КВАЗИИНСТИТУТЫ, ИНФЛЮЭНТЫ И ПАРТИЦИПАТОРЫ

В параграфе рассмотрим следующие срезы проблемы:

А) “НЕСОБСТВЕННО ПОЛИТИЧЕСКИЕ” ОБЪЕДИНЕНИЯ;

Б) ГРУППЫ ИНТЕРЕСОВ;

В) ГРУППЫ ДАВЛЕНИЯ;

Г) КВАЗИПАРТИЙНЫЕ СУБЪЕКТЫ.

А) “НЕСОБСТВЕННО ПОЛИТИЧЕСКИЕ” ОБЪЕДИНЕНИЯ:

Реальные субъекты политической инфраструктуры мы рассмотрим в следующей Главе, а сейчас займемся остальными.

Начнем с партиципаторных (“несобственно политических”) субъектов. Сюда относятся два типа устойчивых групп:

а) универсальные – группы, защищающие общие интересы или “общее благо”: профсоюзы (подавляющее большинство граждан работает и имеет профессию и связанные с ней интересы, которые требуется защищать), союзы потребителей (ибо каждый гражданин является потребителем);

б) партикулярные – группы, защищающие частные, особые интересы: женские, молодежные, предпринимательские, научные, просветительские, этнокультурные, творческие и студенческие союзы и общества, землячества, стачкомы, религиозные секты, администрация церкви, транснациональные корпорации, армия, представительства субъектов федерации и иные.

Они в некоторой степени связаны с воздействием на власть, но она не является их главной целью, ибо основной их интерес лежит в сфере экономики или культуры. Но для отстаивания этих своихинтересов они зачастую вынуждены выходить на государственные органы, партии и отдельных политиков, а иногда, разочаровавшись в действующих партиях, и сами пытаются “поучаствовать” в политике, при этом осуществляя такие чисто политические функции:

а) участие в управлении и осуществлении власти;

б) выдвижение кандидатов в депутаты;

в) законодательная инициатива. Эти три функции (которые, правда, не во всех странах узаконены) отличают “партиципаторов” от “инфлюэнтов”, но роднят их с “кратосами”;

г) защита политических интересов отдельных социальных слоев, т.е. политический лоббизм (функция, являющаяся главной у инфлюэнтных субъектов инфраструктуры). Анализ функциональных отличий партиципаторов от иных субъектов политической инфраструктуры мы показали в Табл.2 (См.).

Их сила не носит политического характера, т.к. имеет источниками собственность, контроль над ресурсами, престиж, этнические, религиозные, земляческие или иные корпоративные связи. В случае политизации таких объединений они стремятся превратить названные ресурсы, этот вид власти во власть политическую.

Б) ГРУППЫ ИНТЕРЕСОВ:

Постепенно обнаружилось, что между государством и партиями, с одной стороны, и гражданским обществом, с другой, имеется “прокладка” – сфера организованных интересов. Ибо в политике участвует множество “заинтересованных групп” (групп интересов), в том числе неофициальных, действующих “за кулисами” политической сцены и не регулируемых законом. Они и связывают политические институты с обществом. Взаимодействие партий и таких групп обоюдно: сами партии ищут опоры на такие группы, а последние активно внедряются во все уровни партийного руководства.

Откуда же берутся эти “заинтересованные группы”? Дело в том, что любое общество состоит из множества групп-слоев со своими особыми интересами. Часто они сплачиваются в организации, становясь при этом “несобственно политическими” объединениями, время от времени обращающимися к политике и рассмотренными выше. Но иногда эти группы минуют (или перерастают) стадию участия во власти для защиты своих экономических или культурных интересов и по какой-то причине начинают заниматься параполитической деятельностью (т.е. не борьбой за власть, а оказанием влияния на нее), причем давление на власть со временем может стать (или с самого начала является) основной их функцией.

