Источники и историография Хеттского царства

Хеттская держава, погибшая еще во II тысячелетии до н. э., практически не нашла отражения в античных источниках. В Библии имеются лишь глухие упоминания о «хеттеях» в Восточном Средиземноморье. Отдельные загадочные иероглифические надписи и изображения издавна находили на территории Малой Азии и Северной Сирии, но не могли связать их ни с одной из известных культур. В 1887 г. был обнаружен Телль-Амарнский архив, и для исследователей явилось полной неожиданностью то, что хеттский царь упоминается в дипломатической переписке как равный египетскому фараону («брат» его). Таким образом было открыто существование еще одной великой державы древности.

В 1906 г. немецкая экспедиция под руководством Г. Винклера приступила к раскопкам в Богазкёе, где располагалась столица хеттов Хаттуса. Уже в первый сезон была сделана сенсационная находка — клинописный вариант хетто-египетского мирного договора. Архив Богазкёя состоял из десяти тысяч табличек на нескольких языках Ближнего Востока. Клинопись давно уже научились читать, но сам язык большей части текстов оставался непонятным. Значение слов и грамматических форм можно определить на основе сравнения с родственными языками, но для этого необходимо было установить, к какой семье относился хеттский язык. Именно эта задача была решена чешским исследователем Б. Грозным в 1915 г. Открытие Б. Грозного, что хеттский язык принадлежал к числу индоевропейских, имело огромное значение. Во-первых, до этого не было известно ни одной индоевропейской народности на территории Ближнего Востока. Во-вторых, хеттские тексты, датировались II тысячелетием до н. э.— на несколько веков ранее, чем древнейшие известные до той поры индоевропейские памятники, такие, как греческие поэмы Гомера, индийские веды или иранская «Авеста».

Работы Б. Грозного и его последователей позволили по-новому представить этническую историю Древнего Востока. В 20— 30-е годы проявлялись и ложные тенденции в освещении этих вопросов — делались попытки представить индоевропейцев в качестве «господствующей расы» носителей культуры, объяснить особенности их политического строя спецификой «духа народа» и т. д.

Успехи хеттологии позволили А. Гетце уже в 1933 г. дать общий очерк истории Малой Азии. Как обычно в работах западных исследователей особое внимание автор уделял военной и династийной истории. Общественный строй хеттов он считал феодальным, основываясь на сходстве ряда социально-политических институтов (условные держания, повинностное землевладение и т. п.).

Важные достижения послевоенной историографии связаны с находками иероглифических надписей, особенно распространенных на территории княжеств Северной Сирии рубежа II—I тысячелетий до н. э. Их язык оказался весьма близким хеттскому, что позволяет рассматривать историю этих княжеств как заключительный этап истории хеттских народов. Исследования лингвистов и археологов (в том числе турецких) демонстрируют истоки хеттской культуры, связанной не только с индоевропейцами, но и с местным населением Малой Азии (так называемыми протохеттами). Все яснее становится значительность той роли, которую играли хурриты, в особенности в новохеттский период, когда, по-видимому, и сама правящая династия была хурритской по происхождению. Этнической и культурной истории Малой Азии посвящен ряд работ советских хеттологов. Однако центральное место в советской науке занимают проблемы социально-экономического и политического строя — рабства и иных форм эксплуатации, особой формы хеттской монархии, которая не может быть названа деспотической, и многие другие.

Источник: http://www.mystic-chel.ru/east/hittites/222.html

По следам Хеттов

Царь отправился в путь. Все вещи были собраны. Дворец и храмы заперты. Царь «закрыл» свой стольный град и отбыл в неизвестном направлении. До сих пор никто не знает куда. Так — пропажей царя и двора — кончилась многовековая история Хеттской державы. В смутное время древности — в пору переселения «народов моря» — Хеттская держава была вмиг упразднена. Она растворилась в небытие. Великих властителей Востока ждали тридцать веков забвения.

Уже «отец истории» Геродот (между прочим, уроженец Малой Азии), равно как и последующие греческие и римские историки, ничего не знали о «стране хеттов», хотя несколькими столетиями ранее она диктовала свою волю фараону Рамсесу II. Египет остался непременной темой традиционной историографии. Его достойные противники — хетты — канули в Лету.

