Современные тенденции и перспективы историко-психологических исследований

В настоящее время историко-психоло-гические исследования в нашей стране приобретают особое значение. Осознание их теоретической важности и возрастание реального статуса в системе психологичес­ких наук в значительной мере определя­ется и стимулируется социальными усло­виями бытия науки, сложившимися на современном этапе общественного разви­тия. Исторически подтверждено, что об-

щество, осуществляющее коренные изме­нения в своем укладе или переживающее кризисные состояния, связанные с поис­ком новых, нетрадиционных путей своего развития, неизбежно обращается к своему прошлому. Какие же тенденции отличают современное состояние истории психоло­гии в России?

1. Внимание к конкретным историко-сравнительным и культурно-сопостави­тельным исследованиям. При этом срав­нение проводится по различным линиям: развитие психологии в России в ее доре­волюционный и советский, советский и постсоветский периоды, сопоставление общих и выявление специфических осо­бенностей отечественной и зарубежной психологии [Исторический путь..., 1992; Психологическая наука в России..., 1997; Oleinik, 1996, и др.].

2. Все отчетливее проявляющееся стремление ученых к рефлексии генезиса психологического познания не только через анализ достаточно традиционных объектов историко-психологических ис­следований — творческое наследие ученых и достижения научных школ, но и путем разработки истории научных областей, направлений и отдельных проблем психо­логии. При этом все большее внимание уделяется истории разработки теоретико-методологических аспектов науки (исто­рии научных дискуссий по ключевым во­просам психологического познания, влия­нию философских учений на систему взглядов психологов по различным про­блемам психологии и т. д.), развитию не­традиционных форм интеграции фунда­ментальных и прикладных исследований (в педологии, психоанализе и т. д.), фор­мированию и динамике психологического знания в различных регионах и научных центрах, развитию психологических зна­ний в конкретные хронологические пери­оды, особенностям исторического пути отечественной духовной психологии, со­циальной истории психологии и т. д. [Большакова, 1996; Кольцова, 1993; Ни­кольская, 1995; Марцинковская, 1994; Психологическая наука в России XX сто­летия..., 1997; Эткинд, 1993; Koltsova, 1996, и др.).

7.1. История психологии; теоретические и методологические проблемы исследований

3. В последнее время отмечается зна­чительное увеличение числа издаваемой литературы по историко-психологической проблематике. При этом характерным яв­ляется не только переиздание ранее труд­нодоступных трудов известных отечествен­ных психологов, но и перевод на русский язык классических работ зарубежных уче­ных в рамках таких сериальных изданий, как «Памятники психологической мысли» (издается Институтом психологии Россий­ской академии наук), «Психологи Отече­ства» (издается Академией педагогических и социальных наук), «Психология: клас­сические труды» (издательство «Педагогика-Пресс»), «Библиотека зарубежной психо­логии» (издательство «Прогресс»), «Фило­софе ко-психологическая серия» (издается Психологическим институтом Российской академии образования) и др. Это, безус­ловно, расширяет источниковедческую базу историко-психологических исследо­ваний, а порой вводит в научный оборот ряд новых источников, в том числе и ра­нее неизвестных архивных материалов. Позитивной тенденцией является расту­щее число учебников по истории психо­логии, а также издание терминологичес­ких и биографических словарей отечест­венных и зарубежных психологов. Все это свидетельствует о качественно новом эта­пе рефлексии психологами истории своей науки, более глубоком проникновении в сущность исторического процесса психо­логического познания [Ждан, 1990; Исто­рия психологии, 1992; Марцинковская, 1995; Петровский, Ярошенекий, 1994; Соколова, 1994; Ярошевский, 1995, 1996, и др].

4. Расширение профессионального со­общества историков психологии за счет включения в проведение историко-психо­логических исследований представителей смежных с психологией научных дисцип­лин: историков, философов, физиологов, культурологов, педагогов; увеличение числа комплексных разработок по истории психологии, в том числе по методологи­ческим проблемам. Как показывают ма­териалы последних двух наиболее крупных специализированных конференций по ис­тории психологии, проведенных в Москве (1992, 1995), около трети научных сооб-

щений в той или иной мере рассматривает теоретико-методологические проблемы историко-психологических исследований.