Таким образом, группы интересов – это объединения, приспособленные или специально созданные людьми для отстаивания своих интересов в отношениях с властями, т.е. такие же посредники между государством и общественными группами, между властью и отдельными людьми, как партии или партиципаторы, только не сугубо политические, а беспартийные и не выдвигающиеся на выборах, т.к. борются не за власть, а за влияние на нее. Мы называем только такие группы “группами интересов”, иначе абсолютно все общественные объединения пришлось бы включить в категорию “заинтересованных групп”. А ведь для многих групп интересов, в отличие от партиципаторов, главный смысл существования – политика. Что же они в ней делают? Можно выделить такие их политические функции:

а) артикулирование интересов (преобразование ожиданий в политические требования, формирование клановых политических ценностей);

б) агрегирование (отбор важнейших и реальных требований);

в) информирование властей о них;

г) формирование политических элит.

Группы интересов по своему генезису делятся на два вида:

“переквалифицировавшиеся” – созданные для защиты групповых интересов, но затем приспособленные для оказания воздействия на власть;

группы с политическим генезисом – объединения, специально созданные людьми для отстаивания своих (первоначально все же не политических, а корпоративных: экономических или культурных) интересов перед властью. Такие группы чаще всего перерастают в группы давления.

С точки зрения организации, структуры выделяют группы интересов аномические и институциональные.

Аномические – стихийно возникшие в качестве реакции на ситуацию: это толпы, демонстрации, митинги, включая маргинальные группы интересов, игнорирующие нормы и ценности общества, действующие разрушительно. В силу нерегулярности действий и неустойчивости структуры снижают эффективность, что толкает их к силовым методам.

Толпа как наиболее типичная из аномических групп обладает такими малосимпатичными чертами:

- она нетерпима и разрушительна;

- чем многочисленнее толпа, тем ниже ее уровень;

- толпа рабски подчиняется силе власти;

- руководствуется не мыслями, а чувствами;

- ищет не причины и средства решения проблемы, а источник зла;

- в толпе человек утрачивает индивидуальность.

Политологическая теория “толпы” вырастала из предпосылок об иррациональных основах ее поведения. Причем Г.Лебонсчитал ее явлением, неустранимым из социальной жизни, пронизанным иррациональностью; Ленин предполагал возможность ее структурирования, координации усилий в направлении сознательного характера ее жизни. Соответственно, для Г.Лебона “герой” – выразитель “ментальности толпы” и ее худших эмоциональных качеств; для Ленина – организатор и вдохновитель действий.

Г.Лебон в известной работе “Психология толпы” (1895) писал, что поведение человека определено врожденными и приобретенными представлениями. Попадая в толпу, он подчиняется инстинкту, адекватнее выражающему общественные интересы, чем политические акторы и организации. Толпе присущи анонимность (безответственность) и зараженность (внушаемость и сплачиваемость). Революции являются творением толпы, формой массовой истерии.

По Ленину, профессиональные революционеры из интеллигенции призваны поднимать сознание масс со стихийного на сознательный, революционный уровень. В.Паретодопускал моменты манипулирования сознанием толпы. В работе “Восстание масс” Ортега-и-Гассетотметил новые тенденции в трактовке проблемы: 1) массы выполняют те общественные функции, которые раньше были предоставлены избранным меньшинствам; 2) массы перестали быть послушными этим самым меньшинствам; они отстраняют и вытесняют их.

Ныне выделяются такие разновидности толпы:

1) окказиональная, т.е. собирающаяся по случайному поводу;

2) конвенциональная, собравшаяся по рационально обоснованной причине;

3) экспрессивная, эмоциями выражающая отношение к событию;

4) действующая, т.е. агрессивная или паническая.

Вместе с тем толпа способна сыграть серьезную политическую роль, как об этом свидетельствуют февральская (1917) революция и “областные революции” в годы перестройки в СССР, действия обманутых вкладчиков в Албании, “поющие” и “бархатные” революции в Прибалтике и Восточной Европе.

