Динамика культуры (культурные процессы) 7 глава

Разумеется, степень культурной близости в каждом конкретном случае определяется историческими обстоятельствами. Например, в христианстве на­­­­­и­большей культурной близостью обладают народы католической Европы, что обусловлено их полуторатысячелетним близким соседством и тесными контактами. Католики Америки (особенно Латинской) в культурном отношении уже заметно отличаются от европейских. Еще больше отличаются католики-ази­аты: филиппинцы, корейцы (исповедующие католицизм). Та же картина и в православии. Культурно очень близки восточнославянские и южнославянские народы – русские, украинцы, белорусы, сербы, черногорцы, болгары. А вот гре­ки и грузины – такие же пра­­­­вославные – культурно заметно отличаются от православных славян. Почти никакого сходства не обнаруживается между наци­ональными культурами монофизитов – армян, египетских коптов и эфи­­­­­­­опов – в силу практического отсутствия контактов между этими народами.

Напротив, народы, принадлежащие к течениям буддизма, обнаруживают заметную культурную общность (впрочем, и ламаистов в культурном отно­ше­нии стоит разделить на горных – тибетцев и непальцев – и степных – мон­­го­лов, бурятов и калмыков). Много общего в культурах народов, исповедыва­ю­щих хинаяну (Шри Ланка и Индокитай), чань-буддизм (часть японцев и китайцев).

Еще большей культурной общностью отличаются исламские народы. В политическом смысле их рассматривают и как единую цивилизацию, уровень религиозной солидарности которой существенно превышает подобную соли­дар­ность христиан и буддистов. Мусульман, очевидно, следует группировать не по течениям ислама, а по этническим корням: арабо-мусульмане (египтяне и жители Ближнего Востока), берберо-мусульмане (от Ливии до Мавритании), тюрко-мусульмане (все тюркские народы Поволжья, Средней Азии, Кавказа и Закавказья, а так же собственно турки), кавказские мусульмане (аборигенные северокав­казские народы, кроме осетин-хри­с­­­­тиан), ирано-му­сульмане (иранцы, афганцы и таджики), индо-мусульмане (пакистанцы, бенгальцы и мусульмане-ин­дусы), дальневосточные мусульмане (индонезийцы, бутанцы, часть фи­лип­пинцев), мусульмане Тропической Африки и др. Особую группу составляют мусульмане-эмигранты, постоянно живущие в странах Западной Европы и в США. Их культура представляет из себя некоторое смешение европейских гражданских норм и мусульманских традиций, исполняемых в приватной жи­з­ни. То же можно сказать и о российских татарах.

Таким образом, вопрос о конфессиональных группах как транслокальных культурных общностях пока еще остается открытым в науке, не имеющим универсальных оснований для систематизации, впрочем, как и вопрос о цивилизациях.

ПРОСТРАНСТВО КУЛЬТУРНОЕ – понятие, в котором следует различать два основных его смысла. Географическое или физическое про­ст­ранство распространенности той ли иной локальной культуры, с одной сто­роны, и его функциона­ль­­ное членение на те или иные культурные зоны (жи­лую, хозяйствен­ную, сак­­ральную, погребальную и др.), с другой. Помимо то­го мо­жно выделить и инфернальное потустороннее пространство, которое вне зависимости от своей физической реальности всегда реально в культуре.

Близким к пространству культурному является понятие культурного ареала, обычно используемое для выделения в пространстве распространения той или иной культуры, более локальной зоны распространения каких либо черт, форм, диалектов и т.п. Отдельной темой являются вопросы о границах размежевания разных культурных пространств и зоны их стыка, в пределах которых часто имеет место смешение элементов разных локальных культур.