В Ветхом Завете хетты упомянуты несколько раз. Так, в Книге Бытия сказано, что пророк Авраам, поселившись на юге Палестины, встретил здесь хеттов. «И говорил сынам Хеттовым...: я у вас пришлец и поселенец» (Быт 23, 3 — 4). Хетты отнеслись к нему радушно, а после смерти жены «достались Аврааму от сынов

Хеттовых поле и пещера, которая на нем» (Быт 23, 20). Это поле находилось вблизи Хеврона — одного из древнейших городов Палестины (Ханаана). Недаром библейские словари, выпущенные еще в начале прошлого века, сообщали: «Хеттеи — народ ханаанский».

Когда по прошествии нескольких веков сыны Из-раилевы вслед за Моисеем устремились в Палестину, хетты все еще жили там: «Амалик живет на южной части земли, Хеттеи, Иевусеи и Аморреи живут на горе» (Чис 13, 30).

Пожалуй, самым известным среди библейских хеттов был «Урия Хеттеянин» (2 Цар 11, 3), ведь это его жену, Вирсавию, возжелал царь Давид. Урия погиб при осаде города, а вслед за ним исчезли с библейских страниц и хетты.

Если читатели Библии и задумывались о том, кто они были, сыновья и дщери «Хеттовы», то быстро находили ответ. Мало ли подобных племен — моавитян, аммонитян, мадианитян — упомянуто на страницах священной книги? Все они исчезли без следа, растворились в прошлом, как рисунки, прочерченные по песку пустыни. Одним из этих малых племен — безликих, словно песчинки, — наверное, были хетты.

Разве что один библейский стих удивлял комментаторов. В Четвертой книге царств говорится об осаде сирийцами (арамеями) израильской крепости Самарии. В одну из ночей у стен города «послышался стук колесниц и ржание коней, шум войска большого» (7, 6). Слышавшие это сирийцы сказали в страхе: «Верно нанял против нас царь Израильский царей Хеттейских и Египетских, чтобы пойти на нас» (7, 6). Страх охватил их, и побежали они.

Неужели грозная армия сирийцев могла испугаться жалкого племени хеттов? А почему хеттов помянули вровень с египтянами? Горстку кочевников и великое царство! И если хетты были так сильны, то где лежала их столица? Откуда под стены Самарии двинулись колесницы? Историки не могли ничего ответить, а археологи — ничего найти. Может быть, в текст вкралась ошибка безвестного переписчика?

...В XIX веке удалось расшифровать египетские иероглифы. И вот среди прочитанных текстов были и те, где говорилось о «народе хеттов», об «ужасных хеттах». Оказывается, в начале XIII века до нашей эры Рамсес II даже сразился с хеттами и разбил их при сирийском городе Кадете. На стене одного из египетских храмов обнаружили огромный рельеф, созданный в честь славной победы: могучий фараон и его воины истребляли длинноволосых людишек — тех самых хеттов, что умели веками жить, не оставляя следов. Наконец, на стене храма в Карнаке нашли текст мирного договора с хеттами. Вот и все. Хетты вновь растворились в «историческом тумане».

В 1830 году француз Шарль Феликс-Мари Тексье, побывав близ деревни Богазкёй, в 150 километрах от Анкары, осмотрел странные руины, оставленные здесь неведомыми племенами. Увиденное привело его в восторг. Когда-то здесь был «такой же великий город, как Афины в древности». Город окружали стены; на их вратах стояли каменные львы и был изображен сфинкс/ Неподалеку, на скале, были высечены огромные рельефы и какие-то иероглифы.

Что за народ оставил их? История древнего мира была полна белых пятен. Наверное, мы можем лишь описывать древние памятники, но тайну их никогда не разгадаем.

В своей книге «Описание Малой Азии», выпущенной в 1839 году, Тексье воспроизвел некоторые изображения, найденные в Богазкёе. Но кто объяснит их смысл? «Сперва я был склонен видеть в этих руинах храм Юпитера, — признавался путешественник, — но позднее мне пришлось отказаться от этой мысли... Эту постройку нельзя было отнести ни к одной из римских эпох; величественный и своеобразный характер руин привел меня в замешательство».

Помимо руин, Тексье отыскал скальное святилище Язылыкая, вдоль стен которого застыли десятки высеченных в камне фигур — очевидно, древних богов. Крылатые статуи молча взирали на путешественника; не мог одолеть их молчание и он.

К началу XX века о хеттах было известно, что когда-то они бросали вызов Вавилону и Ассирии, что они поддерживали отношения с фараонами и — если верить египтянам — были разбиты Рамсесом II при Кадеше. Впрочем, был ли разгром? Б. А. Тураев еще почти сто лет назад отмечал, что «битва при Кадеше не имела тех результатов, которых можно было ожидать от победы: вслед за ней мы видим восстание всей Сирии до самых границ Египта, а хеттов — в Дапуре, южнее Кадета». Но где были их исконные владения? Где располагалась их столица? Откуда они пришли?