Однако ее непредсказуемость заставляет политический актив ориентироваться на институциональные группы интересов – это организации с четкими структурой, функциями и кадровым аппаратом. Прежде всего сюда относятся объединения по интересам, но не только. Назовем некоторые из таких групп:

А) в экономике – это союзы потребителей, при определенных условиях – ТНК, ассоциации производителей и коммерсантов, торговые палаты;

Б) в политико-правовой сфере – армия, представительства субъектов федерации,

В) в сфере культуры – религиозные секты, администрация церкви, творческие и этнокультурные союзы, научные и студенческие общества.

Особое место среди таких групп интересов составляют группы интересов, построенные по принципу этнической принадлежности (землячества, общества беженцев). На Западе для них есть специальное название: добровольные ассоциации (voluntary associations) как особые группы интересов маргинальных групп (иммигрантов и этнических меньшинств). Это квазипартии, церкви, профсоюзы. Участие маргиналов в них интегрирует их в общество и является важным элементом демократии участия, устраняющим разрыв между индивидом или семьей и обществом. Их влияние может быть очень высоким, как у евреев и, в последнее время, арабов в США.

В) ГРУППЫ ДАВЛЕНИЯ:

Мы считаем группы давления (на англ.pressure groups; термин вошел в политологию в начале XX в. в США для обозначения лоббизма, оформившегося раньше других групп), отдельными политологами отличаемые от групп интересов, одной из разновидностей групп интересов, специфической формой проявления их деятельности. Это способ самореализации групп интересов и даже партиципаторов и неправящих кратосов на определенном этапе их развития, когда влияние на власть становится их основной функцией (понятно, что и тогда эти группы не претендуют даже на участие во власти).

В целом, группы давления – это весьма узкие общественные объединения и организации, предназначенные оказывать целенаправленное давление на правительство и другие институты публичной власти для достижения определенных целей (или собственных, или тех групп интересов, которые они представляют). Понятие групп давления используется в теории политического плюрализма, т.к. считается, что конкуренция множества таких групп и партий составляет политический процесс.

Как связаны между собой партиципаторы, группы интересов и группы давления? Группы интересов могут действовать двумя путями:

а) как и партиципаторы, но гораздо реже, они способны стремиться удовлетворить свои интересы через обычные каналы гражданского общества, внеполитическим путем;

б) основным же каналом реализации своих интересов они избирают воздействие на власть и в качестве субъекта такого влияния они становятся группами давления. Поскольку, в отличие от партиципаторов, это для них естественная форма деятельности, постольку заинтересованные группы большую часть времени своего функционирования являются группами давления. Итак, в отличие от тривиальных групп интересов, имеющих в качестве исходных, побуждающих к организации и действию не политические, а экономические или культурные потребности, группы давления всегда представляют собой сугубо политические образования, не имеющие целей вне воздействия на власть.

Исходя из изложенного, можно представить типичную эволюцию непартийных субъектов инфраструктуры в виде следующей схемы:

Партиципатор → Группа интересов → Группа давления (→ Партия)

Оформим различия между функциями партиципаторами, “простыми” (т.е. не ставшими группами давления) группами интересов и группами давления в виде Табл.3 (См.).

Табл.3. Специфика функций групп давления

Как и в целом группы интересов, группы давления по генезису подразделяются на сформированные на сугубо политической и на внеполитической (т.е. из партиципаторов, затем “переродившихся” в чисто политические группы) основе. Более дробное деление вычленяет группы давления:

А) внегосударственные, существующие вне центров власти;

Б) внутригосударственные, функционирующие внутри структур власти.

Наиболее типичным проявлением групп давления являются лобби, в определенной мере – средства массовой информации, политическая клака, оппозиция и даже созданные как “несобственно политические” организации типа союзов предпринимателей.

