Динамика культуры (культурные процессы) 14 глава

Если суммировать все сказанное с точки зрения самого социокуль­ту­р­но­­­­го знания, то эти задачи в сферах как общего, так и специального об­ра­зования могут быть определены, как изучение:

- исторических и современных форм социальной организации, регу­ляции и кол­лективной самоидентификации людей в любых срезах их сов­местной жиз­недеятельности (специализированной и обыденной практики);

- исторических и современных форм и средств социальной коммуни­ка­ции (как общего, так и специального профиля), а также средств накоп­ления, аккумуляции и трансляции социального опыта;

- основных способов познания реальной или воображаемой дейст­витель­ности и опыта интерпретации этого знания;

- основных ценностно-смысловых значений, оценочных критериев и иерархий, принципов нормирования технологий и продуктов (результатов) любой человеческой деятельности;

- вопросов социокультурного становления, самоидентификации, интел­лек­­туаль­ной и деятельностной самоорганизации человеческой лично­сти, проблем творчества, культурной инноватики и т.п.,

а также некоторые иные задачи.

Общее образование преследует цели преимущественно инкультурации личности обучаемого, и потому в нем так тесно переплетены задачи обучения и воспитания. Зна­чимое место в программах общего образования занимает освоение учащимися основ об­щенаучных знаний об окружающем мире (математика, физика, химия, биология, геогра­фия, социология и др.), а также основных средств общесоциальной коммуникации (род­ного и инос­транного языков, основ информатики и пр.), норм и правил осуществления этой коммуникации. В принципе инкультурация индивида в процессе вос­питания и об­щего обучения формирует его в качестве «продукта» куль­туры данного сообщества, за­кла­ды­вает в его сознание, память, оценочные и поведенческие стереотипы и навыки, культурные образцы в уже готовом к «употреблению» виде, а также воспитывает в нем «потребителя» культуры, обученного получать, использовать и интерпретировать эти культурные образцы в русле норм, правил, традиций культуры общества проживания, т.е. по суще­ству фор­мирует личность социально адекватную актуальным потреб­ностям этого сооб­щества.

Совершенно иные социокультурные цели преследует специализированное обра­зование. Здесь речь идет о подготовке уже не «продукта» и «по­тре­би­теля» культуры, а ее «исполнителя» (профильного воспроизводителя-интер­пре­татора актуальных культурных форм) и «творца» (разработчика новых форм). Такого рода обучение осуществляется преимущественно в специ­али­зи­ро­ванных областях социальной практики, квалифициро­ванными пред­стави­те­ля­ми узкопрофилированных профессий, специальностей и специа­ли­заций. Освоение этих ролевых функций обучающимся связано с процессом его социа­лизации – введением в действующую систему разделения труда, усвоением им специальных знаний, практических умений и навыков продукти­в­ной деятельности (и в том числе творческой, инновативной) в избранной сфере. Именно этому и посвящено профессиональное образование – среднее специальное, выс­шее профессиональное, по­слевузовское повышение квалификации. При этом представляется очень важным, чтобы обучающийся усвоил не только фундаментальные и прикладные знания и умения по предмету, функциям и технологиям его будущей деятельности, но и принципы соответствующей профессиональной культуры – критерии социальной приемлемости форм осуществления данной деятельности (по их социальной цене и последствиям), этику отношения к труду и профессионального взаимодействия, реалистичные статусные притязания, традиции, атрибутику прес­тижности и иные ролевые признаки специалиста в данной области, т.е. пол­ноценно интегрировался не только в производ­ство, но и в социально-функ­циональную страту (профессиональную культурную общ­ность) производителей. Только в этом случае задачи специализированного образования по социализации личности могут считаться полноценно выполненными.