В эпоху первобытности физическим культурным пространством была тер­ритория жизнедеятельности того или иного рода – «пространство обитания», которое делилось на собственно жилое пространство (стоянка) и прост­ранство кормления (охоты и собирательства). Где-то выделялось еще и сак­раль­ное пространство (обычно пещера и площадка перед ней, где хранились предметы почитания и совершались магические обряды). Такая пещера могла располагаться поблизости от стоянки (но никогда не в ее пределах) или в отдалении от нее; именно в этих пещерах и выполнялись наскальные рисунки, хранились сакральные реликвии и в них (или на ритуальных площадках перед ними) совершались коллективные ритуальные обряды. Видимо, эти пещеры олицетворяли собой в первобытной культуре и потустороннее про­ст­ранство – зону обитания духов и предков. Вместе с тем четкого разделения на сакральную и профанную зоны не отмечается; ритуальная утварь или магические предметы (статуэтки) изготовлялись на территории стоянки и, видимо, часть ритуалов совершалась там же. Жилище по определению имело сакральный статус и оли­цетворяло собой мир – модель вселенной. Захоронения осуществлялись, как правило, на территории стоянки, а нередко и в самих жилых постройках. Современные исследования народов, сохранившихся на первобытном уровне раз­вития, подтверждают, что и сама стоянка имела двойной статус профанного и сакрального прост­ранства одновременно.

В эпоху аграрных цивилизаций в этой схеме произошли некоторые изме­нения. Границы распространения той или иной локальной культуры, с одной стороны, стали в основном совпадать с государственными границами мо­ноэт­нических государств или с этническими границами территории расселения отдельных народов, с другой стороны, появление мировых религий созда­ло обширные зоны их распространения среди многих народов. Начали фор­­­­­­­­­­ми­­ро­вать­ся первые образования цивилизационного характера, в которые вхо­дили народы с многими общими элементами культуры. Развитие межнациональных торговых, военных и культурных контактов привело к появлению ан­клавов чу­жих культур (иностранных слобод) в крупных городах. Вообще города стали мес­том концентрации светской культуры, как монастыри – религиозной культуры. На эпоху эллинизма приходят­ся первые попытки смешения культурных форм разных народов, а на стык Средневековья и Нового времени (Ре­нес­санс) – первые попытки синтезации культурных форм разных эпох. Жилище постепенно начало утрачивать свой сак­ра­льный статус (при сохранении очень высокого символического статуса). По­­­­­­­я­вились и светские общественные и административные сооружения, иногда являвшиеся местом жительства властвующих особ. Сакральное пространство стало воплощаться в культовых постройках и прилегающих к ним территориях; сак­ральный статус получили и кладбища, под которые стали выделять специальные площади. Культовые объекты стали местом сосредоточения ис­кус­ства, грамотных людей, местом создания и хране­ния интеллектуальных и художественных произведений. Особыми сакральными пространствами стали места массового религиозного палом­ни­чества. По­тусторон­нее пространство иногда олицетворялось какими-то земными территори­я­ми (греческий Элизиум, иудейский Эдем, тибетская Шамбала), но затем начало определенно манифестироваться как «мир небесный» (Рай, Небесный Иерусалим) и «мир подземный» (Ад).

Эпоха индустриальной цивилизации значительно увеличила номенклатуру специализированных культурных пространств. Отделение искусства, кни­­­­гоиздательства и образования от религии привели к образованию особых культурных прост­ранств – художественных: мастерских, театров, выставок, концертных залов, музеев, позднее киностудий и кинотеатров, радио- и телестудий; книжных: книгоиздательств, книжных магазинов, библиотек; образовательных: школ, разнопрофильных высших учебных заведений, учреждений до­школьного воспитания. Появились новые области куль­турной деятельности и соответствующие культурные пространства: система охраны культурного на­­с­ледия и охраняемые объекты и территории, а так же музеи нехудожественного профиля и общедоступные архивы; это же пространство и стало зоной активного туристического посещения; система организованного досуга и соответ­ствующие учреждения: клубы, дома культуры и т.п. Помимо того формирование системы национальных государств привело к тому, что госу­дар­ственные границы стали более точно соответствовать зонам расселения тех или иных этносов и пределам распространения их локальных культур. Од­новременно, благодаря интенсификации международных культурных контактов, развитию массового образования, печатных и электронных СМИ, существенно расширилось пространство знания разных народов друг о друге и о культурах всего мира. С ХIX-XX вв. литература и искусство всех народов превратились в международное культурное достояние, расширив зону своего распространения практически до общечеловеческой.