Лоббизм (от англ.lobby – вестибюль, крытая прогулочная площадка, коридор; первоначально в XVI в. обозначал такую площадку в монастыре, в XVII в. – помещение для прогулок в палате общин Англии, с 1864 г. “лоббирование” – покупка голосов в коридорах конгресса США, в XX в. стал международным термином) – это политика, направленная на создание групп давления на парламент с целью убеждения депутатов голосовать за тот или иной проект.

Политика лобби может обслуживать: 1) отдельные экономические, социальные и политические силы (профсоюзы, этнические меньшинства, антивоенные движения); 2) отдельные регионы и даже иностранные государства. Лоббисты могут “проталкивать” интересы одной фирмы или штата, отдельный законопроект или цельную стратегию решения социальных и культурных, общенациональных и глобальных проблем. Часто лоббисты готовят систему аргументации, механизм подготовки и принятия билля. Лобби – это многоступенчатое явление со сложной структурой:

1) “наверху” – политик или группа политиков, предлагающие или осуществляющие решения;

2) середину составляет большая группа профессионалов: экспертов, консультантов, исполнителей (зачастую из бывших или будущих чиновников, политиков, юристов, специалистов по общественному мнению);

3) “внизу” – социальная база: некоторая социальная, политическая, этническая группа, движение.

Еще одной очень важной группой давления являются средства массовой информации, зачастую называемые “четвертой властью”.Только последние несколько поколений людей живут в период “информационного взрыва”. В 1445 году был изобретен печатный станок, XIX век дал миру фотографию (1839), телеграф (1840), ротационную типографскую машину (1847), телефон (1870), кино (1895). Сегодня на планете ежегодно публикуется более 765 тысяч наименований книг тиражом свыше 10 миллиардов экземпляров, выходит 8220 ежедневных газет, работает более 28700 радио- и 41100 телестанций, функционирует около 1,5 миллиардов радиоприемников и до миллиарда телевизоров, миллионы видеомагнитофонов. Как правило, в странах Запада имеют свои газеты правые (неоконсерваторы), правоцентристы (неолибералы) и ультралевые (коммунисты), есть также и государственный канал на радио и телевидении, а у социал-демократов отсутствует свое массовое издание. Вместе с тем большинство газет и телеканалов находится в ситуации свободной конкуренции, заставляющей их искать сенсации, неожиданные ракурсы и т.д., что позволяет многим группам интересов “проталкивать” свое мнение в печать.

Как же работают группы давления (лобби и т.п.)? Методы, используемые отдельными группами давления, разнообразны:

- публичные акции (шествия, марши, пикеты, стачки);

- давление на законодателей и чиновников в форме петиций, писем, личных обращений к политикам;

- организация соответствующей кампании в средствах информации;

- пассивное сопротивление (отказ платить налоги, например, как форма борьбы с британским правлением в Индии);

- бойкоты и отказ в поддержке при избрании, продвижении и назначении или при удовлетворении интересов;

- работа профессиональных лоббистов при “продавливании” законопроектов и управленческих решений;

- прямой подкуп чиновников и депутатов – эта незаконная форма воздействия на власть в демократических странах в свое время едва не привела к запрету групп давления. В дальнейшем на Западе были установлены жесткое нормативное регулирование и контроль за этими группами. Это позволило, по мнению М.Дюверже, заменить функции коррупции функциями информации.

