Природное и духовное в человеке

Человек связан с природой своим телом и его потребностями. Как известно, природное начало во многом направляет человеческую психику, однако оно постоянно наталкивается на заградительную функцию культуры. Природа не гарантирует человека, она лишь обусловливает его: не родившись в человеческом теле, нельзя стать человеком. Характерно, что природа обеспечивает не только возможность быть человеком, но и возможность им не быть, деградируя и отступая в животное состояние от трудностей человеческого бытия.

На самом простом уровне человек воспринимается как его физическое тело. Английский материалист XVIII в. Дж. Пристли заявлял, что «мы не должны допустить в человеке чего-либо, кроме тела, которое есть объект наших чувств». Тогда тело выступает как граница между Я и не-Я, естественно представляющая нас реальность. К. Маркс социологизировал понятие телесности, назвав имущество человека его неорганическим телом (столь же близким и дорогим).

Отрицая наивное отождествление человека с его телом, Р. Декарт утверждал прямо противоположное: «Я совсем не то же самое, что мое тело». Для некоторых тело и его потребности значат очень много, для других, например, для святых – очень мало. Наше тело обслуживает нас, и его значимость становится очевидной, когда оно по тем или иным причинам перестает делать это надлежащим образом. Но в любом случае Декарт был прав в том, что человеческое тело не является человеком. Более того, в некотором смысле тело есть действующий антипод человека (когда оно тянет его вниз).

Христианская концепция тела – это его сакрализация, обожествление. У духовного человека и тело духовное, а у плотского – и тело плотское. Отсюда – традиция «нетленных мощей». Как писал немецкий романтик Новалис, «существует только один храм во вселенной, и этот храм – тело человека… Мы касаемся неба, когда возлагаем руку на тело человека».

Влияние природы столь велико, что ею до сих пор пытаются объяснить человека, понимая его фактически как хитрую обезьяну, обнаруживая их сходство и близость. Правда, при этом остается необъясненным одно «небольшое своеобразие», которое является для человека существенным – это его духовность. Она невозможна без причастности к миру, его красоте и гармонии. Зачем цветку пчела – понятно сразу. А зачем человеку цветок, который он выращивает несколько месяцев, чтобы полюбоваться им несколько дней? Многие не умеют радоваться именно потому, что не чувствуют причастности к миру.

В XVII в. понятие духа было выброшено из философии, главным образом усилиями Спинозы, который предложил использовать только понятие ума. Это было поддержано, поскольку мир стали познавать лишь на глубину практического контакта с ним. Зачем говорить о духе, если нужен практический успех? В XIX-XX вв. философия возвращается к духу с отрицательным знаком, т.е. к бездуховности в ее различных формах. Когда место любви занял секс, место доброты – выгода, место радости – удовольствие, стали нарастать разные формы отчуждения людей друг от друга и от мира.

Человеческий дух действует на другом уровне, чем технический интеллект. Проблема последнего может быть такая: у меня сейчас болит рука; как возникла эта боль и как ее снять? Но можно спросить иначе: что такое сама боль, помимо того, что она у меня здесь и сейчас? Так происходит специфически духовный акт образования идеи, включающий в себя способность абстрагирования и проникновения в сущность. Пример такой способности дает история Будды. Царевич встречает на своем пути одного бедняка, одного больного, одного умершего и постигает эти единичные факты как примеры существенных свойств мира; он задумывается над тем, отчего люди страдают и как им помочь.

Реально духовность присутствует в человеке как потенция, которая может быть развита в большей или меньшей степени. Духовная потенция определяется как дистанция от себя сущего до себя должного, т.е. от того, каков человек есть, до того, каким он должен быть. По сравнению с животным, которое всегда говорит «да» действительному бытию, даже если пугается и бежит, человек – это тот, кто может сказать «нет», это вечный протестант против всякой недолжной действительности.

Очевидно, что, став духовным существом, человек не перестает быть живым представителем природы. Более того, высшие духовные проявления и низшие природные необходимы друг другу. В мире осуществляется два противоположно направленных движения: первое – сверху вниз, которое можно понимать как одухотворение жизни, а второе – снизу вверх, как энергетическое обеспечение духовной деятельности.

Энергетический поток течет в мире действительно снизу вверх. Человеку противостоят с гордой независимостью и растения, и животные, причем животное гораздо больше зависит от существования растения, чем наоборот. Животная организация жизни как более высокая и совершенная означает не только достижение, но в известном смысле и потерю по сравнению с растительной организацией. У животного нет того непосредственного сообщения с неорганическим миром, которое есть у растения благодаря его способу питания. Аналогичным образом человек как живое существо более зависим от природы, чем какое-нибудь животное. Эта аналогия может быть продолжена и в самом человеческом обществе: народная масса более сильна и независима по сравнению с интеллектуальной и художественной элитой. В конечном счете, все сложное и прекрасное всегда более хрупко и уязвимо.

