ПОЗДНИЙ РИМ: КРИЗИС И РОСТКИ НОВОГО.

ОБСТАНОВКА В ЕВРОПЕ В НАЧАЛЕ I ТЫС.На ее территории все еще существовало единственное государство - Римская империя. К северу от нее: в лесах, охватывавших обширные земельные массивы от Рейна на западе и до Уральских гор на востоке, существовало огромное количество первобытных племен, входивших в несколько этнических объединений - кельтов, германцев, славян, балтов, финно-угров. В расположенных на Юго-востоке Европы Причерноморских степях находилось преимущественно ираноязычное (послескифское) население; туда же периодически накатывались волны тюркских и монгольских кочевников. Весь этот разноплеменный, многоязыкий конгломерат - варварыпо античной терминологии[19] - с различными культурными и хозяйственными традициями, был в постоянном движении. В первые века новой эры он напоминал полноводную реку в начале паводка, готовую выплеснуться через привычные берега и устремиться на плодородные долины, освоенные и облагороженные длительным трудом античного населения (многое, конечно, там было сделано и трудом рабов, захваченных римлянами, в том числе, и в приграничных варварских землях). Грозящее Риму половодье вызывалось внутренним хозяйственным и общественным развитием варварских племен, о котором - в следующей главе. Но именно "набухание" европейской варварской периферии, периодически перетекавшей сквозь не очень прочные пограничные заграждения, сначала отдельными ручейками, затем бурными потоками, которые, в конце концов, затопили все западноримские земли, и подвело итог античному периоду европейской истории.

Почему же Рим, уже много веков господствовавший над соседями, подчинивший своей воле ряд цветущих стран и даже цивилизаций Балкан и Ближнего Востока, не выдержал натиска разрозненных, хотя и многочисленных, но примитивно организованных и плохо вооруженных варваров? Причина: усиление европейских варваров совпало с наступившим кризисом самого римского государства. Обратимся к причинам и сути этого кризиса.

ПРИЧИНЫ КРИЗИСА АНТИЧНОГО ОБЩЕСТВА. К III в.н.э. Древний Рим был одной из двух по величине и могуществу империй на Земле с населением около 50 млн. человек, а в Европе - единственным государством. Столица - "Вечный город" - Рим с населением около 1 млн. человек также была единственной в своем роде в Европе.

Но потенциал государства уже был исчерпан. Известно, что могущество этой державы с почти тысячелетней историей покоилось на двух "китах": античном рабстве и античной демократии. Однако в первые века новой эры эти фундаментальные основы уже изрядно прогнили.

Рабство, как известно, - самый неэффективный способ организации труда. Оно игнорирует личную заинтересованность в труде самого работника. Эффективность системы базировалась на избытке дешевых рабов, бесперебойным потоком поступавших, прежде всего с варварской, первобытной периферии. Это, кстати, приучило римлян все свои проблемы решать чисто колониальным способом, за счет внешней экспансии. Но всему есть предел. С первых веков новой эры на границах Рима стали формироваться варварские племенные союзы, которые уже начинали оказывать упорное сопротивление (вспомним погибшие легионы Квинтилия Варра в 9 г. н.э. от германцев в Тевтобургском лесу и слезы по этому поводу на глазах у тогдашнего императора, вернее - принцепса, Октавиана). Огромные по протяженности границы, растянутые коммуникации, волнующееся море рабов внутри страны, на контроль за которыми приходилось отвлекать целые армии - все это ослабляло военные возможности государства. Да и сами армии, особенно с III в. уже были не те, что при Цезаре и даже Октавиане. Самоедская политика по отношению к собственному крестьянству, замеченная еще погибшими в борьбе с нею братьями Гракхами, исчерпала внутренние людские ресурсы опоры порядка - римского народа. Концентрация земельных владений в руках магнатов, опиравшихся на рабский труд, разоряла крестьян - основную массу любого доиндустриального общества, из которых комплектовались и знаменитые римские легионы. Традиционная экспансионистская, захватническая политика Рима и все увеличивавшееся число рабов внутри государства требовала же существования мощных вооруженных сил. Легионы, составленные из союзников-федератов, а то и просто взятых на службу варваров были ненадежны, если не сказать более. К тому же, лишенные патриотизма, такие легионеры служили исключительно за деньги и льготы. Если они и защищали Рим, то не менее того и обирали его материально, истощая финансы. Частые восстания многочисленных рабов, нередко сконцентрированных десятками, а то и сотнями в казармах-латифундиях, отвлекали значительные военные силы, как на подавление этих восстаний, так и на выполнение полицейских функций внутри страны. Ведь при тогдашней технической оснащенности войск полицейский или солдат с коротким мечом едва ли был вооружен намного лучше раба с мотыгой или киркой. Качество приходилось заменять количеством, и армия все больше отвлекалась на внутренние нужды.