Рольже таких групп давления, как средства массовой информации, вообще трудно переоценить. Без них фактически невозможно мобилизовать общественное мнение, трудно организовать любую акцию протеста и создать массовую партию. Разоблачения, сделанные газетами “Нью-Йорк таймс”, “Вашингтон пост”, “Лос-Анжелес таймс”, “Балтимор сан” и иными, стали едва ли не главным фактором, позволившим прекратить вмешательство США в Индокитай, а также заставившим (в другом случае) уйти в отставку президента Р.Никсона в 1974 г. Такую роль независящие от государства СМИ играют лишь в сочетании с демократическими выборами. Так, возможно, читатель помнит американский сериал “Комиссар”, в котором мэр города хотел уволить молодого, но лысого, “здорового”, но душевного комиссара полиции за то, что тот не подчинился его распоряжению “убрать с улицы портящую городской пейзаж” бродяжку. И вдруг мэр отменяет свое незаконное решение. Почему? Оказывается, скоро состоятся перевыборы мэра, а совершенно независящие от властей газетчики прознали про его произвол и пообещали раструбить про него. Вот эти два условия и необходимы для реальной демократии: свободная конкуренция кратосов (партий и т.п.) на выборах абсолютно всех ветвей и уровней власти и наличие независимых от властей групп давления (СМИ и др.), которых политики боятся много больше, чем президента страны.

Различаются источники образования, методы и каналы работы групп давления и в зависимости от политических условий, ибо такие группы вездесущи. При режиме плюралистической демократии они влияют через политиков (кратосов), кандидатов на выборные должности, партии, депутатов, чиновников и мобилизованное ими общественное мнение, способствуя росту числа косвенных субъектов политики. Однако сращивание мощных групп давления с партийной и государственной бюрократией часто ведет к развитию олигархии и корпоративизма. Вместе с тем партии способны выразить интересы далеко не всех социальных групп и важную роль в “проталкивании” специфических интересов играют группы давления. При тоталитаризме же господствует пропаганда “единства интересов” и отрицается само наличие специфических конкурирующих интересов. Возможность репрессий и обвинений в “групповщине” ведет к закрытости, нестабильности и аморфности групп давления. Поэтому латентная, негласная борьба групп давления ведется, как “схватка бульдогов под ковром”, лишь закулисно между соперничающими звеньями номенклатуры, бюрократии за влияние на ключевые фигуры. Эти интересы артикулируются не в форме различных политических лозунгов и требований, а через личные связи с названными фигурами в форме партикулярных претензий на повышение своего должностного и социального статуса. При авторитаризмепараллельно функционируют группы давления, присущие двум предыдущим режимам. Так, в России никогда не было свободы печати (кроме коротких периодов 1905, 1917 и 1989-91 гг.). Поэтому большую роль в артикуляции интересов и мобилизации социальной базы партий играла подпольная печать до 1917 г. и “самиздат” до 1985 г. Вместе с тем критическая публикация в государственных СМИ при Советской власти иногда решала судьбы министров и предгорисполкомов (мэров). В период горбачевской перестройки именно печать, радио и телевидение помогли Горбачеву мобилизовать общественное мнение на поддержку реформ, а затем Ельцину – отстранить Горбачева и “распустить” СССР. Почти полное отсутствие реальных и свободных выборов (как подтасовки на российских выборах, так и назначаемость большинства ветвей власти и избиркомов в РТ и неконкурентность выборов президента республики) при монополизации телевидения в руках властей резко девальвируют роль печатного слова. Лишь изредка (когда это надо кому-то из правящего клана) СМИ используются для дискредитации и снятия отдельных политических деятелей. Неслучайно “разоблачение похождений” очередного министра финансов РФ произошло сразу после его заявлений о недопустимости сохранения несоответствия Конституций 20 из 21 республик РФ федеральной Конституции.

Г) КВАЗИПАРТИЙНЫЕ СУБЪЕКТЫ:

Конечно, все мы знаем, что основными субъектами политического процесса, конкурирующими в борьбе за власть при развитом политическом строе, являются реальные субъекты инфраструктуры и прежде всего партии, а не группы интересов и давления, которые самостоятельно не борются за власть, лишь влияя на нее. Поэтому многим социальным субъектам хотелось бы иметь “свои” политические партии. Но процесс партогенеза весьма сложен и не все группы, претендующие на власть, способны сразу или даже в принципе стать реальными кратосами. Многие задерживаются или застывают на этапе протопартийных или квазипартийных объединений. Что это такое и какую роль в политике они играют?

