Сущность переходного периода.

Совершенно очевидно, что смена экономической, политической, социальной, правовой, идеологической и нравственной систем в любой стране, а уж тем более в такой, как Россия, — процесс болезненный и длительный.

Это в 1990 году Григорий Явлинский и большая группа серьезных экономистов полагали, что основные преобразования можно провести за 500 дней. В 1992 году Егор Гайдар и тогдашнее российское правительство отвели на программу “шоковой терапии” 9 месяцев, а на весь процесс трансформации — 2 года. В 1996 году, на пятом году реформ, президент Ельцин просил у народа на завершение начатого еще 4 года — итого восемь лет. Но многие обществоведы уверены, что переходный период займет несколько десятилетий и будет завершен только со сменой поколений.

Общепринятого определения термина “переходный период” пока не выработалось, но большинство исследователей понимают его как время институциональных преобразований, в смысле — преобразования общественной системы, включая все ее существенные составляющие: морально-нравственную, политическую, правовую, экономическую. В частности, в экономической сфере необходим переход:

От жесткого, административно-командного регулирования цен, заработной платы, производства, потребления, товарных потоков

От планового наделения ресурсами и постоянного государственного финансирования убыточных производств

От “мягких бюджетных ограничений”, когда руководитель предприятия, даже имея деньги на расчетном счету, не мог приобрести ресурсы, и наоборот — не имея денег, инвестировал

К свободному ценообразованию на основе спроса и предложения на товары, услуги, деньги, рабочую силу и фискально-финансовым способам влияния на цены и доходы;

К приобретению ресурсов на открытых регулируемых рынках, с обязательной возможностью (и неизбежностью) банкротства убыточных предприятий:

К жестким ограничениям по деньгам и нормальному правовому регулированию задолженности, вплоть до банкротства:

От практически 100%-ой государственной собственности на средства производства, 80%-ой доле в ВВП и 95%-ой доле в занятости (по сути — все граждане являлись госслужащими, в том числе и колхозники)

К ограничению государственного сектора 20-33%-ной долей:

От имитации экономического роста на основе хищнического использования ресурсов (в том числе и трудовых), добровольно-принудительного, административного изъятия прибыли предприятий и доходов граждан в бюджет

К реальному росту на основе преимущественно частных инвестиций, формируемых финансовой системой из частных же сбережений на основе добровольности и возмездности.

Нет и не будет единства в представлениях о том, общество какого типа россияне желают построить. Проблема усугубляется тем, что строительство это началось в России в 1992 году не с “чистого листа”, как, например, в послевоенной Японии, а в результате краха доказавшей свою принципиальную нереформируемость командно-административной. “социалистической”, плановой системы, оставившей после себя тяжелое наследство в виде:

1. Гиперконцентрации производства. Неэффективные, с избыточной занятостью, да к тому же и “градообразующие” промышленные гиганты — “мастодонты” раннего индустриализма.

2. Гипертрофированного ВПК. Попытка конверсии которого с треском провалилась еще в конце 80-х гг.

3. Производства отрицательной прибавочной стоимости. Когда цена готового продукта не покрывает даже базовых или средних переменных издержек на его производство.

4. Случайного размещения производства. Города-заводы строились преимущественно в местах, не пригодных для нормальной жизни — например, на крайнем Севере.

5. Недоразвитой инфраструктуры. Как транспортной — “В России нет дорог — только направления”, так и рыночной — “Нет сервиса — только обслуживание”, “Нет индустрии развлечений — только клубы”. Не было также нормальных банков, бирж и т. д.

6. Разбалансированного товарно-денежного обращения, проявлявшегося в виде дефицитов, талонов, купонов, открыток, очередей и спецраспределителей.

7. Нищеты подавляющего большинства населения. Совокупные денежные доходы составляли менее 40% реального ВВП, а совокупные сбережения — менее 30%.

8. Социально-психологического иждивенчества и инфантилизма, вскормленного госпатернализмом. Низкая дисциплина, производительность труда и ответственность.

9. Правового нигилизма. Проявляющегося в обыденном сознании в виде поговорок типа “Закон — что дышло”, “Суди не по закону, а по совести”, “От сумы да от тюрьмы не зарекайся” и прочих благоглупостях, а в повседневном поведении в виде перманентной готовности решать проблемы неправовым путем.

10. Институциональной недоразвитости. Ни один из трех фундаментальных институтов современного общества — семья, собственность, гражданское право — не был нормально развит. В хиреющем состоянии поддерживались такие важные институты, как здравоохранение, образование, армия, идеология.

11. Скрытой безработицы. Существовали и продолжают существовать миллионы (от 7,5 до 25) искусственных рабочих мест. Прежде всего в НИИ и заводоуправлениях, а также на планово-убыточных предприятиях.

