Глава 10. Чего вы боялись, Рознер?

— Чёрт! — я со злостью бью кулаком по деревянному подоконнику, тут же скривившись от резкой боли.

Хотя, что эта боль по сравнению с тем, что последние два дня творится у меня в голове? Если бы не лекарство, мне бы точно не удалось заснуть ни в одну из ночей, что минули с того вечера, когда я почти выбежал из комнат Снейпа.

Каждый час… каждую минуту я не могу перестать думать о том, что сделал. Да как я осмелился? Как я осмелился на ТАКОЕ???

Заправить за ухо прядь самому ненавистному преподавателю Университета! Внушающему ужас студентам профессору Снейпу!

Чем??? Ну чем я думал тогда?

И — самое главное. Как мне теперь смотреть ему в глаза? Я же больше никогда не осмелюсь даже поднять на него взгляд! Никогда… Да и вряд ли он захочет теперь со мной разговаривать. Такое — не прощают.

«Ты всё испортил. Какой же ты идиот, Джейк».

За два дня я настолько устал спорить со своим внутренним голосом, что сейчас просто принимаю его выпады, как констатацию факта.

Бессильно прислоняюсь лбом к прохладному стеклу окна, за которым, словно в противовес моему настроению, сияет яркое солнце. Во дворе общежития толпятся, обрадованные яркому солнечному дню, студенты. Где-то там и Карен с Артуром. Я же, в очередной раз, сославшись на головную боль, сижу на подоконнике нашей комнаты, ни на минуту не прекращая заниматься самобичеванием.

Мысль о том, что уже завтра он ждёт меня за новой порцией лекарства, внушает самую настоящую панику. Я же не смогу пойти к нему… просто не смогу… даже вероятность возвращения кошмаров не вызывает у меня такого страха, как возможность снова увидеть этого человека.

«Пока вы находитесь на территории одного Университета, ты не сможешь вечно прятаться от него, Джейк».

— Да заткнись ты! — зло выкрикиваю я, в очередной раз, обрушивая кулак на ни в чём не повинный подоконник.

Отлично. Начал разговаривать сам с собой. Причём вслух. Может быть, пора показаться психиатру?

Тяжело вздыхаю и заставляю себя слезть с подоконника. Между прочим, домашние задания ещё никто не отменял. Тем более, завтра намечается проверочная работа по астрономии, преподавателю которой, я уверен, совершенно наплевать на то, что один из его студентов, кажется, вот-вот сойдёт с ума, так что вряд ли он будет лоялен при выставлении оценки…

— Джейк! — дверь открывается, и друзья тут же врываются в комнату, — ну пойдём на улицу? Твоей голове от этого будет только лучше, поверь!

— Мне уже легче, — я открываю последнюю лекцию по астрономии, — правда. Между прочим, завтра проверочная работа.

Артур фыркает. Ну да, ещё бы — ему, наблюдающему за звёздами с раннего детства, и не написать! Зато лицо Карен тут же приобретает сосредоточенное выражение, и она с решительным видом опускается на соседний стул.

— Ой, да ладно, — Артур отмахивается от наших попыток начать заниматься, — зато химия в расписании так и не появилась!

Надеюсь, они не заметили, как я вздрогнул?

* * *

— У вас тридцать минут, — голос преподавателя вырывает меня из раздумий.

Так… если я сейчас же не соберусь с мыслями, проверочную работу можно считать проваленной. Стискиваю ручку и пытаюсь вникнуть в первый вопрос. «Основные точки и плоскости небесной сферы». Нда…

Кидаю взгляд на Артура — он уже быстро что-то строчит на листе бумаги, да и остальная часть группы не отстаёт от него. Один я сижу, думая неизвестно о чём. Точнее, о ком.

«Плоскость, проходящую через центр небесной сферы перпендикулярно отвесной линии, называют плоскостью истинного горизонта» — вывожу первые строчки на чистом листе, всеми силами стараясь прогнать из головы непрошенные мысли.

Сегодня он возвращается. А, может быть, уже вернулся. Но… я ни за что не осмелюсь пойти к нему за новой порцией лекарства. Теперь, после того, что я выкинул, я боюсь постучать в знакомую дверь и услышать тишину в ответ, боюсь посмотреть ему в глаза и нарваться на презрительный взгляд. Я… боюсь его.

Почему??? Ну почему всё должно было произойти именно так? Чем думала моя голова, в то время как рука касалась чёрной, очень блестящей и очень прямой пряди волос? Но если я не пойду к нему сегодня вечером за новой порцией лекарства — кошмары вернутся. Я не хочу их повторения. Не хочу! И что мне теперь делать???

— Десять минут, — очередное напоминание заставляет меня вздрогнуть и посмотреть на лист бумаги.

Что это???

В оцепенении смотрю на четыре строчки первого предложения, а ниже, прямо под последним словом, на большую, извилистую, похожую на змею букву «S». Когда я это написал??? А главное — зачем???