5. Увеличение числа научных центров, специально разрабатывающих проблемы истории психологии. Наряду с уже ранее созданными центрами, такими, как лабо­ратория истории психологии и историчес­кой психологии Института психологии РАН (зав. лаб. В.А. Кольцова), сектор ис­тории психологии Института истории естествознания и техники РАН (зав. М.Г. Ярошевский), кафедры психологичес­ких факультетов Московского, Санкт-Пе-тербурского, Ярославского, Ростовского и других университетов, в последнее время появился ряд новых и перспективных цент­ров историко-психологических исследова­ний: лаборатория истории психологии в Институте проблем развития личности (зав. лаб. Т.Д. Марцинковская) и в Психо­логическом институте РАО (зав. лаб. И.В. Равич-Щербо), кафедра общей психо­логии и истории психологии Института молодежи (зав. Ю.Н. Олейник). Актуаль­ные историко-психологические разработки осуществляются учеными Нижнего Нов­города (В, В. Большакова и ее ученики), Самары, Перми, Владикавказа, Казани и других городов России, учеными стран СНГ (Алма-Аты, Киева, Запорожья и др.).

6. Существенным образом расширяется источниковая база историко-психологи­ческих исследований: используются разно­образные типы документов и материалов (опубликованные и неопубликованные, письменные и устные, научные и эписто-лярно-мемуарные, непосредственные и косвенные, основные и дополнительные и т. д.). Большую работу по расширению и сохранению источниковедческой базы ис­торико-психологических исследований проводит Научный архив Института пси­хологии РАН (в котором представлено более полусотни личных архивов отечест­венных психологов), Психологический ин­ститут РАО и другие центры. Это имеет особое значение для повышения качества и достоверности исследований по истории психологии, ибо полнота использованных источников по изучаемому вопросу явля­ется залогом объективности получаемых результатов.

7. ОСНОВНЫЕ ОТРАСЛИ ПСИХОЛОГИИ

Список литературы

Большакова В.В. Очерки истории русской пси­хологии (Х1Хв. - начало XX в.). Нижний Новгород, 1994.

Будилова Е.А. Категории исторического и ло­гического в методологии истории психологии//Кате-гории материалистической диалектики в психологии. М., 1988. С. 231-242.

Вернадский В.И. Очерки и речи. Пг., 1922.

Ждан А.Н. История психологии: От античности до наших дней. М., 1990.

Исторически путь психологии: прошлое, насто­ящее, будущее: (Сб. тез. Междунар. конф.). М., 1992.

История психологии: Период открытого кризиса (начало 10-х - середина 30-х годов XX в.). Тексты. М., 1992.

Койре А. Очерки истории философской мысли. М., 1985.

Кольцова В.А. Идеологические и научные дис­куссии в истории психологической науки в СССР// Современная психология: истор., методолог, и социо­культурные аспекты развития: (Материалы Междунар. конф. «II Московские встречи»). М., 1993.

Кольцова В.А. О целостном подходе в исто-рико-психологическом исследовании//Принцип сис­темности в психологических исследованиях. М., 1990. С. 131-137.

Лакатос И. История науки и ее рациональная реконструкция//Структура и развитие науки. М., 1978. С. 203-269.

Мамчур Е.А. Проблемы социокультурной де­терминации научного знания. М., 1987.

Марцинковская Т. Д., Ярошевский М.Г. 50 выдающихся психологов мира: Учеб. пособие для сту­дентов. М., 1995.

Марцинковская Т.Д. Русская ментальность и ее отражение в науках о человеке. М., 1994.

Материалы I Всероссийской научной конферен­ции по психологии РПО «Психология сегодня» (31 января - 2 февраля 1996 г.)//Ежегодник Россий­ского психологического общества. М., 1996. Т. 2. Вып.1.