К тому же дальнейшее увеличение размеров империи разрушило унаследованную от ранних времен полисную структуру римского общества. Полноправные граждане превращались в подданных императора-принцепса и лишались реальных гражданских прав. Стремление сохранить разбухшую империю как единое целое привело к исчезновению демократии.

Завоевания также усиливали политическую роль армии, выросшей первые века н.э. в 64 раза и, в первую очередь, за счет варваров. Все это привело к прекращению завоеваний, с чем вынуждены были считаться и талантливый полководец Тиберий, и изнеженный, трусливый Домициан, неспособный передвигаться без носилок, и неутомимый труженик Адриан, дважды обошедший пешком всю империю. Но, в следствии прекращения победоносных войн, приток рабов сократился. Став дефицитными, последние, естественно, резко подорожали, причем настолько, что стало даже выгодным их выращивать в неволе. Это было безопаснее, но намного дороже. Из-за роста себестоимости рабов их труд стал слишком дорогим. А так как и прежде он был малопроизводительным, то и перестал приносить привычный доход. Падало благосостояние римлян, что сокращало их покупательную способность. Значит - сокращалась и деловая активность, затруднялся сбор налогов.

Теперь стала очевидной пагубность безудержной экспансии прошедших столетий. Эффективность управления гигантским государством требовала огромных средств. Старые демократические институты с начала новой эры изживались. Прежде избираемые должностные лица содержались обычно за счет местных средств или же вообще исполняли свои обязанности бесплатно в качестве почетных. Такая система управления была дешевой. Но в огромном государстве становилась неповоротливой, малоэффективной. Вместо республики установился принципат, а затем и более неприкрытый, тоталитарный доминат. Место выборных администраторов заняли чиновники, подчинявшиеся вышестоящим -- и так до особы императора. Работоспособность этой огромной управленческой вертикали можно было обеспечить только деньгами. Ни о какой работе на общественных началах речи уже не шло, ибо должность назначенного, а не свободно избранного, служащего не своим избирателям, а назначившему его начальнику не может быть почетной. К тому же местный богач был во многом независим, что было невыгодно центральной власти, а чиновник же не мог не быть зависимым - у него нет иных средств к существованию, кроме получения платы от вышестоящего чиновника. В IV в., при Константине Великом, в Риме уже насчитывалось до 400 тысяч чиновников. Дело в том, что стремление все централизовать для концентрации средств, необходимых возраставшей бюрократии, породило порочный круг. Централизованное правление требовало ресурсов. Добываемые средства шли на обеспечение аппарата управления. Как следствие, поиски средств на свое собственное содержание становилось главной целью властей, оттесняя на другой план все иные ее задачи.

Результатом стал постоянный и весьма существенный рост налогов, в результате чего становится невыгодным заниматься и производством, и торговлей. Ремесленники и купцы, опасаясь всевозможных поборов от всякого рода чиновников, сворачивали свою деятельность и старались, при наличии средств, покупать земельные участки и переезжали в создававшиеся таким образом виллы, где старались жить за счет собственных ресурсов. Экономика городов и они сами приходили в упадок, что уменьшало спрос на продовольствие. Отсюда - проблемы со сбытом продукции латифундий и вилл, чье производство тоже сокращалось. Падение же производства, сворачивание деловой активности вели и к уменьшению поступлений в казну из-за сокращения сбора налогов.

