Динамика культуры (культурные процессы) 1 глава

Культурогенез

Саморазвитие культурное

Культурный прогресс

Дифференциация культурная

Инноватика культурная

Изменчивость культурная

Диффузия культуры

Межкультурные коммуникации

Отбор культурный

Революция культурная

Локализация культурная

Глобализация

Кризис культурный

Деструкция социокультурная

КУЛЬТУРА (лат. cultura) – первоначально – возделанная почва, позд­нее – воспитание, образование, нравственное и интеллектуальное развитие (т.е. социальное «возделывание») чело­века. В греческом языке близкое по значению понятие обозначалась сло­вом «пай­дея», в китайском – «вэнь». В западноевропейском Средневековье и Во­з­рождении слово культура встречается крайне редко, означая просто гра­­мот­ность. Активное исполь­зование категории «куль­тура» в Евро­пе началось с эпохи Просвещения. В России это слово стали употреблять в ос­но­в­ном в по­следней трети XIX в. сначала в исторической на­уке и публицистике, позд­нее – в философии и других сферах.

В начале XX вв. в работах О.Шпенглера родилась традиция про­ти­­вопос­тав­лять цивилизацию (дос­тиг­ну­тый уровень научно-техни­че­ского про­­­­­­г­ресса и материального обеспечения образа жизни) и ду­ховную культуру (по существу – сферу ре­ли­гии и искусства, а так же уровень гуманитарной эруди­рованности человека). Впрочем, такое про­­­тивопоставление утвердилось преимущественно в философии и гуманитарных науках, в социальных науках – оно не прижилось.

В современной научной трактовке культура – совокупность искусст­вен­ных порядков и объектов, созданных людьми в дополнение к природным. Впро­чем, эта дефиниция отражает преимущественно социально-антропо­ло­ги­­че­с­­­­­кий под­ход к культуре. Оно противоречит данным этологии – науки о соци­альном поведении людей и животных, – которая по мере накопления эмпи­ри­ческого материала все больше приходит к выводу, что социальное пове­де­ние выс­ших мле­копитающих – это уже культура в ее эмбриональном про­яв­ле­нии. Гуманитарная культурология склоняется к аксиологическому оп­ре­де­ле­нию: культура – как набор ценностей (наиболее ценных дости­же­ний) человеческого Бытия. Наиболее научно обоснованным нам представ­ля­ется определение, принятое в этнологии: культура – это социальный опыт коллек­тивного существования людей, накапливаемый и передающийся из поколе­ния поколению. Характерно, что это определение вписывается даже в пост­модернисткий подход к культуре, как к тексту, принципиально противосто­ящий любым класси­че­с­ким определениям. Культура – это совокупность тек­стов (вербальных и невербальных), фиксирующих исторический социальный опыт и т.п. Суммируя все эти подходы, мы позволяем себе заявить, что

Культура это:

- совокупность порядков («социальных конвенций»), организующих коллективы людей в процессах их жиз­не­деятельности (иначе говоря: совокупный способ коллективного бытия людей);

- мир нормативов, форм деятельности и образов сознания, аккумулиро­ван­ных и отобран­ных социальным опытом в качестве приемлемых с точки зрения кон­солидации и воспроизводства общества как социальной целостности и воплощенных в «социальных конвенциях», регулирующих жизнь общества;

- совокупный способ удовлетворения потребностей и интересов локальных коллективов людей (обществ, народов), принуждающий индивидов подчи­няться общественно­му интересу;

- совокупность принципов, регулирующих сознание и поведение личности, мотивиру­ющих ее уже не столько биологическими, ско­лько социальными интересами и потребностями, общепринятыми нормами и прави­лами их удовлетворения, воплощенными в системах социальных целей, идеалов, цен­но­стей, правил, обычаев, стандартов, методов социализации и инкультурации, и опредмеченных в специфических чертах технологий и продук­тов человеческой дея­тельности, в нормах их социального взаимодействия;

- «возделанная среда» обитания людей, построенная по­сред­ст­вом спе­цифических человечес­ких способов (технологий) деятельности и на­сы­щен­ная продуктами (результатами) этой деятельности;

- мир познания – накопления знаний, интеллектуальных и образных рефлексий бытия, спо­собов и результатов расширения и упорядочивания пред­­ставлений о мире с целью его практичес­кого преобразования, рас­шире­ния объемов производства, распределения и по­требления социальных благ;

- мир символических обозначений явлений и понятий – языков и обра­зов, созданный людь­ми с це­лью фиксации и трансляции социально значимой инфор­мации, знаний, представлений, опыта, идей и т.п.;

- мир «культурных текстов», фиксирующих все формы социального опыта в различных знаковых системах;

- мир коммуникаций, обмена информацией в различных формах;

- мир творчества – открытия новых технологий материаль­ного и ду­хов­ного производства и т.д.