Дух управляет силами жизненных влечений, но непосредственная борьба против них невозможна. Человек должен научиться терпеть себя самого, «считаться» со своими природными склонностями. Образно говоря, дух должен быть дипломатом в руководстве жизненными влечениями. Он не может вступить в прямую борьбу с ними, но должен научиться преодолевать их косвенно, направляя их энергию на выполнение более достойных задач. Итак, дух не противостоит жизни с гордой независимостью, а нуждается в ней. Отсюда вытекает вопрос о смысле человеческой жизни.

ПРОБЛЕМЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЫТИЯ

Смысл жизни человека

Находясь в здравом уме, человек понимает смысл самого незначительного из своих поступков. Он всегда может объяснить, зачем делает что-либо конкретное, но вопрос о смысле всей жизни не всегда считается обязательным, хотя такое положение логически несообразно. Чаще всего проблема смысла жизни возникает, когда его отсутствие становится ощутимым (равным образом человек задумывается о своем здоровье, когда он болен). Возможно, поэтому многие психологи склонны редуцировать проблему смысла жизни, т.е. сводить ее на более низкий, психологический или даже клинический уровень. Они представляют эту реальную духовную, философскую проблему как болезненное состояние некоторого человека, имеющее причину только в нем самом.

Важность понимания смысла жизни связана с тем, что он определяет образ жизни человека. Можно попытаться взять от жизни как можно больше и прожить ее в свое удовольствие, но у такой жизни нет оправдания перед лицом смерти. Если человек прожил, как он считает, с большой пользой для себя, перед смертью у него возникает тот же самый вопрос, от которого он, казалось бы, ушел: зачем? Говорят, что если старый человек боится смерти, он прожил свою жизнь неправильно. Л. Толстой неоднократно подчеркивал ложность убеждения, будто наша жизнь может быть осмыслена животной борьбой с другими людьми за лучшие условия существования. И победителей, и неудачников этой борьбы ожидает в финале одно большое и страшное разочарование, именуемое смертью. Какое удовольствие идти по дороге, усыпанной розами, если она кончается пропастью?

Что же такое смысл? Строго говоря, он представляет собой понятие, с помощью которого выражается необходимость определенной деятельности в рамках более длительного и значимого процесса. В связи с этим понятна и сама форма смысловых вопросов «для чего?», «зачем?» и др. Смысл не может быть обоснован тем, что само требует обоснования, т.е. ответ на вопрос о смысле чего-либо не состоит в переформулировке его в утвердительную форму. Так, смысл жизни не может состоять в том, чтобы просто жить. Смысл ремонта какой-либо машины состоит, конечно, не в ремонте ради ремонта, а в необходимости нормальной работы машины, смысл обучения в вузе заключается в подготовке квалифицированных специалистов и т.д. Обоснование и придание смысла происходит через выяснение причастности к некоей родовой сущности, «вписываемости» малого в нечто большее.

Если смысл не может состоять в самоценности процесса, а определяется через нечто более значимое, то тем более он не заключается в обеспечении осмысляемого. Как смысл еды – не в том, чтобы пользоваться столовыми приборами, так и смысл жизни – не в жизнеобеспечении. Важно понимать, что это не частный взгляд, а сама логика смыслообразования.

Абсолютно удовлетворительным по форме является такое определение смысла жизни, которое включает ее в рамки не просто более протяженного во времени и более важного процесса, а именно бесконечного. Таким оправдывающим смысл жизни абсолютно ценным и бесконечным процессом можно считать духовную эволюцию человека, или, что равнозначно, реализацию высших духовных ценностей, – таких, например, как истина, добро, красота, гармония и т.п.

Следует отметить, что данная тема во многом личная. Пониманию смысла жизни нельзя научить, оно не передается от одного человека к другому как некоторое знание или система взглядов. Каждый решает для себя заново, однако решение этой проблемы имеет те общие, философские основания, соответствие или несоответствие которым может направить человека по истинному или ложному пути.

Эволюция человека основывается на том, что он утратил свою первоначальную родину – природу – и живет в мире культуры. Он никогда уже не сможет туда вернуться, никогда не сможет стать животным (а значит, не стоит к этому стремиться в погоне за животными удовольствиями). У человека теперь только один путь: покинув естественную родину, искать новую и участвовать в ее созидании. Центральная проблема этих поисков и есть проблема смысла жизни.

Уникальность положения человека в мире в том, что он есть единственное существо, в котором встречаются материальное и духовное. При этом всемирная эволюция осуществляется, как известно, не сверху вниз, а наоборот, снизу вверх, от простого к сложному, от грубого к тонкому, а значит, от материального к духовному. Именно человек и только человек способен (и должен) быть проводником духовного воздействия на грубую материю, быть своего рода духовным преобразователем материального мира (включая и себя как животное, наполовину природное существо). Таков, без преувеличения, космический смысл жизни человека. Во исполнение этого смысла человеку приходится бороться, разрешая конфликты противоположностей природного и духовного.

Характерно, что с точки зрения смысла жизни важен не столько ее конечный результат, сколько сам процесс. Именно поэтому никакая цель не равнозначна смыслу, который должен быть не достигнут, а реализован. Каждый человеческий поступок есть штрих в картине мира и, соответственно, увеличивает или уменьшает ее гармонию. Человек должен стремиться сделать тот максимум, на который он способен при данном духовном уровне.