. Но, начав с антипапской полемики, он, под влиянием друзей и широкой поддержки становился все более решительным и смелым. Проявились и его личные качества выдающегося агитатора, диспутанта. Он не забыл простонародный язык, и, будучи ярким полемистом, умел увлекать и низы общества, и верхи, увлекаясь при этом сам.

Пока Лютер находился в Вартбурге, Реформация развивалась сама, в том числе под руководством более радикальных деятелей, среди которых выделялся его друг Андреас Карлштадт.

Вернувшись из Вартбурга, Лютер включился в активную жизнь. Известны его многочисленные выступления и письма, в которых он призывал решительно бороться с папством и поддерживающим его клиром. "Если мы вешаем воров, казним разбойников, сжигаем фанатиков, то почему не броситься с оружием в руках на этих главарей разврата, на этих кардиналов, пап и на всю свору римского Содома…, почему не обагрить своих рук их кровью с тем, чтобы спастись от них, как от опаснейшего пожара". Но это была лишь риторика в духе времени. Фраза "Омыть руки в их крови" – иносказательна, это цитата из Псалма. Лютер проявил себя умеренным, выступал за ненасильственные действия, хотя в угнетенных массах эти призывы Лютера воспринимались более радикально, о чем – далее.

В практическую часть лютеровских реформ входили требования права свободного выхода из монашества с превращением аббатств и монастырей в школы, отмены постов, противоречивших христианской свободе, отмены многочисленных праздников, ведущих к пьянству, запрет паломничества (из-за которого богомольцы тратят последние деньги и оставляют голодать свои семьи), запрета нищенства (каждый город должен заботиться о своих бедных и не допускать чужих). Выступил он и за отмену целибата, заявляя, что человек по своей слабости не господин своего тела и в 1525 г. женился на бывшей монахине, Екатерине фон Бора.

Женился Лютер неожиданно, спустя несколько лет после вартбургского сидения, уже во время крестьянской войны, когда в Виттенберг бежало из монастыря несколько подружек. Он принял участие в устройстве девушек, отданных в монастырь еще в детстве. Не думая о женитьбе, одну из бывших монахинь он стал сватать своему другу, но та сказала, что охотнее вышла бы за него. Молодые поселились в опустевшем Виттенбергском монастыре, отданным Лютеру после свадьбы саксонским курфюрстом. Брак был счастливым. В семье Мартин преобразился, любил играть с детьми, сочинял сказки для первенца. Он стал отцом пятерых детей. Отличался гостеприимством, любил застолья с друзьями: "Если Господь наш создал таких больших вкусных щук и доброе рейнское вино, то я имею право спокойно их есть и пить". И далее: "Кто не любит вина, женщин и песен, тот на всю жизнь остается дураком".

С возрастом он располнел, страдал каменной болезнью, головокружением, частыми депрессиями, галлюцинациями, видениями дьявола. К старости стал раздражительным. Но за работой он становился другим – забывал сон и еду. Все его сочинения заняли 22 тома.

Поначалу не всё в учении Лютера было понято. Когда его жена уже к концу их жизни спросила: "Почему при папах мы молились так часто и горячо, а теперь наши молитвы так холодны и редки?", Лютер ответил: "Ах, здесь начинает сказываться утомление от слова Божьего. Когда-нибудь зажжется новый свет, и Священное Писание будет заброшено и забыто"[65].

За пределы религиозных проблем Лютер старался не выходить. Социальные же его воззрения не были радикальными. Он говорил, что Бог сотворил людей неодинаковыми, но только для того, чтобы общество было жизнеспособным. Князьям определено быть начальниками, организаторами. Почетен любой труд. Он предупреждает, что требования истинной веры не могут означать требований изменения социальных или политических порядков. "Реформы могут вести только власти, а не простой народ" заявил Лютер в 1522 г. Практически это означало, что князья, господствовавшие тогда в Германии, признавались носителями необходимого порядка и на них возлагалось проведение Реформации. Отчасти это объяснялось личными обстоятельствами тогдашней жизни Лютера, покровительством Фридриха Мудрого.