Обобщая, можно сказать, что культура – это система упорядоченности в мире вещей, организованных территорий, процессов и продуктов чело­ве­ческой де­ятельности, организационных форм человеческой общности, межли­ч­­ност­ных и кол­­­лективных взаимоотношений, коммуникаций, человеческого сознания и поведения, созданная и поддерживаемая самими людьми. Обязательным признаком является то, что культура – это порядок в пред­ста­влениях и деятель­ности людей, противостоящий Хаосу, неупорядоченно­сти, что в каких-то пределах имеет место в природе.

Вместе с тем необходимо различать понятия «культура» и «общество», «культура» и «человек». Культура – это то, что регулирует совместное су­ще­ствование людей, сознание и поведение отдельного че­ло­века и превращает тол­пу в общество, индивида в личность.

Нужно помнить так же и о том, что культуры – как самостоятельной суб­станции – в принципе нет. Это только слово, условно обозначающее со­во­куп­ность форм человеческой жизнедеятельности и продуктов этой жизне­де­я­тель­ности (материальных, интеллектуальных, образных и пр.). Можно обо­з­начить эту совокупность и по-другому, но люди «договорились» назы­вать ее словом «культура». Точно так же нет и истории. Это тоже условное обо­з­на­чение дина­мики человеческой жизнедеятельности в макровременном изме­ре­нии (в мик­ровременном измерении история называется социальной прак­ти­кой). Поэтому, рассуждая о культуре и истории, нужно не забывать того, что на самом деле имеется в виду.

Итак, то, что мы называем «культурой», является продуктом совместной жизни и деятельности людей, системой согласованных процедур и способов их коллективного существо­вания и взаимодействия, обозначений и оценок, социальной консолидации во имя достижения общих целей, упо­рядоченных правил и социально при­ем­ле­мых технологий удовлетворения групповых и индивидуальных ин­тересов и потребностей (как материальных, так и познавательных, симво­лических, оце­ночных). Но она не механическая сумма всех актов жизнедея­тельности. Ее ядро – это свод «правил игры» коллективного существования, вы­работанная людьми система нормативных тех­нологий и оценочных кри­териев по осуще­ствлению тех или иных социально значимых интеллектуальных и практиче­ских действий (при различной степени жесткости их регуля­ции).

В отличие от биологических свойств человека, культура не наследуется генетически, а усваивается только методом обучения. С точки зрения этой концепции, снимается вопрос о существовании единой универсальной куль­туры, объ­единяющей всех людей на Земле хотя бы минимумом единых черт. Если бы такое явление существовало, то единственным средством его транс­ляции бы­ла бы генетиче­ская наследственность, которая передавала бы нам социальный опыт от далеких предков с генами, аналогично биологическим свойствам человеческого организма.

Спор на эту тему ведется уже полтора столетия. По мнению ряда пси­хо­логов и философов, какие-то неявные формы генетической трансляции со­ци­аль­ного опыта у людей имеются, а, следовательно, могут иметь место и не­ко­то­рые универсальные (ру­диментарные) черты культуры по типу видовых инс­тинктов у животных. Биологи, со­циологи, эт­нографы и историки не нахо­дят сколь-либо убе­дительных аргументов в пользу этой концепции и настаи­вают на том, что людей, как единый вид, несомненно, объединяет масса еди­ных ант­ропологических и психологиче­ских черт и потребностей; но способы удовлет­ворения их потребностей и интересов (т.е. культура) не наследуются гене­ти­чески, а приобрета­ются только методом обучения и усвоения социального опы­та со­общества.