Рука автоматически сминает лист бумаги, сжимая его так сильно, что костяшки пальцев белеют от напряжения. Да что со мной происходит!?

Хочется завыть от отчаяния и злости, хочется сорваться с места — и бежать, бежать что есть мочи, пока не собьётся дыхание, пока сердце не перестанет трепыхаться от одного упоминания его имени, пока все мысли об этом человеке не покинут меня вместе с последними силами.

Но я только крепче сжимаю в кулаке, хоть и ни в чём не повинный, но уже ставший мне ненавистным листок, устремив отчаянный взгляд в деревянную столешницу. Что я хочу найти там?

— Сдаём работы. Кто закончил — может быть свободен.

Встаю, собираю вещи, пряча измятый лист в карман, прохожу мимо дописывающих последние строчки друзей и, вместе с толпой уже сдавших свои работы одногруппников, покидаю аудиторию.

* * *

— Джейк, — Артур трясёт меня за плечо, — ты долго собираешься гипнотизировать часы? От этого они не пойдут быстрее, уверяю.

— Прости, — я отрываю взгляд от циферблата настенных часов, — я просто задумался.

— О чём, интересно? — друг устраивается на кровати с очередной книгой по астрономии.

— Да так, — меньше всего я хочу обсуждать это с ним.

Артур пожимает плечами и погружается в чтение, а я снова перевожу взгляд на стену напротив, наблюдая, как секундная стрелка бежит по своему кругу, неумолимо отсчитывая убегающее время.

Десять минут девятого… мне уже давно надо быть у него… но я не могу заставить себя пошевелиться. Просто не могу, чёрт возьми!

«Джейк… тебе в любом случае идти к нему на урок во вторник…»

Внутренний голос даже не хочется затыкать, настолько он прав. Я в отчаянии. В самом настоящем отчаянии. Мне нужно лекарство, но я боюсь встретиться со Снейпом! Страх увидеть его борется со страхом перед очередным кошмаром и последующей за ним бессонной ночью. Я не знаю, что со мной будет, если очередное утро я встречу, сидя на кровати, и покрасневшими глазами смотря на постепенно светлеющий квадрат окна.

Прикусываю костяшки пальцев, чтобы не завыть от безысходности. Всё, что мне сейчас остаётся — тихо молить все известные мне силы, чтобы эту ночь я смог провести без кошмаров. Иначе… я не знаю, что будет дальше.

Половина девятого…

Чтобы избежать лишних вопросов со стороны Артура, беру в руки первую попавшуюся книгу и опускаю взгляд на ровные строчки. Но спроси меня сейчас, о чём эти строчки, — точно не скажу.

Когда я в следующий раз, искусав губы практически в кровь, поднимаю взгляд на циферблат часов, они неумолимо показывают половину двенадцатого…

«Ты сделал свой выбор, Джейк. Теперь идти к нему уже поздно…»

В очередной раз закусываю губу, закрываю глаза и прислоняюсь затылком к стене. Теперь всё, что мне остаётся — молиться всем известным мне силам, чтобы эта ночь прошла спокойно.

* * *

— Ты должен поесть, — Карен сочувственно смотрит на мои красные с недосыпа глаза, придвигая чашку с горячим кофе.

— Не хочу, — пытаюсь выглядеть как можно бодрее, но даже я понимаю, что актёр из меня сейчас более чем неважный.

Мне несколько часов удалось просидеть, не закрывая глаз, пока сон не взял верх над уставшим и измученным организмом. А потом… я плохо помню, что именно мне приснилось, но страх, ужасный, леденящий страх от жуткого и зловещего хохота до сих пор пробегает морозом по коже, заставляя ёжиться в тёплом, на первый взгляд, помещении.

Я не хочу… опять…

«Так сходи к нему, Джейк…»

Нет! Только не это…

— Джейк! — Карен повышает голос, и я вздрагиваю, прекращая внутренний разговор с самим собой, — с твоими головными болями надо что-то делать!

— Карен, ничего не нужно, — я пытаюсь улыбнуться, — через пару часов само пройдёт. Всё в порядке, правда.

Она качает головой, хмуря тёмные брови. Чёрт, только её опеки мне сейчас не хватало…

— Честное слово, мне уже лучше, — чтобы хоть как-то её успокоить, я делаю глоток кофе и беру в руку бутерброд, — у меня даже аппетит проснулся, видишь?

Она всё ещё хмурится, но уже не выглядит настолько обеспокоенной, как минуту назад.

— Джейк, если будет хуже, ты должен показаться доктору. Обещаешь?

— Обещаю, — я заставляю себя улыбнуться, — хватит переживать за меня, Карен.

— Тогда не давай мне повода для переживаний, — она допивает кофе, — ты не хочешь разбудить Артура?

— Сам проснётся, — я боюсь, что если сейчас вернусь в комнату, в которой почти всю ночь провёл без сна, моё состояние только ухудшится.