Никольская А.А. Возрастная и педагогическая психология дореволюционной России. Дубна, 1995.

Петровский А., Ярошевский М. История психологии: Учеб. пособие. М., 1994.

Психологическая наука в России XX столетия: проблемы теории и истории. М., 1997.

Современная психология: исторические, методо­логические и социокультурные аспекты развития: (Материалы Междунар. конф. «II Московские встре­чи»). М., 1993.

Соколова Е.Ю. 13 диалогов о психологии. М.. 1994.

Те плов Б.М. О культуре научного исследо-вания//Теплов Б.М. Избранные труды. М., 1985. С. 310-317.

Ткаченко А.Н. Категориальный строй психоло­гии как предмет историко-научного исследования// Методология историко-психологического исследова­ния. М., 1974. С. 8-33.

Эткинд А. Эрос невозможного: История психо­анализа в России. СПб., 1993.

Ярошевский М.Г. О категориальном анализе истории психологического познания//Проблемы теории и истории развития психологии. М., 1973. С. 3-44.

Ярошевский М.Г. Трехаспектность науки и проблемы научной школы//Социально-психологиче-ские проблемы науки. М., 1973. С. 174-185.

Ярошевский М.Г. Психология в XX столетии. М., 1974.

Ярошевский М.Г. Л.Выготский: в поисках но­вой психологии. СПб., 1993.

Ярошевский М.Г. Краткий курс истории пси­хологии. М., 1995.

Ярошевский М.Г. История психологии: (отан­тичности до середины XX в.). М., 1996.

Hall A.P. Merton revisited or society sourse in the seventen century. N.Y., 1968. P. 89-97.

Koltsova V. Ideological and scientific discourse in Soviet psycholodical science//Post-Soviet perspectives on Russian Psychology/Eds. V. Koltsova, Y. Oleinik, A. Gilgen, K. Gilgen. N.Y.; L, 1996. P. 60-70.

Oleinik Y. Russian psychology at present: trends and paradoxes//Post-Soviet perspectives on Russian psychology/Eds. V. Koltsova, Y. Oleinik, A. Gilgen, K. Gilgen. N.Y.; L, 1996. P. 53-60.

7.2. Математическая психология

7.2. Математическая психология 7.2.1. Введение

Математическая психология — это раз­дел теоретической психологии, использую­щий для построения теорий и моделей математический аппарат.

«В рамках математической психологии должен осуществляться принцип абстракт­но-аналитического исследования, в кото­ром изучается не конкретное содержание субъективных моделей действительности, а общие формы и закономерности психи­ческой деятельности» [Крылов, 1995].

Объект математической психологии: естественные системы, обладающие пси­хическими свойствами; содержательные психологические теории и математические модели таких систем. Предмет — разра­ботка и применение формального аппарата для адекватного моделирования систем, обладающих психическими свойствами. Метод — математическое моделирование.

Процесс математизации психологии начался с момента ее выделения в экспе­риментальную дисциплину. Этот процесс проходит ряд этапов.

Первый — применение математических методов для анализа и обработки резуль­татов экспериментального исследования, а также выведение простых законов (конец XIX в. - начало XX в. ). Это время разра­ботки закона научения, психофизического закона, метода факторного анализа.

Второй (40—50-е гг.) — создание моде­лей психических процессов и поведения человека с использованием ранее разрабо­танного математического аппарата.

Третий (60-е гг. по настоящее время) — выделение математической психологии в отдельную дисциплину, основная цель которой — разработка математического аппарата для моделирования психических процессов и анализа данных психологи­ческого эксперимента.

Четвертый этап еще не наступил. Этот период должен характеризоваться станов­лением психологии теоретической и отми­ранием — математической.

Часто математическую психологию отождествляют с математическими мето­дами, что является ошибочным. Матема-

тическая психология и математические методы соотносятся друг с другом так же, как теоретическая и экспериментальная психология.