Исторически, по всей видимости, специализированное образование сло­­жилось раньше, чем общее. Обучение молодежи в первобытных общинах, в первую очередь, преследовало цель их профессионального обучения как участников общинной жизнедеятельности, но так же включало в себя освоение и элементов общекультурной эрудиции – общинных миропредставлений и проторелигиозных верований, родовых обрядов, ритуалов и традиций. Фун­­­­­кции учителей выполняло, видимо, старшее поколение и люди, искалечен­ные настолько, что уже не могли принимать участие в охоте и других дей­ствиях. С разделением труда и социальных функций, образование стало более дифферен­цированным: специ­ализи­рованное – по профессиям, а общее – по формирующи­мся сословным образам жизни и миропредставлений. Роль учи­телей на этом этапе, скорее всего, выполняли родители.

В течение аграрного этапа истории образование прошло большой путь усовершенствования. Если функции общего образования в основном остались за родителями, то с целью получения профессионального обучения подростков отдавали выбранным мастерам, у которых ученики проходили обучение, выполняя роль подмастерий. Процесс обучения оставался мало систематизированым и сугубо практикоориентированным. Некоторое исключение представляла подготовка будущих жрецов, которая включала в себя освоение обширного религиозно-теоретического материала и мифологии. Вместе с тем в элинистическую эпоху, а позднее в Риме и в Византии получили распространение обще­образовательные школы – мусейоны. Школы такого рода существовали и на Востоке, но преимущественно при религиозных учреждениях. В эпоху Античности большую известность приобрели философские школы, ученики которых не были подмастерьями, а участниками диалогов. В аристократической среде античного, а позднее и средневекового общества распространилась практика приглашения домашних учителей, которые давали преимущес­твенно общее об­разование. Специальное образование получали прежним пу­тем, поступая в подмастерья к мастеру или в оруженосцы рыцаря (в арис­то­кратической среде).

Первенство в создании публичных высших учебных заведений принадлежит ис­ламу. В Х в. появились первые медресе, в которых готовили преимущественно будущих мулл, но в исламе получение религиозного образования не требовало обязательной религиозной профес­сионализации выпускников; в ме­дресе готовились и будущие чиновники во дворцах халифов и иных мусуль­манских властителей.

В христианском мире требуемое образование для будущих священнослу­жителей давала пра­к­тика послушничества в монастырях; то же было хара­ктер­но и для Китая, буддийской, а позднее индуистской Индии. Но в эпоху высокого средневековья в условиях массового распространения различных ересей ка­толической Европе потребовалась более фундаментальная и систе­ма­­тичес­кая подготовка клириков. С этой целью в XI в. в итальянском г.Бо­лонья было основано первое специальное учебное заведение – университет. В течение последующих двух веков сетью университетов была покрыта уже вся католическая Европа. Если первоначально университеты давали лишь богословское образование, то в эпоху Ренессанса в них появились и другие факультеты: медицинские, исторические, естественнонаучные. В XV в. в Византии и других пра­вославных странах по образцу католических университетов стали создаваться богословские семинарии, но они строго ограничивались только богословским образованием. Во второй половине XVII в. в Европе появились и первые светские профессиональные учебные заведения – военные и морские училища. К этому времени и большинство университетов в существенной мере потеряло свою религиозную направленность. Богословское образование выделилось в отдельную подсистему.

Идеологический перелом в отношении к образованию принято относить к эпохе Просвещения, деятели которого впервые поставили вопрос о введении всеобщего начального образования и открытии массовых публичных школ и высших учебных заведений. Однако в это время еще не сложилось четких пред­ставлений о социальных задачах общего образования в отличие от специального, поэтому первые начальные школы, которые стали открываться преимущественно при монастырях, ничему, кроме элементарной грамоты, не учили. Монастырские школы предназначались в основном для учеников из низших сословий, а появившиеся в середине XIX в. светские средние школы (разно­го типа) – для городской буржуазии. Дети аристократии продолжали получать общее образование у домашних учителей.

Но XIX век стал периодом бурного развития профилей и номенклатуры специального образования. Помимо множащихся университетов стали откры­­ваться различные узкопрофильные институты: военные, морские, технические, коммерческие. Появились детские военные школы (кадетские корпуса) и средние специальные учебные заведения (медицинские, технические, педагогические), в том числе и специальные женские.

