НАТУРФИЛОСОФИЯ (лат. natura — природа) — философская концепция природы,

НАТУРФИЛОСОФИЯ(лат. natura — природа) — философская концепция природы, основанная на той презумпции, что последняя должна быть истолкована в своей автохтонности, — в отличие от метафизики как концепции бытия, предполагающей наличие сверхчув­ственных его оснований (см. Метафизика).Историчес­ки Н. может быть рассмотрена как одна из ранних форм философского знания (см. Античная философия):в древнегреческой философии Н. именовалась "физиоло­гией" (от греч. Fusis — природа) или "физикой" (ср. с "мета-физикой"); лат. калька "Н." была введена в фило­софский оборот Сенекой. В своих мировоззренческих основаниях Н. как таковая во многом является порожде­нием культуры западного типа, основанной на фунда­ментальных презумпциях логоцентризма, с одной сто­роны (см. Логоцентризм),и гносеологического опти­мизма — с другой, что в своей совокупности задает идею возможности выражения результатов когнитивных человеческих усилий в универсально общем, доступном для рационального осмысления и репрезентативно объ­ективируемом в человеческом знании законе (см. Ло­гос). Собственно, как Н., так и европейское естествозна­ние постулируют в качестве своей цели именно пости­жение "законов природы" (демонстрируя при этом оче­видную тенденцию экстраполировать последние на уни­версум в целом). Классическим примером подобной ориентации могут служить "Математические начала на­туральной философии" Ньютона, воспринятые запад­ной культурой как выражение универсального закона не только природы, но и общества: по свидетельству Дж.Т.Дезагулье, попытки моделирования "лучшей сис-

темы правления" в ньютонианскую эпоху "как в сфере этики, так и в сфере политики черпали в теории Ньюто­на... свои аргументы". В посвященном Ньютону пане­гирике, написанном сыном Ампера, эксплицитно фик­сируются указанные мировоззренческие презумпции за­падной культуры: "...И нарекли человека Ньютоном. // Он пришел и открыл высший закон — // Вечный, уни­версальный, единый и неповторимый, как сам Бог". В целом, по оценке И.Пригожина, "в глазах Англии XVII в. Ньютон был "новым Моисеем", которому Бог явил свои законы, начертанные на скрижалях". Таким обра­зом, в ментальном пространстве классической культуры западного образца, по формулировке Лиотара, "обще­принято считать, что... "природа" является референ­том... предсказуемым, как кость, брошенная большое количество раз". В противоположность этому, философ­ские модели природы в культуре восточного типа фун­дированы презумпцией, существенно отличающейся от обрисованной: так, например, по оценке Дж.Нидама, "идея о том, что природа подчиняется простым познава­емым законам, была воспринята в Китае как непревзой­денный пример антропоцентрической глупости", — да­же если бы и можно было в контексте восточной фило­софии природы вести речь "о каком-то законе природы", то "это был бы закон, не достижимый ни для Бога, ни для человека; такой закон выражался бы на языке, разга­дать который человек не в силах, но не был бы законом, предустановленным создателем, постигаемым челове­ком в собственном образе". Таким образом, содержание понятия "Н." выходит далеко за рамки этимологии: под Н. понимается не просто "философия природы", но фи­лософская концепция природы как объясненной "из са­мой себя". Отсюда — характерные для Н.: 1) холизм трактовки природного мира, порождающий как пре­дельную генерализацию его натурфилософских моде­лей, так и жестко номотетические когнитивные установ­ки Н., частным проявлением которых является характер­ный для нее (в равной мере — в конститутивной и в ре­гулятивной своих версиях) принцип единства микро- и макрокосма, позволяющий непротиворечиво вписать человека в природное целое (если для классического ес­тествознания характерно моделирование отношений че­ловека и мира посредством оппозиционной формулы Я — Оно, а для теологии — посредством формулы Я — Ты, то для Н., в противоположность этому, характерен син­кретизм в истолковании соотношения человека и мира); 2) естественно вытекающий из холизма и номотетизма Н. дедуктивизм натурфилософских концепций природ­ного целого, в контексте которого любые отклонения от унифицированной нормы рассматривались как наруше­ния природного закона и преступление перед универ­сальной гармонией (открыто негативная аксиология по-