Итог - помимо возрастания затрат на содержание огромной и по сути наемной армии, в первые века новой эры резко возросли расходы на государственное управление. Но жесткая централизация огромной страны (перед нами богатый исторический опыт) не способна долго поддерживать должный порядок. И это - при наступившем хозяйственном кризисе, резко сокращавшем поступления от налогов в государственную казну. Чиновники и армия съедали все доходы, и их не хватало для других нужд (строительства и поддержания в должном состоянии дорог, пособий ветеранам и многодетным и т.д.). Общество катилось к упадку.

ПОИСКИ ВЫХОДА. ПОПЫТКИ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ. Происходившие изменения подсказывали и выход из тупика. Хозяйственный кризис, падение покупательной активности как отмечалось, сокращали, потребность в огромных рабовладельческих латифундиях. Экономически выгоднее становились меньшие по размерам виллы, в которых и формы эксплуатации рабов начинают смягчаться. Рабов наделяют землей, создавая условия и для их размножения, и для заинтересованности в результатах своей деятельности. Сокращаются затраты и на охрану, надсмотрщиков. Из говорящего орудия раб превращается в хозяйственного субъекта. Перевод рабов на пекулий сближал их с колонами1. Это был перспективный путь, типичный для феодального общества. Но Рим он не спас. Колонат разрушал римскую государственность, основанную как на изрядно подорванном в имперский период равенстве свободных перед законом, так и на политическом единстве страны. Собственно, гибель республики и была ответом на вызов, на попытки децентрализации на рубеже новой эры. Но тогда еще не было кризиса экономики. Теперь же колонат чрезвычайно усиливает провинциальную землевладельческую знать. Кризис экономики - это, в первую очередь, кризис городов - оплотов центральной власти. Чиновники и армия без полновесного жалования уже не способны отстоять приоритет центральной власти и, по сути, занимаются вымогательством[20]. Население, защищаясь от произвола центра, переходит под покровительство местных магнатов, независимых от пустой императорской казны. Часто целые деревни становятся зависимыми от крупных землевладельцев, которые, увеличивая таким образом свои владения и влияние, создают собственную охрану, тюрьмы и даже суды. Происходит слияние политической и частной власти, характерное для феодальной эпохи. Империя разваливается. Попытки Диоклетиана и Константина укрепить порядок административными реформами, делением империи на части, успеха тоже не принесли. Закрепощение сословий - еще один средневековый метод - тоже ничего не дал[21]. Итог - раздел империи Феодосием в 395 г. на Западную и Восточную. Но и это не могло остановить энергию распада, особенно набравшую инерцию на экономически слабее развитом Западе. Меньше, чем через столетие, в 476 г. Западная Римская империя уходит в небытие: командир гвардии, германец Одоакр отсылает императорские регалии из Равены в Константинополь. Варварам эти символы не нужны.

Так начавшиеся экономические преобразования привели не к выходу из кризиса, а к распаду и частичной ликвидации самого государства. Это, отмечал канадский историк Уолбэнк, "ужасающий пример неизбежного краха общества, которое не может производить и распределять средства к существованию в достаточном для нормальных людей объеме"[22].

Единственная уцелевшая система Позднего Рима в Западной Европе - новая религия, христианство. Его возникновение на окраине империи и победное шествие по территории государства - еще одно отражение и процессов разложения, и появления ростков нового[23]. Христианство возникло в обездоленной, маргинальной по сути, разоряемой гнетом и восстаниями Палестине. Ни иудейство, ни соседние языческие культы не оставляли надежд на лучшую жизнь. И начались ее поиски в ином, потустороннем мире. Эта идея оказалась плодотворной и довольно быстро проникла в растерянное, неблагополучное римское общество. Но уравнительные и аскетические воззрения маргиналов и некоторых растерявшихся, разочарованных в старых ценностях аристократов (напр. Августина Блаженного) не могли быть восприняты широкими слоями населения империи. К социальной и политической разобщенности прибавилась религиозная. Тем более, что в отличие от античного идеологического и философского плюрализма христианство постепенно становилось тоталитарным учением. Человек римской культуры этого принять не мог, так же как и признание принципиального равенства всех людей, в том числе и рабов. Естественные для низов идеи единения, равенства и подчинения единой воле не могли привиться в обществе, воспитанном на античных традициях уважения прав свободной личности. Лишь разрушение этих традиций в охваченном кризисом римском обществе, разочарование в античных ценностях обратило к новому учению часть образованных римлян и позволило христианству к V в., последнему в римской истории, стать относительно устойчивым элементом духовной жизни.