— Может, тебе не ходить на занятия? — пальцы Карен касаются моей ладони, — не думаю, что сегодня ты будешь способен нормально усваивать новый материал. Да и преподавателям твой вид вряд ли понравится. А один день никак не отразится на твоей успеваемости.

Чёрт. Я же могу столкнуться с ним в коридоре…

— Ты права, — с благодарностью смотрю на подругу, — если будет легче, я приду позже, хорошо?

— Вот и молодец, — Карен улыбается подошедшему Артуру, — как спалось?

— Отлично, — словно противореча своим словам, друг зевает, почти падая на стул рядом со мной.

— Джейк, с тобой всё в порядке?

— Голова болит, — я утыкаюсь в кружку с кофе, чтобы избежать ещё одного сочувственного взгляда.

— Иди ложись, Джейк, — Карен забирает у меня пустой стакан.

— И правда, тебе лучше отлежаться, — Артур хмурит брови, почти в точности повторяя недавний жест Карен.

— Я пойду, — закидываю на плечо ненужный сейчас рюкзак и поднимаюсь в комнату. Голову даю на отсечение — сейчас друзья начнут обсуждать моё состояние, перебирая кучу возможных вариантов, как избавить меня от "головных болей".

Оказавшись в своей комнате, я сразу падаю на кровать и почти тут же закрываю глаза. Почему кошмары донимают меня только ночью, позволяя днём нормально выспаться?

Что ж… хотя бы сегодня я точно не увижу Снейпа…

«Ты бежишь, Джейк… ты просто бежишь от него…»

Приказываю внутреннему голосу заткнуться и засыпаю.

* * *

— Пойдём погуляем? — Карен внимательно вглядывается в моё лицо, ища в нём одной ей понятные признаки донимающей меня депрессии.

Я поднимаю глаза от переписанной сегодня последней лекции и качаю головой.

— Не хочу, прости, Карен.

Мне удалось поспать несколько часов до того момента, как вернулись друзья. Не скажу, что это сильно помогло, но глаза, хотя бы, перестали закрываться сами собой.

И… уже второй вечер я не иду к Снейпу за очередной порцией лекарства. Что он сделает со мной, когда встретит? Прибьёт на месте? Хотя… наверное, это не худший из вариантов, учитывая то, на что я осмелился совсем недавно. Я не хочу об этом думать… просто не хочу…

— Но свежий воздух…

— Карен… мне, правда, уже лучше, — я не даю ей договорить, отрицательно качая головой, — я лучше пораньше лягу спать.

Ещё бы быть уверенным, что мне это удастся…

Я уже вижу, как она собирается спорить дальше, но тут дверь распахивается, и злой, как сто чертей, Артур почти влетает в комнату.

— Не было печали! — друг со злостью швыряет сумку на пол и падает на кровать.

— Что случилось? — Карен обеспокоенно смотрит на него.

— Саманту только что вызывали в деканат, — Артур устремляет злющий взгляд в потолок, — на завтра, взамен пропущенных, нам поставили лекцию по органической химии.

Нет… я не хочу слышать этого… я не хочу верить!

— Ну и что? — Карен пожимает плечами, — её же не было всю неделю.

Только бы они не заметили, что меня сковал ледяной ужас…

— Мы бы прекрасно обошлись без неё ещё столько же! — Артур всё ещё зол, — и вообще, ставить дополнительные лекции в субботу — это издевательство!

— Скажи спасибо, что это лекция, а не обещанная лабораторная, — Карен, кажется, ничем не проймёшь, — эй, Джейк, что с тобой?

Я слушаю друзей краем уха, ощущая всё нарастающий ужас. Завтра… нет… нет… нет! Я не могу! Я не хочу его видеть!

Мысли скачут в бешеном темпе, я не могу ухватить ни одной из них, чувствую только, как по телу пробегает крупная противная дрожь. Обхватываю себя руками, падаю на кровать и утыкаюсь лицом в подушку.

— Джейк? — моего плеча касается рука, и я вздрагиваю, — опять голова?

— Я просто полежу, хорошо?

Уйдите… прошу вас, оставьте меня одного…

— Карен, поверь мне, когда болит голова, лучше всего остаться одному, — в голосе друга я слышу явное сочувствие, — пойдём на улицу?

Спасибо, Артур…

— Хорошо, — я чувствую, как Карен не хочется уходить, но Артур настойчив, и уже через минуту дверь за ними закрывается.

Сажусь на кровати, ощущая, как в глазах появляются слёзы бессилия и злости. Что мне делать? Что???

Мыслей больше нет… есть только с каждой секундой всё больше сковывающее меня отчаяние…

Я не знаю, как быть дальше… я уже ничего не знаю…

* * *

Под пристальным взглядом Карен я запихиваю в себя третью ложку овсянки, из последних сил стараясь выглядеть бодро. В противном случае она обещала лично отвести меня в лазарет.