Другой дореволюционный российский историк Р. Ю. Виппер в своей «Истории древнего мира» давал расхожий для того времени ответ: «Хетиты, утвердившиеся на высоком плоскогорий Малой Азии, пришли из Туркестана и по своим обычаям, одежде и наружности напоминают современные нам среднеазиатские племена». Но так ли это? Возможно, новые хеттские письмена дадут ответ.

В 1903 году историк Хуго Винклер из Берлинского университета отправился в Ливан. Там, говорят, видели таблички с загадочными клинописными знаками.

Винклер был известным ученым-ориенталистом. Об этом говорит один лишь список его научных трудов. В 1889 году он выпустил двухтомник «Клинописные тексты Саргона», три года спустя — книгу «Клинописные тексты к истории Ветхого Завета»; он также перевел законы Хаммурапи и написал двухтомную историю Израиля. Он был типичным кабинетным ученым, предпочитавшим вести раскопки на полках библиотек и разгребать не землю, а пыль, покрывшую книжные тома. Он был из тех ученых, что делают открытия лишь на кончике пера; впрочем, чаще всего у них получаются лишь удачные компиляции.

Однако новость о загадочных письменах звучала так интригующе, что Винклер не удержался от «научной экспедиции», то бишь на свой страх и риск, в одиночку, поехал на землю древней Финикии. К тому времени его отношения с коллегами окончательно испортились. Никто не хотел признавать идею, овладевшую им, а она была так гениально проста! Винклер, все еще доцент, не профессор (вот они, происки врагов!), считал, что вся человеческая культура происходит... из Вавилона. Этот город был подлинной колыбелью человеческой цивилизации. Здесь были сделаны все изобретения, все открытия; здесь зародились все идеи, когда-либо осенявшие людей. Короче говоря, Винклер был решительным «панвавилонистом». Для него все цивилизации от Китая до Южной Америки были лишь бледными копиями Великого Вавилона. Его коллеги посмеивались над ним, и он решил ненадолго сбежать из Германии.

В Ливане его ждала полная неудача. В досаде он вернулся в Берлин, где его ждало утешение: он был назначен экстраординарным профессором. С этого дня Винклер зарекся от участия в каких-либо раскопках. Ясно же, что он не приспособлен для этой работы!

Через несколько месяцев, когда неудача уже стала забываться, он неожиданно получил по почты подарок — табличку с письменами на неизвестном языке, присланную из Стамбула. Ее отправителем был Макриди-бей, сотрудник местного Оттоманского музея. С ним Винклер познакомился во время недавней поездки.

Сборы длились недолго, и вот уже Винклер в Стамбуле. Оказывается, эту табличку нашли в деревне Богазкёй, в Анатолии, а не в Сирии. Вместе с Макриди-беем Винклер поехал в эту отдаленную деревушку, лежавшую на высоте 1000 метров над уровнем моря. Он и представить себе не мог, в какую глушь попадет. Ориенталисту решительно ничего не нравилось на Востоке. Днем ему было слишком жарко, ночью — холодно. Он жаловался на клопов на постоялых дворах, на «ужасные лошадь и седло». Ему казалось, что он попал в средневековую страну. «Как можно жить в этом диком краю?» — ворчал немецкий профессор, но съездил он не зря.

19 октября 1905 года Винклер в первый раз осмотрел руины, лежавшие невдалеке от деревни. Удивительно! Вот участок, огороженный каменными стенами. Чуть дальше по склону взбираются циклопические стены, стоят огромные камни, ворота с каменными львами — целый город, покинутый город. Его стена в поперечнике достигала километра — по античным меркам это был очень большой город.

Где же нашли эту табличку? Винклер расспрашивал крестьян. Они не могли взять в толк, о чем идет речь: эти же черепки попадаются всюду. Не мешкая, Винклер взялся за раскопки, а уже через три дня начались проливные дожди. Надо было срочно возвращаться в Анкару, лежавшую в 150 километрах отсюда, иначе он мог на всю зиму застрять в этой глуши, где не было и сотни домов. Он покидал Богазкёй. Его переполняла радость; он вез с собой тридцать четыре таблички с таинственными письменами. Небывалая удача!