Отсюда, сколько в истории существовало сообществ, столько обнару­живается самодостаточных локальных культур (конфигураций), являющихся продуктом уникальной исторической судьбы и уникального социального опыта того или иного народа, что не ис­ключает определенного внешнего сход­ства некоторых из них. Вместе с тем в истории наблюдаются переме­жающиеся процессы увеличения энтропии (в виде сни­жения уровня культур­ного многообразия человечества) и ее понижения (т.е. увеличения этого раз­нообразия). Сам факт этого многообразия свидетельствует об огромном ресу­рсе различных спо­собов выживания, свойственных человеческой популяции и реализованных в социальном опыте различных лока­льных культур.

В культуре ведется постоянная селекция и отбор форм, оказавшихся как на­иболее эф­фективными с точки зрения их утилитарных функций, так и на­и­бо­лее приемлемыми по своей социальной цене и последствиям, способст­вующим повышению уровня взаи­мо­по­нимания и консолидированности чле­нов сообщества. Они обретают статус общепринятых норм по осуществле­нию соответствующих функций, включаются в сис­тему цен­ностей, отража­ющих специфический социальный опыт данного сообщества, приобретают ха­­рактер установлений, регулирующих практическую деятельность, и транс­лируются следующим поколениям в качестве культурных традиций. Куль­туре (т.е. формам жизнедеятельности) свойственна способность к саморазвитию, усложнению общих струк­­­турно-функцио­нальных и организационных параметров всей системы, уг­лублению специализированности ее отдель­ных элементов и уровня их взаимодействия, повышению универсальности и интенсивности функциони­рования как системы в целом, так и ее отдельных наиболее важных подсис­тем, что ведет к повышению сложности социальной организации и форм жизнедеятельности со­общества. Но это свидетельствует и об еще одном им­перативе культуры: нет целей, для до­стижения которых годились бы любые средства. Социаль­ная приемлемость средств определяет и достойность целей.

Разумеется, перечисленные свойства культурных систем заложены в них потен­циально и реализуются далеко не всегда, а лишь при благоприят­ном сочетании опре­де­ленных условий. Поэтому прогресс (эволюция, разви­тие) в исторической динамике куль­туры возможны, но отнюдь не обяза­тель­ны. История свидетельствует, что большинство существовавших на Земле народов, до­с­тигнув определенного уровня раз­вития, вступает в со­стояние го­меостаза со сво­им природным и социальным окружением, при ко­тором про­цессы культурной изменчивости продолжаются на микроуровне, но не ведут к общему услож­нению системы в целом. И лишь в сравнительно редких случаях некоторые сооб­щества совершают последовательную про­грес­сивную эво­­люцию от ар­ха­и­ческой до пост­­индустриальной стадии разви­тия в своих основных социокультур­ных характеристиках.

Несмотря на существенную роль традиций, сохраняющих культуру в ее неизмен­ной специфичности, культура по природе своей весьма динамична. В ее динамике можно выделить несколько основных типов сложения и измене­ния культурных феноменов. Во-первых, культурогенез – порождение новых культурных форм и интеграция их в соци­альную практику, а также формиро­вание новых культурных систем и конфигураций, протекающие постоянно на протяжении всей истории человечества и отражающие пре­жде всего адаптив­ную пластичность культуры и синергетику ее саморазвития. Во-вторых, на­сле­дование традиций – процессы непрерывной межпоколенной тра­н­сляции (а иног­да и отмирания, утраты социальной актуальности) уже существую­щих и ин­тегрированных в социальную практику форм, что определяет преемствен­ность исторического социального опыта людей и позволяет осуществлять воспроизводство их сообществ как устойчивых социальных целостностей. В-третьих, транс­­формация культурных форм – процессы их модер­ни­зации, прогрессивного развития или деградации, вплоть до исчезновения из прак­тики. В-четвертых, реинтерпретация культурных форм – изменение смысло­вых и сим­волических характеристик форм и свя­зей между ними, происходя­щие в течение истории их существования. В-пятых, культур­ная диффузия – процессы пространственно-временного распространения куль­­­­­­­­­­­­­­­­­­турных образ­цов, их заимствования и внедрения в новые, еще не практиковавшие эти формы куль­­­­туры, ведущие к обмену элементами социального опыта, взаимо­действию и взаимопониманию между разными сообществами. И наконец, в-шес­тых, системная трансформация культуры – процессы исторической из­менчивости (эво­люции, деволюции, волновой изменчивости, распада, слия­ния и пр.) самих культурных систем за время их существования, а также ряд иных видов динамики культуры.