нятия "аномалия" во всех европейских языках); не слу­чайно в средневековой Европе устраивались открытые суды над животными с физиологическими отклонения­ми и их показательные казни; 3) умозрительный объек­тивизм в истолковании Н. природы, вытекающий из презумпции самодостаточности природного мира, орга­нично обнимающего практически все сферы бытия, включая и человека как часть природного целого; 4) ги­лозоизм, предполагающий рассмотрение природы в ка­честве живого саморазвивающегося организма (см. Ги­лозоизм), и отказ от каких бы то ни было форм гилеморфизма (см. Гилеморфизм);5) своего рода романтизм натурфилософской трактовки природы, основанный на ее аксиологической идеализации, т.е. фундированное холистскими и гилозоистическими установками виде­ние Н. природы как не просто упорядоченного целого, но как воплощения всеохватной гармонии ("гармония, безраздельно царящая", по Ньютону): природа видится Н. как одухотворенный и прекрасный мир, гармонич­ный в самих своих основаниях; отсюда, например, арти­куляция авторами 17 в. натурфилософских моделей в ка­честве так называемых "romans de la matière" — "рома­нов о материи"; 6) как правило, пантеистическая либо материалистическая (за отдельными яркими исключе­ниями: например, элементы Н. в теологии Фомы Аквинского, натурфилософские модели в немецком трансцен­дентализме и др.) интерпретация природы, равно позво­ляющие видеть в ней целостное единство, развивающее­ся по имманентным законам (см. Материализм, Фома Аквинский, Шеллинг).Данная амбивалентность трак­товки природного целого в Н. задает в эволюции послед­ней два семантически альтернативных вектора, позволяя выделить как а) направление, характеризующееся ориен­тацией на магию: феномены числовой магии в пифагоре­изме, алхимия и т.п., так и б) доминирующее в европей­ской традиции Н. направление характеризующееся ори­ентацией на естественно-научные данные и опорой на понятийный аппарат естествознания: от синкретизма древнегреческой физики (см. Фалес, Анаксимандр, Анаксимен, Эмпедокл, Анаксагор, Демокрит),из ко­торой впоследствии и выделились дисциплинарно диф­ференцированные ветви математического и опытного ес­тествознания, и гармоничного взаимодействия естест­венно-научного и натурфилософского подходов к приро­де в культуре Ренессанса (см. Философия Возрожде­ния)— до попыток натурфилософского синтеза откры­тия в сфере электрохимии (Гальвани, Дэви), химии (Ла­вуазье), биологии (Броун, Кильмайер) у Шеллинга и на­турфилософских реминисценций в контексте филосо­фии Уайтхеда. В эволюции Н. два указанных ее направ­ления, развиваясь параллельно, задают и аксиологичес-ки не пересекающиеся парадигмы отношения человека