Летом 1906 года Винклер поехал в Богазкёй уже во главе небольшой экспедиции. Теперь у него были деньги для проведения раскопок. Его поддержали Германский археологический институт и Германское Восточное общество, директора музеев и банкиры. Вместе с ним вновь поехал и Макриди-бей. Целыми днями жители деревни рылись в земле, а герр профессор, как ребенок, вертел в руках сотни принесенных ему табличек, осматривал их, складывал лишь в ему ведомом порядке. Вот только прочитать не мог. Почти все надписи были сделаны на неизвестном языке. Лишь кое-где попадался знакомый ему аккадский текст. Так, однажды ему принесли табличку, на которой было начертано:

«Договор Рамсеса, возлюбленного Амоном, великого царя страны Египетской, героя, с Хаттусили, великим царем, правителем страны хеттов, своим братом... Превосходный договор мира и братства, дающий мир... до вековечности». Из тьмы веков выступил могущественный правитель, диктовавший свою волю фараону, сражавшийся с ним и разделивший с ним почти весь известный тогда мир.

Это был звездный час Хуто Винклера. Он держал в руках документ важнейшей государственной важности — договор одного царя с другим. Во все времена подлинники подобных документов хранились лишь в царских архивах, а они располагались всегда в столице страны. Значит, он открыл столицу державы, давно исчезнувшей с карты мира, — столицу страны хеттов. Так, над домишками деревни Богазкёй вознеслась тень великого города — Хаттусы.

Во время раскопок попадались и другие таблички на аккадском языке. Им хетты тоже пользовались в дипломатической переписке. По этим надписям ученые начали восстанавливать историю хеттского народа, совершенно неизвестную науке. Однако большая часть табличек, найденных Винклером, — а их было тысяч десять — содержала надписи на неизвестном языке. Что они могли означать?

... В течение нескольких лет филологи пытались расшифровать непонятную клинопись. Она была не похожа ни на аккадский язык, ни на другие древнесемитские языки. Ключ к чтению хеттских надписей дал в 1915 году выдающийся чешский ученый Бедржих Грозный. Он заметил сходство хеттского языка с... немецким. Его догадка подтвердилась. Хетты говорили на древнейшем известном нам индоевропейском языке. После 1930 года почти все хеттские тексты были прочитаны.

Источник: http://www.mystic-chel.ru/east/hittites/418.html

Торжество царя Суппилулиумы

Началась же история хеттов с того, что после 2500 года до нашей эры в Центральную Анатолию стали переселяться индоевропейские племена. К этому времени внутренние районы Анатолии были уже населены. Было бы ошибкой считать переселение индоевропейцев в Анатолию «военным вторжением» и сравнивать их с ордой варваров, грабящих и разоряющих чужие города и деревни. Скорее, это было постепенным расселением пришлых племен на новой для них территории, смешением пришлого и исконного местного населения. По мнению большинства исследователей, оно протекало довольно мирно, хотя без отдельных столкновений не обошлось.

Откуда же пришли в Анатолию индоевропейские племена? Называют разные маршруты их передвижения. Сравнительно недавно советские ученые Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванов выдвинули теорию, согласно которой первоначально областью расселения индоевропейцев— их прародиной — была область Передней Азии — от Южной Туркмении до Северного Междуречья. Ее близость к городам шумеров объясняет высокий уровень культуры индоевропейцев в раннем Бронзовом веке.

Появление хеттов в Анатолии можно сравнить с событиями поздней истории — с расселением индоевропейских (германских) племен в Южной Европе, на землях Западной Римской империи. Пришлые племена постепенно переняли местную религию (христианство), местные обычаи и использовали в религиозных обрядах местный (латинский) язык. Коренное же население — римляне (протоитальянцы), галлы (прото-французы) и иберы (протоиспанцы) — постепенно растворилось среди захватчиков, разграбивших Рим, но позднее сделавших его столицей своей Священной империи.

Первым хеттским царем около 1750 года до нашей эры стал Анитта (впрочем, дата его правления весьма условна). Он правил в городе Куссара и оттуда совершал походы, покоряя соседние города и области — Несу, Цалпуву, Пурусханду, Салативару.

В одном из походов он покорил и Хаттусу. Этот город он разрушил до основания и проклял во веки веков. «Взращу здесь траву сорную, — велел он записать в назидание потомкам. — Если же кто поселится в Хаттусе, да поразит его гнев бога Грозы!» По иронии судьбы, именно Хаттуса стала позднее столицей Хеттской державы. Это ее камни до наших дней лежали возле деревни Богазкёй.

Вот одна из загадок хеттской истории. Почему сто лет спустя хетты отстроили проклятый город Хаттусу и даже сделали его своей столицей? Ученые полагают, что причина была в очень удобном месте расположения Хаттусы. Город стоял на неприступной скале, но в то же время его.жители круглый год располагали питьевой водой. Это позволяло подолгу выдерживать вражескую осаду. Пока же Анитта разграбил Хаттусу и увез добычу в свою столицу — Несу.