По существу примерно в таком виде с незначительными изменениями об­разовательная система дожила до наших дней. Из Европы и Америки она постепенно распространилась и на страны Азии и Африки (где параллельно сохраняется и традиционная система образования – преимущественно монастырского). Естественно, что в каждой стране она имеет свои особенности. Наиболее существенными новациями XX в. в области образования явилось то, что среднее образование в развитых странах стало обязательным, женщины в своих образовательных возможностях были полностью уравнены с мужчина­ми, появились различные структуры дополнительного об­разования и повы­ше­ния квалификации и, наконец, то, что общее и специальное образование стало содержательно выстраиваться в целостную систему.

МИФОЛОГИЯ – система взглядов, основанная на иррациональном способе восприятия и отражения мира, специфический тип сознания, характерный преимущест­венно для первобытной стадии развития и раннего этапа аграрной, но сохраняющий свое культурно-регулятивное значение и позднее; в преобразо­ванных формах мифологический тип сознания оставался актуаль­ным практи­чески для всех эпох. Разумеется, мифологическое сознание эпохи первобытности и позднейшей истории существенно различаются. В так называемое «осе­вое время» истории (по К.Ясперсу – начавшееся в середине 1 тысячелетия до н.э ) происходит существен­ная трансформация сознания, по крайней мере, у образованной части городского населения, переход к систематическим религиям (см.), упорядочивающим миропредставления на столь же иррациона­ль­ных, но более систематических началах, а позднее и к научному рациональному со­знанию.

Для мифологического сознания древности, при крайней скудности раци­о­нальных знаний о мире, было свойственно стремление к познанию мира по­сред­ством реконструкции его генезиса (т.е. через формирование легенд о его происхождении) и латентная попытка объяснить структуру Космоса через аналогию с хорошо знакомой структурой социального устройства об­ще­ства. Т.е. социальная структура своего времени «опрокидывалась» на миро­з­дание и посредством нахождения формальных аналогий объяснялись уст­рой­ство и систе­ма закономерностей, управляющих миром. В прин­ципе такой под­­ход к глобальному мировосприятию, как аналогии социального уст­рой­ст­ва общества, ос­тавался характерным для мифологического сознания и по­сле­дующих времен, имитировавшего законы мироздания по ана­логии с социальным устройство своего времени.

Среди характерных признаков мифологического сознания «классичес­кого типа» принято выделять такие представления, как:

- универсальность существования человека в мире (человек не выделяет себя из природы, не относится к миру как к объекту познания и преобразования, а к самому себе как к субъекту этого познания, а стремится к преиму­щественно магическим, чувственным формам взаимодействия с миром и его процессами и др.);

- холистичность и синкретичность (доминирует нерасчлененная целостность в мироощущении, бытие практически не дифференцируется на фун­к­циональные и струк­турные сегменты, на прошлое, настоящее и будущее, на объект и означающий его знак или слово, на практическое действие и символизирующий его ритуал; отсутствует или является весьма смутным представление о причинно-следственной детерминации собы­тий и явлений; преобладает хаотическое смешение в восприятии сакрального и мирского, живого и косного, человеческого и природного, реального и вымышленного, неизбежного и случайного и т.п.);

- цикличность восприятия времени и динамичность восприятия прост­ранства (крайняя скудность представлений о линейном времени и преобладание пред­ставлений о круговороте времен – вечном повторении (по М.Эли­аде), что является основанием для идеи вечности, в которой пребывает мир; перемены же воспринимаются как иллюзия и носят характер неизбежного циркулярного или спиралевидного повтора событий в жизни людей, деяниях богов и пр.; структура мироздания ощущается как еще незаконченная, форми­рую­ща­я­ся, «растущая», вращающаяся вокруг некой сакральной оси, «цент­ра мира» и т.п., в целом космогоническое мировосприятие доминирует над космологическим).