к природе (субъекта к объекту): а) парадигму монолога, т.е. парадигму построения умозрительных моделей оду­хотворенного и гармоничного мира (в пределе своей ре­ализации стыкующуюся с традицией теологии), и б) па­радигму диалога, т.е. парадигму разработки операцио­нальных моделей природной среды (в пределе стыкую­щуюся с традицией естествознания); могут быть отме­чены также и попытки программного синтеза указанных парадигм (Х.Дриш, Уайтхед и др.). Таким образом, во­прос соотношения Н. с естествознанием является одним из важнейших вопросов в осмыслении ее внешней структуры (статуса в культурном контексте). Объектив­но традиция Н. исторически оказала существенное вли­яние не только на развитие, но и на само формирование и естествознания как такового (см. Наука),и естествен­но-научного стиля мышления (объективизм, дедуктивизм, номотетизм, генерализация концептуальных пост­роений и т.п.). Однако в сфере метаосмысления соотно­шения Н. и естествознания могут быть зафиксированы как сугубо позитивные, так и сугубо негативные пози­ции естествоиспытателей в отношении Н.: от пафосной солидаризации естествоиспытателей с тем или иным на­правлением Н. [например, Н. Шеллинга была адаптиро­вана физикой (Эрстед), геологией (Стеффенс), биологи­ей (Карус), психологией (Шуберт) и т.д.] до программ­ного неприятия Н. как таковой (например, в мыслитель­ном пространстве марксистски ориентированного есте­ствознания, опиравшегося на ленинский тезис о том, что философское определение материи в принципе не может быть тождественно естественно-научному ее оп­ределению). Специфична в данном контексте позиция позитивизма: противостоя Н. как умозрительной кон­цепции природного универсума, в своем отношении к метафизике позитивизм, тем не менее сближается с Н. в программном неприятии любых попыток объяснения природных явлений, исходя из трансцендентально ар­тикулированных объяснительных принципов. Статус Н. в историко-философской традиции претерпевал в ходе ее эволюции существенные трансформации: являя со­бой мощную ветвь традиционной европейской филосо­фии, Н., начиная с Нового времени, во многом теряет свои позиции в сфере историко-философских приори­тетов, что связано с 1) ориентацией классической за­падной культуры на метафизическую традицию; 2) ори­ентацией западноевропейского естествознания на ана­литизм и эмпиризм; 3) дисциплинарным оформлением гуманитарной сферы, перенесшим акцент в осмысле­нии предмета познания с природных на социальные яв­ления, что, с одной стороны, вызвало критику Н. как со­средоточившей свое внимание на природной сфере (по словам Вико, "невозможно не удивляться, зачем... фи­лософам понадобилось затратить столько энергии на

изучение мира природы, известного лишь одному Гос­поду с тех пор, как он сотворил этот мир, и почему они пренебрегли изучением мира наций, или цивилизован­ного мира, созданного людьми и познаваемого ими"), с другой — обнаружило содержательную и методологиче­скую несостоятельность принципа единства микро- и макрокосма для истолкования человеческих экзистен­ции и социальности (согласно оценке, данной Ж.Моно картине мира классического естествознания, опираю­щегося на натурфилософские презумпции, в ее рамках "человек... оказался в полном одиночестве, в абсолют­ной изоляции... он, подобно цыгану, живет на краю чуждого ему мира, — мира, глухого к его музыке, без­различного к его надеждам, равно как и к его страдани­ям или преступлениям"). Несмотря на спорадические всплески интереса к натурфилософским построениям (В.Оствальд, Х.Дриш и др.), в культуре 20 в. Н. практи­чески полностью утрачивает свои позиции, что во мно­гом связано с адаптацией в культурном пространстве идей Копенгагенской школы, разрушивших презумпцию тотального объективизма в исследовании природных яв­лений. Что же касается культуры рубежа 20 — 21 вв., то современная ситуация в философии (см. Постмодер­низм),задающая невозможность построения универ­сальных онтологии (см. Онтология, Постметафизиче­ское мышление),делает невозможным и конституирование Н. как таковой, поскольку натурфилософские мо­дели природы, несмотря на свою методологическую альтернативность метафизике, подобно ей, характеризу­ются атрибутивной логоцентричностью, ибо содержа­тельно предполагают, видение своего предмета в качест­ве целостного и фундированного в своем развитии глу­бинными имманентными закономерностями (см. Логотомия, Логомахия, Корень).В свою очередь, совре­менная ситуация в естествознании, задаваемая синергетическим отказом от идеи всеобщей необходимости и универсальной ориентацией современной науки на идиографические методы познания, делает невозможным построение теоретических систем, характеризующихся, подобно Н., тотальным дедуктивизмом.