Еще одно важнейшее свойство культуры – именно она является наибо­лее универ­сальным основанием для самоидентификации общества и его чле­нов, осознания коллек­тивом и его членами своей индивидуальности, марки­рования себя, различения «своих» и «чужих» и т.п. Понятие «многообразие народов» означает одновременно и многообразие их самобытных культур.

Процесс исторического происхождения культуры был одним из аспек­тов станов­ления человека как существа социального. В ходе антропогенеза, по всей видимости, происходила и постепенная эволюция механизмов адап­тации гоминидов к природному окружению от изменения их морфологиче­ских видовых характеристик к изменению сте­реотипов сознания и поведе­ния, разработки и применения искусственных средств дея­тельности (орудий), совершенствования социальной организации популяций, развития приемов регулирования совместных действий, механизмов обмена информацией и иных форм активности, уже социокультурных по своему характеру. Жизнен­ные интересы эво­лю­ционных предков человека, судя по всему, мало чем от­личались от животных, но реа­лизовались уже совсем иными, гораздо более эффективными, а глав­ное – более пластич­ными и универсальными средст­ва­ми. Темпы развития подобных поведенческо-деятель­ностных средств обеспечения существования еще более ускорились, когда к адаптируемым условиям природного окружения добавились и исторические обстоятель­ства кон­тактов и соперничества с другими человеческими коллективами. Начиная с эпохи ста­нов­­ления первых городских цивилизаций, фактор взаимодействия сообществ со своим социальным окружением превратился в наиболее значи­мый стимул социокуль­турного развития.

Таким образом, культура характеризуется как присущий всякому ус­той­чи­во­му сообществу людей системный комплекс специфических и норми­рован­ных способов и форм социальной интеграции, организации и регуляции самого сообщества; средств по­знания, коммуникации, оценки и самоиденти­фика­ции, интеллектуальных рефлексий и интерпретаций, а также образных мироотражений, реализуемых в специфических «культурных текстах» и иных произведениях; механизмов трансляции социального опыта посредст­вом социализации и инкультурации личности, а также мотивации ее к прояв­лениям собственной социальной активности и т.п. Комплекс, обладающий способ­ностью к социальному и историческому самовоспроизводству, адап­тивной изменчивос­ти и прогрессивному саморазвитию по пути структурно-функционального услож­нения. Эм­пирически этот комплекс опредмечен в создаваемой людьми искусственной среде их обитания, составленной из про­изведенных ими материаль­ных объектов, символических продуктов (знаний, идей, языков, текстов, ху­дожественных образов и пр.), технологий осуществ­ления всякой целенаправленной и социально нормированной деятельности (от высокоспециализированной до принятой в обыденной жизни) и ценност­ных ориентаций, как совокупность «социальных конвенций», выраженных в вербальных и невербальных «тек­стах», аккумулирующих социальный опыт сообществ, накапливаемый и системати­зируемый в ходе их истории.

Таким образом, если человек – это высшая (из известных нам) форма жи­з­ни во Вселенной, то культура – это совокупность форм (способов) осущест­вления коллективной жиз­­­не­деятельности, разработанных и практикуемых именно человеком.

В заключение следует отметить, что возведение культуры к культу (пок­лонению, почитанию), порой встречающееся в литературе, сообществом спе­ци­алистов признается ненаучным. Скорее наоборот – культ, как проявление традиционного сознания и поклонения «великому предку», Демиургу, родился в недрах культуры.

ПРИРОДА И КУЛЬТУРА – с позиций современного научного понима­ния фено­мена культуры – антонимы, противоположные, но и взаимодопол­ни­тельные составляю­щие мира человеческого бытия. Биосоциальный ду­а­лизм сущ­ности самого человека не мог не привести и к такого же рода дуаль­ности организации среды обитания людей (про­странственной, временной, интеллектуальной, символической и пр.), совмещения в ней естественной при­­родной компоненты, обеспечивающей витальный аспект человеческого су­щество­ва­ния (солнечное излучение, атмосфера, вода, продукты питания, минеральные ресурсы, механизмы размножения и самой смерти отдельного организма) и мира искусственных порядков (в виде материальных объектов, идей, символов, социальных структур, языков коммуницирования и пр.), соз­данных самими людьми и обеспечивающих коллективный (социальный) ха­рактер их жизнедеятельности.