7.2,2. История развития

Термин «математическая психология» стал применяться с появлением в 1963 г. в США «Руководства по математической психологии» [Handbook, 1963]. В эти же годы здесь начинает издаваться журнал «Journal of Mathematical Psychology».

Проведенный в лаборатории математи­ческой психологии ИП РАН анализ работ позволил выделить основные тенденции развития математической психологии.

В 60-70-е гг. получили широкое рас­пространение работы по моделированию обучения, памяти, обнаружения сигналов, поведения, принятия решений. Для их разработки использовался математический аппарат вероятностных процессов, теории игр, теории полезности и др. Было завер­шено создание математической теории обучения. Наиболее известны модели Р. Буша, Ф. Мостеллера, Г. Бауэра, В. Эс-теса, Р. Аткинсона. (В последующие годы наблюдается снижение количества работ по данной проблематике.) Появляется множество математических моделей по психофизике, например С. Стивенса, Д. Экмана, Ю. Забродина, Дж. Светса, Д. Грина, М. Михайлевской, Р. Льюса (см. разд. 3.1). В работах по моделированию группового и индивидуального поведения, в том числе в ситуации неопределенности, использовались теории полезности, игр, риска и стохастические процессы. Это модели Дж. Неймана, М. Цетлина, В. Кры­лова, А. Тверского, Р. Льюса. В рассматри­ваемый период создавались глобальные математические модели основных психи­ческих процессов.

В период до 80-х гг. появляются пер­вые работы по психологическим измере­ниям: осуществляется разработка методов факторного анализа, аксиоматики и мо­делей измерения, предлагаются различные классификации шкал, ведется работа над созданием методов классификации и гео­метрического представления данных,

ОСНОВНЫЕ ОТРАСЛИ ПСИХОЛОГИИ

строятся модели, основанные на лингвис­тической переменной (Л. Заде).

В 80-е гг. особое внимание уделяется уточнению и развитию моделей, связан­ных с разработкой аксиоматики различных теорий. В психофизике это: современная теория обнаружения сигналов (Д. Свете, Д. Грин), структуры сенсорных прост­ранств (Ю. Забродин, Ч. Измайлов), слу­чайных блужданий (Р. Льюс, 1986), разли­чения Линка и др. В области моделирова­ния группового и индивидуального поведения: модель решения и действия в психомотор­ных актах (Г Коренев, 1980), модель це­ленаправленной системы (Г. Коренев), «деревья» предпочтения А. Тверского, мо­дели системы знаний (Дж. Грино), веро­ятностная модель научения (А. Дрынков, 1985), модель поведения в диадном взаи­модействии (Т Савченко, 1986) моделиро­вание процессов поиска и извлечения ин­формации из памяти (Р. Шифрин, 1974), моделирование стратегий принятия реше­ний в процессе обучения (В. Венда, 1982) и др. В теории измерения:

• множество моделей многомерного шкалирования (МШ), в которых просле­живается тенденция к снижению точности описания сложных систем — модели пред­почтения, неметрическое шкалирование, шкалирование в псевдоепклидовом прост­ранстве, МШ на «размытых» множествах (Р. Шепард, К. Кумбс, Д. Краскал, В. Кры­лов, Г Головина, А. Дрынков);

• модели классификации: иерархичес­кие, дендритные, на «размытых» множест­вах (А. Дрынков, Т Савченко, В. Плюта);

• модели конфирматорного анализа, позволяющие формировать культуру про­ведения экспериментального исследова­ния;

• применение математического моде­лирования в психодиагностике (А. Анас-тази, П. Клайн, Д. Кендалл, В. Дружинин)

В 90-х гг. глобальные математические модели психических процессов практичес­ки не разрабатываются, однако значительно возрастает количество работ по уточнению и дополнению существующих моделей, продолжает интенсивно развиваться тео­рия измерений, теория конструирования тестов; разрабатываются новые шкалы,

более адеквантые реальности (Д. Льюс, П. Саппес, А. Тверски, А. Марли); широко внедряется в психологию синергетический подход к моделированию.