М.А. Можейко

НАУКА — особый вид познавательной деятельнос­ти, направленной на выработку объективных, системно организованных и обоснованных знаний о мире

М.А. Можейко

НАУКА— особый вид познавательной деятельнос­ти, направленной на выработку объективных, системно организованных и обоснованных знаний о мире. Взаи­модействует с другими видами познавательной деятель­ности: обыденным, художественным, религиозным, ми­фологическим, философским постижением мира. Н. ставит своей целью выявить законы, в соответствии с которыми объекты могут преобразовываться в человече­ской деятельности. Поскольку в деятельности могут преобразовываться любые объекты — фрагменты при-

роды, социальные подсистемы и общество в целом, со­стояния человеческого сознания и т.п., постольку все они могут стать предметами научного исследования. Н. изучает их как объекты, функционирующие и развиваю­щиеся по своим естественным законам. Она может изу­чать и человека как субъекта деятельности, но тоже в ка­честве особого объекта. Предметный и объективный способ рассмотрения мира, характерный для Н., отлича­ет ее от иных способов познания. Например, в искусст­ве отражение действительности происходит как своеоб­разная склейка субъективного и объективного, когда лю­бое воспроизведение событий или состояний природы и социальной жизни предполагает их эмоциональную оценку. Отражая мир в его объективности, Н. дает лишь один из срезов многообразия человеческого мира. По­этому она не исчерпывает собой всей культуры, а со­ставляет лишь одну из сфер, которая взаимодействует с другими сферами культурного творчества — моралью, религией, философией, искусством и т.д. Признак пред­метности и объективности знания выступает важней­шей характеристикой Н., но он еще недостаточен для определения ее специфики, поскольку отдельные объек­тивные и предметные знания может давать и обыденное познание. Но в отличие от него Н. не ограничивается от­ражением только тех объектов, их свойств и отношений, которые, в принципе, могут быть освоены в практике соответствующей исторической эпохи. Она способна выходить за рамки каждого исторически определенного типа практики и открывать для человечества новые предметные миры, которые могут стать объектами прак­тического освоения лишь на будущих этапах развития цивилизации. В свое время Лейбниц характеризовал ма­тематику как Н. о возможных мирах. В принципе, эту характеристику можно отнести к любой фундаменталь­ной Н. Электромагнитные волны, ядерные реакции, ко­герентные излучения атомов были вначале открыты в физике, и в этих открытиях потенциально был заложен принципиально новый уровень технологического разви­тия цивилизации, который реализовался значительно позднее (техника электродвигателей и электрогенерато­ров, радио- и телеаппаратура, лазеры и атомные элект­ростанции и т.д.). Постоянное стремление Н. к расшире­нию поля изучаемых объектов безотносительно к сего­дняшним возможностям их массового практического освоения выступает тем системообразующим призна­ком, который обосновывает другие характеристики Н., отличающие ее от обыденного познания. Прежде все­го это отличие но их продуктам (результатам). Обыден­ное познание создает конгломерат знаний, сведений, предписаний и верований, лишь отдельные фрагменты которого связаны между собой. Истинность знаний про­веряется здесь непосредственно в наличной практике,

так как знания строятся относительно объектов, кото­рые включены в процессы производства и наличного со­циального опыта. Но поскольку Н. постоянно выходит за эти рамки, она лишь частично может опереться на на­личные формы массового практического освоения объ­ектов. Ей нужна особая практика, с помощью которой проверяется истинность ее знаний. Такой практикой становится научный эксперимент. Часть знаний непо­средственно проверяется в эксперименте. Остальные связываются между собой логическими связями, что обеспечивает перенос истинности с одного высказыва­ния на другое. В итоге возникают присущие Н. характе­ристики: системная организация, обоснованность и до­казанность знания. Далее, Н., в отличие от обыденного познания, предполагает применение особых средств и методов деятельности. Она не может ограничиться ис­пользованием только обыденного языка и тех орудий, которые применяются в производстве и повседневной практике. Кроме них ей необходимы особые средства деятельности — специальный язык (эмпирический и те­оретический) и особые приборные комплексы. Именно эти средства обеспечивают исследование все новых объ­ектов, в том числе и тех, которые выходят за рамки воз­можностей наличной производственной и социальной практики. С этим же связаны потребности Н. в постоян­ной разработке специальных методов, обеспечивающих освоение новых объектов безотносительно к возможно­стям их сегодняшнего практического освоения. Метод в Н. часто служит условием фиксации и воспроизводства объекта исследования; наряду со знанием об объектах Н. систематически развивает знание о методах. Нако­нец, существуют специфические особенности субъекта научной деятельности. Субъект обыденного познания формируется в самом процессе социализации. Для Н. же этого недостаточно — требуется особое обучение по­знающего субъекта, которое обеспечивает его умение применять свойственные Н. средства и методы при ре­шении ее задач и проблем. Кроме того, систематические занятия Н. предполагают усвоение особой системы цен­ностей. Фундаментом выступают ценностные установ­ки на поиск истины и на постоянное наращивание ис­тинного знания. На базе этих установок исторически развивается система идеалов и норм научного исследо­вания. Эти ценностные установки составляют основа­ние этики Н., запрещающей умышленное искажение ис­тины в угоду тем или иным социальным целям и требу­ющей постоянной инновационной деятельности, вводя запреты на плагиат. Фундаментальные ценностные ус­тановки соответствуют двум фундаментальным и опре­деляющим признакам Н.: предметности и объективнос­ти научного познания и ее интенции на изучение все но­вых объектов, безотносительно к наличным возможнос-