Этот саксонский курфюрст, один из влиятельнейших князей Германии, прозванный Саксонским Лисом был не только образован (для ХVl в. это уже не было среди аристократов редкостью), и не только проводил самостоятельную политику (это делали и другие князья), но отличался прогрессивными взглядами. Он понимал возраставшее значение городского сословия, выступал против папского диктата в церковных делах, большое внимание уделял зарождавшейся немецкой национальной идее. Безусловно, поддержка такого человека позволяла Лютеру надеяться на князей в намечавшихся им преобразованиях церкви.

С другой стороны, ориентация на князей отражала слабость немецкого бюргерства, интересы которого должны были быть Лютеру ближе. Сказалось, что германские города были разобщены, городские общины – слабые, не сложились еще в общенациональном масштабе как третье сословие в централизованных Англии и Франции. В результате положение немецких бюргеров было неустойчивым, отсюда – боязнь выпрямиться, сбросить привычное унижение перед дворянами, отсутствие ощущения собственного не только политического, но даже экономического веса. Поэтому горожане старались держаться в стороне от наиболее радикальных выступлений низов. Для них сохранение порядка и стабильности были важнее возможных социальных выгод от вооруженного давления на феодалов. Отсюда у Лютера: государство самоценно порядком, который отстаивается мечом с помощью принудительных законов. А неравенство людей – от Бога. То есть основы социальной системы не подлежат изменениям. Это объясняет и причины резко враждебных выступлений Лютера против вспыхнувшего вскоре крестьянского восстания. В свойственной ему полемической, даже площадной манере он призывал уничтожать восставших крестьян как бешеных собак.

Но значение идей и деятельности Лютера огромно. Во-первых, он пробил брешь в господствовавшем религиозном мировоззрении. Обобщив глухие догадки и концепции католических диссидентов предшествовавшей эпохи (прежде всего Виклифа и Гуса), он создал новое христианское учение, отражавшее порой еще даже неосознанные чаяния бюргеров, их заинтересованность в дешевой и демократической церкви, которую бы контролировали светские власти.

Во-вторых, как выходец из слоя, живущего за счет своих способностей и трудолюбия, он обосновал и право каждого верующего на личное обращение к христианской премудрости. Он говорил, что католики прятали Библию от мирян, как от детей острые предметы. Поэтому он и подготовил тщательный, научно выверенный перевод Библии на немецкий язык, причем сделал это не с вульгаты (средневековой латыни), а с первоисточников[66]. Вся эта работа заняла 12 лет. Были привлечены специалисты-филологи. Но не только они. Например, чтобы точнее перевести тексты о баране, обращались к мяснику, который давал немецкие названия частей туши. Затем шли к раввину, дававшему древнееврейские (на языке Библии) названия. Так родился адекватный перевод, ставший основой немецкой литературы. За 1534-1584 гг. разошлось более 1000 тыс. экземпляров Лютеровской Библии[67]. Кстати, сам Лютер обладал литературным даром, писал стихи и песни.

В-третьих, для изучения Библии он потребовал всеобщего начального (трехлетнего) обучения, с предложением наиболее способных отбирать для дальнейшей учебы. Лютер подчеркивал, что учитель и воспитывает, поэтому его должны поддерживать власти. Детей, писал Лютер, надо любить, но немного розог им тоже не повредит. Предпочтение он отдавал не домашнему, а школьному обучению, причем начальное должно было длиться не более двух часов в день. В итоге просветительская деятельность Лютера способствовала привитию верующим интереса к чтению, к поискам в книгах ответов на вопросы, которые ставила жизнь. Поэтому, кстати, лютеране, как и вообще протестанты, в массе своей глубже разбирались в вопросах религии и вообще мировоззренческих проблемах, чем католики.