Время правления Анитты было временем частых междоусобных войн между городами-государствами Анатолии. Однако победитель этих междоусобиц не мог не объединить под своей властью большую часть враждовавших земель. Армия Анитты, одерживавшая одну победу за другой, насчитывала, как следует из надписи, 1400 воинов и 40 колесниц. В те времена этого было достаточно, чтобы считаться самым могущественным царем Анатолии. Его держава простиралась почти от Черного до Средиземного моря.

Сведения о первых царях Хеттской державы довольно скудны. Царь Телепину, 'пришедший к власти около 1525 года до нашей эры, установил в стране четкую систему наследования власти, которая соблюдалась отныне неукоснительно. В течение десятилетий Хеттская держава доставалась тому, кто случайно уцелевал среди интриг и заговоров. Телепину же издал указ, пресекая честолюбивые притязания знати: «Пусть царевич, сын от главной жены, будет царем. Если нет сына от главной жены, пусть сын жены второго ранга будет царем. Если же нет царевича, пусть возьмут мужа для дочери жены первого ранга и пусть он станет царем».

В случае убийства правителя или наследника — а такое регулярно случалось в предыдущие десятилетия — собрание воинов (панкус) решало судьбу убийцы. Очевидно, его ждала смерть, но «его дому, его жене, его детям зла пусть не чинят». Наказание нес один провинившийся. Если же кто-то подстрекал его к убийству, то карать советчика следовало, невзирая на его сан. Если в гибели наследника был виновен сам царь, следовало судить и его.

Телепину ввел также нормы поведения царя и знати. В его указе педантично описаны самые разные меры предосторожности. Вот один из примеров хеттского этикета: «Когда царь выходит из колесницы, старший телохранитель, если он стоит рядом, склоняется перед царем и передает его старшему пажу. Если же перед ним стоит какой-то другой сановник, то самый знатный [?], стоящий впереди, склоняется перед ним. Если же никого из знатных сановников нет рядом, то склоняется тот из телохранителей, кто стоит рядом, далее если он идет куда-то в сторону от колесницы [и не сопровождает царя]. И как только царь вышел из колесницы, старший телохранитель и другие телохранители склоняются вослед ему».

Многие придворные церемонии призваны были прежде всего защитить царя от малейшего осквернения, ведь он считался еще и высшим жрецом (чаще всего царя изображают именно жрецом). Поэтому все слуги царя обязаны были очень тщательно блюсти свою чистоту, чтобы не оскорбить в его лице богов. Например, слуги, работающие на царской кухне, каждый месяц должны были приносить клятву, что не подадут царю нечистой воды. Если в воду для омовения царя попадал волос, это неминуемо означало смертный приговор.

С особыми мерами предосторожности принимали товары, поставляемые ко двору. Должность «поставщика двора» была почетной, но опасной. Сапожники и кожевенники, например, могли использовать для своей работы лишь кожу, взятую из царских запасов. Если они брали какую-то другую кожу, то их и их семьи могли казнить. Если это случалось по недосмотру, то им надо было немедленно известить об этом царя: «Если вы [случайно] возьмете другое, то скажите царю, и тогда это не будет считаться преступлением. Я, царь, отдам сделанное вами слуге или отошлю чужеземцу». Если же кто-то из страха утаивал нарушение ритуала, то немедленно лишался поста: «И если вы скажете: «Царь нас не видит», то ведь боги царя давно видят [ваше прегрешение] и палками погонят вас в горы».

В дальнейшем хеттские цари старались твердо держаться указа Телепину и избегали править страной, как восточные деспоты. Подобная практика была внове для того времени. По мнению многих историков, в основе ее лежали принципы племенной демократии, еще сохранившиеся у индоевропейцев.

В то время главными противниками хеттов стали хурриты. Ассирийские и шумерские источники впервые упомянули хурритов в конце III тысячелетия до нашей эры. Они населяли земли к юго-западу от Каспийского моря, в районе озера Ван. Позднее они продвигаются в Восточную Анатолию и создают несколько царств, самое известное из которых — Митанни. В XV веке до нашей эры оно становится крупнейшей державой Анатолии.

Во время одного из своих походов фараон Тутмос III вторгся в царство Митанни. Как предполагают историки, для этого он велел перетащить корабли из сирийского порта Библ через весь Ливан к Евфрату, а затем поднялся вверх по реке. Он сокрушил царство хурритов и этим помог возвышению Хеттского царства.