— Как спалось, Джейк? — Артур присаживается рядом, хлопая меня по плечу.

— Хорошо, — оказывается, я научился врать, не меняясь при этом в лице.

Очередная практически бессонная ночь… и снова — только неясные, размытые очертания минувшего кошмара. Что я видел на этот раз? Что вселяет в меня такой леденящий душу страх? Я не хочу знать…

— Голова не болит?

— Всё в порядке, — улыбаться тогда, когда хочется кричать от отчаяния, у меня теперь тоже получается.

— Вот и отлично. Ну что, идём? — Карен встаёт со своего места, и первой двигается в сторону выхода из столовой.

Мне внезапно вспоминается лекция по истории зарубежных стран, о временах святой инквизиции и бесчисленных казнях. Мне тогда было интересно — с каким выражением лица люди шли навстречу смерти? Наверняка с таким же, какое у меня сейчас…

— Да не страдай ты так, — Артур снова хлопает меня по плечу, — высидим одну лекцию, а потом будем отдыхать!

— Вчера ты был иного мнения, — стараюсь переставлять ноги как можно медленнее, всем своим существом ощущая усиливающийся с каждой секундой ледяной страх.

— Ну что ж теперь, вечно убиваться по этому поводу? — Артур пожимает плечами.

— Точно, — в очередной раз пытаюсь улыбнуться.

Не убьёт же он меня, в конце-то концов!

Глубоко вздыхаю и прежним нетвёрдым шагом иду в сторону кабинета химии.

* * *

— Встать, — знакомый голос заставляет вздрогнуть.

Торопливо встаю, не осмеливаясь поднять глаза на преподавателя. Я больше никогда не смогу на него посмотреть…

— В связи с моим отсутствием, у вашей группы пропали одно лекционное и одно лабораторное занятие, на которых вас ожидало знакомство с новой темой и закрепление её на практике. Сомневаюсь, что кто-либо из присутствующих здесь был расстроен этим фактом, но всё же…

Я готов поклясться, что сейчас он не сводит с меня глаз, — настолько сильно жжёт опущенную вниз макушку.

— В любом случае, сегодня вас ожидает начитка нового материала, который вы сможете закрепить на практической работе в следующий вторник. Сорванная во время прошлого занятия лабораторная работа переносится на следующую субботу. Вопросы?

Студенты молчат, что неудивительно. Кто в здравом уме решится спорить со Снейпом?

— Отлично. Записываем новую тему.

По прежнему не поднимая глаз, открываю тетрадь и, едва заметно, но всё же, дрожащей рукой, вывожу первое слово.

* * *

— Таким образом, гидратация этилена является сейчас одним из основных производственных методов получения этилового спирта. На этом всё. Вопросы?

Ставлю последнюю точку, облегчённо вздыхая. Наконец-то… Лекция закончилась. Сейчас я просто встану и уйду… и можно забыть про свои мучения до следующего вторника.

Я так и не осмелился поднять взгляд на Снейпа, просидев всю лекцию с низко опущенной головой. Шея затекла, но разве такая мелочь сейчас имеет значение?

— Можете быть свободны. К следующему занятию обязательно знать сегодняшнюю лекцию, иначе результаты выполненной вами практической работы разочаруют даже вас.

Под негромкий ропот переговаривающихся между собой студентов собираю вещи, подхватываю рюкзак и, кивнув Артуру, двигаюсь к спасительному выходу из аудитории.

Сердце бьётся как сумасшедшее, когда я прохожу в достаточной близости от кафедры, за которой стоит Снейп. Шаг… ещё один… и ещё…

— Рознер, задержитесь.

Резко останавливаюсь на месте и зажмуриваюсь. Мне же послышалось? Пожалуйста, пусть это будут всего лишь галлюцинации!

Задерживаю дыхание и поднимаю взгляд, встречаясь с чёрными, как самая непроглядная ночь, глазами, в которых сейчас читается плохо скрываемое раздражение. Сердце пропускает удар. А затем ещё один. И ещё. Кажется, оно забыло, как биться…

— Джейк, подождать тебя? — Карен легонько касается моего локтя.

— Мисс Тэйлор, за время моего отсутствия вы успели сменить фамилию? — отстранённо интересуется Снейп, разглядывая подругу с тем интересом, какой проявляют к необычайно редкому насекомому.

— Вы о чём, сэр? — она удивлённо смотрит на него.

— Кажется, я просил задержаться только человека по фамилии Рознер. Если вы всё ещё носите другую фамилию, я настоятельно прошу вас освободить помещение.

Покраснев до корней волос, Карен быстро кивает мне и направляется к выходу.

Не уходи! Подожди, не оставляй меня с ним наедине, Карен!

С тоской смотрю, как моё последнее спасение скрывается за дверью, и пытаюсь усмирить бешено колотящееся сердце. Все студенты уже покинули кабинет, так что теперь мы одни. Никто не помешает ему… прибить меня прямо на месте.