12. Инфляции и спада производства. С 1961 по 1986 покупательная способность рубля снизилась в 2,5 раза, затем этот процесс ускорился. Экономический рост прекратился фактически в конце 70-х годов, и после короткого всплеска середины 80-х начался спад, который превысил 10% ВВП уже к осени 1991 года.

Решать все эти проблемы пришлось “на марше”, параллельно с реализацией основных переходных программ, а иногда и вместо них. А этих программ наберется десяток. И лишь успешное окончание их реализации подведет черту под вторым в XX веке переходным периодом в истории России.

1. Либерализация цен и хозяйственной деятельности, предполагающая освобождение подавляющего большинства цен от административного контроля, сведение количества лицензируемых видов деятельности к минимуму, замену “разрешительного” принципа создания и ликвидации предприятий на “уведомительный”.

Либерализацию цен провести удалось еще в 1992 году. Тут же была решена проблема дефицита и очередей. Однако количество лицензируемых видов деятельности продолжает неоправданно расти, а “уведомительного” принципа не было и в помине даже в 1997-м.

2. Разгосударствление, предполагающее приватизацию большей части государственной собственности, включая земельную. Сведение доли государства в национальном богатстве и ВВП с 95 до 25—33%. Так называемая малая приватизация — передача в частные руки прачечных, булочных, ремонтных мастерских, парикмахерских и т. п. была завершена уже в 1992-м. В 1993—94 гг. состоялся так называемый ваучерный этап большой приватизации. В 1995—96 гг. правительство предприняло попытку передачи госпредприятий в частное управление методом денежных залоговых аукционов. С 1997 года начались прямые продажи госсобственности на инвестиционных торгах и аукционах. Но бывшие госпредприятия в своем большинстве так и не получили эффективного собственника и “стратегического” инвестора, способного кардинально улучшить менеджмент. К тому же к концу 1997-го не был решен земельный вопрос. Формально едва ли не три четверти ВВП в 1997 году производилось в частном секторе. Фактически же государство продолжает прямо или косвенно контролировать более двух третей общественного производства. Не удивительно, что работники частных предприятий и акционерных обществ продолжают направлять свои требования по заработной плате не формальным хозяевам, а федеральному правительству.

3. Создание рыночной инфраструктуры — банков, бирж, торговых домов, аудиторских и консалтинговых фирм, рекламных и маркетинговых агентств, страховых и инвестиционных компаний, пенсионных и паевых фондов, современных средств связи и передачи информации. Рыночная инфраструктура была практически создана к началу 1995 года. В середине 1997-го в России уже было 2000 банков, 30 действующих бирж, 10000 рекламных агентств, 1000 страховых компаний, несколько сотен консалтинговых и аудиторских компаний. Началось создание аналогов взаимных фондов — паевых инвестиционных фондов.

4. Финансовое оздоровление. Предполагалось остановить инфляцию, стабилизировать национальную валюту, повысить скорость обращения денег и прохождения платежей, изменить структуру денежной массы таким образом, чтобы в ней преобладали безналичные средства, преимущественно инвестиционного характера. После четырех лет драматического падения, понизившего курс с 1,5 до 4500 рублей за доллар, с апреля 1995-го курс стабилизировался в границах 4500—5200 руб./доллар. Затем снижение возобновилось, но уже темпами, существенно уступающими темпам роста цен. В начале 1998 года покупательная способность доллара на российском рынке вернулась к уровню начала 1991 года. Инфляция сведена с 80 до 2—3% в квартал. Скорости обращения денег и прохождения платежей существенно возросли. А вот структура денежной массы значительно ухудшилась. В ней возросла наличная составляющая с 15 до 35% денежных агрегатов. Резко увеличились квазиденежные компоненты — неплатежи, зачеты и т. п., объем которых существенно (в два—три раза) превысил объем собственно денежной массы.

5. Маневр трудовыми ресурсами. Предполагалось перевести миллионы работников из государственного сектора — в частный, из трудоизбыточных регионов — в трудодефицитные, из умирающих, трудозатратных отраслей — в прогрессирующие, высокотехнологичные. Чтобы к концу перехода структура занятости в России соответствовала постиндустриальной — 7—9% в сельском хозяйстве, 18—25% — в промышленности, более 65% в сфере услуг. Доля занятых в госсекторе сократилась с 95% в 1991 году фактически — до 70% в 1997-м, (формально — до менее чем 40%). Маневр трудовыми ресурсами пока удается совершать без общего всплеска безработицы. Правда, в отдельных регионах (Иванове, Кузбасс, Северный Кавказ, Удмуртия) эта проблема уже вышла на одно из первых мест. Искусственные рабочие места продолжают сохраняться, только теперь там еще и месяцами не платят заработной платы.