Возможно, хетты и не использовали бы этот шанс, если бы у них не появился великий царь — Суппилулиума I, чье имя переводится как «(Рожденный) у чистого источника». При нем Хеттская держава достигла расцвета. В ее состав вошли почти вся современная Турция, большая часть Месопотамии и Северная Сирия, а также Кипр.

Предположительно, Суппилулиума взошел на трон около 1380 года до нашей эры. Придя к власти, он повел необычную политику — стал заключать договоры с соседними странами, постепенно подбирая союзников для грядущей войны с царством Митанни. Каждый раз, заключая договор о дружбе, он скреплял его свадьбой, соединяя узами кого-либо из своих родственников с царем (или его родичами) новой дружественной державы. Правителями завоеванных государств он назначал своих родственников. Так постепенно формировалась Хеттская федерация — союз ряда небольших государств, ле-жайших близ границ страны хеттов, и Хеттского царства. Семейные узы укрепляли отношения между хеттами и их вассалами.

Среди хеттских царей Суппилулиума I, возможно, самая колоритная фигура. Он был энергичен и храбр, талантлив и остроумен. Это он позволял себе в договор с одним из. царей включить следующую юмористическую преамбулу: «Народ Исувы бежал от меня, Солнца, и удалился в страну хурритов. Я, Солнце, писал хурритам: «Верните мне моих подданных». Но хурриты отвечали мне, Солнцу, следующее: «Нет. Эти города еще раньше вошли в страну хурритов и на ее земле поселились. Верно, правда и то, что перебежали они позднее к хеттам. Но ведь, в конце концов, каждая корова выбирает свое стойло, вот и они, наконец, вернулись в мою страну». И так хурриты не выдали мне моих подданных... Теперь же люди Киццуватны стали хеттскими коровами и выбрали себе стойло. Они отпали от хурритов и ко мне, Солнцу, перешли... Страна Киццуватна с ликованием встретила свое освобождение».

Суппилулиума — человек не педантичный, не мелочный. Ради государственных дел он мог порой пренебречь церковным празднеством, на что никто из его преемников уже не отваживался.

Любопытно, что не сохранилось ни одного текста, свидетельствующего о набожности Суппилулиумы. Напротив, он как будто совершенно равнодушен к богам — тем истовее будет молиться его сын, Мурсили, вспоминая грехи отца.

Суппилулиума как будто любил испытывать терпение богов. Он рисковал, полагаясь порой лишь на удачу, и ему всякий раз везло. В отношениях с другими правителями он умел поставить себя так, что все признавали его «великим царем».

Суппилулиума — человек прагматичный. Он остро чувствует государственную необходимость. Он повторно заключил договор с правителем Киццуватны, несмотря на то, что последний однажды уже предал его и перешел на сторону хурритов. Вернув своих «коров» из Киццуватны, хеттский царь не собирался им мстить или унижать их. Наоборот, он еще почтительнее относился к этому перебежчику. Если хурриты называли его своим слугой, то он — «братом», законным царем, хотя сам договор составлен так, что этот «брат» оказался вассалом хеттского царя.

Подобным хитроумием Суппилулиума достигал большего, чем иные властители огнем и мечом. Правитель Киццуватны, оказавшись под защитой Хеттской федерации, хоть и платил хеттам дань, хоть и ограничен был во внешней политике, все равно чувствовал себя лучше, чем в услужении у хурритов.

Выгодно это было и хеттскому царю. Заключив договор с Сунассурой, он обезопасил себя на случай войны с Митанни. Он был уверен, что царь Киццуватны не нападет на него с тыла и ему не придется воевать на два фронта.

Самым опасным противником Суппилулиумы оставались хурриты из страны Митанни. Ее завоевание стало триумфом хеттского царя. Улучив момент, когда в Митанни произошел дворцовый переворот, хетты вторглись в эту страну. Вскоре столица хурритов Вашшук-канни пала, а с ней и само царство, главный противник хеттов в £V — XIV веках до нашей эры. Оно уже не оправилось от разгрома. Суппилулиума посадил управлять им своего зятя. Так Митанни из великой державы превратилась в вассала хеттского царя. После этой победы Сирия окончательно вошла в состав Хеттской державы. Ее южная граница пролегла по горам Ливана, близ города Кадета, — там же, где недавно проходила граница между Египтом и хурритами.