— Мистер Рознер, — голос сочится почти что презрением, — мне не доставляет особого удовольствия созерцать вашу спину. Будьте любезны повернуться.

Да пусть делает, что хочет!

Собираю остатки самообладания и разворачиваюсь, вновь сталкиваясь с чёрным, но сейчас просто полыхающим яростью, взором.

— Теперь будьте любезны объяснить мне, Рознер, — Снейп делает шаг ко мне, — почему вы не соизволили явиться ко мне ни в четверг, когда вам было назначено, ни, тем более, в пятницу?

Молчу, чувствуя, как от страха сводит всё тело. Он так близко… пусть он отойдёт, ну пожалуйста!

— Вы разучились говорить? — интересуется Снейп, не сводя с меня пристального взгляда.

— Я больше не нуждаюсь в лекарстве, сэр, — голос, несмотря на все мои старания, звучит тихо и глухо, — кошмары больше не беспокоят.

— Лжёте, — Снейп в два шага сокращает разделяющее нас расстояние, а в следующий миг я резко выдыхаю, потому что жёсткие пальцы ложатся на подбородок, заставляя запрокинуть голову и смотреть ему прямо в глаза, — ваш задёрганный вид и покрасневшие глаза говорят об обратном.

Сердце бьётся, как сумасшедшее, голова, кажется, вот-вот закружится, я же, оцепенев, продолжаю смотреть Снейпу в глаза, чувствуя, что ещё несколько секунд — и я просто упаду, потому что ноги банально отказываются держать меня в вертикальном положении.

— Через час, — пальцы исчезают так же внезапно, как и появились, и Снейп отходит от меня, переводя взгляд на доску, испещрённую формулами, — я жду вас ровно через час в своих комнатах. Не придёте — пеняйте на себя.

Он резко разворачивается и стремительно покидает кабинет.

* * *

— Что он хотел, Джейк? — Карен сочувственно вглядывается в моё лицо.

— Ерунда. Просто давал пару советов касательно прошлой самостоятельной работы, — кажется, мой голос даже не дрожит.

— С каких это пор Снейп стал давать индивидуальные консультации? — это уже Артур.

— Не знаю, — мне даже удаётся безразлично пожать плечами, — просто ему понравилось, как я её написал.

— Правда? — глаза Карен светятся восторгом, — ты молодец, Джейк!

— Наверное, — я выдавливаю очередную улыбку, — мне надо кое-что сделать, я приду позже, хорошо?

И, не дожидаясь ответа друзей, срываюсь с места. Знаю, они в шоке от моего побега, но мне необходимо, просто жизненно важно сейчас остаться одному.

Выскакиваю из здания Университета, добегаю до самой дальней беседки и почти падаю на скамью, тяжело дыша. Через час…

Зачем он позвал меня? Дать очередную порцию лекарства?

Мне страшно! Мне, чёрт возьми, страшно!

Он понял, что я соврал ему насчёт кошмаров. И ничего не сделал. Почему?

Прикосновение твёрдых пальцев к подбородку. Зачем он — так?

Кидаю взгляд на слегка дрожащий циферблат наручных часов. Пятьдесят минут…

«Если не придёте — пеняйте на себя».

Я не могу не прийти. Иначе он просто… а что — просто? Принесёт лекарство в общежитие? Силой оттащит меня в лазарет? Что он вообще может сделать?

Сорок пять минут…

Может быть, и правда не ходить? Нет, я уже достаточно разозлил этого человека… это всё равно, что играть с огнём — обжечься можно очень сильно, если забыть об осторожности и сунуть пальцы прямо в горящее пламя.

Сорок минут…

Чувствуя, как охватившая меня ещё в кабинете дрожь проходит по телу, а решимость покидает с каждой секундой. Не отрываясь, смотрю на часы, думая, что минуты бегут слишком быстро, просто невероятно быстро…

* * *

Поднимаю дрожащую руку и еле слышно, с глупой надеждой, что может быть, он не услышит, стучу в дверь. Естественно, она распахивается почти сразу.

— Проходите, — Снейп чуть отступает в сторону, давая мне возможность пройти.

— Спасибо, сэр.

«Ты просто возьмёшь лекарство и уйдёшь… и больше ничего… не бойся, Джейк…»

Эту строчку я повторяю, как мантру, глядя на то, как Снейп протягивает мне уже знакомый флакон.

Осторожно, всеми силами стараясь не коснуться его пальцев, принимаю прохладное стекло склянки и прячу новую порцию в рюкзак.

— Благодарю вас, сэр, — поднимаю глаза, пересекаясь с чёрным, но уже не полыхающим еле сдерживаемым гневом взором. Просто привычное раздражение… и ничего более… — я пойду?

— Уже? — Снейп выразительно поднимает бровь, — в прошлый раз вы были куда разговорчивее.