Этот мир искусственных порядков как результат целенаправленной че­ловеческой дея­тельности и принято обозначать в качестве культуры, проти­вопоставляя его природе. С подобных позиций культура нередко определя­ется как совокупность элементов природы, переработанных людьми в своих интересах (понимая при этом в числе элементов при­роды и самого человека, в частности его способность к сознанию). Иначе говоря, природа – это все, что еще не культура, а культура – это все, что уже не природа. Так каза­лось до недавнего времени. Но развитие современных технических средств дистанционного наблюдения за животными и записи их символического по­ве­де­ния в естествен­ной среде обитания, за­мет­но поколебали позиции тех, кто счи­­­тал культуру основным от­ли­чием че­ловека от животного.

Следует отметить, что у ряда крупнейших специалистов такого рода ка­те­горическое противопоставле­ние природы и культуры уже давно не встреча­ет поддержки (К.Лоренц, И.А.Халоуэлл, И.Эйбл-Эйбес­фельдт, Э.А.Орлова и др., в том числе авторы этих строк). С их точки зрения, нет жестких границ между социальным поведением жи­вотных (как явлением при­­­роды) и социальным поведением лю­­­дей (как явлением культуры), а основное раз­ли­чение проявлений животного мира и человеческой культуры заключается в уровне сложности ис­­пользуемых способов и средств адаптации, консолидации, саморегуляции, транс­ляции опыта следующим поко­лениям (обучения) и пр. Можно предположить, что концепция противопоставления культуры природе, имела чисто рели­­гиозное происхождение и сейчас посте­пенно опровергается наукой.

При этом отмечается, что разрыв в уровнях сложности технологий жиз­недеятельности между обезьянами-приматами и Ho­mo sapiens верхнего пале­олита (кроманьонцами) был во много раз меньше, чем между теми же верхнепа­­леолитическими культурами и культурами неолита. По всей видимости, ка­чественный скачок произошел во времена так называемой «неолитической революции», когда люди перешли от присваивающего к производящему хозяйст­вованию. В таком случае противопоставление при­роды и культуры в значитель­ной мере утрачивает смысл. Культура начи­нает рассматриваться как особый этап общей эволюции природы, на котором адаптация к среде пос­ред­ст­вом изменения видовой морфологии (у растений) и сочетания процессов видовой мутации со сменой стереотипов поведе­ния (у жи­вотных) полностью вытес­няется адаптацией посредством измене­ния и усложнения тех­­нологий и форм жизнедеятельности (у людей), включая и формирование искусственной среды обитания.

Оппоненты этой позиции (преимущественно психологи и философы традиционного направления) апеллируют к принципиальному отличию воз­мо­ж­но­­стей человеческой психики от психики животных – способности к абстрактному мышлению, выделению себя из при­роды, реф­лексии собственного «Я», порождающих различия в средствах коммуници­рова­ния, обучения, накопления опыта, адаптации и т.п. Со­глашаясь со всем этим, нельзя не обратить внимание на то, что все эти отли­чительные качества появились у человека не «вдруг» (ска­жем, со сложением вида Homo sapiens), а развивались очень постепенно на протяжении всей пер­вобытной стадии истории, являются «бла­го­приоб­ретен­ны­ми», как часть социального опыта.

Хотя дискуссия о возможности или невозможности генетического на­сле­дывания социального опыта еще далека от окончательных выводов, боль­шин­ство специалистов согласно с недоказанностью факта генетического на­с­ле­до­ва­ния культуры и считают наиболее вероятным путем обретения ее только ме­то­дом обучения и подражания (что фигурирует в современной науке уже почти как аксиома). По всей видимости, именно здесь, в вопросе о механиз­мах накопления, обобще­ния, рефлексии и трансляции опыта жизнедеятель­ности, а также выделения в этом опыте личностного «Я» и пролегает основ­ная грань между природой и культурой.