Постиндустриальная эпоха унаследовала достижения индустриальной, технически усовершенствовав и интенсифицировав прежде всего процессы международного распространения знаний о культуре и мультикультурации – создания культурных явлений на базе смешения культурных форм разных народов и эпох.

Помимо того в иносказательном смысле под пространством куль­тур­ным может иметься в виду и круг людей, среди которых распространена та или иная локальная культура или субкультура. Пространство культурное, понимаемое в этом смысле, может быть дифференцировано на: пространство (круг людей) распространения той или иной социальной культуры, этнической, политической, религиозной и иной культуры.

В данной статье намеренно не рассматривалось пространство культур­ных смыслов, относящееся уже к области культурной герменевтики.

СОЦИАЛЬНАЯ ТИПОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ. Само понятие «типо­ло­гия» (или «классификация») каких-либо явлений отражает стремление исследо­вателя упорядочить свои представления об изучаемых объектах, систематизи­ровав их по какому-то единому основанию, признаку. В принципе подобных оснований для типологизации может быть несчетное множество (любой объект обладает сотнями характеристик), и ученый выби­рает для себя тот признак, изучение которого в наибольшей мере раскрывает интересующие его черты и свойства объектов. Главным и обязательным методическим условием любой систематизации (типологизации, классификации) должно быть очевидное единство избранного основания, как необходимое условие для рассмотрения данной группы объектов в качестве суммы, подлежащей систематизации, а также вы­страивания этих объектов в какой-то ряд или иерархию. При этом, как правило, подобный ряд или иерархия выстраиваются в связи с увеличением или убыванием числа каких-либо сущностных признаков, хотя могут иметь место классификации, связанные с разницей не количественных показателей, а каких-то других признаков; например, на основании разных принципов и типов организационного построения объектов, единых по своему субстратному составу. Такие типы классификаций часто применяются при изучении человеческих обществ, единых в том, что все они являются устойчивыми группами людей, но консолидированными по разным причинам и по-разному организованными.

Классический пример ненаучной типологизации – разбивка человечества на десятки цивилизаций, почти каждая из которых имеет собственные основания для локализации. Тем не менее, в общественном сознании эта классификация прижилась при том, что мусульманская и византийская цивилизации вы­де­ляются по религиозному признаку, латиноамериканская и цивилизация Черной Африки – по региональному, римская и российская – по политическому, а западноевропейская и китайская – по сумме религиозных, политических и культурных признаков.

Как уже говорилось, в качестве основного принципа для типологизации культур мы используем черты преобладающего типа социальной солидарнос­ти, сложившегося в дан­ном обществе, реализация которого порождает (с учетом привходящих природно-исто­рических, социально-экономических, религиозных и иных условий) соответствующие формы социальной организации и ре­гуляции, нормы, нравы и обычаи, оценочные крите­рии, отношение к человеческой личности и т.п. Путь и характер культурной системы за­висят от того, какое основание (группа оснований) социальной солидарности (причин для со­в­местного проживания и жизнедеятельности) преобладает у данного коллектива людей.

Нами избрано именно это основание для типологизации, не потому что оно в каком-то отношении превосходит все другие, а в связи с тем, что оно в наибольшей сте­пени соответствует той концепции культуры, которая является стержневой для данной книги.