Мифология в своем «классическом» воплощении формировалась пред­положи­тельно в эпоху позднего палеолита, достигла апогея в так называемый «варварский» пе­риод истории и весьма эффективно служила основным средством регуляции поведения и сознания людей. В последующие эпохи сложения иных мировоззренческих парадигм «классическая» мифология не исчезла из со­циальной практики, а только локализовала зону своего функцио­нирования пре­имущественно приватной (и отчасти тайной) и некон­венциональной (осуждаемой официальными религиями) мистикой, магической и гада­тель­ной деятельностью, отчасти в течениях оккультизма и т.п.

Одновременно в Новое время появились некоторые феномены массового политического и национального сознания, внешне напоминающие явления ми­фологической культуры первобытности, в ее наиболее вы­раженном – шаманском проявлении («синдром толпы», экстатические фор­­­мы выражения национальных и политических чувств, повышенная массовая мистифицированность в этих и иных сферах, вера в кумиров, НЛО и т.п.). На самом деле эти явления имеют совершенно иное происхождение, смысл, структуру и пр., хотя своими корнями они уходят в глубины первобытного сознания. Некоторые приемы из практики мифологии, мистики и шаманизма успешно используются современной мас­совой культурой.

Существует также концепция, полагающая, что художественное творчество в существенной мере построено на принципах мировосприятия и отражения, подобным мифологическому сознанию. И хотя по своим социаль­но-пси­хо­логическим функциям и генезису искусство действительно очень близко к ми­фологии и религии, аналогии с соб­ственно мифологическим со­знанием пред­ставляются поверхностными. По всей видимости, здесь имеет место аберрация сознания некоторых исследователей, благодаря которой любая иррациональная интенция (а искусство в значительной мере постро­ено на них) принимается за проявление мифологического мировосприятия. В искусстве действи­тельно присутствуют и магико-проект­ные сверхзадачи, и идеи образной целостности мира; но даже наиболее абстрактные и нонфигуративные произведения искусства выра­жают личные переживания и образные видения художника – одного из наиболее продви­нутых в своей индивидуализации и ощущении интеллектуальной свободы индивида. Уже по одному этому признаку любые аналогии с деперсонализированным мифологиче­ским сознанием в искусстве по определению не состоятельны.

Гораздо ближе к аналогам с мифологическим сознанием имеют некоторые интел­лектуально-образные проявления психически больных людей (с чем связан особенный интерес именно психологов к этой теме). Разумеется, мифологическое сознание – это не массовое психическое заболевание людей эпохи первобытности, а древнейшая форма универсального упорядочивания мира, за­щиты от непредсказуемости бытия, ощущения конечности собственной жизни и т.п. По всей видимости, специфическая холистичность мировосприятия, на которой базируется мифологическое сознание, является для чело­века тем предельно комфортным образным упорядочением мира, которое в критичес­ких ситуациях срабатывает как последняя возможность сохранения его психического равно­весия.

РЕЛИГИЯ – одно из исторических проявлений иррационального сознания людей, попытка выстроить целостное системное мировоззрение, упорядочить свои представле­ния о Бытии и создать психологически комфортное объяснение существующему миро­порядку на основании идеи божественного сотворения и управления миром. С мифологией (см.) религию связывают предста­вления об инфернальном и логически непостижимом начале мира; да­лее оба мировоззрения расходятся, поскольку религия опирается на этическое уче­ние о началах добра и зла, почти не различаемых в мифологии. В отличие от ми­фологии религия является систематизированным учением о природе и генезисе Бытия, а так же правилах социального поведения человека, основанным на сакральной кон­венции между Богом и людьми, выраженной в той или иной форме самого религиозного учения. По мере своего исторического развития ре­лигия, не отказываясь от решения ми­ровоззрен­че­с­ких задач, приобретает все более выраженные социально-регулятивные и об­ще­идеологические функции.