Чтобы понять их место в политической инфраструктуре, мы предлагаем подразделение кратических субъектов инфраструктуры на следующие категории:

1) реальные субъекты, охватывающие:

а) политические партии, а также метапартийные объединения, т.е. разнообразные коалиции партий, их альянсы, блоки, не являющиеся столь же долговечными, как партии;

б) протопартийные объединения – это “зародыши” партий, существующие до их формирования, их предтеча, “предпартии”, способные со временем стать партиями. Это кружки, клубы, ассоциации, союзы, общества;

в) парапартийные – существующие рядом, параллельно с партиями, конкурирующие с ними, выполняющие их функции, но по каким-то причинам (например, в силу запрета) партиями себя не объявляющие. Это политизированные общественные движения, самым ярким примером которых стали в годы “застоя” “профсоюзное” объединение “Солидарность” в Польше, в годы перестройки – новые Народные Фронты;

2) квазипартийные – это, наоборот, объявившие себя партиями объединения, но под признаки партии не подпадающие. Они, как мы отмечали в другой Главе, создают неформальную подструктуру рудиментарного или примитивного политического строя, мешающую последнему стать развитым и высокоразвитым. К таким объединениям относятся:

а) социумократические “партии” (трайбалистские, этнические, расовые и религиозные), не способные представить программу, удовлетворяющую интересы “неизбранных” категорий граждан и даже простое выживание и сохранение идентичности последних;

б) криптопартии, нелегальные группы заговорщиков, готовящих государственный переворот или революцию (большевики и др.) или тайно правящих государством;

в) квазиинституты – это такие политизированные социальные микроструктуры, как политические кланы, клики, клиентелы у рабовладельческих, феодальных и “социалистических” сеньоров, “партии власти”, которые по большому счету не способны симитировать наличие любых признаков партии и черт даже просто реального политизированного объединения граждан: не только идеологии, но и массового членства;

г) иные “партии” лоббистского толка, являющиеся по сути не партиями, а группами интересов и давления, но решившие самостоятельно побороться за власть (аграрные партии и т.п.);

д) пародии на партии и иные по сути провокационные структуры: всякие “партии любителей пива”, “партии дураков”. Отразим эту типологию в Табл.4 (См.).

Табл.4. Типология кратосов

Партии, протопартийные и парапартийные объединения относятся к реальным субъектам политической инфраструктуры, квазипартийные же лишь умело мимикрируют, имитируют, изображают из себя партии – названиями органов и должностей, организацией сборов (“съездов”). В чем же они “недотягивают” до уровня реальных партий? В том, что они не обладают ни массой реальных добровольныхчленов, ни идеологией (набор лозунгов и целей произвольно меняется на прямо противоположный), ни политической тактикой (эти “партии” легко “рокируют” своих политических союзников и противников в случае необходимости). И главное: цель у квазипартийных групп лишь одна – власть, не подкрепленная четкой ориентацией на отстаивание интересов какого-либо слоя общества, кроме самих себя.

Рассмотрим основные виды квазиинститутов, за исключением партий власти, характер которых определяется правилами и свойствами функционирования бюрократической системы, которые мы разберем в другой Главе.

Клан (англ.clan от кельт.clann – в первобытном обществе община с общим предком; род или группа родственников, объединенных социально-хозяйственными связями) в политике – устойчивое неформальное объединение, борющееся за политическую власть или ее удержание и сочетающее черты традиционных форм общности рудиментарного политического строя (семья, землячество), связей и зависимости примитивного строя (клики, патронажно-клиентельной группы) и бюрократических организаций развитого политического строя (“партий власти”) в условиях слабости реальных партий как организаций, адекватных высокоразвитому политическому строю. Практически в определении клана содержится и характеристика его структуры (См.Табл.5). Кланы, описанные еще Грибоедовым, ныне свойственны политической инфраструктуре многих бывших республик СССР и РСФСР.