тям их массового практического освоения. В развитии научного знания можно выделить стадию преднауки и Н. в собственном смысле слова. На первой стадии за­рождающаяся Н. еще не выходит за рамки наличной практики. Она моделирует изменение объектов, вклю­ченных в практическую деятельность, предсказывая их возможные состояния. Реальные объекты замещаются в познании идеальными объектами и выступают как абст­ракции, которыми оперирует мышление. Их связи и от­ношения, операции с ними также черпаются из практи­ки, выступая как схемы практических действий. Такой характер имели, например, геометрические знания древ­них египтян. Первые геометрические фигуры были мо­делями земельных участков, причем операции разметки участка с помощью мерной веревки, закрепленной на конце с помощью колышков, позволяющих проводить дуги, были схематизированы и стали способом построе­ния геометрических фигур с помощью циркуля и линей­ки. Переход к собственно Н. связан с новым способом формирования идеальных объектов и их связей, модели­рующих практику. Теперь они черпаются не непосред­ственно из практики, а создаются в качестве абстрак­ций, на основе ранее созданных идеальных объектов. Построенные из их связей модели выступают в качестве гипотез, которые затем, получив обоснование, превра­щаются в теоретические схемы изучаемой предметной области. Так возникает особое движение в сфере разви­вающегося теоретического знания, которое начинает строить модели изучаемой реальности как бы сверху по отношению к практике с их последующей прямой или косвенной практической проверкой. Исторически пер­вой осуществила переход к собственно научному позна­нию мира математика. Затем способ теоретического познания, основанный на движении мысли в поле теорети­ческих идеальных объектов с последующей экспери­ментальной проверкой гипотез, утвердился в естество­знании. Третьей вехой в развитии Н. было формирова­ние технических Н. как своеобразного опосредующего слоя знания между естествознанием и производством, а затем становление социальных Н. Каждый из этих эта­пов имел свои социокультурные предпосылки. Первый образец математической теории (эвклидова геометрия) возник в контексте античной культуры, с присущими ей ценностями публичной дискуссии, демонстрации дока­зательства и обоснования как условий получения исти­ны. Естествознание, основанное на соединении матема­тического описания природы с ее экспериментальным исследованием, формировалось в результате культур­ных сдвигов, осуществившихся в эпохи Ренессанса, Ре­формации и раннего Просвещения. Становление техни­ческих и социальных Н. было связано с интенсивным индустриальным развитием общества, усиливающимся