Ключевыми вопросами религии являются отношение человека к ко­не­ч­ности Бытия, к феномену смерти, к вопросам греха, воздаяния за него и возмож­ности его искупления, к проблемам нравственного существования и т.п. В каком-то смысле религию можно считать наиболее полным и систе­ма­ти­зи­ро­ванным учением о смерти и ее нравственно-философских основа­ни­ях. Это уче­ние о несовер­шенстве мира, его не полном соответствии бо­жественному замыслу, о на­личии противостоящих Богу «темных сил», од­ним из следствий существования которых является греховность человека.

Формирование религий и вытеснение ими мифологии как типа мироощу­­­щений началось в основном в течение 1 тысячелетии до н.э. на фоне бурного раз­ви­тия аграрных цивилизаций и нового типа сознания, в котором значимая роль от­водилась социально инициативной личности. Монотеистические религии уже были ос­нованы на «Божественном откровении» или учениях пророков, причем, не отказываясь от неизбежной доли мистики, систематизировали общие миропредставления людей на вполне рациональной основе, упорядочивали мир на принципах линейного восприятия истории, структурированности и выраженной иерархичности мира, дифференцированно­сти субъекта и объекта, сакрального, человеческого и при­­­­­родного, детерминированности бытия, на­­ли­чия четких причинно-след­ст­венных связей между собы­тиями и явлениями и т.п. Религии давали человеку совершенно иное не только понимание, но и переживание Бытия, построенного на субъектно-объ­ект­ной разделенности человека и Бога, преодолимой только в мистическом сли­янии с ним.

На доиндустриальном (аграрном) этапе истории религии играли выда­ю­щуюся роль как инстру­менты социальной консолидации, регуляции, мотивации и контроля за социальной дея­тельностью человека; являлись универса­ль­ными источни­ками морали, нравственности, этических и эстетичес­ких оце­нок и т.п., а в организационном отношении, наряду с поли­тико-сос­ловным ус­т­ро­е­нием государства, являлись идейной базой социальной организации обществ эпохи Древнего мира и Средневековья.

Позднее Средневековье и начало Нового времени сформировали новую систему мировоззрения, называемую научно-рациональной (хотя ее отдельные элементы форми­ровались еще в Античную и другие древние эпохи). Она отличалась от религиозной прежде всего отсутствием какой-либо апелляции к фактору иррациональных сил («Я не нуждаюсь в этой концепции» – ответил аст­ро­ном Лаплас на вопрос Наполеона о его отношении к Богу), соз­давших мир и правящих им, скепсисом по поводу телеологичности и эсхатологичности исторического бытия, несколько иными принципами систематизации и классификации, но особенно – бурным развитием инструментальных средств и методов исследований. Эта новая си­с­тема мировоззрения предложила человеку наименее мистифицированный ва­риант объяснения происхождения и функционирова­ния мира, одновременно обрезав «последние нити», интуитивно связывавшие человека с миром (Космосом) как целостностью, ли­шив эту связь какой-ли­бо загадочности. Бе­зусловно, это дало гигантский толчок научно-техни­чес­кому прогрессу, плоды которого для нас уже вполне наглядны, но одновремен­но и понизило уровень психологической защищенности человека.

Несмотря на торжество новой научной парадигмы мировоззрения, религия про­должает оставаться важнейшим инструментом социальной регуляции даже в самых раз­витых странах современности, население которых, освоив компьютеры, категорически не желает расставаться с религиозностью как формой коллективной нравственно-психо­логической самоорганизации об­­­­щества. Большинство современных религий оказались достаточно пластич­ными для паритетного сосуществования с научной картиной мира и весьма эффективного взаимодействия с современным искусством, СМИ и т.п. Взаимоотношения светского и религиозного миров в течение нынешнего столетия в ос­новном вышли за рамки какого-либо соперничества. Религия сохранила за собой важ­нейшую функцию психологического умиротворения человека в ситуациях, когда рацио­нальных доводов для этого не хватает.