Табл.5. Структура политического клана

Добавим лишь, что политический клан, охватывающий десятки и даже сотни членов и клиентов, патриархальной этикой и клиентелизмом сплочен вокруг своего главы. Вместе с тем названные сети связей членов клана (родственные, земляческие, клиентельные), перекрещиваясь, накладываются друг на друга (часть дальних родственников и земляков может входить не в состав патронажного ядра, а в более широкую “протоплазму”, сеть клиентов), что мы отразили в Табл.6 (См.).

Табл.6. Взаимное наложение компонентов клана

Это способно вызвать некоторые коллизии в рядах клана в силу различий в принципах политического восхождения и наложения санкций в разных видах “сетей”. Так, принципом родственно-земляческой политической карьеры является непотизм (от лат. nepos – внук, потомок) – замещение по протекции доходных и престижных должностей родственниками и иными “своими людьми”; такой протекционизм имеет формы семейственную, земляческую и в какой-то мере клиентельную. Классическую характеристику непотизму дал Фамусов у Грибоедова:

“Нет! я перед родней, где встретится, ползком:

Сыщу ее на дне морском.

При мне служащие чужие очень редки,

Все больше сестрины, свояченицы детки;

Один Молчалин мне не свой,

И то затем, что деловой.

Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,

Ну как не порадеть родному человечку!”

Человеку, не входящему в названные структуры, в клановой системе продвинуться трудно. Для этого необходимо доказать свой сервилизм (от лат.servilis – рабский) – раболепство, прислужничество, угодливость, т.е. преданность главе клана, какую выказывал Молчалин в той же комедии (в патронажно-клиентельной сети) и свою “нужность”, т.е. “выслужиться”, показать наличие достоинств, требуемых бюрократической системой и артикулированных тем же Молчалиным: Умеренность и аккуратность, – т.е. нетворческой исполнительности и преданности системе.

Само это “перекрещивание” разных типов связей и зависимости может быть различным в соответствии с тем, какой тип общности преобладает. Соответственно, можно выделить такие виды политических кланов:

патриархальный с превалированием кумовства, представляющего реликт первобытного общества и рудиментарного политического строя. Подвариантом такого клана является этноклан;

вассально-клиентельный с господством сервильных отношений, являющихся рабовладельческо-феодальным атавизмом и характерных для примитивного политического строя;

бюрократический с господством чиновничьего, формального подчинения вышестоящим, свойственный индустриальному обществу (либеральному капитализму и номенклатурному социализму) и развитому политическому строю.

Взаимодействие кланов разных видов может основываться на взаимных уступках или сопровождаться конфликтами, причем у каждого вида клана есть излюбленные методы и приемы борьбы. Клан по своей корпоративной, замкнутой природе склонен к “подковерной”, закулисной борьбе на уровне правящих слоев и лидеров, однако такая борьба выгоднее правящим патриархальным кланам, а для новых или оппозиционных – заведомо проигрышна. Поэтому последние вынуждены апеллировать к широким слоям населения, что вообще-то создает трудности для кланов. Особую опасность, как отмечают авторы “Политологии. Энцикл. словаря” (С.294), представляют “кланы, добившиеся положения политического лидера в масштабах отдельного региона или этноса”. В то же время любой клан неадекватен эпохе перехода к постиндустриальному обществу, высокоразвитому политическому строю и несовместим с реальной демократией.

Политическая практика показывает наличие самых разнообразных кланов и требует разработки более дробной их типологии с учетом методов их борьбы за власть, характера взаимоотношений их членов и различий между оппозиционными и правящими кланами (См.Табл.7).