Роль Лютера и его сторонников в развитии образования в стране велика еще и потому, что борьба с католичеством привела к упадку школ и университетов. К ним перестали поступать средства от церкви, а студенты лишились возможности после окончания учебы занимать выгодные церковные должности. Под экстермистские проповеди Карлштадта о бесполезности образования многие бросали учебу, родители забирали детей из школ, преподаватели становились крестьянами, ремесленниками, рабочими. Лютер увидел опасность, потому и призывал к созданию новых школ. Он отверг идею о превосходстве духовной власти над светской и возложил на центральные и местные власти организацию образования и воспитания. Он предложил размещать школы в монастырях, другие средства для образования брать из секуляризованного церковного имущества, а светским властям – создавать библиотеки. Был он и против привилегированных школ. Настаивал, чтобы во все школы принимали детей из низов, чтобы создавались школы для девочек. Он подчеркивал значение математики, древних и современных языков (для общения с другими народами и их культурой), истории (для развития национального самосознания). Не забыл Лютер и трудовое обучение: мальчиков предлагал учить в школе какому-либо ремеслу, девочек – домашнему хозяйству. Обращался он и формам обучения. Мальчиков предлагал 2 часа в день учить языкам, потом – домашнему ремеслу или тому, к чему склонен; девочкам – 1 час в день изучать языки, остальное время – домашнее хозяйство. Замечал при этом, что долго заниматься одним делом детям надоедает и надо оставлять время для игр. В 1528 г. соратник Лютера, Меланхтон, разработал программу трехлетнего обучения. В первый год планировалось изучать литературу, чтение, письмо, молитвы, пение; во второй год – латинскую грамматику, басни Эзопа по латыни, заучивать стихи катехизиса[68]; на третий год – Виргилия, Овидия, Цицерона, более углубленно латинскую грамматику. В 1538 г. в Страсбурге была разработана программа десятилетней школы для чиновников и церковной элиты (без истории, географии естествознания, математики).

Но провозглашавшаяся Лютером демократизация образования определялась, прежде всего, задачами изучения нового символа веры. Поэтому Эразм писал: "Там где лютеранство, там гибель науки и просвещения". Кстати, позднее, столкнувшись с трудностями организации массового образования, и сам Лютер уже не настаивал на обязательном обучении. Оно необходимо, отмечал он, лишь чиновникам и духовенству.

Оценивая деятельность Лютера, можно привести мнение немецкого историка ХIХ в. Оскара Егера: "Мартин Лютер со всем простодушием истого крестьянина выступил против общего неисцелимого злоупотребления и нанес этим, сам того не зная и не желая, первый удар зданию, которое было тогда уже расшатанным и неудовлетворяющим изменившимся потребностям духа европейского человечества"[69].

***

Лютер, как и другие церковные реформаторы, был убежден в своей правоте и сохранял все основные элементы типично средневекового религиозного поведения: веру в собственную непогрешимость и, отсюда, нетерпимость к иному мнению. Этой диктаторской нетерпимостью к инакомыслию, религиозным фанатизмом, он отличался от гуманистов (вспомним его реакцию на сомнения Эразма). В этой непримиримости – существенное отличие двух идеологий раннебуржуазного общества. Гуманизм – элитарная просвещенность, мировоззрение, основанное на глубоких знаниях и понимании сложностей окружающего мира, умение анализировать, изучать иные точки зрения, признание за другими права на иные взгляды, оценки, теории и, отсюда – отрицание возможностей насильственного насаждения своих целей и подавления чужих.

Реформация же – это понимание того, что феодальное общество и приспособившуюся к нему церковь надо переделать, приспособить к интересам горожанина-предпринимателя. Но отсутствие широких знаний или же просто неумение охватывать все сложность мира сохранило средневековую потребность в вере и, часто, озлобленность людей низших сословий. Это породило стремление немедленно переделать мир не только по своему желанию. Вера, часто доходящая до фанатизма, мешала понять других людей. Несогласных или отбрасывали, или подчиняли.