6. Реструктуризация доходов и расходов семьи. Предполагалось увеличить долю денежных доходов населения в ВВП, снизить долю заработной платы в совокупных доходах семьи, увеличить объем и долю сбережений и расходов на услуги в текущих совокупных расходах, при снижении доли расходов на продукты питания и товары.

Доля денежных доходов населения возросла с 35—40% ВВП в конце 80-х до 60% в 1996—97 годах. Но реальные доходы понизились на 20—25% ввиду практически двухкратного падения самого ВВП. Доля текущих сбережений возросла с 3—5 до 19—23% в совокупных доходах и с 2 до 12% в ВВП. Доля заработной платы в совокупных доходах семьи сначала понизилась с 78 до 45%, а затем стабилизировалась на уровне 48—55%. Доля социальных трансфертов снизилась с 18 до 15%, а доля доходов от собственности, финансовой и страховой систем, предпринимательской деятельности возросла с 4 до 35%. Правда при этом надо учитывать тот факт, что часть, по сути, трудовых доходов, в силу особенностей российской налоговой системы, оформляется как доходы от финансовой и страховой систем.

Вместо того, чтобы снизиться, возросла доля расходов семьи на питание — с 33—35% до 42—44%, при этом снизилась доля расходов на непродовольственные товары — с 50 до 33%, особенно длительного пользования. Доля расходов на услуги возросла с 15—17% до 22—24%, и в ее составе возросли расходы на транспорт, содержание жилья и здравоохранение, при снижении доли расходов на бытовое обслуживание, питание вне дома, культуру, спорт, развлечения и отдых.

7. Создание эффективной системы социального сервиса. Предполагалось провести реформы:

а) пенсионного обеспечения — переход к накопительному принципу:

б) системы страхования — переход к добровольному и многофункциональному;

в) жилищного обеспечения — приватизация жилья и оплата коммунальных услуг населением при повышении их качества;

г) образования — обеспечение всеобщего бесплатного среднего (9—II лет), доступного профессионального (плюс 2—3 года), платного высшего (4—6 лет):

д) здравоохранения — гарантированный стандарт для всех, плюс система медицинского страхования, плюс система семейного врачевания.

Ситуация в социальной сфере на начало 1998 года может быть охарактеризована коротко — полный провал. Средняя пенсия не обеспечивает прожиточного минимума. Страхование носит выборочный и формальный характер. Лишь 10% граждан имеют возможность приобрести жилье и оплачивать коммунальные услуги в полном размере. Государственное “бесплатное” образование и здравоохранение погрязли в нелегальных поборах с населения и безответственности, частное — очень дорого.

8. Обустройство правового пространства. Предполагалось принять новые конституцию, гражданский, уголовный и налоговый кодексы, ввести суд присяжных, повысить роль адвокатуры в судебном процессе, а самой судебной власти — в системе разделения властей. Конституция принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года. В 1995 году введена в силу первая часть Гражданского кодекса, в начале 1996-го — вторая, в 1997 году появилась новая редакция Уголовного кодекса. Но дальше этого дело не пошло. Суд присяжных существует в нескольких регионах России лишь в виде эксперимента. Конфликтные ситуации в бизнесе по-прежнему решаются преимущественно во внесудебном порядке.

9. Налогово-бюджетная реформа. Предполагалось, что после принятия Налогового кодекса, сокращающего общее количество налогов и ограничивающего произвол властей всех уровней, а также упрощающего систему отчетности, будет введен 3—5-летний мораторий на изменения налогового режима. Декларировалось утверждение четкого процесса формирования сбалансированного бюджета, с небольшим (до 3% ВВП) или отсутствующим дефицитом. Бюджета, принимаемого за 1,5—2 месяца до начала нового года, основные параметры которого будут связаны с макроэкономическими показателями, а не благопожеланиями отраслей и регионов. Предполагалось, что власти всех уровней сами смогут поделить меж собой налоговые поступления и прекратят требовать от коммерсантов рассылать после каждой сделки по 20 платежных поручений в 20 инспекций. Шести лет оказалось недостаточно даже для того, чтобы начать исполнять эту программу.

10. Формирование среднего класса. Предполагалось, что едва ли не основной задачей переходного периода должно стать создание достаточно многочисленного слоя, объединяющего 60—80% совокупного населения страны, — гаранта политической стабильности, демографического воспроизводства населения, слоя собственников и наемных работников, экономически независимых граждан, ответственных избирателей, исправных налогоплательщиков, создателей массового спроса и держателей акций, облигаций и других ценных бумаг, участников страховых и пенсионных программ, обеспечивающих социальную стабильность и устойчивое экономическое развитие общества.

К концу 1997 года к среднему слою, с некоторыми оговорками, можно было отнести лишь около трети населения страны.