Табл.7. Типология политических кланов

В зависимости от законности используемых методов кланы подразделяются на клики, с одной стороны, и патронажно-клиентельные и бюрократические кланы, с другой. По законности поставленной цели среди кланов выделяются, по одну руку, бюрократии, по определению вписывающиеся в правовые рамки, и, по другую руку, клики и клиентелы, ставящие целью захват политической власти путем переворота и путча (от нем.Putsch – попытки переворота, инициированного узкой кликой заговорщиков) или установление фактического контроля за властью путем введения криптоправления (тайного правления в виде двоевластия или в иной форме), невзирая на волю народа и действующие законы.

Поясним упомянутые термины. Политическая клика (от фр. clique – шайка; ныне, согласно А.Хорнби, это группа людей, объединенных общими интересами, члены которой поддерживают друг друга и не впускают других в свою компанию) – это разновидность клана, использующая незаконные (нелегальные и криминальные) средства. Клики возникли в деспотиях Древнего Востока, где не был отработан порядок наследования трона и потому десятки претендентов на престол после смерти монарха стремились, используя любые средства, привлечь на свою сторону придворную аристократию и устранить соперников. Ныне политическая клика является непременным признаком авторитаризма, формируясь в недрах неразвитой политической элиты, и особенно частым атрибутом посттоталитаризма, когда еще нет устоявшегося гражданского общества и зрелой элиты. Один из основателей “Саюдиса” (Литва) Арвидас Юозайтис в статье “Анатомия клики” (Цит.по: Ломов М.Н. - С.136-137) выделяет такие черты клики, дорвавшейся до власти:

1) Отношение к оппозиции: если ее начинают именовать “врагом”, значит, к власти пришла клика. Именно клика возносит себя над людьми и позволяет себе говорить от имени всех, т.е. и тех, кто голосовал против нее, забывая, что избрана далеко не единогласно.

2) Клика торопится выстроить пирамиду власти, на вершину которой помещает “вождя нации”.

3) Она предпочитает опираться на истеричные группы общества, готовые только митинговать и потому особо надежные: они работают без вознаграждения.

4) Клика называет символом нации самое себя, а каждый шаг – священным и безупречным, требуя от граждан лишь подчинения и отказа от критического анализа ее действий.

5) Излюбленные темы ее пропаганды: единство и независимость.

6) Клика работает денно и нощно, ибо нормально работать она не умеет. Охваченная постоянным стрессом, она порождает напряжение и интриги, сочиняя обращения и акты осуждения.

7) Клика сжимает территорию государства в кулак, в котором со временем должна остаться лишь “этнически чистая территория”.

Встречаются два основных типа политической клики:

1) клика партнерского типа, где лидер номинален или вовсе отсутствует, а основные деятели имеют сравнительно равные политические возможности. После ее прихода к власти она или сохраняет свою противоправную природу (оставаясь партнерской кликой в разных формах, вплоть до военной хунты), или пытается переродиться в законную власть (в виде правящей олигархии), но в обоих случаях начинающаяся борьба за лидерство часто раскалывает такую клику;

2) более устойчивая клика вассального типа, в которой все члены подчинены одному лидеру-вождю. После прихода к власти она может остаться противоправной, а может и попытаться перерасти и в законную власть. В последнем случае при автократическом вожде она способна перерасти в клиентелу, а при внешнем воздействии – в бюрократию.

Эти два вида клик взаимно перекрещиваются и налагаются одна на другую: часто члены высшей партнерской клики являются вождями вассальных клик среднего и низшего уровня.

А архаичный и аморфный патронажно-клиентельный клан (лат.patronatus – покровительство, clientela – малоимущие или неполноправные граждане, зависящие от патрона) – это политический клан, где отношения строятся не на общности идеологии и политической программы, а на личной зависимости (близкой к рабству), строгой иерархии и перекрывании границ групп: патрон нижестоящей группы является клиентом вышестоящей. Собственно клиентела – постоянная группа поддержки патрона, довольно большая группа простых граждан, составляющая зависимую часть патронажно-клиентельной группы и взятая под покровительство патроном (аристократом или нуворишем) для обеспечения нужной ему поддержки в виде демонстраций, манифестаций или погромов сопе