Но так как образованных, просвещенных и широко мыслящих людей всегда меньше в любом обществе, гуманизм остался элитарным, ограниченным движением, а широкие массы, прежде всего третье сословие, пошли за реформаторами, более ограниченными, воинственными, но понятными, обещающими простые решения и реальные результаты.

Следует заметить, что в бурях Реформации погибли мечты многих образованных клириков об ученом отшельничестве (Эразм). Блаженное спокойствие осталось в прошлом. Распространение лютеранства вело к закрытию многих приходов. В нищете умер, например, Муциан Руф. То есть, в годы Реформации гуманистические идеи в чистом виде утратили свой смысл.

Реформация отразила и сохранение чисто средневековой агрессивной религиозности в массах. Как заметил английский историк М.Кин, «крестовые походы исчезли с политического небосклона не из-за угасания религиозного пыла… Этого пыла было с избытком, о чем свидетельствует история религиозных войн периода Реформации»[70].

РЕФОРМАЦИЯ ТОМАСА МЮНЦЕРА. Умеренность Лютера во взбудораженном немецком обществе вызвала недовольство более радикальных слоев, особенно тех, кто связывал с Реформацией социальные изменения. Они не хотели ограничиваться только преобразованиями в церкви, и были настроены на ликвидацию феодальных порядков. Наибольший отклик идеи коренного изменения общественного устройства находили среди крестьян и городских низов. Так сформировалось крестьянско-плебейское движение против старой церковной и светской организации, так называемая народная реформация.

Единый прежде антикатолический лагерь распался, и в этом историки видят начало второго этапа Реформации, охватившего период 1521-1525 гг., до начала Крестьянской войны. В разных местах Германии создавались радикальные организации. Заметной была религиозная секта анабаптистов (перекрещенцев), созданная в центре суконного производства Саксонии, в г.Цвиккау среди ремесленников. Члены секты считали, что крещение – акт обращения в христианскую веру – должно совершаться в зрелом возрасте, чтобы каждый сознательно становился христианином. Поэтому анабаптисты и совершали перекрещение. Но они выступали также против обрядности и икон, считая, что истинная вера в этом не нуждается. Во главе секты стояли так называемые "цвиккаусские пророки" – Николай Шторх и Марк Штюбнер, под влиянием которых началось удаление икон из некоторых церквей, сопровождавшееся нападениями на монахов и священников.

В 1520 г. по рекомендации Лютера в Цвиккау прибыл священник Томас Мюнцер(ок. 1489-1525), из крестьян. Ранние годы его почти неизвестны. Поначалу он пошел за Лютером. Но в Реформации он увидел возможность всеобщего переустройства не только церкви, но и мира. При этом был убежден, чтоРеформация – свидетельство наступающего царства Божия, когда над людьми не будет никакой иной власти, кроме Божией и подкреплял свои представления обильными ссылками на Священное Писание. В Цвиккау он сблизился с анабапристами и поддержал их идеи о том, что Бог не умолк со времени Писания, а продолжает говорить с людьми и откровения Божьего духа можно услышать через "внутренний голос". Он критикует не только католическое духовенство, но и ученых-книжников вроде Лютера, которые видят в Писании лишь мертвую букву, а постичь живую истину Духа им не дано. В этом проявилось мистическое, иррациональное понимание мира Мюнцером. Он критикует Лютера и его сторонников за ограниченность: "Если единомышленники Лютера не хотят идти дальше нападок на попов и монахов, то им не следовало браться за дело". "Бороться против власти папы, не признавать отпущения грехов, чистилище, панихид и других злоупотреблений, злоупотреблений, значит проводить реформу только наполовину". "Лютер – плохой реформатор, он подкладывает подушки нежному телу, слишком превозносит веру и мало значения придает делам".