ИСКУССТВО – одна из специализированных сфер культуры, функ­ци­онально решающая задачи интеллектуально-чувственного отображения бы­тия в художественных образах. Прежде всего следует определиться в терминах, ко­торые будут постоянно встречаться в этой статье. Основанием искусства является художественное творчество, которое собственно и осуществляет названную выше интеллектуально-чувственную функцию. Искусство – это художественное творчество, исполненное на высочайшем ка­чест­вен­ном уровне, с выраженными чертами уникальности и неповторимости автор­ского почерка и обладающее еще целым рядом выдающихся характеристик. Художественная культура – это та область культуры, в рамках которой осу­щест­вляется, обеспечивается и реализуется художественное творчество, орга­низу­ется специальное образование и т.п.

Необходимо заметить, что искусство является наиболее специфичным яв­лением культуры, законы развития которого далеко не всегда совпадают с общекультурными. Тем не менее, основной социальной функцией искусства всегда оставалась демонстрация эталонов (позитивных и негативных) со­ци­аль­но правильного и неправильного поведения, интеллектуальных и нравст­вен­ных решений.

Изучением искусства традиционно занимались философия и эстетика, историче­ские науки, искусствоведение и литературоведение. При этом искус­ство рассматрива­лась в основном как совокупность нескольких видов (спо­со­бов) художественного твор­чества, которые исследовались в генетическом, историко-хронологическом, формально-стилевом, художественно-тех­но­­логи­ч­ес­ком и иных «внутрихудожественных» ракурсах познания. Основ­ной ак­цент де­лался преимущественно на анализе духовно-мировоззрен­ческих и твор­­ческих проблем искусства, на художественном качестве произведений и профессиональном мастерстве их авторов, на психологии творчества, восприятия и ин­терпретации художественных образов. Более или менее целостное представление об ис­кусстве формировалось в основном эстетикой в ракурсе осмысления сущности прекрасного и творчества как способа его выражения.

Существенный сдвиг в научном понимании искусства произошел с зарождением культурной семантики, интерпретировавшей всю совокупность объ­ектов художествен­ного творчества как систему смыслонесущих текстов (вербальных и невербальных), а феномен художественного об­раза как специфи­ческий тип семантемы, несущей социально значимую информацию. Это позволило перейти от чисто субъ­ективных, качественных (в определенной ме­­ре художественно-крити­че­с­ких) оценок явлений искусства к более объективированным на­учным иссле­дованиям его признаков и параметров. Со своей стороны серьезный вклад в объ­­­ективизацию подходов к изучению искусства внесла антропология, рас­сматривавшая вопросы генезиса и социальных функций художественной дея­тельности у архаических сообществ. В нашем веке появились также работы по социологии искусства и художественной культуры (в пер­вую очередь мас­совой культуры), существенно расши­рившие ракурс понимания этого фено­мена в его социально-интегратив­ных и регулятивных функциях.

Для эффективного функционирования искусства, оно должно быть обес­­­­печено всей системой художественной культуры, которая структурно включает в себя подсистемы: собственно художественного творчества (как индивидуального, так и груп­пового); его организационной инфраструктуры (творческие ассоциации и организации по размещению заказов и реализации художественной продукции); его материальной инфраструктуры (производственные и демонстрационные площадки); художественного образования и повышения квалификации (включая практику творческих конкурсов); ор­га­низованной рефлек­сии процессов и результатов художественного творчества (художественная критика и пресса, различные области научного искусствознания); эсте­ти­чес­ко­го воспитания и просвещения (совокупность средств стимулирования интереса населения к искусству); реставрации и сохранения художественного наследия; технической эстетики и дизайна (художественно оформленной продукции утилитарного назначения); художественно-твор­че­ской самодеятель­ности населения; государственной политики в области искусства и ряд иных подсистем более частного порядка.