Нет… не напоминайте мне про это… прошу вас, не надо…

Краснею, чувствуя, как дрожь снова охватывает всё тело. Мне нужно бежать отсюда… немедленно…

— Так почему вы не приходили два дня, Рознер? — Снейп вновь подходит ко мне, как часом ранее в классе, останавливаясь всего в шаге от моего дрожащего тела, — только не надо в очередной раз пытаться рассказать мне бред про ваши внезапно закончившиеся кошмары.

Молчу, не в силах отвести взгляда от его лица. Пусть он лучше убьёт меня прямо сейчас, ну пожалуйста…

— Чего вы боялись, Рознер? — Снейп подходит ещё ближе, — может быть, этого?

А в следующий миг он резко дёргает меня к себе, и я не успеваю опомниться, как к моему рту прижимаются горячие, сухие, твёрдые губы. Они впиваются в мои отнюдь не нежно, скорее — властно, словно заявляя свои права на меня, кусают, целуют, заставляют голову кружиться, а сердце стучать в бешеном темпе.

Что он делает? Боже мой, что он делает?

Я даже не успеваю ответить на собственный вопрос, когда осознаю, что уже прижимаюсь к нему всем телом, всхлипываю и отвечаю — пусть неумело, наверное, у меня почти нет опыта в подобных вещах… но это неважно… всё неважно, кроме губ, которые ни на секунду не отрываются от моих, рук, которые обвиваются вокруг талии, удерживая меня, не давая упасть… как раз вовремя — ноги отказываются держать, меня бьёт крупная дрожь, но я не замечаю этого, не замечаю почти ничего, кроме сводящих с ума, жадных прикосновений.

Вот чего я хотел… вот чего мне не хватало… как же всё, на самом деле, просто…

Снейп отрывается от меня, всего на мгновение, но мне хочется жалобно заскулить от ощущения потери горячих, жадных губ. Ещё одна секунда — и эти губы жарко шепчут мне в ухо.

— Не дрожи… Джейк…

Боже мой… да от одного этого голоса дрожь только усиливается в несколько раз. Кажется, Снейп тоже понимает это, потому что настолько желанные сейчас губы возвращаются, вновь приникают к моим, заставляют раскрыться навстречу, прижаться ещё теснее, сминая пальцами чёрную ткань рубашки. Тёплые пальцы ложатся на затылок, почти нежно проводят по затянувшемуся шраму, а губы не отрываются ни на секунду, продолжая сводить с ума невероятными ласками.

Я уже хочу притянуть его к себе ещё ближе, чтобы между нами не осталось и сантиметра такого лишнего сейчас пространства, как вдруг Снейп резко отстраняет меня от себя, отворачивается и прислоняется лбом к стене, тяжело дыша.

— Этого не должно было произойти. Вам лучше уйти, Рознер.

Я отказываюсь верить своим ушам. Он что, правда думает, что я могу уйти — после такого?

— Но… сэр… — не знаю, почему цепляюсь за привычную форму обращения, после того, как мы… только что…

— Это неправильно, — его голос глух и наполнен горечью, — вы будете жалеть.

— Сэр…

— Уходите, Рознер! — Снейп резко разворачивается и с силой ударяет кулаком по каминной полке, — уходите, чёрт бы вас побрал!!!

Нет… я не верю… не может быть…

Резко разворачиваюсь, чувствуя, как к глазам подступают слёзы обиды и унижения, а затем быстро выбегаю за дверь.

Глава опубликована: 02.12.2011

Глава 11. Объяснения и… не только?

«Нет… не может быть… почему?! За что???»

Я вылетаю из комнаты Снейпа, и несусь вперёд, не разбирая дороги. Неважно, куда. Неважно, как. Лишь бы подальше от него.

Слёзы застилают глаза, жгут, выворачивают душу наизнанку, а губы всё ещё горят от жадных поцелуев, заставляя с головой окунуться в, и без того, раздирающее меня отчаяние.

«Ну почему? Почему? Почему???»

«Ты будешь жалеть, Рознер…»

Глубокий низкий голос набатом стучит в голове, пока я, сломя голову, мчусь дальше. Куда я бегу? От чего хочу убежать? От кого? И удастся ли мне?

— Джейк!

Кто это кричит? Кажется, Карен. Плевать. На всё. На всех. Оставьте меня в покое. Не хочу видеть. Ни вас. Ни его. Никогда.

Сердце неистово бьётся где-то в горле, вынуждая меня сделать остановку, чтобы отдышаться. Где я? Кажется, это самая старая часть Университетского парка. Кроны населяющих его деревьев настолько огромны, что, практически, не пропускают дневной свет. Отлично. То, что нужно. Тишина, покой, и полумрак. Сажусь на землю и бессильно прислоняюсь спиной к толстому стволу дерева.

Зачем он целовал меня? Почему прогнал? Почему на его лице были написаны такие боль и отчаяние? О чём он сожалел? О том, что целовал своего студента? Или человека одного с собой пола?