внедрением научных знаний в производство и возникно­вением потребностей научного управления социальны­ми процессами. На каждом из этапов развития научное познание усложняло свою организацию. Во всех разви­тых Н. складываются уровни теоретического и эмпири­ческого исследования со специфическими для них мето­дами и формами знания (основной формой теоретичес­кого уровня выступает научная теория, эмпирического уровня — научный факт). К середине 19 в. формируется дисциплинарная организация Н., возникает система дисциплин со сложными связями между ними. Каждая из Н. (математика, физика, химия, биология, техничес­кие и социальные Н.) имеет свою внутреннюю диффе­ренциацию и свои основания: свойственную ей картину исследуемой реальности, специфику идеалов и норм ис­следования и характерные для нее философско-мировоззренческие основания. Взаимодействие Н. формиру­ет междисциплинарные исследования, удельный вес ко­торых возрастает по мере развития Н. Каждый этап раз­вития Н. сопровождался особым типом ее институциализации, связанной с организацией исследований и спо­собом воспроизводства субъекта научной деятельности. Как социальный институт Н. начала оформляться в 17— 18 в., когда в Европе возникли первые научные общест­ва, академии и научные журналы. В 20 в. Н. преврати­лась в особый тип производства научных знаний, вклю­чающий многообразные типы объединения ученых, в том числе и крупные исследовательские коллективы, це­ленаправленное финансирование и особую экспертизу исследовательских программ, их социальную поддерж­ку, специальную промышленно-техническую базу, об­служивающую научный поиск, сложное разделение тру­да и целенаправленную подготовку кадров. В процессе исторического развития Н. менялись ее функции в соци­альной жизни. В эпоху становления естествознания Н. отстаивала в борьбе с религией свое право участвовать в формировании мировоззрения. В 19 в. к мировоззрен­ческой функции добавилась функция быть производи­тельной силой. В первой половине 20 в. Н. стала приоб­ретать еще одну функцию — она стала превращаться в социальную силу, внедряясь в различные сферы соци­альной жизни и регулируя различные виды человечес­кой деятельности. В современную эпоху в связи с гло­бальными кризисами возникает проблема поиска новых мировоззренческих ориентации человечества. В этой связи переосмысливаются и функции Н. Ее доминирую­щее положение в системе ценностей культуры во мно­гом было связано с ее технологической проекцией. Се­годня важно органичное соединение ценностей научно-технологического мышления с теми социальными цен­ностями, которые представлены нравственностью, ис­кусством, религиозным и философским постижением

мира. Такое соединение представляет собой новый тип рациональности. В развитии Н. начиная с 17 в. можно выделить три основных типа рациональности: класси­ческую (17 — начало 20 в.), неклассическую (первая по­ловина 20 в.), постнеклассическую (конец 20 в.). Клас­сическая Н. предполагала, что субъект дистанцирован от объекта, как бы со стороны познает мир, и условием объективно истинного знания считала элиминацию из объяснения и описания всего, что относится к субъекту и средствам деятельности. Для неклассической рацио­нальности характерна идея относительности объекта к средствам и операциям деятельности; экспликация этих средств и операций выступает условием получения ис­тинного знания об объекте. Образцом реализации этого подхода явилась квантово-релятивистская физика. На­конец, постнеклассическая рациональность учитывает соотнесенность знаний об объекте не только со средст­вами, но и ценностно-целевыми структурами деятель­ности, предполагая экспликацию внутринаучных ценно­стей и их соотнесение с социальными целями и ценнос­тями. Появление каждого нового типа рациональности не устраняет предыдущего, но ограничивает поле его действия. Каждый из них расширяет поле исследуемых объектов. В современной постнеклассической Н. все большее место занимают сложные, исторически разви­вающиеся системы, включающие человека. К ним отно­сятся объекты современных биотехнологий, в первую очередь генной инженерии, медико-биологические объ­екты, крупные экосистемы и биосфера в целом, челове­ко-машинные системы, включая системы искусственно­го интеллекта, социальные объекты и т.д. В широком смысле сюда можно отнести любые сложные синергетические системы, взаимодействие с которыми превраща­ет само человеческое действие в компонент системы. Методология исследования таких объектов сближает ес­тественно-научное и гуманитарное познание, составляя основу для их глубокой интеграции. (См. также Дисциплинарность.)