Под типом социальной солидарности мы понимаем прежде всего исторически скла­дывающийся (и разумеется, эволюционирующий) набор принци­пов и методов упорядочивания мира – как в практической деятельности по социальному мироустрой­ству (в преобладающих направлениях трудовой де­я­тель­ности, характере взаимоотноше­ний с соседними народами, выстраивании и регулировании социальных отношений и функций внутри собственного сообщества и т.п.), так и в области идеальных представлений о мире (общем характере мировоззрения, религии, политической и иной идеологии, пред­ста­вле­ний о самих себе и о соседях, целях существования, ценностных ориентациях, основных интересах и потребностях и пр.). В исторической практике эти два аспекта упорядочивания мира являются взаимопорождающими. Социальная со­ли­дарность находит свое оформление в идеологии, а идеология манифестирует именно данный тип социальной солидарности (трудно пред­ставить себе общество с военно-терро­ристическим внутренним режимом, пост­роенное на идеологии полного умиротворения и бесконечной толерантности к соседям). Реализация стихийно сложившегося типа соци­альной солидарности ведет к становлению характерных форм социальной организации и методов регуляции – построения и поддержания социального порядка (что в марксизме называлось «со­циальными отношениями» и тракто­валось с по­зиций экономического детерминизма), наиболее адекватных это­­­­­­­­му типу солидарности. Существование общества на избранных основах в те­чение нескольких десятилетий (и тем более веков) ведет к накоплению, рефлексии и селекции социального опыта кол­лективного и личностного существования именно при этом порядке, к аккумуляции этого опыта в формирующейся специфичной системе ценностей, воплощению ее эле­ментов во множестве «культурных текстов» и, наконец, – главное – в социальном вос­про­из­водстве этого порядка, т.е. проявлении социальной солидарности этого типа в следующих поколениях сограждан, формировании в них необходимых этому порядку параметров социальной адекватности и культурной компетент­­­ности (см.), что достигается посредством социализации и инкультурации молодежи.

Тоталитарные общества, которые литературная антиутопия назвала «иде­альными» (в смысле идеального соответствия описанной выше схеме), стремятся к максимально точному воспроизводству этого порядка преимущественно с помощью насильственных средств. В обществах традиционалистского типа действие этих закономерностей прояв­ляется в более мягких фор­мах, а функцию силового принуждения берет на себя традиция. Социальная солидарность, построенная на либерально-демократических прин­ципах, ре­ализуется еще более конвенциональным образом: необходимая лояльность граждан к су­ществующему порядку в большей мере обменивается на множественные социальные блага, нежели «выбивается кнутом». Однако роль и зна­­чение социальной со­лидарности как организующего начала коллективной жизни остается не­изменной.

Это основание для типологизации культур (субкультур) представляется сравни­тельно универсальным, хотя помимо непосредственного и более или ме­нее выраженного воплощения принципов социальной солидарности в исторических национальных и этно-политических культурах, существует и множество социальных субкультурных явлений (систем), где принципы этой схемы реализованы сравнительно опосредствованно.

Представляется очень серьезным вопрос, насколько социальные объедине­ния животных – прай­ды, стаи, стада, популяции могут быть соотнесены с со­циальными объединениями людей? В животной среде существуют временные брачные объединения (в частности прайды), но преимущественно виды объеди­нений носят социально-трофический (пищевой) ха­рактер. В каком-то смысле стаи и стада могут быть обозначены как «животные социумы», а региональный популяции – как «животные этносы». Животные объеди­няются ради размно­жения, совместного добывания пищи и в некоторой степени – ради коллективной обороны. В конечном счете, люди объединяются ради тех же целей, но формы их объединений формы практического и информационного взаимодействия – во много раз сложнее.

КРОВНОРОДСТВЕННЫЙ ТИП КУЛЬТУРЫ. Этот культурный тип рассмат­ривается первым, ибо является наиболее древним. К формам кровнородственного типа могут быть отнесены: семья, основанная на брачном союзе (являющаяся также и социальной, и культурной единицей), клан (социальное объ­единение некоторого числа семей, находящихся в том или ной степени кровного родства) и род (объединение скорее всего мифически родственное, но в котором мифологема о происхождении от единого «великого предка» играет главную сплачивающую роль). Это первый тип групповой солидарности, зафиксированный специалистами еще у пред­ков человека – гоминид вре­мен антропогенеза и доминировавшая как основной тип организации че­ловеческих коллективов фактически до неолитической эпохи и перехо­да к территори­аль­но-соседскому типу интегра­ции. Его называют пер­во­быт­ной общиной.

