ВОЗНИКНОВЕНИЕ НАУКИ КАК НОВОГО СОЦИАЛЬНОГО ФЕНОМЕНА В ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ

Иногда этот вопрос пытаются разрешить таким образом: дескать, до этой эпохи научные знания были неполны, отры­вочны, неточны, и только с нее они обретают теоретическую полноту. Однако этим фиксируются только количественные различия (раньше — меньше, позже — больше). Если же мы говорили о возникновении науки, то речь, очевидно, идет о ка­чественно новом феномене, который не только количественно, но и качественно отличается от того, что существовало раньше.

Поэтому попытаемся найти это качественное отличие.

И после научной революции, и до нее научные знания яв­лялись знаниями об объективном мире. И до нее и после они были ориентированы на достижение объективной истины. Та­ким образом, изнутри самой науки, из ее содержания трудно понять, чем же она отличается от тех знаний, которые суще­ствовали до ее возникновения.

Поэтому надо посмотреть на науку извне с точки зрения понимания ее как определенного элемента общественного ор­ганизма, в котором этот элемент играет какую-то роль.

Что представляли собой с этой точки зрения научные зна­ния до эпохи научной революции XVII века? Это были гипо­тезы, предложения или даже доказанные факты, источником возникновения которых служил личный интерес исследовате­ля (который, как правило, занимался этими делами на досу­ге, а не профессионально, не зарабатывая себе на хлеб). Об­щество же в целом совершенно не было заинтересовано в этих исследованиях, справедливо считая, что для ведения традиционного хозяйства вполне достаточно минимальных знаний, базирующихся на обыденном опыте и не требующих каких-либо специальных исследований. Интересно, что в об­ществе до научной революции отсутствовала сама профессия ученого. Понятие «ученый» возникло сравнительно недавно, сначала в трудах немецкого философа Фихте, а затем только в 1840 году в трудах английского историка Уильяма Уэвелла. «Нам настоятельно необходимо имя для всеобщего обозначе­ния возделывания науки,— писал Уэвелл.— Я склонен назвать его ученым». Научные знания до XVII века возникали безот­носительно к нуждам общественной практики и практически не использовались в ней. Можно сказать, что в жизни общества научные знания были ответвлением весьма красивым и ин­тересным, но тем не менее — тупиковым. Научная революция XVII века явилась прежде всего ответом на запросы общественной практики. Интересы производства, переходившего на

фабричную организацию и машинную основу, потребовали качественного скачка в развитии естествознания. Исследователь­ский интерес исходил теперь из этой потребности и получен­ные результаты находили свое воплощение в практической жизнедеятельности общества — в конструировании новых машин и механизмов, изобретении новых средств передвижения, В результате научной революции наука превратилась в необходимый элемент жизни общества.

Стремление найти источник энергии, не зависящий от локальных условий, и получить более совершенный тип двигателя привело к созданию паровой машины. Она на первых по­рах совершенствовалась в связи с решением задачи откачки воды из угольных шахт Англии. Растущая промышленность, требовала универсального и экономного двигателя. Именно эта потребность и стимулировала совершенствование паровой машины, осуществленное Д. Уаттом.

В зависимости от техники производства часов развивалась, теория равномерных движений. Так, решение проблемы коле­бания маятника и имевшее большое значение для развития динамики было связано с практикой конструирования часов. Спорадическое применение машин в XVII веке стимулировало развитие математики и механики. Но еще в большей степени: развитие механики стимулировалось широко развернувшимся использованием машин в XVIII в.

Гидростатика, со времени Аристотеля не сделавшая ника­ких успехов, была значительно развита голландским ученым (занимавшим одно время должность смотрителя водяных со­оружений) Симоном Стевином. (1548—1600). Факт значитель­ного развития гидростатики в Голландии убедительно пока­зывает зависимость научных открытий от практических потребностей общества, так как именно в Голландии гидротех­нические сооружения имели колоссальное значение. В стране в то время проводились большие работы по оборудованию портов, прорытию каналов, возведению плотин и т. д. Практические потребности — разработка теории приспособлений для подъема тяжестей, улучшения гидротехнических сооруже­ний — привели Стевина к открытию закона сложения сил и развитию гидростатики. Ньютон стал заниматься оптикой по­тому, что в это время увеличилась потребность в совершенных зрительных трубах. Гениальная математическая работа «Новая стереометрия винных бочек» Кеплера появилась в резуль­тате практических потребностей виноторговцев правильно производить измерения вместимости винных бочек.

Примерно в 1715 году английский парламент предложил 20000 фунтов стерлингов тому, кто изобретет прибор, при по­мощи которого можно было бы вычислить долготу в открытом море до 0,5°. Эта премия досталась часовщику Гаррисону, создавшему первый хронометр, усовершенствованный впоследствии Берту и Леруа.

Возможно, что непосредственной причиной, побудившем Гаррисона изобрести прибор для более точного определения долготы, было стремление получить объявленную солидную премию. Однако только одним стремлением к материальной выгоде нельзя объяснить причину данного открытия. Ее следует искать глубже — в прогрессе производства, которое вело к развитию торговли и увеличению длительных морских путешествий. А эти путешествия все настойчивее и настойчи­вее выдвигали задачу наиболее точного определения долготы, превратившуюся в одну из важнейших технических проблем мореплавания. Каждый ученый — дитя своего времени и по­требности, имеющиеся у общества в данное время, определяют его занятия.