© B.C. Степин

"НАУКА ЛОГИКИ" ("Wissenschaft der Logik") — центральная работа Гегеля,

"НАУКА ЛОГИКИ"("Wissenschaft der Logik") — центральная работа Гегеля, выдвинувшая логику в каче­стве основополагающей философской дисциплины и ут­вердившая логицизм в качестве основной и окончатель­ной системной парадигмы, одержавшей верх над всеми ранее предлагавшимися им вариантами системосозидания. "Н.Л." — первая часть и фундамент всей системы гегелевской философии; с ее детальной разработки на­чинается процесс развертывания философии Гегеля как таковой. "Н.Л." была написана Гегелем в Нюрнберге в его бытность директором местной гимназии; опублико­вана в двух томах (1812 и 1816). В истории философии

за вариантом логики, изложенным в данной работе, за­крепилось название "Большой логики", ибо существует еще и так называемая "Малая логика", под которой при­нято понимать версию, изложенную Гегелем в "Энцик­лопедии философских наук". Самым же популярным ва­риантом изложения "Н.Л." считается раздел, посвящен­ный логике в "Философской пропедевтике", задуманной автором как пособие для старших классов гимназии и написанной в 1808 — 1811, однако изданной лишь в 1840. Известно, что в 1831 Гегель предпринял попытку переработать текст "Н.Л.", однако смерть помешала ему завершить задуманный проект; в итоге он успел подго­товить к переизданию лишь первую часть — логику бы­тия, которая и была опубликована в 1833 (посмертно). "Н.Л." состоит из трех частей: "Учение о бытии", "Уче­ние о сущности" и "Учение о понятии". Задачи данной работы были определены теми результатами, которые были получены Гегелем в его "Феноменологии духа", показавшей путь развития сознания. Сняв различие между субъективным и объективным и обнаружив, что субъект является единственным объектом, а объект — субъектом, феноменология Гегеля как бы уравняла меж­ду собой обе стороны мышления — субъективную (чис­тое мышление как деятельность в понятиях) и объектив­ную (чистое мышление как сущность духа). В этом смысле логика у Гегеля становится наукой о чистом мы­шлении в элементе чистого мышления, являясь одно­временно наукой о сущности духа и наукой о сущности вещей. Соединяя характер логики с характером онтоло­гии (и метафизики вообще), логика превращается тем самым из чисто формальной дисциплины в часть (или основу) метафизики. В Предисловии к первому изданию "Н.Л." мыслитель пытается оценить современное состо­яние логики и соотнести его с теми изменениями, кото­рые произошли за последние двадцать пять лет в харак­тере философского мышления, настаивая при этом на необходимости радикальной реформы этой науки. При этом проблема реформирования логики тесно сопряга­ется Гегелем с историческими судьбами развития или, скорее, с девальвацией метафизики, которой был нане­сен сокрушительный удар деятельностью Канта, а так­же практицистски ориентированными системами обра­зования и новейшей немецкой педагогики. В результате, считает Гегель, немецкий народ вообще остался без ме­тафизики, что само по себе являет "по меньшей мере странное зрелище". Стремясь возвратить образованно­му народу утраченную им метафизику, Гегель по сути дела отождествляет ее с новой, требующей полного пре­образования логикой. Обосновывая необходимость и своевременность этих преобразований, Гегель в Пре­дисловии ко второму изданию "Н.Л." желает себе досу­га для того, чтобы "переработать посвященный новой