Если в 70-е гг. работы по математичес­кой психологии в основном появлялись в США, то в 80-е наблюдается бурный рост ее развития в России, в настоящее время, к сожалению, заметно снизившийся из-за недостаточного финансирования фунда­ментальной науки.

Наиболее значимые модели появились в 70-е—начале 80-х гг., далее они дополня­лись и уточнялись. В 80-е гг. интенсивно развивалась теория измерений. Эта работа продолжается и сегодня. Особенно важно, что многие методы многомерного анализа получили широкое применение в экспе­риментальных исследованиях; появляется множество специально ориентированных на психологов программ анализа данных психологического тестирования.

В США большое внимание уделяется чисто математическим вопросам модели­рования. В России же, наоборот, матема­тические модели зачастую не обладают достаточной строгостью, что приводит к неадекватному описанию реальности,

Математические модели в психологии.В математической психологии принято выделять два направлений: математичес­кие модели и математические методы. Мы нарушили эту традицию, так как считаем, что нет необходимости выделять отдельно методы анализа данных психологического эксперимента. Они являются средством построения моделей: классификации, ла­тентных структур, семантических прост­ранств и др.

7.2.3. Психологические измерения

В основе применения математических методов и моделей в любой науке лежит измерение. В психологии объектами изме­рения являются свойства системы психики или ее подсистем, таких, как восприятие, память, направленность личности, способ­ности и т.д. Измерение — это приписы­вание объектам числовых значений, от-

Математическая психология

ражающих меру наличия свойства у дан­ного объекта.

Назовем три важнейших свойства пси­хологических измерений.

1. Существование семейства шкал, допускающих различные группы преобра­зований.

2. Сильное влияние процедуры изме­рения на значение измеряемой величины.

3. Многомерность измеряемых психо­логических величин, т. е. существенная их зависимость от большого числа парамет­ров,

В психологических измерениях исполь­зуются различные классификации типов шкал. Тип шкалы определяется природой измеряемой величины.

Обшая концепция измерения впервые была в достаточно развитом виде сформу­лирована Д. Скоттом и П. Суппесом. Даль­нейшее развитие она получила в работах П. Суппеса и Дж. Зиннеса, Д. Льюса и Е. Галантера и др. В последнее время об­щая теория измерений интенсивно разви­вается И. Пфанцаглем, а также Д. Льюсом и Л. Неренсом. В этой концепции широко используется понятие реляционной сис­темы (системы с отношениями), введенное А. Тверским.

С. Стивене пытался создать свою сис­тему шкальных типов, основываясь на понятиях эмпирической операции и ма­тематической структуры. Он различает четыре вида шкал: наименований, поряд­ка, интервалов и отношений.

Типы шкал обусловливаются видом функции f, осуществляющей допустимые преобразования Ч/ = f (ф). Если f — моно­тонная функция, то соответствующая шка­ла является шкалой порядка; если f — ли­нейная функция, то соответствующая шкала — это шкала интервалов; если f оп­ределяет преобразование подобия, то со­ответствующая шкала — шкала отноше­ний.

К. Кумбс расширяет классификацию Стивенса введением шкал, частично упо­рядоченных и сложных (комбинированных из двух частей: объектов и расстояний). Он различает три основных типа неметричес­ких шкал и девять типов сложных, однако если рассматривать лишь сами объекты, то

комбинированные шкалы тождественны номинальным.

Классификация Торгенсона, как и Кумбса, опирается на предположение о том, что шкальные типы следует тракто­вать как формальные математические модели. Его классификация включает следующие типы шкал: порядковые — без начала отсчета и с началом отсчета, ин­тервальные — без начала отсчета и с нача­лом отсчета.

Суппес и Зиннес переосмыслили тео­рию классификации Стивенса в терминах классов числового приписывания: для дифференциации шкал существенны лишь свойства числовых приписываний с точки зрения допустимых преобразований, но никак не эмпирические операции. К. Бер-ка (1987) считает, что вполне достаточно различать метрические и неметрические типы шкал, которые представляют два эмпирико-математических метода шкали­рования и измерения. Таким образом, ин­тервальную шкалу можно трактовать как специфический вариант шкалы порядка, т. е. шкалы неметрического типа.