Суть этой культурной системы по-живот­ному про­ста: степень со­лидар­но­с­ти, обязательства и формы поведения одного че­ло­века по от­ноше­нию к дру­гому зависит от близости их кровного родства. Если современ­ный че­ловек держит в памяти, как правило, 2-3 уровня родства (как «по гори­зон­та­ли», так и в глубину истории), то в первобытной древности были разработаны сис­темы, включающие в себя по нескольку десятков уровней родственной близости и соот­ветствующих обя­­­­зательств по отношению к родствен­ни­ку (описаны К.Ле­­­ви-Стросом, А.Ле­руа-Гу­раном, Ю.А.Арутюновым, Е.Н.Баси­ло­вым и др.).

В основании этого типа социальной солидарности лежала мифологема о про­исхождении всех членов рода от единого пред­ка. Этот пре­док, был далеко не всегда антропоморфен, его роль могло играть какое-либо животное (которое поэтому было священным и неприкосновенным, а труп такого животного рассматривался как те­ло сородича, которое хоронили по человеческим обрядам, принятым в данном роде) или вообще неодушевленное явление (река, скала, солнце, луна и т.п.). Такой предок одновременно играл и роль тотема – верховного божества, создавшего весь мир и данный человеческий коллектив в частности (другие коллективы ту эпоху, обычно, даже не считались за людей, а рассматривались как обычные животные – добыча охотников).

Самым существенным для процесса познания окружающего мира и выстраивания его картины было то, что в полном соответствии с подобной генетической направленностью восприятия собственного коллектива и весь мир по­знавался не методом изучения его свойств, а посредством образно-мифо­ло­ги­чес­кой реконструкции его происхождения. Недаром, по мнению спе­ци­а­лис­тов, древнейшими мифами являются космогонические, в которых рассказывается о происхождении мира.

Социальные нормы так же были сконцентрированы преимущественно на регуляции процессов биологического воспроизводства. Если поначалу в коллек­тивах царил промискуитет и эндогамия (запрет на брачные свя­­­­зи с чужаками), то со временем выяснилась опасность близкородственных связей и первобытные роды перешли на систему дуально-фратриальных брачных со­юзов, в соответствии с которыми два рода вступали в союз, в рамках которого брачные связи запрещались внутри собственного рода, а допускались только с пред­ставителями другого рода. Это было первым шагом к переходу на племенную систему организации.

Искусство этой эпохи полностью соответствовало картине мира. Широкой общественности хорошо известна верхнепалеолитичесая наскальная живопись пещер Ласко, Альтамира и др., где с поразительной реалистичностью были изображены некоторые виды животных (в основном – охотничьи объекты). Но статистически эти произведения составляют незначительную часть пер­вобытной изобразительной деятельности. Абсюлютный численный прио­ритет в это время имели графичес­кие изображения женских гениталий (впро­­­чем, довольно условные), в скуль­птуре – лепные и резные изображения обнаженных женщин, часто безголовые и безрукие, но зато с подчеркнуто вы­яв­лен­ными детородными органами. Но это не значит, что искусство началось с порно­графии. Предполагается, что эти статуэтки играли роль магических амулетов, т.е. были предметами культа плодородия.

Показателен факт, что первобытная эпоха практически не оставила нам очевидных изображений фаллоса. Этот факт имеет множество объяснений, но главное то, что в условиях промискуитета было невозможным персональ­ное установление отцовства, так что ребенок всегда разделял судьбу матери и принадлежал к ее роду. Собственно в этом и заключался знаменитый матриархат.

Таким образом, если религия эпохи ранней первобытности была сконцентрирована на происхождении собственного рода, то бытовая магия (наиболее полно отражавшая насущные социальные проблемы) – на прод­ле­нии рода (что при необычайно высокой детской смертности в то время, действительно, было самой большой проблемой существования родовых коллективов).