Следует отметить и еще один важный аспект соотнесенности природы и культуры – культуру природопользования (экологическая культура) людей (включая культуру фи­зического воспроизводства и реабилитации самого че­ло­века как биологического суще­ства). По мере развития технических средств и рос­та эффективности технологий перера­ботки материалов природы в чело­ве­ческих нуждах все острее ставится вопрос о нарушении баланса воспроиз­вод­ст­ва природных экосистем, разрушении жизнеобеспечи­вающих возмож­ностей ландшафтов, вмешательстве в естественный отбор, поддержи­вающий «биологическое качество» человеческих популяций. Хотя эта проблема встала «в пол­н­ый рост» только во второй половине ХХ в., на самом деле раз­руши­тель­ное вме­шательство человека в природную среду имело место и в далеком прошлом (верхнепа­леолитический продовольственный кризис в связи с массовым ист­реб­лением мамонтов; деградация ландшафтов, вызван­ная мас­штабным скот­о­вод­ством, – гибель лесов в Греции, как результат при­усадебного скотоводства, опесчанивание Сахары и ряда районов Евразийской степи как результат кочевого скотоводства номадов; изменение ландшафтов Европы и Китая в связи с массовой выру­б­­кой и выжиганием ле­сов и распашкой освободившихся участков; массовая урбанизация как таковая и т.п.). Таким образом, проблема культуры при­родо­поль­зо­ва­ния, обобщения истори­ческого опы­та в этой сфере и вы­работки принципов неразрушающей экс­плу­атации ландшафтов – по существу один из «вечных» вопросов бы­тия че­ло­века на Зе­м­ле и норм его социокультурного функционирования – пока что не нашел сколь-либо комплексного пози­тивного решения.

Еще одна из сторон этой про­блемы – мера допустимости искусственного вмешательства в биологиче­скую природу самого человека, лишения его жизни или каких-либо частных природных свойств, да и вообще вся «оборот­ная сторона» меди­цины, препятствующей природной «выбраковке» нежизнеспособных особей (аборты, эвтаназия, сте­рили­зация, трансплантация органов или замена их ис­кусственными, протезирование, искусственное продление жизни би­ологиче­ски не­жизнеспособным особям, генная инженерия, клонирование, «культ» психической не­адекватности и пр.). Все это вопросы не толь­ко соци­альные, но и прямо свя­занные с соотнесенностью природы и куль­­туры в самом человеке.

ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРА –включенность истории культуры локальных сообществ в социальную историю человечества в целом.

Для рассмотрения этого вопроса сначала нужно определиться с тем, что понимается под историей культуры. В дан­ном случае мы не будем различать сами процессы ис­тории культуры и их научные описания, поскольку все наши знания по пред­мету черпаются именно из его описания и из той познавательной парадигмы, в которой выполнено то или иное описание.

В числе основных проблемных полей истории культуры можно пере­числить:

- происхождение культуры как специфического способа существования вида Homo sapiens;

- формирование со­циокультурных и этнокультурных систем и конфи­гу­раций, их структуры и организации, системы социальных институтов и функ­циональных ролей, образов жизни и картин мира;

- порождение культурных явлений, генезис адаптивных и творческих ин­новаций в виде технологий и инструментария деятельности, знаний, идей, про­изведений, символических обозначений, форм организации и регуляции сов­местных действий, спо­собов обмена информацией и т.п., их частичная ин­сти­туци­она­лиза­ция и включение в социальную практику в качестве норм и эталонов соответствующей деятельности;

- развитие и накопление новых культурных форм и технологий, форм ор­га­низации деятельности и пр. до критического числа, с которого начина­ется пе­реход к следующей стадии социокультурной организации;

- эволюция культурных систем по пути усложнения их организации и структуры, повышения устойчивости и функциональной универсальности, социально-интегратив­ных возможностей и адаптивной пластичности или, напротив, деградация культурных явлений в виде понижения уровня сложно­сти и специализированности пере­численных параметров вплоть до их элими­нации;

- воспроизводство форм социальной организации и регуляции в виде соци­альных институтов и конвенциональных норм коллективной жизнедея­тель­ности и взаимодейст­вия, языков обмена информацией и т.п.;

- специфические процессы существования и изменения культурных традиций, а также более узкие отраслевые истории отдельных областей куль­туры.