Иными словами, если для Лютера главным было возвысить роль конкретного человека в вопросах веры и в церковной организации, то для Мюнцера основное – передел мира. "Весь мир должен выдержать величайший удар, разыграется нечто такое, в результате чего безбожники будут низвергнуты, а стоящие снизу – возвышены". Безбожниками Мюнцер называл всех богатых, дворян, духовенство, включая и самого папу. Он опирался при этом на раннехристианские представления о равенстве, нарушенном затем власть имущими и поддержавшим их духовенством. За такие речи городские власти изгнали его из Цвиккау, и он стал проповедовать в разных местах Германии и Чехии. Мюнцер считал, что все зло в мире – от современных отношений собственности власти.

Бедняки же избраны Богом как движущая сила преобразований, ибо они – самые справедливые, так как равны в нищете. Касаясь имущественного неравенства, он говорил: "Смотрите, главная причина ростовщичества, воровства и разбоя – наши господа и князья. Они захватили себе, что вздумается: рыбу в воде, птицу в воздухе, растения на земле – все должно принадлежать им. После этого они распространяют среди бедняков заповеди Божьи и говорят: Бог повелел – не укради! Но для себя они этот запрет не считают обязательным. Поэтому они и притесняют всех людей, разоряют и грабят бедных земледельцев, ремесленников и целый свет. Если же у них кто-либо возьмет хотя бы самую малость, то его отправляют на виселицу, а доктор Люгнер [лжец – прозрачный намек на Лютера] тогда приговаривает "Аминь!" Господа сами виноваты, что бедный человек становится их врагом. Они не хотят устранить причин возмущения, как же они могут надеяться на спокойное благополучие?"

С ростом напряжения в народных массах его представления радикализируются. Средством преобразования мира он теперь видит меч, то есть право низов на борьбу, в которой они победят. Идея взяться за меч пришла к Мюнцеру уже в ходе Крестьянской войны, когда он посчитал, что на волне восстания можно силой установить на земле царство Божие.

Оценивая деятельность Мюнцера Ф.Энгельс писал, что он обогнал свое время, выдвинув идею бескомпромиссной борьбы за общество социального равенства. Другой лидер европейского рабочего движения конца ХlХ в., К.Каутский возражал, отмечая, что Мюнцер не внес ничего нового по сравнению с иными тогдашними радикальными учениями. Но он превосходил других революционной энергией и политической проницательностью, сумел выйти за узкие рамки секты и обратиться ко всем угнетенным. Везде, где пахло бунтом, он находил себе место[71]. Он отражал интересы тех, кто желал немедленного осуществления имущественной и социальной справедливости и равенства, исходя из того, что Бог создал мир и как бы дал толчок, а дальше все зависит от людей[72].

РЫЦАРСКОЕ ВОССТАНИЕ 1522-1523 гг. Движение, поднятое Лютером, нашло отклик также и у рыцарства, которое сделало попытку хоть немного вернуть свою утраченную роль в империи и, прежде всего, поправить свои дела за счет церкви, благо Реформация давала к этому благоприятный повод. Для осуществления этой цели в Рейнской области рыцари заключили между собой союз, во главе которого стал преисполненный доблестей, прославленный Франц фон Зиккинген(1481-1523). Его высоко ставил Ульрих фон Гуттен, наряду с Зиккингеном возглавивший восстание. Рыцари, его участники, были поклонниками французского абсолютизма и лично тогдашнего французского короля Франциска l, которого не прочь были поставить на императорский престол.

Рыцари надеялись, что их выступление поддержат горожане и крестьяне. Но они просчитались. Жители городов смотрели на них, как на грабителей, крестьяне – как на феодалов, эксплуататоров. Не поддержанные третьим сословием рыцари были разгромлены.