Да. Его можно понять. И то, и другое – неправильно. Неверно. Невозможно.

Но почему мне сейчас так больно? Как жить – дальше? Как видеть его несколько раз в неделю? Как забыть и никогда не вспоминать тот поцелуй, который до сих пор горит на губах?

Не знаю…

— Джейк!

Поднимаю глаза и тупо смотрю на запыхавшуюся Карен. Кажется, я должен удивиться? Наверное… но, похоже, сейчас я просто не способен на эмоции.

— Карен.

— Я еле тебя догнала! Ты нёсся, как сумасшедший. Что случилось, Джейк? – она почти падает рядом со мной на колени, пристально вглядываясь в лицо. — Ты плачешь?! Джейк?!

Я не могу вымолвить ни слова, да и не хочу, чувствуя, как слёзы бесконечными дорожками продолжают стекать по щекам. Зачем ты пришла, Карен? Неужели так трудно оставить меня одного? На несколько минут… часов… дней… недель…

— Джейк! – тонкие пальцы проводят по моему лицу, вытирая солёные капли. — Джейк! Что с тобой?! Не плачь, не надо… Джейк…

— Карен… Оставь меня в покое… Пожалуйста…

— Ни за что, — она обнимает меня за шею, в один миг оказываясь слишком близко, слишком рядом, чтобы я мог отстраниться, — я не могу видеть твоих слёз. Только не твоих, Джейк.

— Карен…

Я ещё пытаюсь что-то сказать, но она придвигается ещё ближе, а в следующее мгновение тёплые, мягкие губы прижимаются к моим. Ещё секунда – и они уже целуют меня, бесконечно нежно, трепетно, словно боясь причинить боль. Совсем не так, как он целовал меня несколько минут назад.

Кажется, я только что считал, что больше не способен на эмоции? Резко распахиваю глаза, пытаюсь отстраниться, но когда встречаюсь взглядом с Карен… В нём такая мольба, такая забота и что-то… что вынуждает меня приоткрыть губы, ответить на поцелуй, обвить руками тонкую талию и притянуть к себе слегка дрожащее тело.

Нет. Нужно прекратить это. Нужно остановить. Это неправильно.

Но… Почему неправильно? Ведь эти тёплые мягкие губы — полная противоположность тем — никогда не отстранятся по собственной воле. Она не прогонит. Не скажет, что я буду жалеть. Я не знаю, откуда взялась во мне эта уверенность, но чувствую, что Карен будет рядом. Всегда.

Сколько это длится? Сколько я, закрыв глаза, растворяюсь в бесконечно долгом поцелуе, чувствуя, как тонкие девичьи пальцы осторожно забираются в мои волосы, перебирают пряди, ласкают затылок. Не знаю, просто в какой-то момент отрываюсь, чтобы глотнуть воздуха, и встречаюсь с пристальным взглядом серых глаз.

— Я люблю тебя, Джейк. С самой первой минуты.

Как просто. Ты любишь меня, Карен? Как же так? Почему я раньше не замечал? Или не хотел замечать?

А ведь мне нужно это. Мне сейчас так нужна твоя любовь, Карен… Помоги мне… забыть… Помоги без боли посмотреть в чёрные глаза при следующей встрече. Помоги отвечать на его уроках без дрожи в голосе. Согрей меня своим теплом. Просто… будь рядом. Ведь ты хочешь этого.

Я ничего этого не говорю, просто снова притягиваю Карен, так, что она почти оказывается у меня на коленях, провожу рукой по стянутым в хвост волосам, спускаюсь к щеке, к шее, чувствуя, что она с трудом сдерживает охватившую её дрожь.

Не бойся… Я не сделаю ничего плохого…

Приникаю к слегка дрогнувшим губам, заставляю их раскрыться навстречу, медленно провожу языком по нижней, и, чувствуя ответную дрожь, отбрасываю сдержанность и жадно впиваюсь в такие нужные сейчас губы.

Руки сами вытаскивают из джинсов простую белую футболку, забираются под неё, осязая нежную гладкую кожу. Заставляю себя оторваться от тёплых губ только для того, чтобы переместить их на тонкую длинную шею.

Оставить один поцелуй... Слегка прикусить... Провести языком... Переместиться за ухо… Прихватить губами серёжку… Почувствовать дрожь, теперь уже, своего тела…

Карен запрокидывает голову, прижимается ещё ближе, когда мои пальцы проходят по линии позвоночника, пытаясь справиться с непослушной застёжкой нижнего белья. Кажется, на моей рубашке уже расстёгнуты верхние пуговицы, а хрупкая ладошка ложится на грудь, медленно спускаясь к животу.

— Джейк…

— Что? – тихо шепчу в самое ухо, слегка прикусывая мочку.

— Не дрожи… Джейк…

Нет!

Это звучит как удар током по оголённым нервам. Как порез ножом по измученной душе. Как напоминание о том, с кем я действительно должен это делать.