Художественное творчество – искусство и литература – представляет собой один из важнейших механизмов по­знания феномена человека и окружающего его мира, акку­муляции этого знания и социального опыта людей (прежде всего нравственного аспекта их взаимодействий), порождения и селекции специфических ценностных уста­новок ин­дивидуального и коллектив­ного бытия лю­дей и актуализации этих ценностей путем оп­редмечивания их в художественных образах. Художест­венные образы при этом построены на вербальной, изобразительной, звуковой или пластической имитации на­блю­даемых или пред­ставляемых объектов, процессов, коллизий, ощущений и т.п. с це­лью проектирования неких эталонных образцов нормативного сознания и поведения (часто подаваемых в контрасте с их антиподами), имеющих (с позиций «клас­сического» понимания эпохи Просвещения), в конечном счете, дидактическое предназначение, стимулируя становление ценностных эталонов соответствую­щей социальной практики людей. Фактически искусство проектирует воображаемый мир, выстроенный таким образом, чтобы акцентировать внимание лю­дей на тех нравствен­ных, этических, эстетических и иных проблемах, которые актуализируются в данном произведении. В отличие от других форм познания мира, аналитически расчленяющих его на отдельные познаваемые сегменты и объекты, искусство стремится к познанию и образному отображению действительности в ее целостном, синтезированном виде, по­средством создания ее комплексных моделей со специфически расставленными акцентами противопоставления позитивного начала (способствующего консолидации и взаимопониманию людей) негативному (ведущему к социальной деструкции и разо­б­щению).

Социокультурные функции искусства в значительной мере связаны, во-первых, с нравственным осмыслением и обобщением социального опыта людей и формированием на основе этого эталонных образцов ценностно-нор­ма­тивного поведения и образов соз­нания, воплощаемых в художественных обра­зах. В этой функции искусство коррелирует с религией и философией, хотя и реализует подобные задачи своим специфическим спо­собом. Во-вто­рых, с задачами социализации и инкультурации личности, введения ее в актуальную для сообщества систему нравственных и эстетических ценностей, моделей поведения и рефлексивных позиций, в обобщенный в нравственном аспекте реальный социальный опыт человеческих взаимодействий, а также в искусственно конструирован­ный нравственный опыт, выстроенный на основе придуманных образов и жизненных коллизий (М.С.Каган). Это ведет к существенному расширению общего объема такого рода опыта, осваиваемого людьми, увеличению числа показательных примеров, рекомендуемых культурных образцов. Такого рода функция превращает искусство в один из важнейших инструментов социальной регуляции жизни общества, ведет к вклю­чению его элементов в работу механизмов воздействия на сознание людей, отличаю­щихся наиболее массовым распространением (в системы массового образования, средств массо­вой информации, в инструментарий политической агитации и пропаганды и т.п.). И, в-третьих, важнейшей функцией искусства является задача проектирования эстетически организованной (в пространственном, декоративном, интеллектуальном, эмоциональном и иных аспектах) среды обитания людей, насыщен­ной эталонными образцами порожденных искусством художественно-куль­турных ценностей. Эта функция тесно связывает искусство со сферой материального производства и строительства, на стыке с которыми функционируют дизайн, декоративно-прикладное творчество, архитектура и монументальные жанры изобразительного искусства.

И ценностно-социализирующая, и средоорганизующая функции искусства были заложены уже в самом историческом происхождении этого явления. В этой связи необ­ходимо отметить, что художественная деятельность (генерирующая ценности в образном выражении) и искусство (творчество и мастерство) имеют различный генезис, специфика которого в большой мере определила основные характеристики художественной куль­туры как целостности. Художественная деятельность зародилась еще в верхнем палеолите (40 тыс. лет тому назад) как элемент магико-ритуальной мифологической пра­к­тики (изобразительная и динамическая имитация способов и объектов охоты, сим­волика культов женского плодородия и т.п.), из разного рода этикетных церемоний и способов обучения молодежи практическим навыкам охотничьей и иной социальной жизнедеятельности (в устной и демонстрационной формах, превращав­шихся также в об­рядовые действия). Так или иначе, но речь шла прежде всего о различных имитационно-игровых формах поведения или изобразительных фиксаций их значимых сущностей. И на протяжении почти всей истории человечества вплоть до конца средневековья художе­ственная деятельность являлась преимущественно отраслью, «обслуживавшей» религиозные, политичес­кие, образовательные и иные социальные функции, выделив­шись в самостоятельную сферу деятельности лишь к началу Нового времени.