Американские авторы в публикациях 90-х гг. (см. журнал «Journal of Mathematical Psychology») описывают множество работ по применению теории измерений к раз­работке шкал для ранжирования и выбора альтернатив (В. Malakooty,1991), для из­мерения нетранзитивного аддитивного объединения (P. Fishburn, 1991) и экспе­риментов с использованием попарного сравнения по шкалам отношений (I. Basak, 1992). Полемика вокруг основ измерений не прекращается.

Анализ существующих методов прямых оценок различия показал, что шкалы, с которыми работает испытуемый, не соот­ветствуют природе психологического ме­ханизма, лежащего в основе оценивания. Поэтому был предложен подход, основан­ный на «нечетких» множествах (Л. Заде, 1974). Суть его в том , что используются так называемые «лингвистические» пере­менные вместо числовых переменных или в дополнение к ним; отношения между переменными описываются «нечеткими» («размытыми») высказываниями, а слож­ные отношения описываются «нечеткими» алгоритмами.

ОСНОВНЫЕ ОТРАСЛИ ПСИХОЛОГИИ

7.2.4. Моделирование психических процессов и поведения

Модели рефлексии

Единственной к настоящему времени удачной попыткой создания общей модели рефлексивного поведения является фор­мула человека В. Лефевра [1991J. Модель обладает большой прогностической силой.

В теории рефлексивных процессов Ле­февра предполагается, что субъект живет в мире, в котором существуют два полюса: позитивный и негативный. Субъекту со­ответствуют четыре переменные: значения X,, х₂, х₃, Xj [О, 1]. х, — это мера давления мира, склоняющего субъекта выбрать по­ложительный полюс; х₂ — субъективная

опенка давления мира в сторону позитив­ного полюса; х^ — мера интенции субъек­та выбрать положительный полюс; X! — мера готовности субъекта выбрать поло­жительный полюс. Если Xj = 1, то субъ­ект готов выбрать положительный полюс, если \! = 0, — то отрицательный.

Теоретической моделью субъекта явля­ется формальный оператор X, = f (X], х₂, х₃). Чтобы определить конкретный вид функ­ции, Лефевр формулирует три аксиомы.

1. Аксиома свободы воли означает, что если мир плох (х, = 0) и воспринимается субъектом как таковой (х₂ = 0), то любая субъективная интенция превращается в объективную готовность:

X, = х, = х.

2. Аксиома незлонамеренности утверж­дает, что если мир подталкивает субъекта к совершению хорошего поступка (Х| = 1), то тот всегда совершает хороший посту­пок: X] ~ 1 при любых х₂ и Xj.

3. Аксиома доверчивости утверждает, что если субъект видит мир идеальным (х₃ = 1) , то он готов совершить действие по требованию мира.

Если функция f {х,, х₂, х₃) линейна по каждой из переменных и выполнены все аксиомы, то

X, = f(x,, х₂, х,) =

X. т X, •"• Х, X. ™ X. X. ~г X. X. Х,_

Модель Лефевра позволяет выявить роль «золотого сечения» в задачах выбора, объяснить различие в результатах психо­физических опытов с категориальной и магнитудной стимуляцией.

Модель В. Лефевра стала основой со­здания классической модели выбора Брэд-ли—Терри—Льюса. При некоторых допол­нительных предположениях модель Ле­февра объясняет естественную генерацию музыкальных интервалов и ряд других результатов.

В. Крылов (1994), анализируя проблему единственности, формулирует некоторые аксиомы, приводящие к появлению других механизмов рефлексивного поведения человека, позволяющих моделировать феномены, описанные Э.Берном (1992): исключительность родителя, взрослого, ребенка, предрассудки, бредовые идеи и т. д.

7.2. Математическая психология

Модели теории графов