Что я?.. Боже мой, что я творю???

— Карен… — отстраняю от себя льнущее ко мне тело, — нет…

— Джейк… — я чувствую себя сволочью, когда вижу боль в серых глазах.

— Прости… я не могу… я не должен был… прости…

Заставляю себя встать, заправить вытащенную из джинсов рубашку. Кажется, теперь мне ясно, что нужно делать.

— Прости, Карен.

И, прежде, чем она успевает что-то сказать, срываюсь с места и бегу в сторону общежития преподавателей. Пусть я веду себя сейчас как последний подонок, пусть потом я буду стоять перед ней на коленях, вымаливая прощение, но сейчас не могу поступить иначе.

Да, он выгнал меня. Да, возможно, он не хочет меня видеть. Но я только что понял очень важную вещь.

Мне не нужны тёплые успокаивающие объятия Карен. Мне не нужна тихая и мирная гавань. Мне нужен он. С его язвительностью и острым языком. С его полыхающими злостью чёрными глазами, взгляд которых так часто сменяется беспокойством за моё состояние. С резкими, но всегда точно выверенными движениями. С поцелуями, без всякой нежности терзающими мои губы.

Мне нужен Северус Снейп.

Все, беспорядочно скачущие в голове мысли становятся на свои места, когда я произношу про себя последнюю фразу. Как давно я понял это? Почему мне потребовалось так много времени, чтобы признаться в этом хотя бы самому себе?

Пусть он снова прогонит меня. Я, как собака, сяду у его дверей, пока он не соизволит выслушать меня. Я не отступлю. Я не отстану.

И ему придётся понять это.

* * *

Останавливаюсь перед знакомой дверью, пытаясь унять лихорадочное сердцебиение. Хотя, кажется, это безнадёжное занятие. Уже собираюсь постучать, когда замечаю, что он так и не закрыл дверь. Осторожно толкаю створку и захожу в полутёмную прихожую. Его нет дома?

Хочу окликнуть, но в горле стоит ком, мешающий говорить. Хочу сделать шаг – но ноги отказываются идти. Зажмуриваюсь, сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони, считаю до десяти – и заставляю себя пройти в сторону двери, за которую он никогда не пускал меня, чтобы, собрав остатки мужества, потянуть на себя ручку.

Сердце замирает, когда я вижу чёрный силуэт, вырисовывающийся на фоне окна. В комнате почти темно – если не считать неяркой лампы на прикроватной тумбочке. Я уже понял, что этот человек любит полумрак. Снейп не замечает нарушителя своего уединения, его руки как на автомате вытаскивают из шкафа очередную чёрную рубашку, чтобы, сложив её на кровати, потянуться за следующей.

Чувствую, как на глаза снова наворачиваются слёзы. Ему так проще, да? Просто взять и сбежать? Сбежать, предоставив одному не слишком умному и нерадивому студенту самому разбираться с кучей навалившихся на него проблем?

Проталкиваю застрявший в горле ком, мешающий произнести хоть слово, и обращаюсь к чёрной спине.

— Не делайте этого…

Он тут же замирает, резко выпрямляясь, но не поворачивается в мою сторону.

— Зачем вы пришли, Рознер?

Зажмуриваюсь, делаю несколько шагов, сокращая разделяющее нас расстояние, и утыкаюсь в неестественно прямую спину.

— Вы говорили, что я буду жалеть, — слова даются с трудом, но я всё равно буду говорить, даже если внезапно лишусь голоса, я заставлю его выслушать меня, — что ж, возможно. Но ещё больше я буду сожалеть о том, если вы сейчас просто сбежите, оставив меня одного.

— Вам это не нужно, Рознер, — он вздрагивает, когда я утыкаюсь носом между его лопаток.

— Сэр… Десять минут назад девушка, которую я всегда считал другом, призналась мне в любви.

— И что же? – я почти различаю горечь в глубоком голосе. — Почему вы сейчас не с ней?

— Я мог остаться. Мог раствориться в её тепле, которое она так щедро предлагала. Ведь это куда правильней, чем то, что я делаю сейчас. Но я оттолкнул её.

— Почему же?

— Я понял, что мне нужна… не она, — не открывая глаз, обхватываю его руками, сильнее вжимаясь в лопатки, — мне нужны… вы.

Молчание. Долгое, практически, невыносимое. Я успеваю насчитать двадцать ударов собственного сердца, как вдруг…

— Я уже говорил, — Снейп расцепляет мои руки, медленно разворачивается, поднимает мой подбородок, и прожигает взглядом чёрных глаз, — ты будешь жалеть.

— Возможно, — не могу оторваться от удерживающего меня взгляда, — но я никогда не узнаю этого, если сейчас просто уйду.

— Ты – идиот… Рознер.

— Да, — закрываю глаза, чуть запрокидывая голову, — но, если вы будете напоминать почаще, может быть, у меня появится возможность исправить этот недостаток?

— Сомневаюсь.