Но христианские идеи оказались созвучными миропониманию неразвитых, неграмотных варваров. В итоге гибнущий Рим оставил своим разрушителям единственную связующую нить с древним миром. Это хоть в чем-то сохранило преемственность европейского развития и сыграло в будущем существенную роль в становлении западноевропейской цивилизации.

Таким был итог древнеримской истории.

☼☼☼

РАЗДЕЛ II.

ЗАПАДНАЯ ЕВРОПА.

В отличие от римского рабовладельческого общества варвары находились на стадии позднеплеменного строя. Основную их массу составляли свободные общинники. Родоплеменная знать уже сформировалась, но еще не выделилась в особое сословие. Среди многочисленных первобытных этнических массивов, населявших Европу к началу средневековой поры, наибольшую активность проявляли германцы и славяне, из которых первые, благодаря месту и условиям своего обитания, раньше и активнее вступили в соприкосновение с Римом.

ТЕМА 3.

ДРЕВНИЕ ГЕРМАНЦЫ.

РАССЕЛЕНИЕ.Германские племена сыграли ключевую роль в печальной судьбе Позднего Рима. Они же открыли новую страницу западноевропейской истории. Как и завоеванные римлянами в конце I тыс. до н.э. кельты, как и славяне, германцы происходили от индоевропейцев, расселявшихся в Европе еще примерно с середины IV тыс. до н.э. В середине II тыс. до н.э. германцы освоили Южную Скандинавию, к VI в. до н.э. - обитали также в междуречье нижнего течения рек Везер и Одер с границами на Западе - по Рейну, а на Востоке - в междуречье Одера и Вислы. Германцами их прозвали соседи - кельты. Наиболее ранние сведения о германцах добыты археологами и датируются VII в. до н.э.

БЫТ. Жили германцы небольшими деревнями, в домах, разбросанных обычно без особого плана. Поселения располагались скоплениями в безлесых местах, обычно - в речных долинах на холмах среди низин. Эти скопления были разделены огромными массивами первобытных, девственных лесов. Леса являлись естественными границами племен. Деревни были долговременными, что позволяет усомниться в точности римских источников (Цезарь, Тацит, Страбон и др.), сообщавших о кочевом, бродячем образе жизни германцев. Размеры деревень были различными, порой в них насчитывалось более десятка домов. Но преобладали небольшие селения. Особенностью германских поселений была усадебная застройка: каждый жилой дом окружали хозяйственные постройки и огороды. Такие усадьбы обносились оградами и нередко располагались в отдалении друг от друга, порой настолько значительным, что не ясно, составляли ли они единую деревню, или же - комплекс хуторов[24]. Дома располагались без всякого плана, хаотично. В исторической географии такая застройка называется распыленной и нерегулярной. Дома, наземные (чаще) и углубленные, сложенные из дерева и камня, обмазывались цветной глиной, что, по свидетельству римлян, вносило некую эстетику в довольно убогий, по сравнению с античными поселениями, германский пейзаж.

ХОЗЯЙСТВО. Основой хозяйства древних германцев было земледелие и скотоводство. Но, в отличие от живших южнее и западнее кельтов, имевших в последние века до новой эры тяжелый плуг, позволявший осуществлять глубокую вспашку, германцы еще многие столетия пользовались примитивным ралом, которое не переворачивало, а лишь разрезало пласт земли. У прибрежных и приморских племен важную роль играли рыболовство и охота.

Сообщения римских авторов о слабом развитии земледелия у германцев теперь доверия не вызывают. Вокруг некоторых деревень, датированных еще серединой I тыс. до н.э., археологи обнаружили поля, разделенные на участки площадью от 2 до 200 га. Эти поля могли принадлежать как отдельным семьям, так и целым общинам. Возможно, применялся нерегулярный севооборот, хотя не исключалось и более примитивное подсечно-огневое земледелие и лесной перелог. Именно такие агроприемы, возможно, и породили у очевидцев-римлян, привыкших к многократной вспашке и регулярному севообороту, представление о том, что у германцев преобладает скотоводство, а земледелием они "занимаются не особенно усердно"1. К тому же многие пограничные с римлянами племена находились в процессе переселения, что наводило на мысль об их кочевой жизни. Выращивали германцы ячмень, овес, пшеницу, рожь.

ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ. Движение германцев из первичных мест обитания в климатически более благоприятные южные и западные области началось еще в I в. до н.э. К началу новой эры они уже дошли до границ римских провинций, а в последующие века все чаще переходили их, пока в IV-V вв. не осели в пределах Западной Римской империи, похоронив ее. Бурная активность и даже агрессивность германцев объясняется достигнутой ими стадией общественного развития.

К концу I тыс. до н.э. германцы жили родовым строем. Верховная власть принадлежала народному собранию, родовые старейшины выполняли судебные функции. На время военных действий выбирался военный вождь. Низовой ячейкой общества была родовая община с одинаковым для всех имущественным положением. На имущественное равенство и отсутствие у германцев собственности обратил внимание Цезарь.

Но уже в I в.н.э. в германском обществе начинаются серьезные социальные изменения. Из единых прежде родовых коллективов выделяются отдельные семьи, которые ведут обособленное хозяйство на выделенных общиной участках земли. Семьи старейшин, вождей, жрецов получают более значительные наделы, "по достоинству", как отмечал Тацит. Постепенно складывается наследственность должностных лиц, которых выбирают из одних и тех же семей. Так формируется знать. Вслед за социальным возникает и имущественное неравенство. В семьях знати концентрируются более крупные земельные наделы. Ведь при выборах на должности из одних и тех же семей, за этими семьями сохраняются более обширные участки, выделенные "по достоинству". Тот же Тацит отмечал и традиции добровольных даров, подношений вождям и старейшинам в благодарность за благополучие. К ним же поступали дани с покоренного населения и военная добыча. У знати появляется потребность в дополнительной рабочей силе, тем более, что самим заниматься рутинными повседневными хозяйственными делами у них уже нет времени - возникает патриархальное рабство. Вокруг знати концентрируются воины, которые и в мирное время уже не возвращаются к повседневному труду, а предпочитают жить за счет своего командира и оказывать ему разные услуги - возникают дружины при военных вождях. В литературе таких вождей называют королями, хотя этот термин закрепляется только в IХ в. Древнегерманское их название - конунги (аналогично лат. рексу). Конунги с дружинами - прообраз будущей государственной власти.

Указанные процессы происходили у германцев в I-IV вв. н.э. Основная их суть - коренные преобразования в первичной ячейке первобытного общества - родовой (кровнородственной) общине. Ее основной, первоначальный признак - совместный труд всех и совместное же потребление добытых продуктов среди членов одной большой, неразделенной семьи. Нарастание производственного опыта уменьшало потребность в коллективном труде и повышало индивидуальные возможности членов общин. Начинается постепенный процесс сужения круга лиц, с которыми должен был делиться взрослый общинник. Родовая община начинает дробиться на отдельные, более мелкие ячейки - семьи, которые и становятся основными хозяйственными единицами и уже не обязаны делиться результатами своего труда с соседними, пусть и родственными семьями. Так происходил переход от уравнительного распределения в родовой общине к распределению по труду. Общины нового типа, состоявшие из отдельных больших семей - крестьянских дворов - этнографы называют пракрестьянскими. Главное их отличие от родовых - разделение основного общинного имущества - земли на индивидуальные семейные наделы и индивидуальный труд на них. В учебной литературе такие общины называются также земледельческими. Функция таких общин - контроль за землепользованием, наделение семей землей по справедливости (по числу, прежде всего, рабочих рук, а знатных - "по достоинству"). Остальные угодья остаются неподеленными, в совместном пользовании всех. Именно такие общины складываются у германцев в первые века новой эры. Со II-III вв. в общинах выделяются обособленные крестьянские дворы с земельными наделами.

В дальнейшем домохозяйства в таких общинах все более обособляются, родственные узы перестают играть решающую роль. В общинах по соседству могут оказываться и не родственники. Эти общины называются соседскими. У германцев они формируются в IV-V вв., наиболее интенсивно - в процессе расселения на римских землях. Это уже были общины нового типа[25]. Такие социальные изменения подводят к образованию ранних германских государств.

ТЕМА 4.