Победа хеттов над Митанни полностью изменила расстановку сил в тогдашнем мире. В бронзовом веке на Древнем Востоке сложилась своя система международных отношений. Правители трех-четырех крупнейших держав того времени именовали себя «великими царями». Все они были в отличных отношениях между собой. Они называли друг друга «братьями», обменивались посольствами и богатыми дарами и заключали между собой равноправные договоры. Эти договоры не накладывали почти никаких ограничений на суверенитет союзников. Они лишь запрещали им воевать друг против друга, обязывали выдавать перебежчиков и, в случае смерти правителя, гарантировать приход к власти его законного наследника. Если какая-то из этих держав гибла под ударами соседей или распадалась из-за внутренних смут, ее место вскоре занимало новое царство. Упадок одной державы содействовал возвышению другой.

Кроме того, на политической сцене имелось множество мелких царств, княжеств и городов-государств. Крупные державы также заключали с ними договоры, но ни о каком равноправии в их отношениях не могло идти и речи. Великие цари диктовали свои условия сателлитам, а в случае их неповиновения организовывали военные экспедиции и карали ослушников.

Ко времени воцарения Суппилулиумы I великих держав было три: Египет, Вавилон и Митанни. Хеттское царство при Суппилулиуме, разгромив хурритов, само стало одной из ведущих держав своего времени. Правители мелких соседних государств ежегодно прибывали к его двору сами или присылали своих помощников. Великие цари обменивались с ним подарками.

К концу правления Суппилулиумы I Хеттское царство было окружено «щитом» из дружественных ему государств. В Арцаве, на юго-западе Малой Азии, правил его зять. В Каркемише и Хальпе, завоеванных им, правителями стали его сыновья. Еще несколько государств — Хайаса на северо-востоке, Киццуватна на юго-западе и Амурру в Сирии — заключили с хеттами союзнические договоры. Подобный «щит» заслонял Хеттское царство от нашествия ассирийцев, египтян и вавилонян.

До победы над Митанни хетты остерегались конфликтовать с Египтом. Когда же война подошла к концу и хеттские войска осадили Каркемиш — последнюю хурритскую крепость в Северной Сирии (ее осада длилась всего восемь дней), тогда два хеттских военачальника во главе своих отрядов перешли границу близ Кадеша и разграбили лежавшие за ней египетские владения в Ливане.

Неужели армия фараона могла стерпеть этот позор? Почему не мчатся колесницы, не шагают солдаты?

А в это время в Египте было совеем не до войны с людьми, ибо новый правитель страны, Эхнатон (Аменхотеп IV), воевал с... богом. Он низверг бога Амона, которому поклонялись многие поколения египтян, и велел почитать новое божество — Атона, или Солнечный диск. Пока хетты понемногу завоевывали его державу, — а ближневосточные земли десятилетиями принадлежали Египту — Эхнатон преследовал жрецов и строил новую столицу. Ему было не до внешних врагов.

Источник: http://www.mystic-chel.ru/east/hittites/417.html

Битва Муваталли при Кадеше

В Египте, в храме Карнак, сохранились знаменитые рельефы. На них мы видим триумф египетской армии. Она громит жалкие полчища хеттов. На самом деле, эти изображения лишь пример лжи, неизменной спутницы всех войн — от древнеегипетских до новоиракских.

Битва была упорная и кончилась ничем, Однако, вернувшись в Египет, Рамсес II приписал себе полную победу над врагом. На самом деле, моральную победу одержали хетты. Их современники хорошо понимали это. Так, правитель Амурру, небольшого княжества, лежавшего между Хеттским царством и Египтом, до начала битвы переметнулся к египтянам. После битвы при Кадете он снова признал верховенство хеттов. Что же произошло у стен этой крепости?

Благодаря египетским документам мы неплохо знаем подоплеку войны и подробности главного сражения. В то время столкновение с Египтом было практически неизбежно. Во второй половине II тысячелетия до нашей эры египетские фараоны начали вести несвойственную их предкам политику. Вековой порядок правления был забыт. Кто-то из фараонов отверг всех прежних богов и заставил подданньгх поклоняться новому и единому богу; кто-то покинул пределы Нильской долины и пустился завоевывать соседние страны, нарушив мировое равновесие. Великая война началась на Ближнем Востоке — в Сирии, через которую пролегали важнейшие торговые пути. Здесь столкнулись интересы хеттов и египтян.

Сирия уже была покорена прежде Египтом; ей завладел фараон Тутмос III, но впоследствии Эхнатон, занятый своей религиозной реформой, потерял благодатные северные земли. Напрасно правители сирийских городов взывали к нему: «Да даст мне царь 20 человек защищать город царя, моего господина. Тогда я пойду к нему, чтобы созерцать лицо его... Да знает царь, что мы заперты со стороны материка, что у нас нет ни воды, ни дров... Да обратит лицо свое царь на своего раба и выступит в помощь ему» (пер. Б. А. Тураева). Теперь молодой фараон Рамсес II вознамерился вернуть Сирию. Хетты же решились дать египтянам отпор.

