Гвен хмыкнула. Снова откинувшись назад, она сложила руки за голову и скрестила худые ноги в лодыжках

- Как поживает надзиратель? Ты была с ним?

- В последнюю минуту покупали Рождественские подарки, - сказала Изобель.

Гвен оживилась при слове «покупали». Казалось, что она только что заметила небольшую коробочку, торчащую из сумки, и тут же катапультировалась с кровати.

- Тебе не следовало, - сказала она, устраиваясь поудобнее со скрещенными ногами на розовом ковре Изобель, это действие задрало ее юбку, обнажая темно-коричневые легинсы под ней. Она засунула руку в золотой мешочек с крендельками. - Тем более я еврейка.

Изобель улыбнулась.

- Это для папы, - сказала она, наблюдая, как Гвен распечатывает и трясет подарочную прямоугольную коробку, обернутую в зелено-золотую бумагу. Предмет внутри глухо стучал о стенки.

- Позволь мне угадать, - сказала Гвен. – Добавишь замок в его коллекцию?

Изобель закатила глаза.

- Одеколон.

- Будем надеяться, что это поможет, - пробормотала Гвен, и вернулась к подаркам. Шумно зашуршав, она достала небольшой плоский сверток, завернутый в блестящую красную бумагу.

- Ох, - сказала она, теребя прозрачный зеленый бант. - Это выглядит причудливо.

Она взвесила коробку в одной руке, затем поднесла ее к уху и потрясла. Изнутри послышалось тихое шуршание.

- Теннисный браслет? (прим. браслет с драгоценными камнями, обычно бриллиантами, расположенными по всей его длине) - предположила она.

- Закрой. Медальон-снежинка. Папин подарок маме.

- Хм! - Гвен положила коробку на пол рядом с другими. - Что еще у тебя здесь? - спросила она, шаря в пакетах.

Изобель взглянула в окно, ее внимание привлекли белые снежинки размером с попкорн. Оттолкнувшись от кровати, она прошла к окну, чтобы открыть кружевные занавески.

- Боже, - пробормотала она, - действительно начинается снегопад.

- Что? Это? – Издевалась Гвен. - Этот снег из сладкой ваты. Все это - пух и пустые калории. Это первое, что закончится утром, просто подожди.

Глядя на выступ крыши, Изобель пригляделась к одному из краев черепицы около середины нисходящего склона, один из перевернутых краев загнулся, словно манящий палец.

Это заставило ее думать о той ночи, когда Ворен забрался на ее крышу. В своем стремлении помириться и принести в жертву упаковку мороженого, он оступился. Изобель вспомнила ощущение полнейшей беспомощности, когда она наблюдала за тем, как он плыл назад, почти падая с края, и удержал себя в последнюю секунду.

Это был единственный раз, когда она видела его потерявшим равновесие.

До той ночи он всегда твердо стоял на ногах, уверенный в себе. Не только в своих действиях и шагах, но и в манере поведения и речи. Каждое слово, произнесенное им, имело цель. Каждый колкий взгляд скрывал смысл или подтекст. Как будто у него был свой тайный язык, который она только-только начала понимать.

- Эй, что это?

- А? - Изобель повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть Гвен, вытаскивающую длинный шарф коричнево-кремового цвета из мятно-зеленого пакета, сделанного из переработанной бумаги. Пара перчаток без пальцев из того же материала, что и шарф, украшенные двумя шерстяными совами с широко раскрытыми глазами, болтались из стороны в сторону, скрепленные биркой.

- Ох, - сказала Изобель. - Это для тебя. Я знаю, что немного припозднилась, но счастливой Хануки.

- Для меня? - Улыбаясь, Гвен наклонила голову, чтобы обвязать шарф вокруг шеи. Затем она натянула перчатки, поигрывая пальцами. - Я люблю сов. Ой, а они теплые.

Она подняла подбородок вверх, перебросив конец своего нового шарфа через плечо в стиле летчика. Схватив остальные пакеты, Гвен перебралась на кровать Изобель.

- Дай угадаю, - сказала Гвен, вытащив еще не завернутый подарок для Дэнни - пара сверхмощных черных наушников, украшенных зелеными черепами. - Это для маленького засранца, я права? Я не думаю, что присвоить их – это нечестно, не так ли? Я за то, чтобы мы позволили ему их примерить, включить, и затем мы намотаем провод вокруг его шеи.