В науке сложились три основных концептуальных подхода к истории культуры: а) эволюционный, рассматривающий историю культуры как неук­лон­ное саморазвитие социокультурных систем под влиянием потребностей и ме­тодом адаптации к меня­ю­щемуся окружению, что ведет к их функциональ­но­му усложнению и постепенному переходу на более высокие уровни про­грес­са в различных областях социальной практики, и описывающих это соот­вет­ст­ву­ющим образом; б) цивилизационный, уподобляющий каждое авто­номное общество (этнос, нацию или цивилизацию) изолированному биоло­гическому организму, формирующемуся и су­ществующему за счет внутрен­них потенций, и культура которого проходит все циклы жизни – от рождения и младенчества до старения и смерти, что и составляет концептуальную ос­нову концепции опи­сания; в) диффузионный, во многом сочетающий в своих воззрениях и опи­саниях оба охарактеризованных взгляда; утверждающий, с одной стороны, доминирование процессов саморазвития за счет внут­­­­ренних потенций, но, с дру­гой, признающий и исторический прогресс, однако не как продукт саморазвития, а как заимствование отсталыми обществами пере­довых открытий, изобретений и т.п. у более развитых, благодаря чему исто­рия культуры приобретает общечеловеческие масштабы.

В большой степени предмет описания истории культуры составляет то, что каждый историк понимает под культурой и какой концепции (объясни­тель­ной позиции) он придерживается, а это зависит от состояния развития фи­лософии и те­ории культуры на момент написания того или иного варианта ее ис­тории. В этой связи в мировой практике сложилось два подхода к изло­же­нию истории культуры.

Первый из них – это описание истории отдельных областей культуры – ис­тории искусства, литературы, религии, науки, образования, быта и нравов от­дельных народов и сословий и т.п. Этот подход оформился в основном во второй половине XIX – начале XX вв., но практикуется и по сей день, все боль­ше и больше замыкаясь в профессиональной специфике описываемой отрасли.

Второй – это комплексное описание истории культуры, в каких-то слу­чаях разделяя, а в каких-то и не разделяя ее на отдельные отрасли. Одной из первых подобных попыток была книга П.Б.Милюкова «Очерки истории рус­ской культуры» (1895-1896). На Западе по этому пути пошли О.Шпен­г­лер, Й. Хей­зинга, А.Тойнби, корифеи французской исторической школы «Анна­лов». Любопытно то, что все они не ставили перед собой задачу описания собственно истории культуры, а описывали просто общую историю ци­вили­заций или от­дельных народов, но латентно они описывали именно комплекс­ную историю культуры, делая акцент не на событийной канве, а на состоянии общества в тот или иной описываемый период. Очень важным событием на этом пути стало исследование американского культур-антро­полога Л.Уайта «История, эволюционизм и функционализм как три типа интерпретации куль­­­­­­туры» (1945), задавшее определенные эталоны того, что следует анали­зировать, описывая историю культуры. Это исследование отк­рыло путь це­ленаправленным и осмысленным историческим описаниям куль­туры.

Следует отметить и еще один путь исследований истории культуры, за­данный этнографами. Здесь предметом научного анализа яв­ляется именно куль­тура, но, как правило, в ее статическом состоянии – на мо­­мент проведе­ния полевого исследования. Собственно историческими стали работы этнографов, реконструи­рующие культуру эпохи первобытности по аналогии с совре­мен­ными архаи­ческим сообществами или на основании археологических данных.

В конечном счете, бурное развитие философии и теории культуры во второй половине ХХ в. поставило историков перед определенным парадок­сом. Описание истории культуры стало тождественным общей истории об­щества, только написанным в определенном ракурсе – с акцентом не на со­бытиях, а на состоянии общества в описываемый период и его атрибутивных чертах (т.е. на­циональной, стадиальной или иной специфике его культуры). Это можно делать, диф­ференциуя культуру на отдельные отрасли, что свойственно многим современным отечественным учебникам по истории культуры, или, не проводя такой дифферециации, что больше свой­ственно западным исследованиям и ча­с­ти отечественных. В качестве эталон­ного примера следует назвать учебное по­собие М.С.Кагана «Введение в ис­торию мировой культуры», написанное с позиций концепции социальной си­нергетики.