Битва при Кадете стала кульминацией этой борьбы. По словам Б. А. Тураева, «у Кадета столкнулись силы всего культурного мира того времени». Эта битва могла обернуться для египтян катастрофой — сродни Седану для Наполеона III. Однако хетты — как, впрочем, всегда — не использовали плоды победы и не разгромили Египет, а ограничились лишь подписанием мирного соглашения — первого в мировой истории.

Война началась с измены. Царь Амурру, небольшого государства в Ливане, вышел из состава Хеттской федерации и перешел на сторону египтян. Хетты решили покарать его за измену, ведь его поступок нарушал равновесие на международной арене. Потеря «буферного государства» Амурру заметно ослабляла южные рубежи страны.

Что было причиной измены? Возможно, фараон Рамсес подкупил царя Амурру. Во всяком случае его измену он использовал сполна — тут же направил в сторону Сирии свои войска. Это случилось на пятом году правления, а поскольку Рамсес правил Египтом невероятно долго — 66 лет, очевидно, перед началом войны в Сирии ему было всего 20 — 25 лет. Навстречу ему двинул свои войска царь Муваталли.

Точная дата битвы при крепости Кадет неизвестна. По разным данным, она состоялась в 1296, 1290, 1285 или 1275 годах до нашей эры. Зато неоспоримо ее значение. Распря Египта и Хеттского царства знаменовала новый передел мира.

Сражение произошло в Сирии, на берегах реки Оронт. Фараон Рамсес II привел сюда 20 тысяч солдат. Его армия состояла в основном из нумидийских наемников. В ней было 2,5 тысячи колесниц. Хеттское войско царя Муваталли насчитывало, по некоторым оценкам, около 30 тысяч воинов и 2,5 тысячи колесниц. В войске хеттов сражались и союзные им племена, и народы, в том числе — так сообщают египетские писцы — филистимляне и дарданы, известные по «Илиаде» Гомера. Сирийские наместники тайно держались хеттской стороны.

Неподалеку от Кадета к Рамсесу привели двух перебежчиков. «Мы хотим стать слугами фараона, — рассказали они, — мы хотим сбежать от жалкого хатти. Жалкий хатти остановился в стране Хальпа. Он боится фараона и не хочет идти на юг».

Армия египтян подошла к реке. Их обоз растянулся на пятнадцать километров. На переправу ушло бы не меньше пяти-шести часов. Вот передовые отряды двинулись на другой берег. Походная колонна разорвалась. Стоило ли ждать отстающих? Фараон вынес свой приговор: «Хетты пока не подошли сюда. Им быть в пути еще несколько дней. Никакой опасности нет!»

Под стенами самой грозной крепости Сирии, готовясь ее осадить, египтяне разбили лагерь и выпрягли лошадей из колесниц, не зная, что хеттский царь, распустивший лживые слухи, находится неподалеку. Все это время Муваталли спокойно оставался в укрытии, поджидая, Пока Рамсес попадет в ловушку, уготованную ему.

Вот уже колесницы хеттов, взбивая пыль, мчат сюда, но в лагере египтян все спокойно. Что волноваться? Это спешит подмога. Отдых солдат прерывают их разъяренные враги, быстро истребляя доверчивый отряд. Дивизия Ра перебита; египетская пехота смята. Уже гибель фараона близка. Уже к нему подвигаются хеттские воины, уже многие воины и даже колесничий, забыв о сражении, бросаются собирать богатую добычу, но радоваться рано. Битва лишь началась. Подмога, пришедшая к египтянам, окружила хеттов и стала их истреблять.

Дальнейшее напоминает навязчивый сон, бывающий лишь в бреду. Снова пыль облачком, облаком, тучей темнит горизонт. Новая тысяча хеттских колесниц напирает на египтян. Те едва терпят страшную атаку, как вдруг... положение меняется. Подмога, пришедшая к египтянам... Все это, кажется, было, было! Перепуганные хетты пробиваются в крепость. Поле боя остается за египтянами. На следующий день все повторяется... К вечеру хетты вновь удаляются в крепость, но и египтяне спешат отступить.

Так колебались чаши весов в этой битве. Так две мировые державы поделили власть над Востоком, и фараон «с миром вернулся в Египет, с пехотой своей и колесницами своими».