События развивались следующим образом. В 1522 г. под командой фон Зиккингена собралось около 7 тыс. рыцарей Рейнской области. Предводитель повел их против трирского архиепископа, так как тот запретил проповеди лютеран. Рыцари надеялись захватить столицу архиепископа, г.Трир. На помощь архиепископу пришли соседние князья и с превосходящими силами перешли в наступление. Рыцари были разбиты и отступили к замку Зиккингена. При осаде замка его владелец был тяжело ранен и умер в день сдачи. Ульрих фон Гуттен бежал в Швейцарию и там вскоре тоже умер от ран.

Разгром рыцарей согнал с их спесь. Церковным имуществом воспользоваться им не удалось. Их политический вес в Германии совершенно пал. Они, в большинстве своем, полностью подчинились князьям и превратились в орудие их интриг.

КРЕСТЬЯНСКАЯ ВОЙНА 1524-1525 гг.Менее чем через год после подавления рыцарского восстания началось крестьянское восстание, настолько массовое, что его часто называют Великой крестьянской войной. В отличие от узко сословного рыцарского восстания она стала массовым народным движением, охватившим почти всю Германию. Главных районов выступлений было 4: Швабия, Франкония и Тюрингия, затем – Тироль.

Среди причин восстания, помимо указанного выше, было ухудшение положения крестьян из-за "замыкания цехов" (крестьянам стало труднее находит себе место в городе в условиях роста сельского населения). Сказались, безусловно, и идеи Реформации. Обратимся к конкретным событиям.

Восстание в Швабии.Еще летом 1524 г. на границе со Швейцарией крестьяне начали отказываться выполнять барщину. Затем они взялись за оружие, стали формироваться вооруженные крестьянские отряды. Возглавил их бывший солдат, крестьянин Ганс Мюллер, собравший под своей командой до 800 человек. Первое военное столкновение произошло 13 декабря 1524 г.

Развитию крестьянского восстания благоприятствовало то, что император был занят войной с Францией. У князей не было достаточного количества войск, чтобы немедленно расправиться с восставшими. Поэтому феодалы решили выиграть время, вступили в переговоры с восставшими и затягивали их. Вожди восставших, однако, скоро разгадали маневр дворян, прервали переговоры и в короткое время восстание охватило всю Швабию. Выступило около 40 тыс. крестьян.

В конце 1524 – начале 1525 г., во время пребывания в Швабии, Мюнцер со своими сторонниками составил свою программу для крестьян – "Письмо - тезисы" или Статейное письмо. Оно представляло собой как бы введение к крестьянским требованиям. В нем провозглашался отказ от всяких соглашений с феодалами. Предлагалось не доверять им, не дискутировать, а уничтожать тех, кто был против выдвигавшихся требований, включавших передачу всех земель феодалов (светских и духовных) крестьянам, уничтожение всех феодальных повинностей и зависимости. Крестьянам предлагалось создавать свою власть – "христианский союз", основанный на всеобщем равенстве и общности имуществ. Феодалы, которые ему не подчинятся, подлежали репрессиям, так называемому "светскому отлучению", то есть полной изоляции от общества. Вполне возможно, что пребывание Мюнцера в Швабии ускорило вызревание там восстания.

Но крестьяне выработали свои собственные требования. В марте 1525 г. в г. Мемминген состоялся съезд крестьянских отрядов Швабии, на котором была принята программа, известная под названием "12 статей". В ней восставшие требовали предоставления права выбора приходского священника, отмены крепостного состояния, ограничения барщины штрафов, оброков, возвращения отнятых у крестьян общинных угодий, отмены малой десятины и т.п. Эти требования были весьма умеренными, не отвергавшими основные принципы феодального строя и сохранявшими некоторые повинности, лишь смягчая их.

Таким образом, хотя швабские крестьяне уже были знакомы с идеями Мюнцера, всерьез они их не восприняли. Они желали конкретного улучшения, "синицу в руках". Но толчок к усилению крестьянской активности деятельность этого радикала, конечно, дала. Вместе с тем, и крестьянские требования, в случае их выполнения, нанесли бы сильный удар по феодальным порядкам, расшатывали их, ибо разрушали поместное землевладение и власть католической церкви.