логике труд 77 раз", в сравнении с Платоном, "переде­лывавшим свое сочинение о государстве 7 раз". Во Вве­дении к "Н.Л." автор дает резкую критическую оценку состояния современной ему логики, считая главным не­достатком такого положения отсутствие метода, кото­рый бы смог превратить ее в подлинную науку. Прежняя логика (в том числе и кантовская) отрывала, по Гегелю, содержание познания от его формы и оперировала уже готовыми, неподвижными формами мышления. Чтобы оживотворить ее "мертвые кости", по мысли Гегеля, не­обходим метод, "единственно только и способный сде­лать ее чистой наукой". При этом, создание новой логи­ки ассоциируется у философа с формированием содер­жательнойнауки, задача которой состоит в анализе на­учного метода и мышления, постигающего мир в поня­тиях. Гегель отстаивает идею содержательности логиче­ских форм, т.е. их соотнесенности с предметным содер­жанием, а также идею совпадения метода и предметно­го содержания. Именно поэтому логика, по его мысли, должна совпадать с наукой о вещах, или метафизикой, и онтологией. Здесь же во Введении Гегель раскрывает существо своего метода, призванного радикально пре­образовать науку логику. Он считает, что метод феноме­нологии, в которой речь шла о формах и ступенях созна­ния, вполне может быть применен в логике при рассмо­трении необходимых определений мысли — чистых ло­гических форм (понятий и категорий) в процессе их раз­вития. В отличие от позиций Аристотеля и Канта кате­гории являются у Гегеля не просто в форме перечисле­ния или же таблицы, не как связующие формы деятель­ности рассудка и т.п., а как объективные образы миро­вой жизни, в которой посредством саморазвития рас­крывается абсолютная идея. Заслугой Гегеля и стало ис­следование и изложение логики как целостной системы логических категорий, построенной как процесс, благо­даря чему и обеспечивается связь и полнота их перечис­ления. Без системы, считает Гегель, нет и не может быть науки, а без метода не может быть системы. Поэтому каждая категория должна быть точно определена, основа­тельно продумана, исчерпана и отвергнута, чтобы усту­пить место следующей, сохраняющей результаты пред­шествующего развития и выступающей в качестве более развитого конкретного целого. При этом, движение мы­шления вперед заключает, по Гегелю, три стороны дея­тельности: полагающую, противополагающую и соеди­няющую или, иначе говоря, совершается путем обнару­жения и разрешения противоречий,содержащихся в понятиях. Этот процесс и есть диалектика. Суть проти­воречия, по мысли Гегеля, состоит в столкновении про­тивоположных определений, а разрешение противоре­чия заключается в их объединении. Постоянной темой его диалектики и становится тема единства противопо-

ложностей. Каждое обнаружение противоречия состоит в отрицании той мысли, которую только что приходи­лось полагать и утверждать, а каждое разрешение — есть ее отрицание. Мышление развивается с помощью двух отрицаний, возвращаясь, таким образом, опять к утверждению. Такое двойное отрицание философ на­звал "абсолютной отрицательностью", считая, что диа­лектика и является методом этой отрицательности. Мысль, согласно Гегелю, шаг за шагом, постепенно вос­ходит от простых понятий к сложным, от непосредст­венных к опосредствованным, от абстрактных к кон­кретным, т.е. от низшего к высшему; тем самым процесс логического мышления приобретает характер постепен­ного ряда или прогрессивного движения вперед. Преж­де, чем перейти к делению логики, Гегель определяет предмети местологики в системе его философии. Предметом логики становится у него т.наз. "царство чи­стой мысли", а сама она — наукой о "чистой идее в сти­хии чистого мышления". Развитие логической идеи осу­ществляется в форме категорий, которые и являются те­ми составными элементами, из которых развивается и развертывается вся гегелевская логика. Уже отмечалось, что новая логика является не формальной, а содержа­тельной, предметной наукой, в роли предмета которой выступает чистая мысль или понятие. Однако гегелев­ское понятие — это не субъективная мысль, а объектив­ная идея, сущность вещественно-предметного мира, по­этому его логика не может не совпадать с наукой о сущ­ности вещей, т.е. метафизикой. В силу онтологической первичности чистой идеи логика, как наука об этой чис­той идее, по Гегелю, онтологизируется,а все осталь­ные философские науки, возведенные на логицистском фундаменте, приобретают в системе Гегеля избыточно прикладной характер. В этом контексте принято гово­рить о т.наз. гегелевском панлогизмекак установке на выявление во всем сущем основополагающих определе­ний мысли. Из-за этого панлогизма гегелевская логика оказалась по сути всеобъемлющей философской кон­цепцией, охватывающей все стороны действительности. В духе панлогизма вполне закономерен вывод о том, что, будучи наукой об абсолютной идее, составляющей единственно подлинную действительность, логика должна тем самым как бы растворить в себе все осталь­ные науки. Для решения вопроса о причинах создания Гегелем философии природы и философии духа необхо­димо рассмотреть сущность и природу самого гегелев­ского абсолюта, осуществляющего себя в процессе са­моразвития. Согласно Гегелю, первоначально абсолют лишен самосознания и представляет собой логическую идею, или абсолютный дух "в себе"; логическая идея в себе и является предметом науки логики; другие же фи­лософские науки — философия природы и философия