Вообще, когда потребности развития общества ставят в по­рядок дня тот или иной вопрос, то на решение его направляются обычно усилия многих людей, осознающих эту потреб­ность. Усилия людей концентрируются вокруг этой проблемы до тех пор, пока она не находит своего решения. Итак, науч­ные знания до эпохи научной революции — это плод личного познавательного интереса; наука XVII—XVIII веков — необ­ходимый элемент существования общества. Из дела энтузиастов одиночек наука превращается в социальный институт, име­ющий вполне определенный социальный заказ — обеспечить общество объективным знанием об окружающем мире, способствовать прогрессу материального производства.

Особое место в становлении науки XVII века принадлежит великому итальянскому ученому Галилео Галилею. К середине XVII века культурное наследие эпохи Возрождения в области естествознания как бы разделилось на два лагеря. Один из них развивал античные философские источники (в первую очередь Аристотеля) и учение Коперника. К этому лагерю принадлежали Кардано, Бруно, Кампанелла и др. Галилей же принадлежал к другому лагерю, воспринявшему естественно­научные идеи Леонардо да Винчи. Влияние эпохи Возрожде­ния на Галилея несомненно, но также несомненен и тот факт, что он решительно порвал с ренессансным способом рассмот­рения природы, рассмотрением ее как совокупности таинственных сил, как некоторой одушевленной материи. Природа для Галилея - совокупность объективных законов, познава­емых с помощью эксперимента и математики. Галилей писал: «Природа — непреклонна и неизменна, и совершенно не заботится, будут или не будут ее скрытые основы и образ действия доступны пониманию людей, так что она никогда не пре­ступает пределы законов, на нее возложенных». Тем самым Галилей отверг органистическую концепцию живого, одушевленного космоса и сформулировал принципы механистического понимания мира, согласно которым природа становится объектом рационального выявления причинно-следственных отношений на основе применения экспериментально-математических методов исследования. В принципе, такое понимание задач науки и научного исследования природы сохраняется и является весьма плодотворным и сейчас.

Галилео Галилей заложил и другой камень в фундамент современной науки. Он обосновал необходимость количественного математического подхода к анализу явлений природы. Физика античности, Средневековья и Возрождения со времени Аристотели была основана на качественном подходе, на выделении в окружающем мире «стихий», основных качеств, не сводимых друг к другу. Опровергая этот подход, Галилей писал: «Я же верю, что книгу природы составляет то, что постоянно открыто нашим глазам но, так как написана она бук­вами, отличными от нашего алфавита, ее не могут прочесть все: буквами такой книги служат треугольники, четырехугольники, круги, шары, конусы, пирамиды и другие математиче­ские фигуры».

Для того, чтобы дать адекватное описание законов природы, наука, считает Галилей, должна отвлечься от качественного подхода: «Думая о материи или телесной субстанции, я подразумеваю, что она ограничена или обладает той или иной формой, что она по отношению к другой больше или не больше, что она находится в том или другом месте, что она движется или находится в покое, и никакая сила воображения не заставит меня отвлечься от этих условий. Но я не чувствую разумной необходимости в том, чтобы она была белой или красной, горькой или сладкой, звучащей или беззвучной, обладала приятным или неприятным запахом. Эти определения несущественны для нее».

Таким образом, по мнению Галилея, наука должна оперировать только теми понятиями, которые можно измерить, то есть — определить количественно. Со времен Галилея измерение - основа основ современной науки.

Еще одно фундаментальное для науки положение Галилея — необходимость исключения из научного знания всего субъективного, принесенного исследователем. Научное иссле­дование, считал он, должно основываться на свойствах объ­екта, а не субъекта: «Никогда я не стану от внешних тел требовать чего-либо иного, чем величина, фигура, количество и более или менее быстрое движение для того, чтобы объяснить возникновение ощущений вкуса, запаха и звука, и думаю, что если бы мы устранили уши, языки, то остались бы только фигуры, числа, движения, но не запахи, вкусы и звуки, которые вне живого существа, по моему мнению, являются ничем иным как только пустыми именами». Это положение Галилея так же вошло в свод основных положений классического естествознания. Оно имело и имеет по сей день весьма важное значение. Именно это положение лежит в основе современных картин мира — теории Эйнштейна, квантовой теории и т.д. Наконец, фундаментальным для развития всей современ­ной науки стало положение о гармонии, возникающей в ре­зультате сложения движений различных тел. Эта идея при­сутствовала уже и у Коперника, однако у Галилея она опира­ется на открытые им законы механики. Излишне будет дока­зывать, что ориентация на исследование процессов движения и взаимодействия составляет самую суть современной науки. Таким образом, результатом научной революции, произо­шедшей в XVII веке, явилось формирование современной нау­ки и в общесоциальном и в методологических планах. Эта на­ука стала мощным фактором общественного развития, смыс­ловым центром, культурного творчества эпохи Просвещения.