ЭТНИЧЕСКИЙ ТИП КУЛЬТУРЫ. Известно, что все человечество не представляет собой еди­ного социального и культурного организма. По совокупности различных географических, демографических, расовых, исторических, социальных, лингвистических и иных причин человечество еще в процессе антропогенеза изначально формировалось как мозаика автономных социальных коллективов, численность которых, как правило, регулировалась ресурсными возможностями «территории кормления». Длительный (многовековой, а, порой, и многотысячелетний) опыт коллективного сожительства людей в подобных группах выработал у них комплексы оригинальных форм межличностного вза­и­модействия (нравов и обычаев), средств коммуницирования и информационного обмена (разговорных языков, а позднее и систем письменности), форм организационного устроения (родов, племен, этносов, государств, сословий), особенностей в разделении социальных функций и тех­нологий достижения требуемых результатов (профессиональной специализации и характерис­тик изготовляемой продукции), специфических картин мира и вариантов ми­ровоззрения (мифологии, религии, рационалистических рефлексий, образных мироощущений и их художественных воплощений и т.п.). Все это в совокупности привело к устойчивой дифференциации человечества на автономные этнические кол­лективы и формированию в каждом из них своей специфической культурной конфигурации тех или иных языков, обычаев, нравов, традиций и т.п.

Этнокультурная дифференциация прошла ряд исторических этапов. Как наиболее древний следует выделить племенной этап, в основе форми­ро­вания которого лежал опыт со­вместного проживания нескольких родов на сме­­ж­ных территориях, удобство совместной хозяйственной деятельности, обо­­роны от соседей и т.п. На базе этого соседства и интенсивных межродовых контактов постепенно складываются общие: язык, преобладание внутренних хозяйственных и социальных (включая брачные) связей над внешними, системы мифологических (по­з­днее религиозных) и рациональных пред­ставлений, элементы образа жизни, бытовой культуры, приемы и способы хозяйствова­ния, стилистика имиджа, специфика кулинарии и т.п. Таким образом, формируется территориальная, преимущественно сельскохозяйственная племенная культурная система. Пле­мя считается эмбриональной формой этнической организации людей.

Вторым этапом стало формирование собственно этносов, как объеди­не­ния нескольких соседствующих племен (порой довольно большого их числа), как правило, на основе лингвистической, культурной и хозяйственной бли­зо­сти. Другим основанием сложения этносов являлось политическое объ­еди­не­ние племен в единое государство. Наиболее распространенным случаем бы­ло сочетание обоих оснований: в государство объединялись лингво- и куль­тур­но родственные племена или формирующийся этнос быстро превращался в этническое государство, хотя, известны многочисленные случаи сложения этносов и без участия политического фактора (напри­мер, немцы и итальянцы, многие народы Дальнего Востока и Южной Азии). Существенную роль, способству­ю­щую интенсификации процесса сложения единой этнической культуры играло конфесси­ональ­ное единство складывающегося этноса, воз­никавшее путем фор­мирования объединенного межплеменного пантеона или создания или заимствования со стороны какой-то новой религии. Со временем актуальность аспекта кровного родства (как основа­ния идентич­ности) постепенно вытесняется общностью обычаев, нравов, верований, территориально-соседской солидарностью и т.п. Т.е. в отличие от кровно-род­ст­венных общин этнос (включая и племенную стадию) является объединением территориально-культурным.

С возникновением городов и государств эта чистота культурного еди­но­образия серьезно трансформируется под влиянием социальной страти­фи­ка­ции культуры – станов­ления субкультур новых городских сословий администраторов, воинов, ремесленников, священнослужителей. Поначалу эта суб­культур­ная специфика реально не очень отличается от крестьянс­кой, но со временем со­словное размежевание этнической культуры приобретает доминантный характер; причем городские субкультуры по разным причинам в большой мере подвержены иноэтничным культурным влияниям и наибольшей этнической чистотой отличается именно крестьянская субкультура.

Так или иначе, но у этнической культуры помимо лингвистического, хозяйственного и обыденно-нравственного появляются еще два измерения: поли­тиче­ское (в лице государства) и систематизированное религиозное, постепенно вытесняющее мифологическое сознание людей на периферию их социальной активности.

Помимо того следует помнить о том, что в составе всякого сравнительно крупного этноса обычно присутствует и некоторое число этнографических суб­культур – компактно проживающие иноэтничные группы; группы социальных изолятов, культура которых со временем начинает отличаться от базовой этнической (например, русские казаки); племена, вошедшие в этнос, но не род­ственные этническому ядру и потому с некоторым трудом ассимилиру­ющиеся в общеэтнической культуре (например, финно-угорский компонент в великорусской культуре) и др.