- Я просто надеюсь, что он будет надевать их, - пробормотала Изобель, возвращая внимание к окну. - Так я не буду слышать всю эту ерунду из видеоигр. Придя из школы, он может всю ночь играть на своем компьютере. Я не могу спать.

Внимание Изобель переключилось с каскада падающего снега на ее отражение в темном стекле. Скрестив руки на груди, она изучала очертания своих прямых светлых волос и бледные черты лица. Ее взгляд задержался на тусклых темных кругах под глазами. Какое-то мгновение, казалось, она не могла узнать собственное лицо. Незнакомка, слишком худая и слишком бледная, уставилась на нее, выглядя как засыхающее растение, нуждающееся в солнечном свете. За ее спиной прекратился шелест пакетов и бумаги.

- Но мы обе знаем, что это не настоящая причина, - сказала Гвен.

Изобель оторвалась от своего отражения и посмотрела на Гвен. Пульсирующее молчание повисло между ними. Изобель снова улыбнулась, но на этот раз печальной улыбкой. Она знала, что Гвен закончила подшучивать и подошла к реальной причине.

Все еще со скрещенными руками, Изобель повернулась лицом к Гвен, не встречаясь с ней взглядом. На мгновение она подумала рассказать Гвен о вчерашнем сне. Уже почти открыв рот, она, однако, передумала. Было все еще что-то нереальное в видении. Она попыталась выразить переживания словами, как будто это может помочь исчезнуть сомнениям. Изобель хотелось верить, что это было реально. Если она скажет кому-то еще, даже если этим кем-то будет ее лучший друг, рискует ли она тогда подтвердить все свои сомнения?

- Нет, - сказала Изобель, наконец. - Я полагаю, это не так.

Гвен повернулась, чтобы посмотреть в глаза Изобель.

- Что насчет Балтимора? - спросила она. - Ты едешь?

И вот так просто время игр закончилось. Изобель судорожно вздохнула.

- Папа против.

Гвен приподняла уголок рта, словно не была уверена, как на это реагировать. На самом деле, ответ Изобель не был для нее неожиданным.

- Ты использовала повод просмотра университета, как я тебе сказала?

Изобель кивнула.

- И это не сработало? - Гвен откинулась назад, выглядя озадаченной. - Понятно. Можно подумать, что твои родители устроили бы просмотр.

Изобель свирепо посмотрела на нее.

- Я имею в виду… ты будешь болельщицей в университетской команде! - Гвен помахала руками, как будто она держала пару невидимых помпонов. - Я слышала, награды увеличиваются в университете? - спросила она, ее голос изменился в неуверенности.

На этот раз Изобель не улыбалась. Ее шутливое настроение испарилось.

- Мне придется найти другой способ, - сказала она, присаживаясь на колени рядом с сумками на полу, которые оставила Гвен. По одному она стала переупаковывать подарки.

- Изобель… - начала Гвен. У нее ушло много времени, прежде чем она продолжила, и это обеспокоило Изобель, поскольку подбор слов не был одной из обычных способностей Гвен. - Я в раздумьях, - сказала она, наконец. - И положа руку на сердце, как ты можешь быть уверена в том, что этот парень, «Пьющий за По», собирается появиться в этом году?

Изобель нахмурилась.

- Он должен появиться, - отрезала она. - В статье говорится, что «Пьющий за По» приходит каждый год. Чем этот год отличается от других?

Краем глаза Изобель заметила, что Гвен поднялась с кровати и размеренно и неспешно ходит по комнате. Она не подняла глаза даже тогда, когда подол юбки Гвен и пальцы ее полосатых гольф оказались возле ее колен.

- В статье также говорится, что никто не знает, как этот парень попадает на кладбище, - сказала Гвен. - Если на то пошло.

Изобель ничего не сказала.

- Чего я не понимаю, - продолжала Гвен, - что случится, когда ты окажешься там. Представим, что тебе действительно удастся попасть в Балтимор. И при попытке незаконного проникновения на закрытое кладбище тебя не арестовывают, не запихивают в фургон или не застреливают. Затем этот парень там появляется, а что потом?

- Он знает, где находится Ворен. Что же еще?