Пожалуй, основным свойством культуры этнического типа, отличающим ее от других типов и сближающим с первобытным, является ее мемориальный характер. Это культура воспоминания об общем происхождении (как правило, легендарном), общем прошлом, общем социальном опыте, накопленном по ходу истории и т.п.

Если первые этносы складывались еще на варварской стадии развития (в V-III тысячелетиях до н.э.), то наибольшее развитие этот тип социальной организации получил в эпоху аграрных цивилизаций (примерно от II-III тыс. до н.э. по середину II тыс. н.э.). Следует отметить, что в эпоху позднего сре­д­неве­ко­вья доминирующим типом организации в существенной мере остается все тот же этнический (по общей совокупности культурных оснований, лежащих в основе консолидации людей), хотя на новом этапе этот феномен несколько трасформируется: если раньше доминиру­ю­щую роль играли инте­ресы совместного ведения сельского хозяйства, то теперь на первое место выходят инте­ресы военно-политические и религиозные; в принципе этот тип сообщества по его со­циокультурным доминантам можно назвать политико-идеологической стадией этнического единства.

В I тыс. до н.э. воз­никают идеи создания универсальных империй с цен­­трализованным «прави­ль­ным» руководством светских властителей и соответствующих им уни­вер­сальных мировых религий; но все это остается на уровне утопий (ни одна империя и ни одна религия так и не стали общемировыми), а реально в основе совместной жизни людей доминирующим остается принцип территориально-соседской солидарности, что отча­с­ти подтверждается существенной индифферентностью людей эпохи древних и средневековых цивилизаций к этнической принадлежности собствен­ных соседей.

Примерно с XVI-XVII вв. в Европе начинается процесс трансформации на­­и­более развитых этносов в нации; а в течение XIX в. этот процесс рас­­про­ст­ранился уже на Россию, на Азиатский и Американский континенты, а так же на Северную Африку. Тем не менее, даже на сегодняшний день, когда на Земле насчитывается около 1500 локальных этнокультурных образований, при­мер­но треть из них – это роды и племена, около 800 – этносы и лишь около 200 достигли стадии наций.

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ТИП КУЛЬТУРЫ. Этот тип культурного един­ства сво­им происхождением восходит к формированию бур­жуазных наций (ранних – в XV-XVII вв., более поздних в XVIII-XIX и даже в XX в.). В отличие от этнического типа культуры (см.), в котором преобладают культурно-язы­ковые и мемориальные ос­но­ва­ния для консолидации, нация – это по преиму­ществу политический и прогностический тип объ­единения, в котором основой консолида­ции служит так называемая «национальная идея» – проект перспективного развития и национального стро­­­­­­­ительства. Разумеется, у каждой нации эта «национальная идея» выра­же­на в разных формах, не всегда понятных иностранцу.

Хотя развитие национального типа культуры происходило, несомнен­но, стихийно, на ход этот процесса оказали заметное воздействие идеи Прос­ве­ще­ния, призывавшие к ликвидации сословной дифферен­циации общества и переходу на общенациональные стандарты социальной адекватности и куль­­­­­тур­ной ком­петентности (см.). Складывается уже третий по ходу ис­то­рии тип куль­туры, основанный на все том же тер­ри­то­ри­альном единстве, но теперь к пре­ж­­­ним его политико-идеологическим скре­пам до­бавляется общий эконо­ми­ческий и вытекающий из него геополи­тиче­с­кий интерес и разру­ша­ются многие перегородки внутренней социальной дифференциации культу­ры. Культура нации уже намного более цельна, чем культура этноса. В ней действуют национальный образовательный стандарт и государственная система просвещения, национальный стан­дарт литературного языка, общие для всех законы, регулирующие соци­альное поведение, национальная про­грамма охраны культурного наследия, системой СМИ охвачено пра­к­ти­чески все взрослое население и т.п. В этносе обычно разные социальные страты и разные территориальные группы имеют разные стандарты всех этих проявлений.